Звёзды

Куперу требуется меньше минуты, чтобы заметить её силуэт в толпе. Она стоит в дальнем конце залы в окружении двух женщин и нескольких мужчин, пьет вино и улыбается поверх бокала. Трудно её не узнать, несмотря на то, что она разительно изменилась с тех давних пор, как они виделись в последний раз. Определённо выросла, повзрослела, от чего бордовое вечернее платье смотрится на ней совсем не по-детски. Откуда она здесь? Неужели уехала из Филадельфии и обосновалась в Вашингтоне? Ей сейчас, стало быть, лет двадцать пять — двадцать шесть, не меньше. Нет, абсолютно точно это больше не та соседская девочка. — На кого смотришь, Куп? — Альберт облокачивается рядом на барную стойку, прослеживает за его взглядом и отворачивается. — По-моему, ты достаточно трезв и недостаточно богат, чтобы подцепить хоть одну из этих дам. — Мило с твоей стороны, — Дейл принимает из его рук стакан виски, но не притрагивается к нему. — Похоже, я увидел свою знакомую. — Так иди поздоровайся. — Точно… Он задумчиво улыбается, глядя на нее, и мысленно благодарит сам себя за то, что все-таки выбрался на эту вечеринку, а не завалился по обыкновению в гостиницу или не остался в конторе. Он достает диктофон из кармана пиджака и нажимает на кнопку записи: — Дайан, ты не поверишь, кого я встретил на приеме у Стоуна. Марго Янг. Помнишь, я рассказывал тебе несколько историй о девочке, которая жила по соседству с моей семьей в Филадельфии? Так вот, это она. Она, правда, уже выросла и просто невероятно изменилась, но я на сто процентов уверен, что не ошибся. Да, Марго Янг… Это она скинула меня в речку, а потом слезно умоляла не рассказывать об этом родителям. Знаешь, веселое было время. Кажется, она смотрит в мою сторону. Дайан, она меня заметила. Надо бы поздороваться… Марго Янг и правда смотрит в сторону Купера, сначала просто окидывает быстрым взглядом барную стойку, отворачивается, через секунду-другую поворачивается снова и смотрит прямо на Дейла. На ее губах застыла улыбка, а глаза, не моргая, изучают его лицо. Ей нужно больше времени, чем ему, чтобы узнать старого приятеля. Мужчина напротив нее о чём-то увлеченно говорит и пытается обратить на себя ее внимание, но она лишь отстранено кивает, время от времени переводит взгляд на своего собеседника и улыбается, а затем снова поворачивает голову к барной стойке и в знакомых чертах солидного мужчины в потрясающем чёрном костюме пытается разглядеть нечто свойственное её детскому приятелю, всегда милому и любезному Дейлу. На небольшую декорированную сцену после перерыва выходит главная певица этого вечера, и оркестр, поддавшись ее настроению, начинает играть один новомодный хит. Танцпол посреди зала заполняют танцующие пары, и Купер видит, как какой-то мужчина приглашает мисс Янг на танец. Поначалу она отказывает, но музыка звучит так громко, что кавалер ее не слышит, и, чтобы избежать неловкости, ей все-таки приходится согласится. Девушка передает бокал подруге и, подав руку мужчине, бросает последний взгляд на барную стойку, но не обнаруживает там того, кто так сильно напомнил ей милого сердцу друга. Купер, тем временем скрывшись за спинами заполнивших центр зала пар, не выпускает из виду ее тонкий силуэт в сногсшибательном бордовом платье. От него не укрывается, как она, вертя головой во все стороны, глазами пытается отыскать его в толпе. Он ухмыляется и, вежливо огибая людей, идет к своей цели, на ходу обдумывая, как бы поудачнее увести такую прекрасную партнершу у щеголеватого блондина. Но удача сама решает все за него. Партнер мисс Янг в определенный момент звучащей композиции отпускает ее, и она кружится вокруг своей оси, кружится, до тех пор, пока руки Дейла не ловят ее. Она не успевает среагировать, как одна его рука уже лежит на её талии, а вторая, взяв маленькую ладонь в свою, ведёт в такт музыки. Купер смотрит поверх плеча Марго, кивает и слегка виновато улыбается ее бывшему кавалеру, от чего тот только понимающе пожимает плечами и покидает танцпол. Снизу-вверх Марго Янг смотрит на столь нагло укравшего её мужчину и все еще мысленно отвергает возможность, что он, солидный, харизматичный и самоуверенный, может