Специи

      Плюсы и минусы есть во всём и всегда. Это было первой истиной, которую Джафар упорно вбивал в голову своего подопечного. Например, если спишь не в своей постели, а на траве где-нибудь в тени деревьев, то есть возможность пропустить очень долгое и нудное собрание. Обычно это относилось к плюсам королём Синдрии и всеми генералами, кроме, разумеется, Джафара, каждое утро не жалевшего сил и времени на поиск и побудку «этих нахальных сонь». К минусам сна вне дворца можно было смело отнести пропуск завтрака. А если ещё и забыться во время тренировки, что удавалось Масруру даже лучше, чем поиск укромных мест для сна, то легко можно было пропустить и обед.       Вот и в этот раз всё сложилось не самым лучшим образом. Вечер был изумительный: Джафар с обещаниями убивать долго и мучительно гонялся за Синбадом, Синбад прятался в паре с Шаррканом, Шарркан думал о том, что во дворце просто катастрофически невозможно спокойно выпить, ну, а самому Масруру счастливо удалось избежать всей этой чехарды. Он вновь нашёл уединённую поляну, где сначала спокойно разглядывал звёзды, слушал жалобы птиц на «всяких надоедливых девчонок, которые так и норовят ухватить за хвост», а потом и вовсе уснул. Таким образом удалось избежать утреннего собрания, наверняка посвящённого обсуждению пороков короля Синбада. Завтрак, к сожалению, тоже был пропущен, но Масрур лелеял надежду, что в кухнях удастся что-нибудь перехватить.       — Масрур! — этот голос можно было узнать из тысячи других. Только вот бесконечно слушать его было приятно лишь тогда, когда он разливался словно звонкий ручей. А сейчас волшебница явно была зла, и чем это грозило — никто не знал, а у Масрура не было желания проверять всё на собственной шкуре.       — Масрур, иди сюда. Немедленно! — Ямурайха явно давала понять, что тихо проскользнуть не удалось. Взгляд добавлял, что тихо проскользнуть мимо совсем не удалось.       — Ямурайха, мне бы это, — Масрур попытался вспомнить не случалось ли в последнее время чего из ряда вон выходящего, чтобы хотя бы попытаться угадать причину отвратительного настроения волшебницы. — Мне бы поесть… я завтрак проспал.       Честность можно было бы назвать второй истиной, передаваемой Джафаром своим подопечным. Но Масрур просто не любил лгать. Он предпочитал избегать неприятных вопросов или отмалчиваться, благо, что особой любовью к разговорам Масрур никогда не страдал. Но с Ямурайхой всё всегда было иначе, чем с другими. С ней можно и нужно было говорить, особенно когда она вбивала себе в голову мысль, что друзья и товарищи обязательно должны выслушивать проблемы друг друга, помогать и поддерживать. Но лгать ей, умалчивать или недоговаривать было противно. Оставался один-единственный путь — честность. Пожалуй, именно с ней да с Джафаром Масрур говорил чаще всего.       Пристальный взгляд синих глаз, казалось, пронизывал насквозь. Масрур затруднялся ответить чем именно занималась Ямурайха в данный момент — вспоминала не провинился ли он где-нибудь перед ней, или вычисляла уровень правдивости его слов, однако, судя по глазам, мысли в голове волшебницы сновали очень быстро.       Наконец Ямурайха махнула рукой в сторону стола.       — Садись, — бросила она коротко и отошла к столу.       Масрур хотел было сказать, что ему бы кусок хлеба и мяса, и он пойдёт проверять караулы во дворце и вообще исполнять свои обязанности, но под мрачным взглядом волшебницы осёкся. Шестым чувством он понимал, что что-то явно произошло, потому что у Ямурайхи настроение просто так плохим не бывает, но никаких явных причин тому не видел, что не могло не беспокоить.       Миска с горячим супом, мясо с овощами, хлеб и фрукты. На попытки отказаться — столь же демонстративное мрачное молчание и взмах рукой в сторону окна, мол, на солнце посмотри, время-то обеда, так что будь добр заткнуться и сесть поесть по-человечески.       Немой диалог продолжался недолго.       «А сама?»       «Не хочу».       «А сама?»       «Я уже ела».       «Ложь».       «Я…»       «Я не сяду есть один».       Последнее во взгляде Масрура звучит мягче, и Ямурайха, махая на него рукой, тоже накладывает себе еды и усаживается за стол. Они едят молча, Ямурайха погружена в свои мрачные мысли, а Масрур пытается вспомнить чем закончилась вчерашняя попойка и мог ли он пропустить утром что-то более важное, чем очередное собрание?       