Первородный характер...

У всех Майклсонов есть отличительная черта, они любят друг друга, но в определенные моменты также и ненавидят. В порыве ярости способны причинить боль родне, но каков бы, ни был ущерб - получают прощение от пострадавшей стороны. Они - семья первых вампиров, и впервые настолько разделены. Реббека приняла подарок Фреи - тело ведьмы, и ищет способ спасти Кола, Элайджа после смерти Джии не появляется в особняке, проводя все дни на болотах. Клаус же не собирается приносить извинения, ожидая, что брат вернется, как было всегда. Он сидит у камина, а за окном на Новый Орлеан опустилась глубокая ночь. Гибрид сжимает кулаки время от времени, отчаяние охватывает его все больше, ведь прошло больше двух месяцев, но ничего не изменилось. После того дня ни одного скандала, ни единого звонка, будто жизнь разделилась на до и после. "Всегда и навеки" осталась только клятва, но не стало семьи. Разбив бутылку о стену, и выплеснув всю агрессию на антикварную мебель, Никлаус покидает особняк. Он скрывается в лесу, где теперь каждый волк желает ему самых изощренных пыток. Не укрывается, как волчьи глаза следят за каждым его движением, рычание заполняет воздух ненавистью. Гибриду плевать на стаю, на Хейли, но не на брата. Удивление вызывает, что никто из волков не решается напасть. Они лишь рычат, будто ждут приказа. Но где же их королева, почему она не возглавляет волчью свору? Вопрос гложет сознание, пока ноги уверенно шагают к хижине у озера. Она выглядит иначе, гнилые доски заменены и крыша покрыта заново. Клаус сначала не может поверить, что брат всерьез проводит в таком месте все дни. Его мысли почти три месяца затмевала гордыня, нежелание признавать свои ошибки. Он наказал всех, но потерял гораздо больше. Ему всегда тяжело давались извинения, а тем более, теперь, когда вероятность прощения ничтожно мала. Вдохнув глубоко несколько раз, Клаус все же открывает дверь. Внутри все просто до безобразия, и не сразу взгляд натыкается на стул у очага, на котором сидит брат. Элайджа сидит спиной к нему и смотрит на огонь, будто не слышал открывшейся двери. Его взгляд обращен только к языкам пламени, а ладонь гладит шерсть волчицы. Он за время после ссоры не выходил из леса, потому что не хотел видеть никого вообще. Сердце первородного бьется ужасно спокойно, Никлауса этот факт настораживает. - Брат - приветствует он, и только теперь замечает волчицу, что лежит на обшарпанном полу. Она, будто охраняет мужчину от любой угрозы, но ведь ему не нужна защита. Хейли показывает клыки, ее рычание похоже на гром. Стоит ей подняться на лапы, как Элайджа берется за стакан с бурбоном, его рука дрожит. - Хейли, не нужно - тихим надломленным голосом произносит первородный, и наконец, отрывает взгляд от огня, но не оборачивается: - Что тебе нужно? Никлаус внимательнее вглядывается в черты, но видит лишь затылок брата. Все внутри кричит, что что-то не так, ведь голос скрипуч и холоден, что так непривычно. Не чувствуется ни злости, ни ярости, ни какой-либо другой эмоции. - Элайджа нам нужно поговорить - произносит гибрид, но в ответ лишь движение руки и кивок, - Прости меня, я лишь хотел спасти Хоуп. Тишина после этих слов заставляет подойти ближе, но Хейли огрызается пуще прежнего. Клаус мог бы свернуть ей шею, но тогда прощения ему не услышать никогда. Элайджа же молчит, ни слова не слетает с онемевших губ. Знал бы, что младший брат придет, исчез бы прочь. Предупреждение поступило слишком поздно, а сил не осталось. Шерсть любимой волчицы согревает ледяные пальцы, а рычание ее вырывает из непривычной дремоты. - Отзови ее - огрызается Клаус и не выдерживает тишины, - Да что с тобой, черт возьми! Я же пришел извиниться. Взгляд мимолетно скользит по силуэту брата, и замирает на пальцах, что сжимают