оказаться никем иным, как соседским мальчиком, всегда до жути вежливым и совершенно очаровательным. Но когда он опускает на неё глаза и улыбается так, как может улыбаться только Дейл Купер, Марго непроизвольно ахает. — Привет! — произносит он. — Господи, я не могу поверить! Дейл? Дейл Купер? От звуков её голоса на мгновение, кажется, в зале затихает музыка и кристальное сопрано солистки теряет свою силу, смолкают все разговоры и сплетни, ведущиеся за столиками и на балконах. В этот миг Дейл будто оказывается дома, в родном городке, где светит теплое, нежное солнце, дует мягкий летний ветер и где нескладная девочка лет тринадцати, наполовину перевалившись через забор, кричит ему: — Дейл Купер! Мама просила передать, что пирог готов! И тот Дейл Купер, которому на тот момент едва минуло двадцать лет, в один прыжок перескакивает через соседский забор, хватает повисшую на нем девчонку и кружит её в водовороте хохота и летнего солнца. Затем он ставит Марго на землю и скрывается на кухне её дома прежде, чем ярко красный румянец успевает залить её щеки и шею. И в этой улыбке, в светящихся любопытством и задором глазах ровным счетом ничего не изменилось, хоть и прошло примерно десять лет. Пускай Марго Янг стала выше и приобрела куда более женственные формы, избавилась от забавных веснушек и научилась ходить на каблуках, её внутреннее «Я» не изменилось ни на грош. — Удивлена? — спрашивает Купер, справившись с внезапным приливом ностальгии и восхищения. — Чёрт, да! — Марго не сводит с него глаз, и хоть танец кружит их по всему залу; кажется, что зрительный контакт между ними не разорвешь ничем. — Что ты делаешь здесь, Дейл? Вот уж точно не могла представить, что встречу тебя в Вашингтоне! — Я агент ФБР, Марго, если ты забыла, — смеется он над тем неподдельным удивлением, что излучает её лицо. — Работа забрасывает меня в разные места. — Во все, кроме Филадельфии! Сколько ты уже не был дома? — Всего год. Когда я приезжал в последний раз, это тебя не было в городе. — Нет, я не могу поверить! — смеясь, она запрокидывает голову назад. — Мы не виделись несколько лет и вот теперь встречаемся в столице на вечере, где я точно и не подумала бы тебя увидеть! Как ты? Как твои дела? — Я в порядке, Марго. Сидеть без дела не приходится, работаю, не покладая рук. А что творится с тобой? — Тоже самое, — улыбается девушка и колко стреляет глазами из-под вылезшей пряди светлых волос. — Знаешь, ты совсем не изменился. Все такой же. Ты вообще стареешь? Купер прикрывает глаза и качает головой, даже не стараясь спрятать улыбку. — Кто бы говорил, Марго. Признаюсь, выглядишь обворожительно. Годы могут изменить многое, но забрать у Марго Янг неуместную, но столь милую привычку смущаться любым комплиментам они не имеют силы. Из-под опущенных длинных ресниц Купер ловит столь очаровательный, не верящий и вместе с тем польщенный взгляд, что не находит слов — только выдыхает и принимает в ответ на свой комплимент тихое и искренне «спасибо». Солистка на сцене дотягивает последние ноты, и песня постепенно угасает, сопровождаемая бурными аплодисментами. Дейл и Марго останавливаются в центре зала напротив друг друга и присоединяются к благодарным рукоплесканиям. — Я бы украл тебя на весь вечер, но, думаю, твой молодой человек затаит на меня нешуточную обиду. — тихо говорит Купер, наклонившись к уху мисс Янг. — Мой молодой человек? — изумляется она, отстраняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. — Тот светловолосый джентльмен, с которым ты танцевала вначале. — Он не мой молодой человек, Куп! — смеется Марго и легко толкает его в плечо. — Я едва его знаю! Мы познакомились сегодня вечером, и я сомневаюсь, что помню его имя. Дейл удовлетворенно пожимает плечами и засовывает руки в карманы брюк. — В таком случае, — произносит он, — предлагаю подняться на крышу. Я в Вашингтоне уже второй месяц, но еще ни разу не видел город с высоты птичьего полета. Составишь мне компанию? Марго смотрит на него несколько секунд, абсолютно ни о чем не думая. В ушах все ещё гремят громкие аплодисменты, голос певицы допевает всем известную мелодию, но все равно в этой какофонии ярче, мощнее и куда