Любишь ли ты свою жизнь?

Любишь ли ты свою жизнь? Разумеется, вопрос с подвохом, и наверняка ты посмотришь на меня, как на умственно отсталого. Ничего, смотри, я привык. По вашим меркам – я странный. По моим собственным – свободный. Глядя на тебя, поневоле думаешь, что вот она, очередная очаровательная куколка с прекрасными оценками, заботящимися родителями, великолепным парнем и безоблачным будущем. Боже, как же меня тошнит от таких людей. Многие, кто заполняет школу, вечно ходит с задранными кверху носами, ухмыляются, глядя на таких, как я. А знаешь, что самое несправедливое? Они будут жить, а я – нет. Почему такие люди могут остаться и дальше коптить небо, а я вынужден покинуть мир в самом расцвете сил?! Я тоже человек, у меня есть мечты, у меня были бы планы! Когда ты находишься одной ногой в могиле, неосознанно думаешь о том, что будет там, за гранью. И в голову лезут два главных вопроса, на которые ты никогда не найдешь ответ. «За что?». «Почему я?». Наверно потому, что Судьба имеет просто отвратительное чувство юмора, а я совершенно случайно попал ей под руку. После такого меня еще смеют осуждать. За мысли, за образ жизни, а иногда и за свое существование. Думаете, я сам рад от того, что существую? Что каждый день вижу в глазах знающих людей – жалость, а в чужих – презрение? Вы серьезно полагаете, что мне безумно приятно каждый день видеть эти надменные рожи с вздернутыми до потолка носами, будто сейчас из них кровь пойдет? Разумеется, нет. Люди, конечно, те еще тупицы, но хотя бы до чего-то они способны догадаться (я надеюсь). Но ты… Ты другая. Кукла? Теперь уже я ничего не знаю. Раньше казалось именно так, и от мысли, что я смогу срывать злость на ком-то, передавать свои эмоции, делала меня словно живее. Нет ничего лучше для отчаявшегося человека страданий, которые он приносит другим. У тебя все просто прекрасно, а я с каждым днем падаю все ниже и ниже. Смотришь на такую аккуратную, идеальную девочку из золотой молодежи, и поневоле подступает отвращение. Как же я тебя ненавидел. Страстно, яростно. Я желал унизить тебя, сорвать розовые очки. Смотри, любуйся, наслаждайся тем, какая жизнь на самом деле дерьмо. Однако, когда какой-либо план в истории выполнялся безупречно?

