***
— Всё так же? — спросил матрос, держа канат. — На абордаж, и в этот раз… пленных взять. Нам пригодятся лишние руки. С остальным всё так же. Выполнять. — Милосердно, — шепнул Чон, спрятав шпагу. — Всё же не боишься запятнать белыми пятнами свою черную душонку? — Хосок, иди к штурвалу, тут пустяковое дело, — приложив пальцы к переносице, устало сказал я. На это Хо лишь громко засмеялся и направился к мостику. Пара выстрелов — и судно медленно пошло в синюю пучину. Передо мной начали расставлять спасенных людей с корабля. — Отпустите! Поганые псы, уж лучше я уйду на дно к акулам! — кричал один из пленных, пытаясь вырваться. — Ты так хочешь быть сожранным? — я бросил на него скептический взгляд. Парень опустил голову ниже, отчего его шляпа закрыла лицо. Медленно доставая шпагу, я заметил, как он слегка дернулся. Боится. Шпагой я аккуратно сбросил с него вещицу и наклонился, чтобы лучше осмотреть такого храбреца. Пухлые щеки и губы, азиатский разрез глаз и крупное телосложение, но, вот рост, слегка маловат. Он смотрел на меня, как на человека, что явно перебил всю его семью, не забыв заодно заколоть любимую собаку и пару куриц, а после сжег, справив на пепел нужду. Если же быть короче — как на мудака. — Дай угадаю: хочешь убить меня? — тот молчал. — Как зовут, смельчак? — А не пойти ли тебе к черту…? — выплюнул он. — Заманчиво. Ухмыльнувшись, я провёл указательным пальцем по выступившей прядке волос, от чего он дернулся, пытаясь отстраниться. — Я поражен твоей смелостью, мальчик, — отходя, добавил я. Он и правда удивил меня своей наглостью и абсолютным отсутствием страха передо мной, и я сомневаюсь, что он знает то, что я не убью его. Чего он ждет? — Всех в трюм, а его… — я еще раз посмотрел на испепеляющий взгляд паренька, — в отдельную каюту и запереть. — Ах да, будьте благодарны, что я не приказал своим людям убить вас, поэтому, прошу, не делайте глупостей. Я ясно выражаюсь? Получив одобрительные кивки, я уже хотел покинуть палубу, как меня окликнули. — С чего такая доброта, Капитан? — выделив последнее слово, гаркнул всё тот же паренёк. — Кажется, вам нравится, когда люди боятся и слушаются вас. Чертов больной ублюдок. Я не выдержал и схватил нахала за шкирку, слегка приподнимая. — А я погляжу, ты дерзкая сучка, раз яйца еще не сжались от страха перед скорой, учитывая твоё поведение, смертью. Да я тебя пополам разрежу. По куску буду бросать в море, наслаждаясь тем, как части твоего тела плавают по гладкой поверхности вод, привлекая до чертиков голодных акул. Не надо со мной шутить, парень. Я разрешил тебе пользоваться моей добротой, поэтому ты должен быть благодарен и делать всё, что захочу я. Ты ясно понял намек, м? Или мне его доказать? Не делай из себя героя, твоя дерзость от смерти тебя не спасет, а возможно даже наоборот. Эта твоя сталь между ног сведет тебя в могилу. Уяснил? — прошипел я, но заметив вызывающий взгляд вместо ожидаемого испуга, кинул его обратно. — Сделайте то, что я сказал. — Бессердечный мудак, — грубо кинул блондин, потирая передавленную рубахой шею. — Тебе чужда человечность… Промолчав, я ушел в каюту, по пути встретившись взглядом с Хосоком. Впервые я не мог понять его эмоции.***
— Доплыть до первого желательно пиратского порта и набрать припасов, — медленно сказал один из моих помощников. — И желательно остановиться и развлечься, Капитан, — все дружно заулюлюкали. — Нет желания, Джеймс, — ухмылка. — Но всё же, думаю, я смогу вам разрешить провести ночь в ближайшем порту, — добавил я. — Вы как всегда щедры, — ответил Хосок, кладя руку мне на плечо. — Думаю, нам всем надо отдохнуть. — У меня на это другие планы, Хоби. Он улыбнулся и кивнул. Медленно приоткрыв дверь, я вышел на палубу. Погода этой ночью была не такой ветреной, поэтому, облокотившись на крону корабля, я закрыл глаза, наслаждаясь тем, как легкое морское дуновение колыхает пряди волос. Всё же я не смогу без моря. Но как долго я смог бы быть пиратом — не знал никто. Я нечасто чувствую себя столь умиротворенно и спокойно. Облаков нет, а небо покрыто звездами.… Папа всегда рассказывал о них: как по ним следовать, говорил, что так встретил маму и на самом деле очень любил ее. Он не был кровожадным, скорее, запоминающимся золотоискателем, но, всё же, пиратом. Он рассказывал мне о том, что просто шёл по велению сердца, поэтому и учил меня именно этому.«Если ты захочешь всё бросить и оставить команду и корабль, захочешь жить там, где твоя любовь, там, где душа от счастья разрывается на миллионы частиц, где она светится и блестит, словно гладь вод пред рассветом и закатом — то ступай! Ступай и будь спокоен. Твоя жизнь навсегда останется лишь твоей жизнью, и ты вправе распоряжаться ею, как вздумаешь».
Это наставление вело меня всю мою несознательную и молодую жизнь. «Господи, разговариваю как старик. Эй, Юнги! Тебе всего лишь половина полтинника». «Одумайся и лучше обрати внимание на скрежет чертовой двери». Обернувшись, я уставился на дверь. А он и правда непрост. — Ты какой-то псих, раз разговариваешь сам с собой, — шепотом отчитал меня юноша. Подойдя к двери, я слегка постучал в нее. Шорох. Пф, испугался? — Не советую сбегать — за бортом лишь бескрайнее море, — нежно сказал я. — Я есть хочу. Или вы решили морить меня голодом? Уж лучше тогда сразу утопите, — как-то жалобно и тяжело пискнул он. — Жди, — послышался вздох. — Я принесу тебе поесть. Тряхнув головой, я спустился в трюм к своим людям, где и взял то, что первое подругу попалось. Кусок какого-то мяса и пара яблок. Думаю, вполне достаточно для первого прикорма нахального пацана, который больше схож с ребенком. Может поэтому я с ним и ношусь? — Эй, — стукнув по дверце ногой, крикнул я. — Открывай, у меня руки заняты. — И как же? — Ты сделал это еще в тот раз, когда я постучал впервые. Открывай, — мне отворили, и я сразу же встретился с чужим ненавистным взглядом. — Я тоже рад тебя видеть. Я прошел вглубь комнатушки, кладя продукты на небольшой круглый столик возле кровати. — Зачем вам это? — неожиданно спросил малец, слегка хмуря брови. — Если бы знал — сразу бы тебе ответил, но, увы. — Похлопав его по плечу, сказал я. Тот даже не отстранился, а лишь отвел взгляд. — Если не хочешь пахать, как твои приятели, то жду тебя на рассвете в моей каюте. — Я таким не занимаюсь! — испуганно пискнул парень и нахмурился. — Помогать с чернением карты и уборкой намного приятнее, нежели мыть и без того мокрую палубу, но если ты так хочешь… Я подошёл ближе, но он стоял непоколебимо, что еще сильнее меня забавляло. — Тем более, со мной твоя пятая точка точно будет в порядке. Уверяю. Я не настолько паршивый засранец и уж точно не грязный извращенец, что нельзя