густой мех волчицы. Они бледные и наверняка холодные, как лед. Голод вот, что чувствуется в воздухе и чего сразу он не разгадал. Элайджа не питается, оттого совсем нет сил. Хейли у его ног, защищает. Она пыталась вразумить его, даже убила ради него человека. Все зря, он не стал пить кровь. Лишь один раз проявил слабость в полнолуние, когда во время близости голод взял вверх. - Элайджа, что ты делаешь? Голод ничего не решит - Клаус начинает отчего-то злиться, ведь причина принятого братом решения понятна. - Я тебя не звал сюда. - Позволь мне помочь - Клаус прокусывает запястье и делает шаг, только Хейли огрызается, клацает острыми клыками. Кровь капает на пол, стук капель затмевает все мысли первородного, но он сохраняет спокойствие. - Мне не нужна кровь - и Элайджа тяжело поднимается из кресла. Он выглядит, как ходячий труп, настолько бледен и под глазами жуткие синяки. Клаус замечает каждую мелочь, будь то нервное дрожание рук, чуть раздутые ноздри, проступившая зольная бледность. Не такое он ожидал увидеть при встречи с Элайджей. Злость, даже неудержимую ярость, но не смирение и голодовку. - Наслаждайся победой, брат - выдыхает тихо первородный, опираясь на спину волчицы одной рукой и второй на стул, чтобы не упасть, - Все, о чем я мечтал, происходит в этой хижине. Ты оставил мне лишь пару дней в месяц для радости, Хейли ты лишил дочери, лишил ее быть матерью. - Элайджа - пытается вставить слово Клаус. - Не хочу слышать! Ты знал, что делал - гнев, наконец, прорывается в слова, первородный тратит последние силы. В глазах Хейли Клаус замечает слезы, они отражение глаз его брата. Он отступает, осознавая, что разрушил семью до основания. Закрывает дверь, а думает лишь о том, как все исправить. Элайджа как только закрывается дверь, перебирает шерсть своей волчицы нечувствительными пальцами. Как только убирает ладонь со спинки стула, не может удержаться на ногах, и падает. Хейли лижет ему лицо, и по морде текут соленые слезы. Кто сказал, что волки не умеют плакать ошибался. И дело не в том, что под шкурой обычная девушка, что хочет быть с любимым мужчиной. Просто боль чувствуют все, как и радость. Клаус слышит падение брата и то, как влажный язык волчицы лижет сухую кожу. Он возвращается, но замирает у порога. - Прости, что не смог найти способ - шепчет Элайджа, и после его слов Хейли воет протяжно и жалобно. Она не может даже ничего сказать, только этого и не нужно. Элайдже достаточно, что верная волчица рядом. Он отказался ради нее от семьи, а она принесла в жертву корону и замужество. Теперь не королева, а лишь несчастная волчица, что прижимается к почти иссушенному вампиру. Клаус исполнил свой план мести, но страдает от него и сам. Стоя у порога хижины, он желает повернуть время вспять, но ведь он спасал Хоуп. Оправдание никудышное, и гибрид вновь входит в хижину. Волчица лежит прямо на Элайдже, уткнувшись мордой ему в шею и жалобно скуля. Клаус никогда не видел ее такой, раньше в любой ситуации она сохраняла крепость духа. Только никакой силы не хватает смотреть, как любимый первородный день за днем морит себя голодом. Замечать признаки иссушения, ведь никогда раньше он не проявлял слабости. Замечая Клауса, Хейли вовсю демонстрирует хищный оскал, она не позволит забрать единственное, что осталось в ее жизни. - Я лишь дам своей крови - гибрид применительно поднимает руки. - Хочешь моего прощения? - едва размыкая губы, спрашивает Элайджа. - Да. - Отмени заклинание. Клаус знал, что брат попросит за Хейли, и он готов все исправить. Только стая останется в волчьем обличии, ведь Далия сделала заклинание. Тетушка умерла, а оно осталось, и Фрея перепробовала все способы. Никлаус ей препятствовал первое время, но после ослабил давление. Хоуп нужна мать, сестра повторяла об этом