Когда тарелки были убраны, перед генералом поставили чашку с ароматным чаем и тарелку со сладостями. На немой вопрос всё такой же немой ответ, опасно балансирующий на грани приказа.       Ямурайха беспокойно вертела в руках свою чашку, то ставя её на стол, то вновь беря в руки. Взгляд синих глаз метался от шкафов, к столу, от стола к окну, от окна к чашке, от чашки к тарелке со сладостями. Мрачной уверенности во взгляде больше не было. Скорее подавленность, тоска и маленький проблеск надежды.       Масрур вздохнул и пообещал себе больше никогда и ни при каких обстоятельствах не опаздывать на завтрак. Глоток обжигающе-горячего чая и полный примирения с грустной судьбой взгляд на огромную тарелку со сладостями.       Они сидели на кухне, Масрур послушно пробовал сладости, пил чай, слушал вымученные рассказы Ямурайхи о погоде и постепенно понимал причину заброшенности дворца.       Отделённые от них стеной, в одной из заброшенных кладовых, тихо-тихо, стараясь даже не дышать, сидели его величество легенда семи морей король Синбад и шесть его генералов. Не то чтобы на то была особая причина, просто так уж, как говорится, легли карты. Просто Ямурайха, подобно многим женщинам, часто изъявляла желание готовить. Но ведьмина натура и врождённая склонность к экспериментам, как правило, брали своё и обитатели дворца приходили к выводу, что леди Ямурайха волшебница, конечно, безумно талантливая и даже гениальная, но вот в готовке она явно уступала даже самой последней служанке. Ямурайха же не отчаивалась и продолжала испытывать новые рецепты и терпение друзей.       Поэтому сегодня утром все, как по команде, не дожидаясь завтрака, спрятались в кладовой, едва только порог кухни переступила красная от бега Писти со словами «она идёт». Окружённые ящиками, старыми котлами и тоннами пыли, король и генералы сидели и надеялись, что Ямурайха их не найдёт. Не то чтобы они не верили в товарища, но рисковать никому не хотелось.       Прильнув к щели, которую едва загораживал кухонный шкаф, Писти наблюдала за происходящем на кухне. За тем, как Ямурайха, явно нервничая, вертела в руках кружку с чаем, который едва не кипел, и за тем, как невозмутимо Масрур жевал предложенные сладости, запивая их чаем.       Тихо-тихо, едва шевеля губами, она пересказывала происходящее остальным. Синбад сидел в углу, обхватив колени руками, рассуждал о том, что умирать ему слишком рано. Джафар сидел на ящике и что-то писал в свитке, не забывая отмечать, что рабы, а тем более гладиаторы в начале своей карьеры всегда питались чуть ли не помоями, так что способны переварить всё. Хинахохо и Дракон, как можно тихо пытались держать вырывающегося Шарркана, который после фразы «Масрур ест и вроде пока живой», как с цепи сорвался и порывался стать героем, даже если это звание присудят ему посмертно. После очередного комментария Писти, Спартос поднял руку вверх. Он наконец-то нашёл тайный выход из кладовой и генералы могли спокойно уйти, чтобы потом сделать вид будто просто потерялись на своём же острове, а вовсе не избегали волшебницы, которая готовить не умела, но очень любила.       Масрур допил чай и отодвинул от себя пустую на треть тарелку. Чашка в руках Ямурайхи то начинала кипеть, то покрывалась хрустящей корочкой льда. Девушка ждала. Масрур же спокойно собирался по своим делам; теперь он точно знал причину всего произошедшего.       В тишине комнаты чашка в руках волшебницы с оглушительным звоном разлетелась на десяток осколков.       — Как? — сорвался с губ Ямурайхи вопрос, терзавший её всё это время.       — Вкусно, — произнёс Масрур, глядя Ямурайхе прямо в глаза. — Правда, вкусно. Только в следующий раз лучше добавить чуть меньше перца.       Он покинул кухню едва слышно. Ямурайха несмело протянула руку к блюду, взяла небольшой кусочек того, что должно было быть доказательством её умения готовить, и надкусила. Рот нестерпимо обожгло. Глоток ледяной воды, другой, третий. Едва-едва ощущения перестали напоминать распоясавшегося в глотке дракона, Ямурайха ещё раз бросила взгляд на кухонный стол, где рядышком стояли мешочки с приправами. Мешочек с перцем был почти пустым, мешочек же с коричневым сахаром стоял не тронутым. В порыве вдохновения, не замечая ничего вокруг, волшебница просто-напросто перепутала их.       Масрур никогда не лгал ей, это Ямурайха прекрасно знала. Опустившись на стул, она закрыла лицо руками и заплакала.