не сказать об остальных в моей команде. — А… — Возможно, — добавил я и вышел на свежий воздух. — Подумай над этим. Осторожно прикрыв за собой дверь, я неожиданно столкнулся с главной надеждой корабля. — Как призрак! А ты ведь знаешь, как я не люблю эту сверхъестественную муть. — Он тебе интересен? — обняв меня за плечи, спросил Хо. — Это, правда, не похоже на тебя. — Ревнуешь? — спросил я, направляясь к каюте. — Скорее интересуюсь. Ты же знаешь, при всей твоей обаятельности и красоте… Виолетт. А ты, значит, по мальчикам? — Море — странная штука. Никогда не знаешь, какую пакость оно подложит. Но я готов тебя разочаровать, я не… — Он красавчик. — Он храбрец, это меня и привлекает. — Но он же красавчик! — широко улыбаясь, обложил меня Хосок. — Иди в свою каюту и представляй в мокрых снах свою Виолетт. А я хочу спать. Посмеиваясь, я сбросил чужую руку. Друг лишь засмеялся и кивнул. — Я не смею, — уже уходя, добавил тот. — Самый интеллигентный пират за всю мою жизнь, — улыбка. — Как иначе? Она же моя леди, — он еле заметно приподнял уголки губ. — До утра, Юнги. Капитан Мин Юнги. Я рассеяно киваю и возвращаюсь в свою довольно большую каюту. Отворяю дверь и вижу странное колкое одиночество. Разбросанные на столе вещи. Недоделанные карты. Пыльные шкафы с книгами. Тут оказалось много романов, скорее всего, их читала мама, ведь она была настоящей принцессой и леди для нас с отцом. Провожу пальцами по небольшому сундучку возле кровати и, чуть приоткрыв его, вижу коробочку с одинокой маленькой серьгой с камнем. Одна была на мне, ее мне передал отец, а вот вторая была мамина. Ее вернули, как только мать умерла. Велено было надеть серьги только двум важным друг другу людям. Они служили чем-то вроде оберега для своих хозяев, только вот… маму серьга сберечь не смогла. Это вызвало небольшой, чуть вспыхнувший во мне взрыв злости и тоски, что, кажется, поглощали меня с каждым годом всё сильнее. Если не брошу это все — то точно стану годам к пятидесяти суровым пиратом, который крушит всё, забирает только золото, чтобы хватило запереть себя после смерти в огромный золотой саркофаг, а при жизни забрать столько душ, сколько сам бог не смог забрать. Невинных душ. Это сжигало изнутри. А сердце будто стало полумертвой бабочкой, которая трепыхается в стакане, словно ей только что отрезали крылья. На пол летит небольшая стопка книг, а сам я, закрыв ладонями лицо, сажусь на кровать. Этот срыв всё чаще и чаще настигал меня ночами. Будто чума распространялся по телу, не давая нормально двигаться. А мысли о смерти так обыденно расхаживали по черепной коробке. Спятил. Это понимал не только я, но и Хосок, который все эти годы пытался вытащить меня из этой пучины. И ему это удавалось, особенно после разговоров о неизведанных берегах, которые мы так мечтали посетить с детства. Возможно, мой разум на месте держала лишь мечта тех ранних лет? Кто знает. Ложась на кровать и кидая капитанскую шляпу куда-то к двери, я запустил пятерню в уже значительно отросшие черные волосы, откидывая их назад. Корабль нежно покачивало, отчего дремота начала меня одолевать, насильно закрывая глаза. Рассвет.***
Я недовольно прохрипел, касаясь ногами пола, когда резко сел на постели. Тяжело вставая, я резко осмотрелся в поисках неприятного звука, который чуть ли не заставил меня отложить пару кирпичей в штаны с утра пораньше. Перед собой я увидел слегка ошарашенного парня, который, вооружившись тряпочкой, убирал стол и протирал пыльные книги. Не разрывая зрительный контакт, он аккуратно наклонялся и собирал опрокинутые вещи. — Утречка, — сказал он слишком сонно и хрипло для его громкого и высокого голоса. — Как спалось? — Сойдёт, — буркнул я, поднимаясь на ноги. — И тебе утречка, всё же решил воспользоваться моим советом? Тот кивнул. — Хвалю. Пройдя до двери, я еще раз встретился с ним взглядом, теперь уже чуть заинтересованным. Нахмурившись, я приоткрыл двери и, узрев махающего мне Хосока на мостике, невольно улыбнулся. Надо будет купить еще вина этому чертовому гурману. — Вы плакали? — неожиданно спросил мальчишка, касаясь моего плеча маленькой ладошкой, совсем робко и мимолетно, отчего я дернулся и обернулся. — С чего ты взял? — Слезы, — он провел указательным пальцем немного ниже уголка глаза, а я застыл. Правда, плакал? Наверное, из-за воспоминаний на ночь. Но, всё же, негоже пирату плакать. Поэтому, смущенно убрав ладошку парня, я отвернулся. — Я принес Вам поесть, исключительно в благодарность за вчера. — Спасибо, — смотря на эту чрезмерную нежность, я больше списывал ее на враждебную доброту, ибо слышал в его голосе нотки раздражения. Или, может, страха? Тяжело вздохнув и приказав ему продолжить уборку, я вышел из комнаты. День оказался сложнее, чем я предполагал ранее. Ближе к полудню нас настиг дождь, и, каждый раз сменяя с Хо друг друга, мы держали штурвал, чтобы, не дай бог, сойти с курса. Меня довольно сильно расстраивал тот факт, что мы не приплывем к назначенному сроку, как я уже говорил: «Море — странная штука. Никогда не знаешь, какую пакость оно подложит». Имя того мальчишки я так и не узнал, времени просто не было. Он пару раз подбегал ко мне на мостик, под явно неодобрительные и частично пошлые взоры пиратов, что меня начали конкретно бесить. А желание доплыть до порта с каждым развратным взглядом матросов становилось сильнее. Грязный скот. Я впервые за столь длинный промежуток времени, проведенный вместе с командой, понял, какие же они животные. Хотя это было неудивительно. Сам же паренек явно всё понимал, поэтому в случае необходимости прошмыгивал быстро, пытаясь никого не задеть и остаться незамеченным. Блондин сдружился с Хосоком, но со стороны выглядело так, будто он не с пиратом беседу ведет, а с другом детства. Это тоже бесило неимоверно. Ревновал я Хоби, или нет — я так и не понял, хотя, скорее всего, меня больше раздражало поведение мальца. Меня он, значится, до усрачки боится, что даже порою и на метр не подходит, а к Чону жмется, будто тот и не прикончит, и защитит. Хосок, конечно, не убьет, но покалечить вполне себе способен. И, всё же, я остановился на том, что он лишь пытается меня вывести из себя. Или есть еще вариант, что он всё же меня ненавидит. Может я реально убил когда-то его любимую собаку? Как только он уходил обратно в мою каюту, доделывать уборку, я лишь хмурил брови и приподнимал руки, как бы спрашивая: «Чон Хосок, ты когда успел продать душу Дьяволу и что это вообще за хрень?», на что тот лишь как-то смущенно улыбался и пожимал плечами. Демон в ангельской оболочке, тысяча чертей. Хотя… куда уж там еще больше… Ближе к ночи мы все же увидели заветные огоньки пиратского порта. Мы были в