C'est La Vie

Они стоили друг друга. Двое поломанных, растоптанных жизнью людей нашли друг друга и обрели покой. Они избегали близости, боясь нанести себе очередную рану. Теперь они сломанные, но сильные духом, рядом, залечивают раны и принимают это как должное. « На тебе нет ни одного живого места, но ты - шедевр »

♫ Полина Гагарина–Кукушка SN: Голдштейн. FN: Порпентина. Воинское звание: Сержант первого класса. Подразделение: Стрелковая рота. Должность: Снайпер.  Личный номер: ВС-029911 Убийств: 109 уничтоженных солдат. Состояние здоровья: Контузия, четыре боевых ранения. Допуск к службе: Непригодна. Персиваль неспешно переворачивал пожелтевшие страницы личного дела солдата, для которого зона боевых действий не больше, чем пережиток прошлого. Отставка по состоянию здоровья, уже третья по счёту. Она не бросает надежды вернуться на фронт войны, которая окончена. Что это? Принципы? Помешательство? Грейвс не знал. Передовая отняла у молодой и красивой девушки буквально все, глубоко ранив её душу наравне с телом. Он разбирался в женщинах так же хорошо, как разбирал винтовку. Вот только Тина не оружие, она — девушка, оказавшаяся под прицелом войны. — Сэр, отчет. — Оперативно работаете, Тина. Видеть ее каждый день за бумажной работой — все равно, что смотреть на птицу в клетке. После отстранения она осталась верна прежним военным привычкам. Уверенная походка, широкий шаг, прямая спина и крепкая хватка. Опасливый взгляд — следствие многих ранений. Говорила она всегда быстро, коротко и только по делу. Точная, верная, исполнительная — идеальный солдат, обладающий бесценными качествами, ожидающий новых приказов, которых больше не будет. Для нее все кончено. Это Персиваль видел хорошо. Такое не меняется, такое меняет. Он видел в ней сломленного, но не побежденного бойца. Он видел в ней солдата, но не мог увидеть женщину. Закрытая, испуганная, одинокая. Даже в ресторане, куда он приглашал девушку, Персивалю приходилось накрывать её дрожащие руки своими, шептать слова утешения. И он чувствовал, что она отвечает ему взаимностью, сжимая его руку в ответ. Грейвс видел на обеих руках множество мелких шрамов, уходящих далеко под одежду. Тина всегда куталась в мешковатые вещи, чтобы скрыть от посторонних эти изъяны, а он приучал ее принимать их. С ним она открывалась, отбрасывала кофты, носила платья, стараясь перебороть стеснение, училась принимать собственное прошлое. Привычки не уходят, а своих видно за милю. И Тина была его. Он понимал, через что ей пришлось пройти. Понимал как человек, прошедший такой же ад, наполненный кровью, пулями и смертью. Персиваль понимал ее страх: когда видел в карих, повидавших многое глазах панику, когда ее пальцы сжимали лацкан пальто с такой силой, что, казалось, был слышен хруст костяшек. Он знал, каково это, ведь они…Похожи? Разбитая чашка, упавшая чернильница, гудок клаксона — любой громкий звук заставлял ее вздрагивать и непроизвольно хвататься за пояс в поисках оружия. Дома такие моменты нередко оборачивались истериками и ночными кошмарами, вытерпеть которые Тина была не в силах. — Тшш, Тина... Тина, это я! Все в порядке, — обнимая как можно нежнее, проходясь по шершавой от шрамов спине, он успокаивал ее, как ребенка. — Я боюсь спать, не могу… Не могу. Кровь, мне так больно, и глаза, глаза… — хватаясь за крепкие плечи, девушка рыдала. И имела на это полное право. Тина засыпала не сразу, очень часто не желая слезать с колен и отпускать его шею. Персиваль привык, слегка укачивая и целуя в макушку. Врачи разводили руками: «Это не лечится», «Полное выздоровление невозможно». Он понимал, психика не восстановится, приступы паники, кошмары и галлюцинации всегда будут с ней. Также как сам Персиваль. Он всегда будет рядом. Грейвс прикурил, держа сигарету по-военному, большим и указательным пальцем, привычка. Страницы шелестели, а глаза скользили по буквам изученного вдоль и поперек досье. Голдштейн — девушка, потерявшая на войне сестру, единственного родного человека. Для всех она отставной солдат, убивший более сотни фашистов. Всего лишь имя, одно из списка. Но для Грейвса она та, кто согревает его по ночам, дарит свою улыбку и заставляет жить. Для Грейвса она его Тина.