До дна

…Снасти размеренно скрипели, и этот звук был желанным, умиротворяющим и дремотным хоть для бывалого моряка, хоть для пирата. Даже не выходя из каюты и не глядя за борт, молодой капитан Джек Воробей мог сказать, какого сегодня цвета море, определив по шуму волн, скрипу палубы, по вкусу ветра, залетавшего через иллюминатор в его каюту. Сейчас царила ночь, и море было цвета тяжёлого чёрного шёлка, прошитого узором искусной иглы лунного света с серебристой нитью. Рядом шло судно. Джек узнал его. Тяжёлый линейный корабль. Он услышал и плеск спущенной шлюпки, и звук хлюпающих по воде вёсел. Молодой мужчина с оливковым загаром, но чересчур миленьким и нежным для бывалого моряка лицом, беспокойно приподнялся с койки, когда увидел прибывшего на шлюпке  и вошедшего к нему без стука капитана Армандо Салазара.       — Как ты посмел? — в тёмных расширившихся глазах Джека плескалось два огонька от зажжённой масляной лампы, подвешенной под потолком, которая закачалась, когда открылась дверь. Обведённые по векам чёрными тенями, они выглядели ещё загадочнее и прекраснее. — Мой корабль — не бордель, чтобы заваливаться сюда, когда тебе вздумается, а я здесь капитан, а не твоя шлюха. Капитан Джек Воробей, — ещё раз с нажимом произнёс он. Неистовый истребитель пиратов, испанец Салазар каждый раз заставлял его чувствовать себя влюблённым дураком. Его заполняли жгучая потребность предаваться страсти и откровенное раздражение, что Салазар этим пользуется, когда его «Немая Мария» проходит рядом с его кораблём, чтобы просто прийти и взять своего любовника. Нежности и обхождение, как в высшем обществе, Джеку, рождённому во время шторма на корабле, были не нужны. Молодое ретивое сердечко юности ещё трепетало в ожидании свидания, но гордость юноши, помноженная на эгоистичный и хитрый характер, росла непропорционально его достижениям. Рождённый на корабле и выросший на море, Джек никогда не мог им насытиться. Мальчишкой он плавал далеко от берега. С замирающим и чутким сердцем, он хотел с ним слиться. Упругие волны мягко укачивали просоленное в воде, загорелое, налитое молодыми мускулами тело мальчишки. Лёжа на спине в морской тиши, Джеку хотелось бесконечно парить на волнах. Мальчишеские мечты уводили его вдаль, где грёзы дарили Джеку свободу, где душа моря сливалась с трепетной душой юнца. Море было приятным, тёплым, но даже погружённое в ленивое спокойствие знойной солнечной дымки, оно было непостижимо огромным, живым, беспощадным и сильным. Полоса прибоя искрилась на солнце, волны обкатывали камешки и ракушки. Джек выходил на берег с чувством, что однажды станет частью моря. Истинным желанием Джека была свобода, но тяга к авантюрам и приключениям вовлекла его ещё юнцом во многие легендарные события. Будучи никому не известным, Джек впервые отплыл на «Барнакле» с экипажем на поиски легендарной Шпаги Кортеса. Джек вскоре приобрёл печальную репутацию впутываться в самые безрассудные авантюры, балансируя на грани гибели. Спустя годы после его подростковых приключений он начал работу в Ост-Индской торговой компании. После пяти лет верной службы, в ходе которой Джеку довелось плавать по всем семи морям, он получил в командование «Распутную Девку», находившуюся в подчинении у лорда Катлера Беккета. Пиратом он не стал, но его амбициозное желание быть капитаном было удовлетворено. Армандо Салазар появился в его жизни яростной бурей, и штиля с таким мужчиной ждать было бы самонадеянно. Клятва Салазара истребить всех пиратов в открытом море казалась бы смехотворной и фанатичной, если бы не успехи капитана в начатом им деле. Никто не знал о раннем периоде его жизни, только то, что он присоединился к Королевскому военно-морскому флоту Испании, став офицером, быстро поднялся по карьерной лестнице, получив несколько высших военных наград за эти годы, и стал капитаном линейного корабля «Немая Мария». В своё время Джек прослышал о неистовом истребителе пиратов Армандо Салазаре только то, что он испанец и, что его отец и дед были убиты руками пиратов. Встречаться с ним на море Джек не имел ни малейшего желания. Внутреннее чутьё подсказывало, что от такого фанатика проблем больше, чем пользы. Но вот он опять стоял в его каюте, полный решимости стребовать с дрожащего от молодого перевозбуждения Джека любовь и преданные ласки. Салазар наклонил голову, чтобы войти в капитанскую каюту и закрыл за собой дверь на ключ.       — Ром. Мне нужен ром, — прошептал Джек, дёргано оглядываясь в поисках бутылки. В животе у него то ёкало, то бурлило, в паху же тянуло тягостно и сладко. Салазар усмехнулся.       — Ты весьма горячая и бесстыжая шлюха, насколько мне известно. Такому ершистому английскому воробушку часто придётся поправлять собеседника, чтобы кичиться званием капитана, клянусь. Глухой, низкий голос капитана Салазара погнал стаю мурашек по спине Джека, и, краснея по молодости от прилившей к щекам крови, тот положил ладонь на эфес сабли. Надвигавшийся на него мужчина был безжалостен и до безумия в него влюблён. Невозможно было отвести взгляд от его непостижимой мощи: испанец был мужчина крупный, мускулистый, с великолепной осанкой; двигался быстро и без лишних движений, лишь только когда выходил из себя, становился громоздок и зрительно больше. Темперамент у испанца был упрямый, как само море. Огромные карие глаза всегда были исполнены решимости и благородства. Южное происхождение смягчало крупные черты лба, носа и подбородка мужчины. Суровая красота Салазара восхищала Джека до трепета, словно вычищала его алчную душу. Армандо впитывал его свободолюбие и мог расслабиться на время, пока находился рядом с ним.       — Опрометчиво было давать тебе командовать «Распутной девкой»; как корабль назовёшь… Если только перед подписанием назначения тебя капитаном, лорд Беккет сам лично не опробовал твою изворотливую тушку? От этих слов Джек вспыхнул словно оскорблённая девица. Салазар ревниво сжал ему горло.       — Салазар, я убью тебя, — прохрипел Джек, прищурив опасно глаза. — Насажу на клинок… Скрежет отточенной стали внутри ножен оповестил Салазара, что Джек достал оружие. Молодой капитан оскалил ещё крепкие белые зубы в угрожающей ухмылке. Салазар, не отпуская горло Джека, другой рукой перехватил саблю за лезвие. Выдернув её из неверно держащей руки Воробья, рассекая свою ладонь до мякоти, он отбросил саблю в угол, куда она вонзилась с гудящим осиным гулом.       — Мечтай об этом, — ответил Армандо, нападая сразу сверху, вжимая своим весом тело Джека в жёсткий матрас, набитый пробковой крошкой. —  Как вышел из Порт-Ройяла, это я мечтал насадить тебя. Запах свежей крови, что шёл от Армандо, его жёсткие поцелуи заставили Джека охотно капитулировать. Лампа осталась непотушенной, дав Джеку возможность неотрывно вглядываться в нависшее над ним широкое лицо Армандо с покрасневшими от напряжения белками глаз. Вцепившись в мускулы, перекатывающиеся под кожей, словно морские валы, Джеку казалось, что его имеет не просто мужчина, а само море. Мощная стихия, требующая лишь неоспоримой верности, берущая и никогда не милующая, не прощающая ошибок, но награждающая смельчаков своими бесценными дарами. С ним он задыхался в экстазе. Салазар брал его лицом к лицу, не приемля иной позы. Джек задирал ноги ему на спину, раскрываясь.  Армандо брал молодого капитана грубо и по-мужски собственнически, налегая на молодое мужское тело, не боясь причинить боль. Он стребывал с его шкуры все мыслимые и немыслимые ласки, коими могли потешить лишь самые искусные проститутки.       — Убийца пиратов, — выдыхая выдавленный из лёгких воздух налёгшей на его грудь мощной грудью Салазара, со свистом стонал Джек, насаженный на крепкую мужскую плоть, казалось он лопнет, так он был внутри наполнен.       — Мой убийца, мой позор, — вбиваясь в любовника по корень своего мощного, жаждущего удовлетворения естества, Армандо натужно выстанывал одно и то же каждый раз, входя и имея Джека. Они задыхались в каюте, представлявшейся обоим в момент совокупления сгустком плотного, опаляющего зноем, тёмного пространства, в котором заканчивается воздух. И всё же им, до изнеможения и до ярости, хотелось вжаться друг в друга ещё сильнее. Джек подставлял под укусы и поцелуи Салазара шею, царапая вечно грязными ногтями ему спину. Когда испанец был на подходе, он упирался гладковыбритым подбородком Джеку в скулу и довольно мычал сквозь плотно сжатые губы. Рывки внутри становились нестерпимо быстрыми, член Армандо каменел перед выбросом семени, распирая Джеку потроха, с сочным мясистым звуком шлёпала по заду мошонка. Воробей каждый раз с ужасом, брезгливостью и невероятным нетерпением ждал последнего глубокого толчка вглубь себя, унизительного поражения, а после — упоительного ощущения, когда пенис начинал извергаться внутри него семенем, чувствуя пульсацию и толчки живой твёрдой плоти, наполнявшей его нутро. Армандо благодарно вжимался в приоткрытый рот Джека губами, проникая в него языком. Джек сжимал смолянистые, сплетённые в косу жёсткие волосы любовника в кулак, дёргая ему голову вверх.       — Джек, — доносилось сквозь пелену удовольствия. Спустив, Салазар обхватывал ладонью торчащий как грот-мачта ствол любовника, и ритмично доводил его до экстаза, вслед своему умопомрачению. Джек крупно содрогался, беспомощно раскинувшись и изливаясь в мозолистую широкую руку Армандо.  Он никогда не мог понять: бредит или на самом деле слышит в этот момент его тихий, вкрадчивый шёпот: — Я люблю тебя. Я твой… Несмотря на то, что Салазар был старше его и обладал суровым характером, с ним можно было время от времени весело дурачиться всю ночь. Джек беззаботно напивался и счастливо засыпал, а когда просыпался с тяжёлой головой и гудящим от боли телом, Салазара рядом никогда не было. *** Джек задумчиво вглядывался в тяжело переваливающиеся зелёные волны с мутной пеной наверху, омывавшие стоящий на якоре корабль «Распутная девка», пригоняя скопища сизых огромных медуз к его бортам. Джек смотрел на воду, жадно втягивая ноздрями запах моря. Глядя на блики солнца на воде, отсчитывал время до встречи с Армандо. Ему нужно было всего-то отвезти груз по приказу Беккета. Только с этим грузом было что-то не так. Как капитан он должен был знать, что переправляет, но Беккет угрозами заставил его заткнуться, приставив к трюму свою охрану. «Распутная девка» вышла из порта с попутным ветром, взяв курс на Багамы. Джек старался не думать о том, что везёт. Он был чертовски умён для своего возраста. Годы приключений в море даром не прошли. Но что-то мучило Джека и предчувствие, что он должен посмотреть на груз, и что это неповиновение обязательно приведёт его к чему-то страшному, крепко поселилось в груди. Чем дольше они плыли, тем тяжелее становилось на душе капитана. Всё нестерпимее становилась мысль, что он хочет нарушить приказ. Лишь тревога никогда больше не увидеться с Салазаром сдерживала Джека столько дней.  *** Было раннее утро. Боцман будил матросов, которые тяжело спросонья слезали с коек и, выбравшись на палубу, шли мимо Джека. Джек отвернулся, словно был перед ними в чём-то виноват. Матросы шли к своим местам, принимаясь за дела. Джек накручивал на палец длинную прядь волос, теряя остатки благоразумия и все больше убеждаясь, что поступит так, как задумал, а не иначе.        — Мистер Гиббс, — решившись, позвал Джек главного старпома и своего помощника. — Пройдёмте со мной к трюму с грузом.       — Что вы задумали, капитан? — Гиббс всегда был беспрекословен и по-дружески добр к молодому капитану.       — Я должен знать, что переправляю.       — Боюсь, лорду Беккету не понравится ваша затея, — старпом покачал седеющей головой.       — Мне плевать на лорда Беккета, — самонадеянно огрызнулся Джек. Приняв невозмутимый вид, что всегда был сигналом к тому, что он несомненно впутывается в опасную авантюру, развязной походкой он направился на нижнюю палубу. ***       — Ты вёз рабов и решил освободить их и украсть «Распутную Девку» у Беккета. И деваться после тебе было некуда, либо на виселицу, либо к пиратам. Но Беккет отомстил изощрённее. Я не ожидал от него подобного.       — Лучше бы он меня повесил… Джек смотрел на Армандо потухшим взглядом, но Салазар видел в его глубине не только отчаяние. Молодой капитан окончательно повзрослел. Месть ожесточила его сердце. Он не причислял Джека к разряду храбрецов и безумцев. Но дай ему время, и он воспользуется подвернувшимся случаем, отомстит намного страшнее. А случай этому счастливчику выпадет обязательно.       — Тебя поймали, заклеймили, как пирата, а корабль сожгли у тебя на глазах. Салазар повёл плечами. Даже для него это казалось зверством.       — Он сжёг корабль, как какую-то грязную девку на костре… Джек смотрел перед собой, словно ему было всё равно, зачем его теперь поймали и притащили к Салазару. Джек криво усмехнулся, когда Салазар взял его за руку и прижался к свежевыжженному на ней клейму губами, с болью во взгляде целуя его.       — Для меня он будет означать не «пират», а «проститутка», — глухим тоном, словно вымученную на похоронах речь, произнёс Салазар.  