предвкушении сотен лиц, от которых будет пахнуть перегаром за километр. А пьют они обычно какое-то жуткое пойло, которое даже из нормальных людей делает животных. У порта ощущался отвратительный аромат крови и пота, что так приятно ласкал ноздри моей команды. Дав им небольшое задание, вроде собрать еду, медикаменты, орудие и другие бытовые припасы, я, потирая нос, зашел в свою каюту. — Я закончил, — сидя на кресле и опустив голову, отчего светлые прядки свисали вниз, закрывая лицо, сказал блондин. — Хорошо, — коротко отвечаю, снимая шляпу. В каюте и правда стало намного чище. Уже нет разбросанных книг и листов, всё аккуратно сложено, и что самое замечательное — ничего практически не исчезло, все нужные мне вещи лежали на виду. Это явно меня порадовало. Переводя взгляд на «хозяюшку», я уже хотел сделать ему комплимент и отблагодарить, как заметил, что паренек голову всё не поднимал. Он тяжело дышал и, кажется, был голоден. — Тебе надо отдохнуть и поесть, — как-то совсем тихо сказал я. — Пойдешь со мной в таверну? Не бойся, тебя никто не тронет. Меня вроде бы знают, а моё не трогают, тем более… — Ваше? Когда я стал вашим? — блондин посмотрел мне в глаза. — Я… я имел в виду, что всё, что рядом со мной — никто трогать не будет, — перефразировал я. — Это я и хотел сказать. — Ясно, — тихо ответил парень. — Ну, пойдемте? … Эй, Вы тут, Капитан? Поджав губы, я коротко киваю и встаю. На удивление, Хосок остался на корабле, объясняя это тем, что желания идти в порт у него нет, и: «Разве мы здесь не на ночь?». На что я бурчу и нервно поглядываю на впереди идущего блондина. С каждым шагом меня всё больше настигало чувство, что он меня убьет, заведет за угол и перережет горло. Уж больно он спокойный. Улицу освещали лишь небольшие лампы, а из рядом стоящей таверны доносились неразборчивые вопли. Идти туда уже не хотелось. Обернувшись и посмотрев на еле топающего блондина, я невольно усмехнулся. Боится быть изнасилованным или убитым. Пусть боится. — Там точно безопасно? — тихо спросил он, когда мы подошли ближе к таверне. — Нет, — резко бросил я, отворяя дверь и отходя в сторону. Из двери вылетел какой-то ободранный мужик, отчего малек испуганно шарахнулся в сторону, а я, лишь поджав губы, зашел внутрь. Здесь как всегда царил «мир и согласие», от которых у паренька глаза из орбит были готовы выкатиться. Кажется, он раньше сам себе перережет горло, или, того хуже, заберет меня с собой на тот свет. Какой ужас. Блондин быстро прильнул ко мне и схватил за руку. Стараясь не замечать мой непонимающий взгляд, он еще раз осмотрел таверну. Я провел его до столика, каждый раз слыша, как он вскрикивает от нежеланных чужих прикосновений и жмется сильнее. — Какая соска у тебя, Капитан Юнги, — ухмыльнулся один из моих старых знакомых, которого я так «рад» был видеть с его выколотым глазом и шрамами на все лицо. Чудесно. — Завались, — громко ответил блондин, становясь мне за спину. — А сосочка-то с характером, — игриво пытаясь посмотреть мне за плечо, твердит мужчина. Я молчал. Несмотря на то, что меня уже давно тянуло блевать от переизбытка слащавости и похоти в его словах, я не желал произносить и слова. Зачем парень вообще реагировал на старого, вдребезги пьяного пирата, — не знаю. Я считаю это глупым. — Уро… — Давай не будем? — перебил я юношу, и тот как по команде сомкнул губы. — Не стоит, он пьян. Блондин растерянно захлопал ресницами, наблюдая за моей серьёзностью. Мужчина лишь громко рассмеялся и уставился на меня с явным презрением. — Я пришёл поесть с моим другом, может, ты отойдешь и дашь мне пройти, наконец? — монотонно кинул я, поднимая взгляд на его пьяную рожу. — Ты с каждым днем все мягче и мягче, Капитан. Впрямь, как и твой отец. Тот тоже держал планку, пока не встретил ту бабу, которая позже родила отпрыска в виде тебя. А ты, погляжу, решил придерживаться… кхм… нетрадиционности? Забавно будет слышать слухи о том, как один из баронов морей Мин Юнги скатывается из-за какого-то вшивого и жалкого мальчонки! Где ты его вообще откопал? Хорошо сосет, что ль? — смотря на меня сверху вниз, с усмешкой хрипит пират, на что я невольно морщусь от ужасного запаха. — Попробуй теперь не сдохнуть в течение этого вечера от моей руки, — почти шепотом говорю я, мысленно сворачивая ему шею. Не дождавшись ответа, я хватаю блондина за локоть и прохожу к дальнему столу. Только я хотел повернуться, как вижу направляющегося на меня того самого одноглазого пирата. Я откидываю блондина назад. Пират резко кидается на меня и вытягивает свою грязную руку, тем самым пытаясь схватить меня за шкирку, но я, быстро сообразив, использую свой низкий рост во благо и, прогибаясь, с ноги пихаю его назад. Тот что-то сдавлено бормочет и опять быстро движется на меня, но я, выхватив рядом лежавший нож и очередной раз пинаясь, делаю ему глубокую кровавую полосу на ноге, отчего тот падает, а я, поднеся нож к его жирному горлу, зло шепчу: — Не забывай, кто я. И если хоть один человек из твоего пастбища здесь даже мимолетно кинет взор на этого мальчишку — лично глаза выколупаю. Все сразу же стихли, а я, воспользовавшись моментом, резко вставляю кинжал в руку пирата и начинаю прокручивать его, мысленно наслаждаясь его болезненным ревом. Грозно смотрю на официантку, пальцем прося подойти. Сев за столик и встретившись глазами с блондином, напуганным до ужаса, виновато опускаю взгляд. Остаток вечера к нам никто не подходил, как бы ощущая вокруг нашего стола черную ауру. Тот пират давно ушел зализывать рану, а нам в это время подали ужин: отбивной лосось и вино. Всё же, я люблю вино однозначно больше, чем ром или другие виды алкоголя. Парень сидел, нервно тыкая вилкой еду, не проронив ни слова. А я и не спрашивал ничего. Он явно сильно перепугался, ведь здесь его практически чуть не убили или, что еще хуже, изнасиловали. Его назвали шлюхой, которая сосет за выживание и место на корабле, а это, думаю, задевало его сильнее всего. Как маленький ребенок. И зачем я его защищал? Ведь, и правда, теперь все поголовно будут считать, что я сдамся скоро и совсем заброшу пиратство. Хотя, волнует ли это меня? Скорее всего — да, ведь от грозного прозвища «Барон морей» зависела моя сохранность, но теперь уж и не только моя. Думаю, Хосоку не очень понравится история про одноглазого, уродливого, жирного, пьяного, отвратительного, тошнотвор… кхм… пирата, в общем. И он не оценит то, что парнишка почти пострадал. Уж больно активно Хо его защищал в последнее время. А в принципе, зачем рассказывать? Доев, я заметил, что блондин почти к еде не притронулся, но всё же машинально встал за мной и тихо пошел следом. Ни издевок, ни пререканий, нет той бывалой храбрости, да и вообще, впервые за всё время с момента нашего знакомства, он такой… затюканный? Может я перегнул палку? Хотя, нет, Юнги, выкинь это из своей темной головушки, ты сделал всё правильно. Может он всё же поймёт, что я не такой мудак? Сказал, что защищу — защитил. Сказал, что не дам в обиду — не дал… относительно. Поднимаясь на корабль, тот уже хотел быстро удрать в каюту, но остановившись рядом с дверью, тихо прошептал: — Спасибо. От этого тихого «спасибо» на душе стало легче. Всё же не оплошал. — Не за что. Иди, отдыхай, ни о чем не думай и… если что-то понадобится — ты знаешь, где меня найти, но, пожалуйста, не надо резко врываться, у меня очень чуткий сон, — негромко выдвинул я, на что тот улыбнулся и всё же юркнул в свою норку, отчего стало как-то холодно. Я ведь даже его имени не знаю…***