более волнительнее звенит комплимент Дейла о том, что она прекрасно выглядит. Она мнется на месте, переступая с ноги на ногу, и сама не может объяснить прилив внезапно захлестнувшего её волнения. — С удовольствием, — она улыбается и согласно поджимает губы. — Дай я только предупрежу подругу, чтобы не искала меня. Они договариваются встретиться на крыше через пять минут, и Купер ещё некоторое время стоит посреди танцпола, наблюдает за удаляющейся к столикам Марго и улыбается чему-то понятному только ему одному. По пути к лифту он перехватывает взгляд Альберта, показывающего большой палец. Купер самодовольно вскидывает брови и отвечает тем же, затем скрывается за дверьми лифта, нажимает кнопку самого последнего этажа. На крыше пусто и немного ветрено. Дейл соврал — он видел Вашингтон с высоты птичьего полета много раз. И ночью, и днем. Однако Купер не может воспринимать свою маленькую ложь как нечто плохое, потому что знает — то не была ложь во имя корыстных целей. Просто есть люди, с которыми удобнее говорить один на один, когда никто не перебивает, не мешает, не лезет между вами, словно ему больше негде пройти. Марго, как это помнит Купер, именно такой человек. На небе должны гореть звезды, но их не видно из укутанного в дым и смок небосвода. Вот и один из минусов проживания в столице — почти никогда не видно чистого ночного неба. Его замещают «звёзды» на земле — тысячи, десятки тысяч сияющих, мигающих, танцующих огоньков и фонариков разных цветов и размеров. Они перемещаются по городу или стоят неподвижно. В Филадельфии, дома, по-другому. Там ночное небо цветет, а земля мирно и тихо спит, не посягая на чужую красоту. Купер всегда смотрит на ночное небо, где бы он не оказался. Он помнит, как одной осенней ночью, когда все соседи давно спали, а он возвращался домой с вечерней практики, Дейл услышал голоса из соседнего коттеджа. Говорил отец Марго Янг. Дейл не мог понять, с кем в такое позднее время может беседовать его сосед, но, приглядевшись, увидел на крыше двухэтажного коттеджа лежащую на черепице девушку. Подложив под голову руку и согнув другую на колене, она смотрела в небо и пререкалась с отцом. — Слезай оттуда, я тебе говорю! — приказывал мистер Янг. — Что ты там забыла в такое время? Марго, я не шучу! — Я смотрю на звезды папа, в чем проблема? — спокойно отзывалась она. — Представляешь, Кларисса сказала, что, когда была в Нью-Йорке, совсем не видела звёзд. Их там просто нет. Облака и всё такое. Можешь поверить, даже ночью их не видно!.. Дейл слышал, как ещё долго ругался мистер Янг и непроизвольно задрал голову к небу, где в фантастической мозаике раскинулись миллиарды ночных огней. Тогда он не поверил Марго Янг, но, приехав в Вашингтон, убедился, что нигде, кроме дома, звёзды не святят так ярко. Купер слышит звук открывающейся двери и видит Марго, ступившую на крышу. Она его не замечает — он стоит в тени позади. Марго подходит к ограждению на самом краю и кладет руки на перила. Она стройная, женственная и с виду такая хрупкая, что, кажется, будто даже слабый ветер способен сбить её с ног. Но Дейл вспоминает, как эта малышка когда-то давно одним точным толчком отправила его поплавать в холодную речку. Он неслышно подходит к ней сзади, и, ухватив перила с обеих сторон, обнимает Марго, кладет подбородок ей на плечо. Она поворачивает голову и, задержав рвущийся вздох, печально ухмыляется: — В последний раз ты назначил мне встречу тет-а-тет и сам не появился. Придя сюда и обнаружив, что тебя нет, я подумала, что в этот раз будет то же самое. — Прости, — искренне просит Дейл, потому что знает — тогда он поступил, как настоящий козел. — Меня срочно вызвали в департамент, я не мог остаться. Они молчат. Впервые за последнее время Купер чувствует, что может расслабиться. Постоянная гонка на работе, непрекращающаяся бюрократия, дело за делом и ни капли отдыха. Приобнимать Марго Янг, ощущать на своём лице нежное прикосновение пахнущих духами волос, чувствовать легкое тепло, исходящее от её тонкого тела — это похоже на свежий глоток чистого воздуха после езды в запылённом, переполненном вагоне метро. Их отношения граничат на тонкой балке