Second chance

Нельзя уйти от своей судьбы; другими словами, нельзя уйти от неизбежных последствий своих собственных действий. Энгельс Ф.

      С последних событий после битвы за Хогвартс прошло целое лето, ученики оправлялись от последствий как могли и старались отвлечься за помощью в починке школы. Все хотели как можно быстрее скрыть всё, что так или иначе, напоминало об ужасной войне, на которой многие потеряли близких людей. Ученики остались чинить здание, на это им дали каникулы, но остались лишь желающие. Гарри среди них не оказалось.       Гарри действительно хотел бы помочь друзьям поскорее закончить с починкой Хогвартса, но ему было сложно видеть разрушенные пристройки, уничтоженные стены и ощущать напряжение, царившее в воздухе школы. Он не был готов видеть отчаяние и боль в родных глазах. Ему нужно остыть. Жил Поттер в доме Сириуса. К Дурслям он в жизни не вернётся, что уж говорить об их реакции, когда к ним заявится племянничек с кучей не заживших ран и весь истерзанный. Да они вышвырнут его, даже не впустив в дом.       Рон с Гермионой не трогали друга, прекрасно понимая его состояние. Ему сейчас слишком сложно сосредоточиться на чём-либо, но, с другой стороны, было ещё одно дело, которое волновало его. Напоминать о себе оно стало только после двух месяцев, к середине июля. Приближается его день рождения, в который он, наконец, получит главную деталь, определяющую его судьбу, а, главное, спутника жизни. Фраза на запястье. Эта фраза будет той, которую при первой встрече произнесёт человек, по судьбе принадлежащий Гарри. Её, по правилам, скрывать не обязательно, так как эти слова видны будут только самому Поттеру. И он определенно надеялся, что её произнесёт Джинни, завидев брюнета. Он не видел её так давно и ужасно соскучился. Мысли были поглощены друзьями, школой и тем, как ему вести себя в последний учебный год, что он ему принесёт.       В последние дни июля он, почему-то, размышлял над судьбой Драко Малфоя. Сам не понимая почему, Гарри беспокоился за него, но до конца не мог понять, что испытывал блондин. Он его по-прежнему ненавидел, и ненависть эта была, кажется, вполне взаимной. Их семья не пострадала благодаря разумной женщине, вовремя оттащившей полоумного муженька и сына подальше от опасности. Люциус всё равно попал в Азкабан, но Драко позволили закончить обучение в Хогвартсе. Сова Рона принесла известие, что Малфоя и Гермиону назначили старостами школы, что знатно разозлило Гарри. После всего, что тот сделал и старостой? Да он и микроба не стоит всех, кто боролся за школу, вместе взятых. Предатель.       Потер прекрасно знал, что Рону по судьбе Гермиона, о чём он рассказал с нескрываемым восторгом, а сама Грейнджер продемонстрировала своё запястье, прежде постоянно скрываемое за одеждой. Всё сошлось, они действительно друг другу подходят. Оставалось надеяться, что Джинни предначертана Гарри.       Парень часто вышагивал вдоль семейного дерева Блэков, где были выжжены некоторые портреты и мягко касался стены, вспоминая крёстного отца. Он, кажется, единственный, кто смог увидеть Гарри в таком возрасте. Хотелось бы сейчас посидеть с отцом и высказать всё накопившееся, или даже выплакать весь стресс в халат матери, которая погладит по голове и успокоит. С печальным взглядом ему оставалось только рассматривать колдографии и мантию-невидимку, выручавшую его в нужный момент.       Колдографии помогали не забывать, как выглядят друзья и школа, как выглядит каждый человек, ставший чуть ли не братом или сестрой для Гарри. Он ощущал, что предстоящий год окажется для него очень чувственным, пронизанным сентиментальностью, ведь каждый, кто оказался на поле битвы, уже так или иначе связан с юношей. Поттер ощущал боль в сердце, которая сковывала всё тело, лишь он вспомнит мертвое лицо Фреда… Ремус так много сделал для Гарри, он стал ему одним из близких людей, которые поддерживали в трудную минуту. Даже Колин Криви, надоедливый мальчик, который приставал к Гарри всё его детство… Он не достоин такой смерти. Неужели он заслужил умереть в столь раннем возрасте? Чем его обрекли на