Следующие дни не особо отличались друг от друга. Даже считая погоду, что было довольно удивительно. Ну, и, не считая меня. Думаете, я изменился? Лучше всех это заметили Хосок и команда. Теперь я выслушиваю все просьбы своей команды и не топлю корабли, что несвойственно для пиратов. Нет, нет, я ворую золото, как и следует, всех пугаю, но не убиваю, нет. Я всегда понимал, что мне это не по душе, лишать столько людей жизни ни за что, и от этого стало легче. Кошмары больше не мучают, хотя порою я так же по привычке просыпаюсь в поту и мокрой от слез подушкой под головой. Абсолютно ненавистная мне вещь, о которой знал лишь блондин и Хосок. Его, кстати, как оказалось, звали Чимин. Пак Чимин. Это я узнал абсолютно случайно, когда он очередной раз копался в моем шкафу, наводя там порядок, а я, как ни в чем не бывало, по привычке крикнул «Эй, парень» и тут его как дернуло. Он злобно шепнул «Чимин», а я как-то машинально «Пак Чимин», случайно, как-то само тюкнуло. Я не знал его раньше и нигде не слышал фамилию, просто был у меня один знакомый Пак, старый такой алкоголик с Восточной Азии. Конечно же, я рассказал пареньку о нем, слегка посмеиваясь, наблюдая за спокойным и даже немного раздраженным лицом Чим-Чима. А вот так его называл уже Хосок. Кажется, он стал еще мягче к нему, чем был ранее. С каждым новым днём пиратство так и хочет вытечь из наших с ним вен и сделать нас обычными моряками. Что никак не радовало. Никак. Мы хоть и были «слегка не» в законе, но жили мы хорошо. А еще тот самый дух приключений, от которого невозможно было избавиться. Эх, и правда — лучшие времена. — Я закончил, — вывел меня из раздумий Чимин. — Хорошо, спасибо, — я улыбнулся, а тот по-доброму кивнул и направился к выходу. — Я тут хотел спросить. — Мм? — Твои родные… они… — Их нет, Капитан, я пошёл в море, потому что считал, что сироте больше некуда идти, — спокойно ответил он. — И сколько? — тихо спросил я. — Сколько себя помню, — так же тихо ответил он. — Я пошёл. — Да, и… если станет скучно — можешь прийти сюда. Честно, не знаю зачем, но я буду думать, куда нам плыть. И чертить маршрут. Думаю, что тебе, может быть, интересно будет посмотреть на это. Но только если скучно, — ломался я, как девственница. — Если станет скучно, то я приду, — тот смущенно улыбнулся и вышел. Как гора с плеч. Всю неделю я думал о том, как сильно, возможно, скучают родители Чимина по нему. Может, лучше вернуть его домой? Хоби тоже говорил на счет этого, когда мы в очередной раз обсуждали, по какому курсу будем плыть, хотя… мы скорее пили и разговаривали по душам. Ничего не меняется. Я узнал, что парня много чего беспокоит, и кажется, что-то всё сильнее сдавливает его сердце и легкие, не давая глубоко вздохнуть. Он боится задохнуться. И в тот день я впервые понял, что не смогу ему помочь. В ту ночь хотелось выть, цепляться ногтями за край кровати, безжалостно рвя простынь. Я не знал, куда хочу, не знал, что мне делать, я не знал.… Не знал ничего. И это тоже было впервые. Как странно, что этот год в один миг поменял всё. Слова Хосока… Чимин… и всё. Моя жизнь уже не кажется настолько безобразно прекрасной. Впервые… Я уселся за стол, пододвигая карту ближе. Может уплыть на юг? Или на север? Что мне нужно? А может мне вообще ничего не нужно? Пройдясь кончиками пальцев по карте, я невольно остановился на не очень приятном месте. И как только корабль покачивается чуть сильнее, я быстро вскакиваю и выбегаю из каюты. Как и ожидалось.… Все судорожно бегали по кораблю, закрывая паруса. — Хосок! — окликнул я парня, который уже подбегал к штурвалу. — Это Мыс Горн! Надо отойти от него хотя бы на сорок или пятьдесят миль к югу, иначе мы пойдем ко дну! — Иди к штурвалу, Юнги! — крикнул он. Страх в его глазах был мне понятен, ведь, несмотря на то, что он отлично владел способностью к управлению корабля, я, без хвастовства, делал это во много раз лучше. Поэтому, кивнув, я большими шагами взбежал на мостик, схватив двумя руками штурвал. — Раскрыть паруса, нам надо уйти дальше! — Крикнул я, отчего пираты всполошились. Я резко крутанул руль влево, и как только корабль наклонился на достаточно низкий угол, остановил рулевое колесо. У меня получилось развернуть корабль, но ветер не дал сделать это как можно практичнее. — Что случилось? — крикнул блондин, проходя на палубу, когда его несколько раз шатнуло, а всплеск воды сделал его волосы влажными. — Зайди в каюту, Чимин, и не вылезай оттуда, пока я не приду! Быстро! — крикнул я, еще сильнее прокрутив штурвал. Он испуганно огляделся и послушно скрылся в комнате. Еще пару таких маневров, и мы удачно вышли из шторма. Оглядев палубу и тяжело дышавших матросов, я облегченно выдохнул. Мы хоть и вышли в более безопасное место, и я спокойно смог бы опять отдать штурвал Хосоку, но, посмотрев в его измученные глаза, лишь улыбнувшись, я кивнул на его комнату и, получив одобрительную тяжелую улыбку, схватился за руль штурвала. И простоял так до самого вечера, пока корабль не оказался на тихой и спокойной глади. Когда я решил зайти к Чимину — узрел его на кровати с какой-то книгой. Он откинул светлые волосы назад, открывая лоб и, забившись в угол, осторожно листал произведение. Кажется, это было что-то из маминых романов. — Интересно? — осторожно спросил я, снимая кожаную треуголку. Пак резко поднял глаза на меня и как-то облегченно выдохнул. — Вы живы… — тихо шепнул блондин. — Да, а почему я должен быть мертв? — улыбаясь, спрашиваю я, садясь на край его постели. — Шторм… — Ах да, со мной это не впервые, и, как видишь, все еще живы, — я демонстративно потрогал себя по плечам. — С чего так пессимистично? Тот лишь пожал плечами. Тихо посмеявшись, я, как-то не задумываясь, потрепал его волосы, но затем быстро отдернул руку. На секунду я уже было приготовился к удару, крику или оскорблению, но этого не последовало. Чимин просто искренне