недосказанности и спонтанности. Они видятся крайне редко и хватаются за эти спасительные встречи, как за последнюю возможность быть самими собой. Он никогда прежде не целовал её, ни разу не обнимал так, как обнимает любовник. Она никогда не способствовала их сближению, однако, это случилось так же неизбежно и неумолимо, как сталкиваются и сливаются звёзды. Марго разворачивается к Дейлу лицом. Его руки ложатся на её голые плечи и чуть сжимают кожу под ними. Марго рассматривает лацкан его пиджака. — Ты получил мое последнее письмо? — спрашивает она, поглаживая черную ткань большим пальцем и положив вторую руку ему на грудь. — Получил, — слегка хрипло подтверждает Купер, вспоминая два листа, исписанных мелким аккуратным почерком. Мисс Янг запрокидывает голову назад, прикрывает глаза и улыбается. — Боже, мне так стыдно за ту чепуху, что я понаписала! — девушка приглушенно смеется и покачивает головой из стороны в сторону. — Почему? — Почему? Так ты его читал или все-таки нет? Купер медленно перемещает ладони ей на шею и берет её лицо в свои руки. — Читал, — серьёзно кивает он и заглядывает в блестящие в темноте глаза напротив. — И помню каждое слово. — Я писала, что мне приснилось, как мы занимались любовью. Марго выдыхает эти слова ему прямо в губы, выдыхает отчаянно, тихо и трепетно, будто желает убедиться, будто спрашивает его: «Помнишь? Ты точно помнишь?» Дейл молчит. Он изучает женское лицо находящееся от него в паре сантиметров, подмечает каждую деталь, делающую эту девушку в одно время столь знакомой и совершенно ему неизвестной. Он проводит большим пальцем по её щеке, касается уголка сомкнутых губ, когда Марго перехватывает его руку и переплетает их пальцы. Он целует её спокойно, без лишней страсти и спешки. Его уши не закладывает от грохочущей в висках крови, а желудок не сворачивается в тугой комок и не ухает в пропасть. Сердце не срывается с цепи и не норовит пробить грудную клетку. В голове, впервые за долгое время, порядок и покой. Он целует её так, будто делает это уже в сотый раз, когда на самом деле это происходит впервые. Они спускаются на лифте и выходят на улицу. Заметивший их швейцар предлагает такси, но они отказываются, предпочтя пройтись пешком. Ночной Вашингтон прекрасен по-своему. Витрины закрывшихся на ночь магазинов пестрят и блестят яркой мишурой, навешанной за стеклами, уличные торговцы приманивают туристов всякими безделушками, помимо голосов и смеха иногда можно услышать одинокое звучание гитары, раздающееся из какого-нибудь мрачного бара. Несмотря на то, что недавно перевалило за полночь, люди бродят по улицам, словно кошки: ищут приключений, ввязываются в чужие разговоры, берутся за руки и пропадают за дверями пабов и клубов. Прекрасны те города, что никогда не спят. — Ты замерзла, — говорит Дейл и останавливается. Марго, до этого наблюдавшая за музыкантом на другой стороне улицы, переводит на него взгляд и согласно улыбается. — Немного. Дейл снимает пиджак и накидывает ей на плечи, попутно касаясь обнаженной кожи. — Почему женщины никогда не берут на вечерние прогулки какие-нибудь накидки или кардиганы? — шутливо интересуется он и очень заботливо поправляет её волосы. Марго запахивается в предложенный ей пиджак, пропахший его одеколоном, и, взяв Дейла под руку, поясняет ему эту сложную истину: — Мы могли бы. Но женщины всегда надеются, что джентльмены предложат им свои пиджаки. Купер смеется, и они переходят на другую сторону улицы, где в десяти минутах ходьбы находится его отель. — Как странно, — подает голос Марго после некоторого молчания. — После того раза, как ты назначил мне свидание, — если это можно назвать свиданием, — и не пришел, я была очень зла на тебя. Решила, что знать тебя больше не хочу. Целую ночь не спала — придумывала, что бы сказала тебе, если бы ты внезапно объявился. А сейчас, когда мы встретились, я чувствую, что ты единственный родной мне человек во всем городе. А до этого были все чужие. Хорошие, любезные, но чужие. Дейл поворачивает голову и смотрит сверху вниз на ее светлую макушку и серьёзное выражение лица, берет её руку, и, поднеся к губам, целует тыльную сторону ладони. — Ты