такую участь? А Фред? А Ремус с Нимфадорой? Чем они провинились? Ведь сейчас Фред мог сидеть с братом-близнецом и с улыбкой вспоминать все грустные и тревожные моменты прошлого, а Люпин и Тонкс больше никогда не увидят своего сына. Они даже не успели насладиться тем, как он взрослеет. Совсем как родители Гарри…       Парень получил письма с поздравлениями и подарки на адрес Сириуса от всех друзей, Молли Уизли даже испекла ему небольшой тортик, который Поттер с радостью съел, пока читал написанное. Джинни горячо поздравляла его с этим праздником и желала скорейшего возвращения. Между прочим, он отказался от предложенного места в аврорате, выбрав последний год обучения в Хогвартсе, но прекрасно знал, что, нежели он обратится к Аврорам с желанием вступить в их ряды, его примут с распростёртыми объятиями. В принципе, такой план и был в голове Гарри с самого окончания войны. Рон и Гермиона прислали ему колдографию, вместе они держали их детскую колдографию, где они втроём и также поздравляли его с днём рождения. Гермиона добавила, чтобы он обязательно скрывал свою метку под одеждой, на всякий случай, Гарри взял это на заметку, но быстро забыл, лишь начал читать поздравление Хагрида.       Утро прошло очень даже неплохо, юноша ощущал лёгкую тяжесть в животе из-за перевариваемого торта миссис Уизли. На мгновение он даже забыл, что с наступлением утра на его запястье должна появиться судьбоносная фраза. Надев круглые очки, он быстро взглянул на левое запястье. Пусто. На правом же было красиво выведено несколько слов. Мне очень жаль.       Гарри не сразу понял, да и понимать спросонья было бы настоящей пыткой. Кажется, кто-то будет жалеть его. Наверняка, Джинни. Она безусловно будет стараться поддержать Поттера, а юноша с радостью примет её эмоции. Это точно.       По окончанию лета он со спокойной душой, успевший расслабиться и как-то отойти от грустных воспоминаний о Хогвартсе. Все ученики были отпущены для покупки учебников, мир волшебства старался подавлять всевозможные намёки на то, что произошло в тот роковой майский день. Гарри не хотел никого встречать в Косом переулке, потому избегал всяческого контакта с кем-либо. Да и прочие не особо замечали его. Он решил, что сможет нормально встретиться со всеми на платформе 9 ¾, где там услышит эту фразу от Джинни. Он ждал этого дня, безусловно ждал.       Оказавшись со своим багажом на заветной платформе, в груди вдруг что-то щёлкнуло, он увидел родной красный поезд и неосознанно заулыбался, стало тепло внутри, будто он сейчас поедет учиться, будто ничего не было. И сейчас всё будет в порядке. Как прежде. Но глубоко внутри он осознавал — как прежде не будет. Не будет этих наглых издевательств Северуса Снейпа, преподавателя Зелий. Он ненавидел его все эти годы и очень зря. Как же он раньше не догадался? Наверняка, Снейп слишком хорошо играл свою роль «злодея». И больше не будет отцовских советов Альбуса Дамблдора. На его пост взошла Минерва МакГонагалл, прежде декан факультета Гриффиндора. Значит, преподавателем Трансфигурации будет кто-то другой, новый.       Вдалеке он увидел Рона и Гермиону, рядом с которыми стояли все близкие друзья-Гриффиндорцы, некоторые Когтевранцы и Пуффендуйцы. Они разговаривали о чём-то, но не бурно, а ровно. Как прежде не будет… Гермиона чуть повернулась в сторону и заметила Гарри, который слабо улыбался, глядя на друзей с нежностью. Они все быстро бросились к нему, крепко обнимая, а ученики внимательно посмотрели на произошедшее. Заметив Поттера, они затаили дыхание и восхищенно глядели на победителя. Быть может, Гарри и победил Темного Лорда, но он слишком многое проиграл. Он проиграл жизни близких ему людей. Вновь. Вновь потерял тех, кто был ему дорог. — Гарри! Как ты? — вдруг раздался звонкий женский голос, на который юноша сразу обернулся. Это была Джинни. И она сказала именно это. На миг лицо Поттера изменилось, выражение приобрело мрачный оттенок. Неужели Джинни, которая ему дорога, как никогда прежде, и не его судьба? Об этом стоит промолчать. — Я, вроде, в порядке. Пора заходить, — он измученно улыбнулся и кивнул