засмеялся и снова откинул их назад. Чего? — Всё нормально, — словно прочитав мои мысли, выдвинул тот. — Кстати, вы же не заняты? Мне немного скучновато. — Не понравился роман? — Не то что бы. Просто я уже читал его. Всё же, я не один день убираюсь в Вашей каюте, — улыбка. — Хочу заметить, что книга совсем не подходит под ваш характер. Или, может, это дамы? — Моя мать любила читать романы, — отводя взгляд, ответил я. — Это был ее любимый. Он ведь про путешествия и любовь. Правда, прекрасно? Она иногда читала его мне в детстве, и я согласен с тем, что она «немного» не для такой возрастной категории, но всё же. Для меня эта книга была лучше сказок. — Еще пару недель ранее вы казались мне тираном, — как будто для себя произнес Чимин. — Я таким и был… возможно… может, совсем чуть-чуть? — я наклонился. — Юнги. — М-м? — Меня зовут Юнги, не надо на «вы». Я, признаться честно, не особо люблю все эти формальности, — объясняя, забираю книгу. — А смотря на тебя, делаю вывод, что мы если не ровесники, то очень близки по возрасту. — Я думал, тебе лет шестнадцать, — резко переключился блондин. — Когда я к зеркалу подхожу, тоже так иногда думаю, — парень смеется. — Нет, правда. Странное чувство. — А сколько…? — Двадцать пять, — улыбка. — Двадцать три. — Рановато ты попал на пиратский корабль, — я встречаюсь с парнем взглядом и, не отрываясь, бросаю книжку рядом. — Ты так считаешь? Я думал, что рановато иметь должность капитана этого же пиратского судна в двадцать пять, — ухмылка. — Ладно, ладно, Тебе все еще скучно? — получаю легкий кивок. — Тогда пошли, надо доделать то, что мы начали, и выбрать, наконец, направление. — Разве ты не… — Ой, там долго рассказывать, — бурчу, вставая с кровати, а Чимин лишь громко смеется. — Вот, отлично. Смех — это хорошо. Теперь я хоть не мудак. Всё, всё, пошли. Я хватаю его за руку и выхожу из каюты. Оставшийся вечер мы дорисовывали карту и пригласили Хосока, который помог найти нужное направление, а после снова ушел. Похоже, я и правда его замучил. А вот с Паком было наоборот. Блондин долго потом перебирал мой старый хлам и расспрашивал про каждую вещичку. Ему нравилось, что у каждой из них есть своя история. Вроде бы вещи должны заканчиваться, но нет. Если же и закончится то, о чем можно завести разговор — то есть вино, которое мы с Чоном вчера не допили. И узрел я прекрасную и даже забавную особенность: Чимина от красного вина жутко прет. Честно, не совсем понимаю, как нормального взрослого парня вообще может так унести с нескольких глотков, да еще и таким образом. Фантастика. Сначала блондин начал заливать про свою сложную жизнь до встречи со мной, Хоби и командой, не забыв, конечно же, упомянуть еще парочку дней на моём корабле, типа: «В первые секунды я реально хотел спрыгнуть и утонуть». Это не то, что сильно меня обрадовало, и как раз в эту секунду Пак «схватился» за мой взгляд и резко запротестовал руками, утешая: «Сейчас не так, нет». После, он начал рассуждать о том, что на корабле самые красивые люди — это я и Хосок. Потом он щелкнул пальцами и упомянул еще парочку молодых парней, которые являются коками на этом корабле. Он долго разглагольствовал на тему моих волос, потом глаз, потом вообще начал заливать про азиатские корни. Причем здесь они вообще? Признаться честно, мне было приятно слышать, что у меня большие лисьи глаза. Как оказалось, у меня губы маленькие и пухлые, а вот у него они какие-то слишком большие, хотя ему нравились. Тогда зачем жаловаться? Господи. Потом он пошел по волосам. Вот тут меня опустили ниже дна, что, в принципе, априори невозможно. Ему они казались какими-то выпаленными и тонкими, ведь у него шевелюра что надо. Я не особо обиделся. Ох, а что пошло дальше… Я и намного худей его и как-то бледней, хотя постоянно на солнце, короче говоря, чего только он не сказал. И порою, правда, появлялось ощущение, будто я не с пьяным Чимином разговариваю, а с какой-то пьяной девушкой. Со своей девушкой, которая может только говорить какое она «недостойное существо, а вот ты у меня лучше». По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. Ох, это еще не самые «масштабные» темы, что парень затронул. И его планы на жизнь, и то, как его достало, что все вокруг считают его, мягко говоря, куртизанкой. Тут побывала политика, и жизнь в целом. А ближе к утру он вообще начал затрагивать философские темы о создании мира, а я лишь со страхом смотрел на словно испаряющийся алкоголь. Как… как, черт возьми, можно так сильно опьянеть от вина? От слабого вина. Я, конечно же, тоже пил, но я — это я, и каждый раз наливаясь с Хо, мы вели достаточно адекватные беседы, а после этого еще и работали. Плодотворно, между прочим! Интересы.… Как же без них. ОКАЗЫВАЕТСЯ, Чимин обожает читать и убираться. Это было настолько «удивительно», что я пораженно вздохнул. Он настолько их скрывал, что за прошедшие недели я, абсолютно точно, не мог понять этого (нет). Узнал, сколько он прочитал за жизнь книг, какой он чистоплотный. Единственное, что реально было ново для меня, так это то, что Пак умел петь, и как по команде заголосил. Красиво, немного заикаясь, заплетая язык в узел, но смог донести из своего рта красивые строчки каких-то баллад. Но как он понял, что мне надо было это чем-то доказать, — я так и не осознавал. Блондин чуть подвинулся и начал рассматривать мое лицо. Хотя я и сам начал замечать, как мысли слегка путаются, а голова уже начинает побаливать, всё же я держался и почти не говорил, лишь следя за взором паренька. Чимин подвинулся еще ближе, и если бы не Хосок, который открыл двери, тем самым пуская в темную каюту больше света и оповещая, что уже утро, то Чим точно бы упал мне на грудь. Чон удивленно уставился на меня и парня. Я сидел, подперев щеку ладонью, и сквозь полузакрытые веки наблюдал за всем, а блондин, не отрывая попу от кресла, придвинулся почти впритык. Забавно наблюдать за тем, как лицо друга меняется с удивления до понимания, а потом и до радости. — Я так понял, сегодня к штурвалу ты не пойдешь, — я кивнул. — Понятненько. Отоспись. И.