******

Прошло всего несколько дней, а я так и не смог. Почему ты не ломаешься? От наших бесед и времяпровождения ты словно расцветаешь, глаза сияют ярче, и почему-то мне кажется это весьма красивым. Я хотел уничтожить тебя, убить всю адекватность и ванильность на корню, заставить взглянуть на жизнь по-другому, так, чтобы увидеть ее истинный облик. Но почему, когда мы сидим рядом, по другую сторону Кирпича, и ты говоришь именно те вещи, о которых я думал ранее, я нахожу это зрелище самым прекрасным? Внутренняя борьба так очевидна, что я чувствую, как по лицу желваки ходят, мышцы дергаются от одних таких возмутительных мыслей. Все идет не так, как я рассчитывал. Выдержка дает огромную трещину, когда сознание уже матом посылает весь великий план, а я уже вовсю целую твои мягкие губы. Такие же нежные и хрупкие, как ты сама. Но меня это уже не так сильно раздражает. Что, черт возьми, здесь происходит? И вот, проходит лишь несколько дней. Несколько относительно небольших временных промежутков, а я уже чувствую ее, эту странную зависимость. Одно из самых ужасных чувств в этом мире – быть от кого-то зависимым, не представлять себе жизни без него. На редкость глупо, гадко и отвратительно, мне отвратительно от того, кем я стал. Я и без того не отличался особой любовью к себе, и думал, что сильнее чувствовать ненависть я просто не могу. Ошибся. За что ты так со мной? Почему это произошло именно с тобой, дурацким экспериментом, который вышел из-под контроля? Ты даже не представляешь, как мучаешь меня, какую боль причиняешь своими словами. Тогда, на обрыве, ты отчаянно глотала свои слезы и говорила именно то, что было на душе, ничем не прикрываясь и не стыдясь. Как? Почему ты такая искренняя со мной, подонком, кто мучает тебя? Ненавижу себя. Настолько, что хочется самолично вскрыть грудную клетку и посмотреть, есть ли там сердце вообще. Но, видимо, хоть какое-то его подобие все же есть, раз я не выдерживаю. Вновь я чувствую тебя, твои нежные губы, такое хрупкое тело, и в эти минуты отчего-то на ум приходит мысль, что Судьба наконец решила отплатить мне за все страдания, которые я пережил. Но после пришло осознание. Все стало хуже, намного хуже. Легко уходить совсем одному, ничего не оставив после, с легкой душой и без сожалений. А что делать, если здесь остался человек, которому на самом деле не плевать? Который и правда хочет видеть тебя, слышать, говорить… Это нечестно. Черт возьми, это нечестно! Почему теперь в эту передрягу втянута еще и Натали?! И вновь побег от мыслей, вновь игнорирование, но на этот раз оно не приносит мне ровно никакого наслаждения. Самому становится так гадко на душе, что аж выть хочется. А я никогда не мог позволить себе слезы. Ты знаешь, Натали, это на редкость раздражает, когда все знакомые смотрят с открытой жалостью в глазах и горестно вздыхают. Ха, будто они способны понять, что испытывают такие «счастливчики», будто от этих охов-вздохов станет легче, боль отступит, а организм просто отбросит поврежденные ткани! Лицемерие – вот что на самом деле их жалость. Все, что нужно – просто показать себя с хорошей стороны, продемонстрировать свою «душевную доброту», просто повздыхав. Этого не понять тем, кто не болен, никогда не узнать, каково это, стоять одной ногой в могиле и балансировать между жизнью и смертью. Они никогда не узнают, почему мы так ненавидим жалость, почему даже в одиночестве запрещаем себе плакать, часами просто глядя в одну точку и стараясь хоть как-то отгородиться от засасывающей пустоты в груди. Так почему ты продолжаешь пытаться? Почему бы тебе не оставить меня в покое? Чего ты хочешь от меня, Натали Андерсон? «У тебя была прекрасная жизнь, а у меня – дерьмо. Я ненавидел тебя. Я хотел тебя унизить, сделать такой же как я, и именно это у меня и получилось. Как тебе такое прощание?» Даже такие ядовитые слова тебя не отталкивают, хотя я говорю чистую правду. Сейчас, оглядываясь назад и анализируя себя самого, я понимаю, что заигрался. Представил себя великим кукловодом, повелителем людских сердец, а сам не смог справиться с собственным. Как же глупо, по-детски наивно… Или скорее даже отчаянная попытка спастись от самого себя, от мыслей. «Я бы сказал, ты самое худшее, что со мной было. Прощай, напарница». Вот и все. Хватит меня преследовать. Хватит пытаться спасти, пытаться хоть как-то поддержать. Неужели ты не видишь, что от этого твоя жизнь катится в тартар? Я и без того уже смог достаточно все подпортить, испоганить твои отношения, карьеру, семейную жизнь. Я – помеха, которая мешает всем и вся, но вскоре исчезнет. Может, судьба знала это с самого начала, и таким образом решила сократить срок страданий людей? Впрочем, мне все равно уже недолго осталось. Поворачиваюсь и ухожу, держа чемодан в руке. И вот, что странно – вроде и победил в словесной дуэли, а все равно чувствую себя так, будто поднимаюсь на эшафот. Ты же отговорил ее, ты же смог убедить в том, как это плохо – быть привязанным к бездушному и уже почти мертвому. Почему же тогда комок подступает к горлу, и такое чувство, будто вот-вот заплачешь? Пролиться слезам не дали. Натали, милая Натали, маленькая глупая девочка, которая никак не признает свое поражение. Почему ты так упорно цепляешься за меня? Даже сейчас, когда я слышу эти наполненные решимостью слова, я не могу поверить до конца. Зачем тебе быть со мной? Что это даст, кроме мучений? Твои слезы смотрятся очень красиво, и даже благородно, но сегодня меня это не радует. Я больше не хочу, чтобы ты плакала. А затем произошло то, чего я боялся всю жизнь. Вечная крепость из сарказма, безразличия и отрешенности с грохотом раскололась, а в глубине души появилось новое чувство. Не та любовь, граничащая с отчаянием, когда мы были на обрыве и я чувствовал вкус твоих слез, нет. Это больше походит на странное умиротворение, будто именно здесь, именно сейчас, именно в эту секунду происходит то, что было необратимо, что должно было случиться. Кажется, люди называют это покоем. Заслуживаю ли я это? Оружие юмора, щит из безразличия. Я будто слышу выход. Пора сложить оружие, хватит уже воевать. Я больше не буду убегать, не буду сражаться со своими страхами. Я приму их. Думаю, ты понемногу стала моим спасением. Той самой принцессой, которая может одним своим взглядом разогнать всю тьму в сердце, а одним словом подарить надежду. И даже находясь на пороге смерти, я впервые в своей жизни хочу почувствовать счастье, то самое, что так легко доступно обычным людям. Никто из обычных людей не ценит его, спокойно теряя, и все думают, что у них есть целая вечность. Ее нет. Мне стоит принять самого себя. На самом деле, я принял тебя, и чертовски благодарен за все. Пусть через несколько месяцев мы больше не сможем говорить, улыбаться, я даже не уверен, буду ли видеть тебя еще и после смерти, но я не прощаюсь. Наш предел – небо, верно?