в сторону поезда. Все стали погружать свои вещи в вагон и искать свободные купе. Остановившись напротив одного, он вдруг увидел Малфоя. Юноша сидел молча, пустой взгляд серых глаз буравил стену напротив, а лицо, казалось, побледнело ещё пуще прежнего, он явно похудел. Мельком взглянув на Поттера, он тут же вернул взгляд обратно. Рядом с ним сидел Забини, а напротив Панси Паркинсон. Они все мрачно посмотрели на Гарри, который поспешил к друзьям, нашедшим свободное купе. Приземлившись там, парень взглянул в окно. Старшие Уизли не присутствовали на платформе, Рон объяснил это тем, что они уже очень долго пытаются отстроить новый дом, ведь от Норы пришлось отказаться. — Как поживает Джордж? — осторожно спросил брюнет, неуверенно посмотрев на Рона. Тот тоже явно побледнел, похудел и казался болезненным. Так можно было описать всех его друзей. Гарри и сам выглядел не лучше, это точно. — Отвратительно. Он закрылся в себе. Почти ни с кем не разговаривает и постоянно перебирает вещи Фреда. Ему далась потеря брата сложнее всех… — мрачно ответил Уизли, а Гермиона сильнее сжала его ладонь в своей, на что рыжий слабо улыбнулся. Гарри был рад за друзей. Может, и судьбу ему удастся сломать? Ощутив ладонь Джинни на своей, он улыбнулся и крепко её сжал.       Вагон буквально был пронизан напряжённым мрачным молчанием, не слышалось возбужденных голосов и довольных кричащих детишек, спорящих про факультеты. Гарри осторожно убрал с коленей спящую Джинни, плавно выходя из купе и встав в коридоре напротив окна. Солнце во всю светило, отчего луга и поля словно сияли, поблескивая в тёплых золотистых лучах. Погода оставляла желать лучшего, может хоть она разбавит эту атмосферу. Из всех купе доносились редкие фразы, которые тут же поглощала тишина. Кажется, не все были настроены позитивно. Рон с Гермионой тихо сидели, молча рассматривая за окнами пейзажи. Им было спокойно. Свернув в сторону уборной, Поттер запер за собою дверь, встав напротив раковины. Лицо Гарри действительно похудело, отчего крупные зелёные глаза казались безумными. Непослушные чёрные волосы были взъерошены, как обычно, а тонкие губы поджаты от волнения. Отодвинув рукав кофты, он прочитал фразу ещё раз. Мне очень жаль.       Может, всё же его судьба Чжоу? Она ещё с ним не здоровалась. Покинув уборную, он мельком заглядывал в каждое купе. Лица студентов казались настолько унылыми, что и Поттер неосознанно проникся стоящим трауром. Заметив в одном из купе Луну Лавгуд и Чжоу, он осторожно улыбнулся, постучавшись. Девочки ему улыбнулись, приглашая внутрь. — Как твои дела? — поинтересовалась Чжоу, которая в голове Гарри быстро отпала, а ведь выражение её лица уже вдохновило юношу. — Вполне, а вы как? — Как и все, — задумчиво изрекла Лавгуд, приподняв голову и устремляя взгляд в окно. Под её светлыми глазами появились тёмные круги. Кажется, её здоровье после войны знатно пошатнулось.       Гарри вернулся в купе и пообедал с друзьями в полном молчании. Приехали они к вечеру, как обычно. Первокурсников подзывал Хагрид, который грустно улыбнулся Поттеру. Юноша ответил такой же улыбкой и кивнул, направляясь в сторону карет. Сев вчетвером, они доехали в тишине, прерываемой стуком колес о землю. Гарри заинтересованно осматривал восстановленный замок. Действительно, он выглядел так, точно никто ничего не разрушал, будто всегда был такой идеальный порядок и убранство. Ребята хорошо постарались восстановить здание. Гермиона тихонько шепнула, что Драко помогал с отстройкой здания, что вновь повергло в шок брюнета. Неужели он решил сделать что-то доброе? Опять какие-то подозрительные затеи?       Большой зал выглядел, как всегда, празднично и красиво. Пивз не трогал студентов и даже не появлялся, что, в принципе, особо никто не заметил. Гарри заметно загрустил, увидев в кресле директора МакГонагалл. Рядом с ней по обе стороны сидели старые и новые преподаватели. На местах Профессоров Зельеварения, Защиты от Темных Искусств и Трансфигурации уже сидели новые преподаватели. Впервые за всё это время в Большом зале мало кто пытался нарушить гробовую тишину, слышался лишь изредка чей-то кашель или ещё какие-нибудь звуки вроде чиха, смущавшие студентов.       