… Не буду вам мешать. Чимин как-то по-глупому захлопал ресницами. Он не отстранялся, а после вернул голову в обратное положение, продолжая рассматривать мое безразличное лицо. Что там интересного? — Ты правда очень красивый, Юнги, — медленно и совсем тихо произнес тот. — Поразительно. Проводя указательным пальцем по моей скуле, шепнул блондин. — Чимин, это не то, что сейчас стоит делать, ты пьян, — я резко встал и подхватил парня за руку, получая неожиданный вздох. — Тебе надо поспать. Уже утро, и вести тебя в каюту в таком виде не очень презентабельно. Понимаешь? Спать будешь здесь. Я аккуратно увел его на кровать, на которую он с легкостью плюхнулся. Я тоже ужасно хотел спать, поэтому перейти в каюту парня было самым логичным. Уж лучше команда видит меня пьяным, а не Пака. Не хочу, чтобы у них сложилось плохое впечатление о блондине, ведь он совсем не умел пить. И я ничего не успел понять, когда меня резко схватили за рукав рубашки и бросили на кровать. — Чимин, — я вздохнул, посмотрев на нависающего паренька. — Что ты делаешь? — Вы хороший, — тихо. — Такой добрый на самом деле и чувственный. Это так необыкновенно… когда пират такой. — Ты когда пьешь, становишься еще храбрей? — резко спрашиваю я. — Я вовсе не храбрый. Не, не, не… — проводя большим пальцем по моей щеке, щебетал Чимин. — Не совсем уверен, что это можно так назвать… — Чим… — парень начал прислоняться ближе ко мне, невесомо целуя шею. Что я мог сделать? Всё что угодно. Скинуть его с себя, например, ударить, попросить перестать, но я, как-то сам для себя не замечая, не совсем и пытался, если уж говорить честно. Чимин уже хотел поцеловать меня в губы, как почти в миллиметре от цели мягко уткнулся мне в плечо и… кажется, заснул. Я даже как-то разочаровался, но и сам с дремотой ничего поделать не мог. Пак лежал на моей груди, обвив шею руками и утыкаясь куда-то в воротник моей рубахи. Уходить я не стал. Нет. Напротив, я просто лег удобнее и закрыл глаза. Криков-то будет…***
Если бы утро началось не с моего приземления на пол, я мог бы даже назвать его добрым. Но случилось то, что я и предполагал. Из-за вчерашних выходок, мне приснился Чимин с его развратным поведением, но парень прервал меня на самом интересном моменте, спихнув ногами с моей же постели. Издав болезненный стон, я слегка приподнялся. Голова жутко болела то ли от удара об дерево, то ли от алкоголя, а руку слегка покалывало. Подняв голову на испуганного парня, я приподнял бровь. — Что ты…– тихо начал Пак. — Чимин, ты вчера перепил и немного позволил себе лишнего, а то, что ты уснул со мной — лишь твоя вина. Тащить тебя на рассвете в твою каюту было нелогично, а сюда меня ты сам затащил. — Я, наверное, пойду. Простите, — протараторил он и пулей вскочил из моей каюты. — Дурак, — поднимаясь и садясь на край постели, шепчу я. Остаток дня мы с Чимином словно играли в кошки мышки. Если он и выходил, то сразу, видя меня, опять прятался в каюте или уходил к команде. Учитывая то, что мы проснулись где-то к полудню, а то есть не поспали вовсе, оба ходили как зомби. Я был больше чем уверен, что когда Чимин начинал тереть свою шевелюру, он тем самым пытался убрать боль. Это было видно невооруженным взглядом. Так продлилось до самой ночи. Я уже оставил попытки извиниться за то, что смутил его, хотя, признаться честно, не чувствовал своей вины. Да, возможно, как старший я должен был понять, что это всё алкоголь, но он тоже хорош. Я искренне не мог понять его беготню, но больше, чем это, я не понимал свою беготню. Эй, Юнги, одумайся, что ты творишь?! Вообще-то я ожидал, что это будет продолжаться максимум денек или два, но точно не пять, Чимин. Бегать от меня почти неделю из-за того, что просто проснулся рядом? Забавно. Эти пять дней больше всего меня бесил Хосок. Парень время от времени смотрел то на меня, то на блондина и похихикивал. Чон не стал расспрашивать, что случилось и как это случилось, и вообще, а случилось ли? Несколько раз стукнув его в бок, вызывая тем самым громкий кобелиный смех, я неосознанно привлекал Пака и, кажется, тем самым смущал его еще больше. Кучи и кучи работы, которую надо было провернуть. Мы обокрали парочку кораблей, при этом, не разрушив там ничего и практически никого не убив. И всё бы ничего, если бы нам не встретилось пиратское судно. Я знал этих ребят, и вовсе не хотел встречаться с ними, но когда наши корабли подплыли почти впритык, грациозно надел треуголку и вышел на палубу, чтобы встретить «гостей». На борт вышли парочка ребят и один из главных помощников капитана — Ким Тэхён. Наверное, третий, не считая меня, пират, который обладал азиатским разрезом глаз. Он имел красивые блондинистые волосы и аккуратно лицо. Тэхен был одним из самых опасных, но в тоже время и грациозных разбойников. Носил дорогущие наряды, пил лучший алкоголь и ел самую свежую еду, а его корабль был величавый и могущественный. — Что тебя привело сюда? — рассматривая парня, громко спрашиваю. — Ничего такого, просто изволил повидаться со старым приятелем. Ты же знаешь, как я всегда скучаю по тебе, — ухмыляясь, отвечает тот. — Слышал о недавней заварушке с Бивери. Не ожидал от тебя такой агрессии. — Недавней? Чуть ли не месяц назад. До тебя медленно доходит информация, Тэ. А насчет агрессии, хм. Дай-ка подумать. Может, тот сам напал на меня, а я, просто защищаясь, лишил его руки? Не думаешь о таком исходе событий? — скрещивая руки на груди, кинул я. — Я просто долго тебя искал, — низкий смешок. — Ох, он всегда был настолько вспыльчив. Однако, ты, Юнги, обидел и задел его чувства. — Которых нет? — добавил я, на что Ким очередной раз засмеялся. — Так зачем ты здесь? Парень широко улыбнулся, приподнимая голову и не сводя с меня нахальный взгляд. — Хотел воспользоваться твоим мозгом, — отвечает он. — Дело в том, что мне нужно отдать кое-какую вещицу одному парнишке из Лондона, чтобы получить взамен кое-что интересное. Проще говоря, мне нужна карта через один о-очень необычный залив. Понимаешь? Ким обернулся и заметил Чимина, который как-то отрешенно смотрел на него и на соседний стоящий корабль. — О, это тот парень, из-за которого ты мог лишиться головы? Он красив. Хвалю. — Чим-Чим, зайди в каюту, пожалуйста, — как-то мягко отозвался Хосок и, получив одобрительный кивок, проводил юношу взглядом. — У нас есть карта этого залива. Джеймс? — Понял, — мужчина кивнул и пошел в мой кабинет. — Спасибо, Хобичка! — Чон кивнул. — Юнги, ты же не против? — Вовсе нет. Знаю этот твой необычный залив наизусть, — я махнул на него рукой. — Я рад, что ты мне доверяешь. — Ты человек чести. Тэхён улыбнулся и, забрав небольшой мешок из рук помощника, протянул его мне. — Я знаю, что ты любишь всякие побрякушки, а еще то, что тебе нужна бумага. Там еще пара книг, — теперь пришло время улыбаться мне. — Понимаю, что это не самый лучше обмен, однако, вижу, ты и не протестуешь. Хочу вскользь упомянуть, что Бивери хочет свернуть тебе шею. — Перебесится, — тихо отвечаю я. — Наверняка! Тэхен еще раз улыбнулся и, отдав полученную карту молоденькому пареньку рядом, невольно задержал взгляд на каюте Пака. — Всё же он красив. Ким перешел на свой корабль и, помахав рукой, ушел в другом направлении. Он всегда кому-то что-то был должен, а отдать этот долг никак не мог. Тэхен, в самом деле, человек