Другой?

      Они были знакомы с самого детства: две противоположности. Один — бесшабашный и неустрашимый, жаждущий приключений и борьбы. Второй — местный тихоня, пугливый и осторожный, тихий и постоянно пропадающий в своем воображении.       И этих двоих не связывало ничего, кроме взаимного притяжения, которое то сводило их, то разбрасывало по разные стороны баррикад. Однако нить его была настолько тонкой, что связанные ею даже не подозревали ее существования, постепенно отдаляясь друг от друга. Неразлучные в детстве, теперь они стали друг другу чужими.       Адриан Кэйн — звезда школы, местный селебрити, сын единственного юриста в городке, всегда был в центре внимания, подрывался на любую авантюру и думать забыл о старом друге, который казалось, тоже не особенно беспокоился о судьбе бывшего товарища. Они были слишком далеки друг от друга и пути их не пересекались. Один отрывался на дискотеках, а другой прятался от мира за закрытой на замок дверью своей комнаты.       Однако, как это нередко бывает, в их отношения вмешался случай, заставивший Меттью Уокера снова взглянуть в глаза другу детства.       Телефонный звонок в доме Уокеров — редкость. Старшие Уокеры не из тех, кто любит знакомиться с новыми людьми, а их сын — не тот, кто может легко заводить знакомства. Поэтому чтобы пересчитать «контакты» всей семьи потребуется не больше десяти пальцев. Однако ночью, когда родители уже спали, а Меттью лежал, уставившись в иссиня-черный потолок, его мобильник запищал, уведомляя о входящем вызове с неизвестного номера.Пробурчав что-то неразборчивое, подросток схватил устройство. — Меттью Уокер слушает. — Хэй, Метт. Голос, от которого у парня побежали мурашки по спине. Из детства. Когда он еще не закрылся в себе, а его обладатель не ушел, высоко задрав подбородок. На Адриана Кэйна он не смотрел уже давно. Для него это было все равно, что холопу посмотреть на царя. — Метт, ты тут? — Я… да? — спросил, не понимая почему, слишком внезапно. — Нужно поговорить, — его голос звучал устало, прервался на полуслове. — О чем? Теперь молчал Адриан, а Метт сжимал во вспотевших ладонях простынь. Только что он всколыхнул воспоминания, которые несколько лет назад предпочел оставить в прошлом. Уокер встал и подошел к окну, открыл его. Прохладный ночной воздух ворвался в комнату в то же мгновение, от чего парень поежился. — Нужно поговорить, — Адриан повторил, видимо, не хотел говорить по телефону. — У тебя что-то случилось? — Метт почувствовал холод в своей речи, — мы не разговаривали лет восемь.       Метт изучил привычки Кейна уже давно. Скорее всего он сейчас расхаживал по комнате, ероша свои черные волосы и покусывая нижнюю губу. — Мы можем встретиться? Сейчас? — неуверенно. — Можем, — Меттью сказал это тихо, но Адриан его услышал.

***

      Ночь. Городской фонтан. Бледный свет уличных фонарей, контрастирующий с черным силуэтом Адриана. Его Меттью узнал бы даже в кромешной тьме. Лицо спрятано за не уложенными прядями отросших волос. Помятое пальто висело на худых плечах, как на вешалке. Наверное, никто кроме Уокера не смог бы узнать в этом человеке местную знаменитость. — Адриан? Что… — Ты все же пришел? — голос у него прокуренный, что Метта очень удивило. — Ты хотел поговорить? — вопросом на вопрос, и так до бесконечности. — Садись, разговор может оказаться долгим, — Кэйн рассеянно указал на скамейку. — Я постою. Адриан замолчал, все еще не поднимая взгляд на собеседника. Уокер знал, что что-то случилось. Ведь его друг, тот друг, друг детства, не мог курить. Не мог носить пальто, которое велико ему на несколько размеров. Не мог выйти на улицу непричесанным. Это не тут Адриан, которого он знал. — Отец умер, — просто и без предисловий.       Конечно, в городе об этом знали все. Богатый юрист покинул этот мир, едва не забрав наследника с собой — подсыпал ему что-то в чай. В больнице еле откачали. Это случилось несколько месяцев назад. — Я много думал, — продолжил Кэйн, удосужившись наконец, посмотреть на Метта, — думал о том, что идиот. Что не должен был кидать тебя. Но знаешь, звезду словил, такое бывает. И я виноват. На самом деле с самого начала я думал, что поступил неправильно, но почему-то переубедил себя в итоге. Точнее не почему-то. Я тогда на наркотики подсел. Зависал в барах. А тогда, когда меня вытащили с того света и сказали, что отец умер, я пересмотрел многие вещи. Черт, я давно думал, что нас связывает что-то большее, чем дружба, но сказать боялся. А теперь мне терять нечего. Так что вот. Я весь перед тобой.       Адриан развел руки в стороны и посмотрел в глаза Метту. Его, некогда холодные, теперь искали понимания и поддержки в глазах бывшего друга. И Уокер сдался.       В следующее мгновение он преодолел расстояние, разделяющее их и обнял друга. Или не друга. Он чувствовал, что тот дрожал, то ли от напряжения, то ли от холода. Чувствовал, как он сомкнул пальцы на его пояснице и сжал в ладонях тонкую рубашку. — Все хорошо, — повторял Меттью, а щеки Адриана впервые бороздили блестящие полосы слез, которые он не показывал ни разу в жизни никому постороннему. Но они же больше не посторонние, верно? — все будет хорошо.       Уокер впервые чувствовал себя правильно. Именно так, как хотел себя почувствовать все эти годы. Обхватив ладонями лицо друга, он его поцеловал. На столько нежно, насколько был способен. И это тоже казалось в этот момент правильным и своевременным.       Казалось, что вся их жизнь, весь сложный паззл только что соединился, образовал четкую картинку. Картинку двух подростков, нашедших друг друга еще в детстве, но понявших это через годы.