Появились первогодки, которые осматривались по сторонам, предвкушая распределение. Профессор МакГонагалл решила по обычаю сама провести церемонию, потому спокойно встала, направляясь к потрёпанной табуретке на трёх ножках. Взяв с неё в руки Распределяющую шляпу, которая тоже была непосредственной участницей в битве за Хогвартс, Профессор улыбнулась ученикам. — Начнем церемонию распределения. Чьё имя я назову — подойдет ко мне и сядет на табурет, я надену на голову шляпу и, после оглашения, вы пройдете к своим столам.       Гарри уставился на Хагрида, который громко уселся на своё место. Сейчас брюнету было абсолютно по барабану на всяческие церемонии, он был голоден и слишком измучен, хотелось лечь в родную кровать и уснуть, отдохнуть. Посмотрев через стол мимо учеников, он остановил свой взгляд на Драко. Юноша сидел молча и задумчиво, даже не смотрел на первокурсников. Скрестив пальцы рук, он поставил их локтями на стол и прикрыл половину лица. Рубашка скрывала и его запястье. Подумать только, абсолютно у каждого семнадцатилетнего ученика есть какая-то особенная фраза на руке, у кого-то даже наверняка и его фраза. Интересно только, у кого именно. — Добрый вечер, дорогие друзья… Мне очень тяжело говорить, я не умею красиво выражаться, как умел Профессор Дамблдор, но постараюсь донести до вас всё. Нам было очень тяжело последние годы, особенно тяжело пришлось тем, кто сражался за нашу родную школу. Все вы, наши студенты, лишились родных и близких, эти потери безусловно невосполнимы, поэтому на ваших лицах отражается грусть. Могу сказать вам кое-что про это. Профессор Дамблдор не поддержал бы вашей угрюмости и захотел, чтобы все оставались счастливы, — она помолчала пару мгновений, слушая гробовую тишину. — В этом году мы постараемся сделать всё, чтобы он был таким, как прежде до появления Темного Лорда. Не забывайте, ведь из битвы победителями вышло добро, сейчас мир в полной безопасности. Что касается первокурсников, то могу сказать правила, обязательные для всех. В Запретный лес…       Гарри дальше уже не слушал, отворачиваясь к друзьям. Они, казалось, также находились где-то за пределами этого помещения в своих размышлениях. Невилл действительно возмужал и стал истинным Гриффиндорцем, хотя и проявил свои качества ещё на первом курсе. На лице каждого, кто видел умирающих студентов, отражалась вся боль, а взгляд пропитан грустью. Лучше бы она не напоминала об ужасном, хоть в такой праздничный день, но лучше раз и навсегда покончить с этим.       По завершению банкета, на котором Гарри, словно сам не свой, ел и пил больше прежнего, Гермиона отошла от друзей и направилась прямо к директрисе. Рядом с ними встал Драко Малфой, спокойный и такой же молчаливый. — Я ему не доверяю, — произнес Рон, привлекая к себе внимание друга. Гарри переспросил, а Рон кивнул в сторону Малфоя. — А, ты о нём. Я тоже, если честно. Однако, не в наших силах оспорить его право стать старостой школы. — Он будет жить с Гермионой отдельно, — ревниво изрёк рыжий, хмурясь ещё сильнее. Поттер увидел на лице приятеля, что тот сильно ревнует, но брюнет поспешил успокоить его и увести к Общей гостиной своего факультета.       Казалось, всё действительно в полном порядке, школа сияет, как и прежде, но никто больше весело не хохотал, даже первокурсники, спокойно шагающие за грустными старшекурсниками и старостами факультетов. Гарри ощутил приятное тепло, разливающееся внутри, когда осмотрел Общую гостиную в башне Гриффиндора, улыбка сама появилась на его устах. Все прочие также улыбнулись, медленно расходясь по своим комнатам. Никому не хотелось сидеть внизу, здесь хотелось поскорее уснуть и забыть во сне всё, что было тогда, в мае.       Гарри утомлённо осмотрел такую родную комнату, ставшую ему настоящим домом за это время, и подошел к своей кровати. Мальчики в тишине переоделись и легли спать, пожелав друг другу спокойной ночи. Вот оно, ощущение, будто всё спокойно, будто всё так и должно быть.       Шрам не болел уже три месяца.