чести, он чем-то напоминал мне Хоби. Только Тэ-Тэ более загадочный и грациозный. А еще, думаю, не зря его прозвали «Принцем Пиратов», ведь он, как только появился на всеобщем обозрении у разбойников, сразу же выделился аккуратным, изящным лицом и воспитанием. Вся команда сразу же разбрелась по своим делам, а я ушел к штурвалу. Мы решили держать путь на один остров, на котором мы с Чоном однажды запрятали большую сумму денег, и хорошо бы было ее, наконец, забрать. Только вот… — Капитан! — сбивая меня с мыслей, крикнул Чимин, быстро поднимаясь на мостик. — Уже не избегаешь меня? — приподнял я бровь. — Простите, просто вы… — Я же просил тебя. — Юнги, — неуверенно начал блондин, — у меня плохое предчувствие. Давай свернем обратно? — Чимин… — я приложил руку ко лбу, — что за глупости? Мы уже решили идти по этому курсу. Я тебя уверяю, мы часто здесь бываем. Тут абсолютно безопасно. — Но море непредсказуемо, погода… — Не переживай, всё будет хорошо. Чимин, если тебя что-то тревожит, иди, посмотри, что принес Тэхён и расслабься. Там вроде бы книги есть, — я улыбнулся и потрепал его по волосам. — Не задерживайтесь тогда, — как-то робко отозвался юноша. — Опять формальности. Надеюсь, ты отучишься, — Пак покраснел от смущения. — Меня долго не было за штурвалом, но я постараюсь здесь не задерживаться. Парень широко улыбнулся и, прыгая по ступенькам, направился в каюту. Как ребенок, ей богу. На самом деле, меня тоже мучили немного своеобразные чувства. Рядом со мной, облокотившись на поручень, стоял Хосок. — У тебя тоже… — Плохое предчувствие? — договорил Чон. — Да, есть немного. — Свернем? — Не думаю, что от этого что-то изменится. Предчувствие же курс не поменяет вместе с нами. Ведь так? — обернулся. — Да прибудет с нами Посейдон. А потом мы молчали. Долго и уютно. Светловолосый безмолвно наслаждался морем, а я просто смотрел на горящий из окна в моей каюте свет. Я уже было хотел прикрыть глаза, как штурвал дернулся. Хосок, сразу оживившись, обернулся на меня и, схватив рядом лежащую подзорную трубу, уставился вдаль. — Юнги… поворачивай! — крикнул тот, отчего я резко дернул штурвал в сторону. — Сразу несколько раз. Давай! Я не совсем понял, что там увидел парень, но препятствовать не стал. Самое время повторить тот самый трюк, раз. — Что там?! — гаркнул я, когда Чон побежал к другому концу мостика. — Полный и бесповоротный, — бросил тот. Выдохнув, лишь еще раз крутанул руль и уставился вперед. Именно в это мгновение я понял, как же нам везло до этого, что в такую передрягу мы не попадали за много лет. Ни разу, черт его дери! Воронка. Прекрасно. Паруса раскрыли, а я все пытался развернуть корабль, что давалось мне с очень тяжелым трудом. Естественно, мне было известно о таком прекрасном явлении как воронка, особенно в море, но вот встречать ее доводилось крайне редко и, к тому же, как я уже говорил, мы ни разу в нее не попадали. Ну что же, самое время попробовать выбраться из этой передряги. Пытаясь расслабиться и просто делать свою работу, я уже несколько раз себя мысленно похоронил. Уплыть было довольно трудно, а корабль умудрился перевернуться еще раз, что вот совсем меня не радовало. Хосок носился, как ужаленный, из одного конца к другому, порою подбегая ко мне и смотря вперед. Последней каплей стало то, что корабль достаточно сильно тряхнуло, а парочка пиратов вывалилась за борт. А Хо, который стоял рядом, просто отлетел и перевернулся через мостик. Я не смог подбежать к нему, так как держал штурвал, и к моему счастью, выбежал Чимин. Блондин с ужасом посмотрел на то место, где лежал Хосок, и подбежал к нему. — Что с ним? — громко спросил я. — Он без сознания! Юнги! — вдруг резко заверещал парень. — Аккуратно тащи его в каюту! — Капитан! — Выполняй, Чимин! Парень как с места подорвался. Он осторожно положил руку парня себе на плечо и медленно продвигался к комнате. Чон даже вроде немного очухался, но был не в состоянии идти. — Капитан, мы не можем их вытащить! — крикнул кто-то из матросов. Впервые меня накрыл такой животный страх. Меня бросало из стороны в сторону, и если бы не штурвал, за который я уцепился с такой силой, что деревяшки начинали скрипеть, я бы точно слетел с корабля. Двое ребят упали, и уже, возможно, судно налетело на них, а если и нет, то они, скорее всего, ушли под воду. — Схватитесь за что-нибудь, иначе повторите их судьбу! — я пытался держать в голосе металл, который не позволит страху одолевать моих людей. Крича, я со всей силой крутанул штурвал, тем самым почти перевернув корабль. Воронка была относительно небольшая, но с легкостью бы отправила судно на дно. Сопровождающий нас ветер как будто желал, чтобы мы не шли на погибель и дул именно в противоположную сторону от воронки. Но как я вообще мог ее не заметить раньше?! Если бы не моя отрешенность, я бы смог обойти ее раньше, и тогда все были бы в порядке. Вот тебе и капитан. Еще раз крутанув штурвал, держа его в нужном положении, я заметил выходящего из каюты Пака. Да что ему неймется?! Я уже хотел было крикнуть, но меня накрыл сильным поток воды, и я вовсе не смог удержаться за колесо штурвала. Вместо этого я просто полетел назад, на секунду потеряв сознание, а оклемался уже висящем на мостике. Точнее за мостиком. Я несколько раз приложился лицом об доски, стараясь держать разум при себе. Когда я полностью пришел в сознание, я почувствовал, что меня держат за запястье. С трудом подняв глаза, я встретился с почти плачущим Чимином. Точно я не смог понять, слезы это или просто морская вода. Он одним рывком потащил меня на себе и, слава богам, я догадался еще в разуме схватиться за перила рукой. Парень перетащил меня ближе к штурвалу, не отпуская мою руку. Я же, как в тумане, посмотрел на подбегающего с перевязанной головой Чона. Надежда быстро встала на ноги, уже вовсю пыталась увести корабль. А я, выплевывая воду, уже начал явно ощущать боль в запястье и голове. Предположительно, из-за холодной воды и такого же ветра, я до этого совсем не чувствовал боли. И вообще, я столько раз я стукнулся головой со своим же кораблем. Боже мой. Выйдя из шторма и чертовой воронки, корабль уже не мельтешил из стороны в сторону, а просто довольно ощутимо покачивался. Меня подхватили, так же как и Хосока недавно, и аккуратно направили в каюту. Там бы я мог насладиться любимой постелью, если бы не ужасные спазмы по всему телу, а в частности — в руках, в спине и в голове. Дальше как-то немного забылся, лишь чувствуя, как рвется на мне ткать, а горячие пальцы, как я понял, Чимина, трогают мое обездвиженное тело. Вот мне холодно и сухо, вот на меня натягивают одежду и приподнимают. Я лишь осознавал, что меня переодевают и, наверное, парню