будто прочитала мои мысли, — произносит он, переплетая их пальцы. Когда они заходят в отель, где остановился Купер, и поднимаются по лестнице, Марго спрашивает: — Какой этаж? — Четвертый. — А номер? — Двадцать восьмой. Она идет впереди, но неожиданно резко останавливается, разворачивается, хватает Дейла за плечи и, быстро и горячо поцеловав его в губы, смеётся: — Догоняй! Она взбегает по лестнице так же быстро и внезапно, как мгновение назад поцеловала его, и Дейл еще несколько секунд стоит в оцепенении. Он слышит её удаляющийся хохот и стук каблуков, срывается с места и бежит за ней. Ему ничего не стоит догнать её в две секунды, но он специально дает ей фору, потому что от её искреннего смеха и прерывистого, сбившегося дыхания сводит дух и электричество пробирает до костей. Купер чуть не налетает на пожилую пару, наспех извиняется и торопится дальше. На пролете четвертого этажа он почти ловит Марго, но она уворачивается и бежит по коридору, где красный мягкий ковер поглощает звук её каблуков, превращая его в глухой, неразборчивый топот. Дейл настигает её у двери под номером двадцать восемь, хватает за запястье и разворачивает к себе. Пожалуй, он слишком резко прижимает девушку спиной к шершавой поверхности стены, потому что Марго удивленно охает и подается вперёд, дыша слегка учащённо, смотрит дико и возбуждённо, кладет ладони ему на шею и целует в губы. Они заваливаются в аккуратный, прибранный номер со светлыми обоями и большой двуспальной кроватью напротив окна. Пиджак, туфли, рубашка — предметы одежды неукоснительно летят на пол, пока Дейл и Марго, не расцепляя объятий и не обрывая поцелуев, пробираются в спальню. Кажется, что страсть между ними зашкаливает и своими пламенеющими чувственными прикосновениями и скользящими поцелуями переваливает через допустимую грань. Но когда они оба оказываются в постели, огонь затихает, пропуская на свое место медлительную нежность и заботливую внимательность. Больше всего Купер боится сделать ей больно, пускай и нечаянно. Он ловит каждое трепетное прикосновение, каждый поцелуй и отвечает тем же, отвечает мягко, неспешно. В комнате темно, сквозь незанавешенные окна с улицы заглядывает тусклый фонарь, где-то на этаже с верху слышен гул включенного телевизора. Негромкий шепот, шуршание простыней и приглушенные, слившиеся в один стоны — вот и все, что разбавляет тишину в эти мгновения. Спустя несколько часов они, лежа в плотных объятиях, молчат и думают, вероятно, об одном и том же. Дейл, не отпуская, держит руку Марго, которую она закинула ему на грудь, и гладит её светлые волосы, в полнейшем беспорядке раскинувшиеся на подушке. Тихое сопение девушки рядом позволяет думать, что она спит, но это не так. Марго лежит с закрытыми глазами, и давние воспоминания, будто лента старого любимого кино, бегут перед глазами. — Дейл, — тихо зовет она и приподнимается на локте. Куп переводит на неё глаза, встречается с её улыбкой. — Знаешь, что я сегодня вспоминала? Один вечер сто лет обратно, когда мы ещё жили в Филадельфии и поздно ночью ты возвращался к себе домой, а я лежала на крыше нашего коттеджа и смотрела на звёзды. На крыльцо вышел мой папа и стал ругаться на меня, чтобы я слезала и шла спать. Я знала, что ты подслушиваешь и стоишь в тени, и мне это нравилось, хотя это никак не повлияло на мои слова. Не понимаю, почему я вспомнила это именно сегодня, но знаешь, для меня это очень приятное воспоминание. Купер заботливо убирает за ухо выбившуюся прядь её волос и удивленно выгибает бровь. — Невероятно, — изумляется он, и, подняв подушки, садится на кровати. — Ты не поверишь, но я тоже вспоминал сегодня тот вечер. Может это знак? — Знак? — ухмыляется Марго и придвигается ближе к Дейлу, положив голову ему на грудь. На ней его белая майка-алкоголичка, которая, пожалуй, идет ей больше, чем ему. — Да, наверное. Кстати, ты заметил, что я была права тогда? Звёзды в больших городах редкость, в Вашингтоне их тоже совсем нет. Поначалу Дейл хочет согласиться, но, смотря на её нежное, расслабленное лицо и глаза, сверкающие ярче и прекраснее, чем ночные огни, он хитро щурится и говорит: — Мне повезло. Одну я все-таки нашёл.