Внезапно он покачнулся, рухнув на Джека подобно утёсу. Испанец с неистовой горечью вонзился в губы Джека поцелуем. Джек встретил его порыв, достав саблю из ножен. Лезвие холодной острой преградой легло на горло испанца. Салазар до крови вжался зубами и губами в рот Джека. И лишь отцеловав окровавленный рот пирата, Армандо едва смог вымолвить, глядя Джеку прямо в глаза:        — У нас нет права быть вместе. Можешь сейчас перерезать мне глотку. Клянусь своей честью, если ты, Джек Воробей, попадёшься мне в открытом море — пеняй на себя. Я тебя не пощажу.  Сохраняя спокойствие усилием воли, Джек беззаботно улыбнулся ему вертясь на каблуках.       — Капитан Джек Воробей, – поправил его Джек, убирая саблю. — А знаешь, мне повезёт!        — Прощай. Салазар развернулся и пошёл вдоль берега к качавшейся неподалёку шлюпке. «Немая Мария» то исчезала, то появлялась на горизонте сквозь туман. Джек поправил на голове шляпу, не глядя вслед любовнику, озаботившись разглядыванием грязи под своими ногтями. Кто бы мог предсказать им двоим заранее, что вскоре Джек сам не пощадит Армандо, обрекая его не просто на гибель… *** …«Чёрная Жемчужина» с чёрными парусами, обгоревшая по бортам и на мачтах, словно опалённая огнём аутодафе не раскаявшаяся распутная девка, скрипела всё также размеренно, только теперь уже с болезненным скрипом. Море тревожило её потрёпанные бока, жгло солью обгорелые раны. Спокойствия и безмятежного сна на её борту больше не было. Но сейчас корабль шёл без команды. Джек Воробей смотрел в открытый компас, стрелка которого указывала направление его желания. Он время от времени поёживался. Несмотря на то, что он был пока что бессмертен, он мучился от озноба.       — Салазар, – репетируя заранее, произносил сам себе вслух. – Теперь мы оба немного мертвы, — дрожащим голосом бравировал он самому себе, без конца поправляя торчащие из-под выцветшей банданы кончики своих свалявшихся патл. — И мы… Мы… Я смогу снять бремя своего предательства. «Немая Мария» громила пиратов, все из обнаруженных десяти кораблей, уничтожая один за другим, показывая превосходство огневой мощи корабля и навыков экипажа. Проплывая сквозь горящие обломки, Салазар был удовлетворён своей победой над пиратами, даже не подозревая, что она последняя. Среди горящих обломков плавали несколько раненых уцелевших пиратов, машущих импровизированным белым флагом в знак капитуляции. Команда ждала приказа от Салазара. Испанец, всё ещё чувствовавший жгучую боль от расставания с Джеком, взглянул за борт.       — Расстрелять их, — приказал он хладнокровно. — Нет пощады врагу. Он отошёл от борта и раскрыл подзорную трубу. Он нацелился на единственный уцелевший корабль. Самый странный и зловещий. — Не упустите его, — отдал он приказ своим людям. Преследуя корабль, подгоняемый азартом, он лично встал за штурвал. Впереди проступал сквозь живую колеблющуюся тьму «Треугольник Дьявола». Преследуемый фрегат шёл под всеми чёрными парусами, словно бы и не собирался никуда деваться и преследование ему было нипочём. Вход в треугольник стремительно приближался. Но, едва пиратский корабль подплыл ко входу, пираты бросили заранее подготовленный крюк-кошку на близлежащие рифы по левому борту. Крюк зацепился за риф, заставляя судно быстро повернуть налево. Салазар вцепился в штурвал, понимая, что у его команды нет времени повторить манёвр. «Немая Мария», сохраняя свой ход, направилась прямо в треугольник. Проплывая мимо «Жемчужины», Салазар вцепился взглядом в их капитана.       — Джек! — закричал он, узнав его. В яростном изумлении Армандо выпустил штурвал, а после застыл серой глыбой, потрясённо глядя на него. — Джек… Джек обернулся, издали одарив бывшего любовника наглой, безжалостной улыбкой. Белозубо сверкнул предательской насмешкой, и отвернулся в страхе от скрипящего и разбивающего нос о скалы корабля Армандо. От удара все на «Марии» были сбиты с ног. Пороховые бочки, коими был набит трюм, рвались одна за другой, разнеся корабль в щепки и потопляя. Джек ко всему стоял спиной, кусая в кровь губы, слушая взрывы и крики сжигаемого заживо экипажа. Сейчас он с тяжёлым камнем на сердце страшась встречи, вглядывался прямо перед собой в надвигающийся на него мрак, веющий холодом и гнилью. Корабль прямиком направлялся в «Дьявольский Треугольник», где капитана Джека Воробья ждал его самый преданный любовник Армандо Салазар…

<The End?>