очень стыдно было это делать. На секунду я даже поблагодарил богов, что я немного не в себе и мне как-то наплевать. Нормально я очухался, когда меня уже так основательно прилизали и посадили на кресло, стоящее в углу моей каюты. — Жжется, — шепнул я, когда к моей щеке приложили мокрую тряпочку. — Мне больно, Чимин. — Заткнись. — Резко шикнул он. Я как-то немного охренел и непонимающе посмотрел на паренька. Блондин сидел и просто обрабатывал мне раны. Он аккуратно промазывал мазью каждый порез своими маленькими и пухлыми пальчиками, после замотав мне голову куском ткани, заранее убрав волосы назад, а после приступил к руке. Он делал всё бережно и медленно. — Чимин. — Я говорил, — вдруг подал голос Пак, не поднимая взгляд, но всё так же не отпуская руку. — Я говорил, что надо было свернуть. — Чимми, это было недоразумение, которое… — Которое могло тебя убить, — вдруг процедил тот. — Ты до сих пор не понял, что ты сидишь здесь, только потому, что я оказался рядом и вовремя схватил тебя за руку. Ты просто бы разбился об корабль… — Чимин-и, послушай, всё ведь обошлось. — А если бы не обошлось?! — крик и слезы. — Перестань меня перебивать и плакать, — я выдернул больную руку из хватки парня и прижал ее к чужой щеке. — Смотри мне в глаза… в глаза, Чимин! Я жив, я тут, всё обошлось. Да, мы потеряли людей, да, многие пострадали и да, я мог бы умереть, но я же тут, с тобой. Всё хорошо. Блондин лишь закрыл глаза, накрывая мои руку своей. Неужели он так испугался? Что нужно делать в такой ситуации? Я и слова сказать не мог. Просто не мог поверить в такой избыток чувств со стороны парня. По его щечкам еще скатывались одинокие слезинки, а я просто притянул его за шею, прижимая к себе. Чимин ухватился за край белоснежной рубахи и уткнулся носом в мои ключицы. — Чимми, — позвал его мягко я. — Мм? — Хочу тебе кое-что подарить, — я аккуратно отпрянул и медленно встал, небольшими шажочками подходя к сундуку у кровати. Доставая крохотную коробочку, я несколько раз вздохнул и, присев обратно, попросил блондина закрыть в глаза. — Она дорога тебе? — спросил я, трогая его сережку виде крестика. — Нет, просто побрякушка, — тихо ответил он. — Хорошо, — снимая ее и осторожно одевая мамину, я защелкнул замок. — Прелестно. — Что это? — удивленно спросил Пак, трогая мочку уха. — Серьга? Твоей мамы? — Дай угадаю, я успел разболтать тебе всю историю, когда мы пили? — тот кивнул. — Ты всё помнишь? Еще кивок. — Невообразимо, но… как? — я изумленно уставился на него. — Не знаю, я всегда помню весь тот бред, который я делаю, когда пьян. — А, то есть, это не впервые? — кивок. — Какой необычный. Тогда… какого черта ты от меня бегал?! — Это смущало! — пискнул тот, отводя взгляд. — Вот как бы тебе было, если бы ты на утро после попойки всё помнил в мельчайших подробностях. Посмотрел бы я на твое лицо! И вообще, не меняй тему. Зачем ты так пожертвовал семейной реликвией? — Забавно осознавать это через столько лет, но это всего лишь украшение. Да, оно несет в себе очень важную мне память о родителях, о матери, которая воспитала меня таким, какой я есть. Но, эта серьга, — показал я свое ухо с украшением, — была папина. Они носили эти серьги в знак верности друг другу, ведь именно тогда, в Испании, когда он попал в передрягу, мама спрятала отца в своей комнате, а после отдала ему одну сережку, чтобы он надел ее. И он надел. Это я веду к тому, что хочу отдать ее тебе, я не могу объяснить те чувства, которые меня переполняют, когда я смотрю на тебя с этим украшением. Я не хочу тебя терять, понимаешь? И это я тоже объяснить не могу. Просто будь с ней и будь со мной, хорошо? Ты так нагло ворвался на мой корабль и в мою душу, что я хочу тебя придушить и расцеловать одновременно. Маленький храбрец, который покорил мое черное сердечко. Чимин всхлипнул и схватил меня за шею, обняв, отчего мы повалились вместе на кровать. Блондин отпустил мои плечи и приподнялся, встретившись со мной взглядом. А потом поцелуй. Он целовал меня нежно и чувственно, тягуче и изящно, из-за чего боль во всем теле отошла на второй план. — Тебе надо восстановиться, — отпрянув, прошептал парень. — Хосок хотел встретиться с тобой. — Уже ночь? — хрипло отозвался я и получил кивок. — Сейчас я приду. Парень отодвинулся, позволив мне нормально встать, а сам, пряча улыбку, улегся на кровать. Я как-то расстроено выдохнул и вышел из каюты. Небо безоблачно, поэтому можно легко разглядеть миллионы ярких звезд. Дул легкий ветерок, а на мостике стоял Хоби. Он вытянул руку вверх, рассматривая свою кисть. — Скука — страшная штука, — поэтично произнес я, поднимаясь по лестнице к парню. — Это ты из-за того что несколько раз приложился об дерево стал так рифмовать? — гоготнул Чон, а я лишь улыбнулся. — Как ты? — Жив, как видишь. А ты? Ты же вроде бы тоже не очень удачно стукнулся, — я встал рядом. — Голова болит, но, в целом — лучше, чем у тебя… Я хотел с тобой поговорить. — Это мне Чимин уже сказал. Выкладывай. — Виолетт прислала мне письмо, где говорила о том, что хочет сбежать от отца. Он насильно заставляет ее жениться на каком-то богатом и старом хрыче, и я хотел бы… — Что бы она попала на наш корабль и стала частью команды? — договорил я. — Я был бы очень рад не покидать тебя и при этом забрать Виолетт, — он смущенно отвел взгляд. — Женщина на пиратском корабле — это ведь немного непривычно. — Что за чушь? Помнишь Мэри Рид, женщину-пирата? Вот и молчи, — я недовольно стукнул его по плечу. — Мы ее выкрадем и поженим вас здесь. — А что с Чимином? — вдруг резко задал вопрос он. — Ты отдал ему серьгу? — Откуда ты… — Это было очевидно. А еще очевидно то, что ты его любишь, — перебил он меня. — Какое могущественное слово — любовь. Слащаво-то как, — я скривился. Хосок, засмеявшись, обнял меня за плечо и, придвинув к себе, игриво зарылся в волосы. — Я рад, что ты жив, но, неужели ты и правда не боишься запятнать белыми пятнами свою черную душу? — вдруг повторил парень, отчего я немного завис. — Чистую душу ведь нельзя заляпать белыми пятнами? — как-то отрешенно произнес я. — Этого ответа я и ждал, Юнги, — Хосок облегченно выдохнул и потрепал мое плечо. — Иди к своему спасителю. Я посмотрел в счастливый взгляд друга и обнял его, а после, как и было велено, пошел к Чимину. Аккуратно спустившись, я приоткрыл дверцу каюты, узрев парня, лежащего на спине, который теребил в ухе подаренное украшение и смотрел в потолок. Увидев меня, он встал и медленно подошел ко мне, а я, не думая, мягко поцеловал его в губы. Хосок всегда наставлял меня. Он изменил меня, а еще… меня изменил Пак Чимин — парень, который случайно попал на корабль и которого я почему-то не стал убивать. Чертов малец.