постоянно. - Я пробовал - уставившись в пол, сообщает Клаус - Ничего не вышло. Элайджа на такой ответ прикрывает глаза и облизывает пересохшие губы. Ему больно, и он не сопротивляется, когда брат подходит совсем близко. Первородный успокаивает Хейли, гладя мягкую шерсть ей за ушком. Клаус вновь прокусывает запястье, в этот раз Элайджа не отворачивается, а припадает к свежей ране. Клыки пробивают кожу и плоть, кровь унимает боль, но будит ярость. Он зол, и все же не намерен совершать глупости. Ему нужно поговорить с Фреей, с любой ведьмой, что может помочь, а не вступать в бессмысленный бой с братом. - Чтобы не случилось, не трогай ее - произносит Элайджа, отрываясь от раны. Он исчезает, оставляя Клауса наедине с волчицей. Ему необходимы ответы, но найти их не удается. Фрею Элайджа застает в детской, она качает Хоуп на руках, рассказывая сказку. Ей последние три месяца приходилось нянчиться с племянницей, искать способ отменить заклинание, помогать Клаусу с проблемами в Квартале. Ведьма истощенна, свидетельство тому синева под глазами и морщинки. Элайджа обнимает ее, как только Хоуп оказывается в манеже. Он ни на чем не настаивает, а мягко спрашивает о тех способах, что уже использованы, а какие еще только предстоит. Особняк первородный покидает в отвратительном настроении, прихватив сумку-холодильник с кровью. Ему необходимо питаться, что бы найти решение проблемы, но он не останется с Никлаусом. Его терпения не хватит, а рядом с Хейли спокойно. Возвращение на болота занимает больше времени, ведь старший Майклсон променял бег на поездку в автомобиле. Тишина леса успокаивает, когда он выходит из салона, в хижине не слышно ни звука, что немного настораживает. Все становится, очевидно, стоит только открыть дверь. Клаус с Хейли стоят напротив друг друга, каждый из них неотрывно наблюдает, ища слабость. - Никлаус возвращайся в особняк. Фрея измотана настолько, что едва стоит на ногах - сразу же произносит Элайджа. Он смотрит только на волчицу, в глазах которой только боль и мука. Ее вой, напоминает скуление, настолько жалобен. - Хоуп в порядке - Элайджа присаживается рядом с Хейли. Волчица утыкается мордой ему в шею, а Клаус смотрит на них. Он думал, что брат вернется в особняк, но теперь понимает, что так не будет. Приходится уходить одному, надеясь, что способ все исправить существует. Гибрид не готов потерять последнего брата, ведь Фин мертв, а сможет ли Реббека спасти Кола остается загадкой. Элайджа же всегда был рядом, всегда боролся за него. Старший брат, что стремиться спасти семью, но теперь, похоже, разочаровался в Никлаусе вовсе. Через несколько часов в хижине наступает покой, будто с заходящим солнцем ушли все тревоги. Волчица спит у стены на жесткой кровати, прижимаясь к любимому мужчине. Элайджа же просто лежит и смотрит в потолок. Он решает привести себя в порядок, вероятно, завтра ему предстоит появиться в Квартале. В машине есть полотенце, и первородный прихватив его идет к реке. Вода теплая, она смывает с тела усталость и запах пота. Элайджа моет волосы, стоя по пояс в воде, когда ощущает движение на берегу. Обернувшись, замечает Хейли, что прилегла на прогретый песок. Ее взгляд скользит по его телу, Элайджа первый раз за три месяца улыбается. - Не хочешь поплавать? - вопросительно приподняв бровь, спрашивает он. Хейли лишь отворачивается, но понаблюдав еще несколько минут, поднимается. Подойдя к берегу, она лапой трогает воду, будто боится. - Извини, но от тебя пахнет волком за милю - Элайджа пытается не давить, - Давай же, у меня остался твой любимый шампунь с яблоком. Волчица заходит в воду, а через пять минут уже наслаждается прикосновениями Элайджи. Она вырывается из его рук, как только чувствует шампунь на шкуре. Брызги разлетаются в разные стороны, и наверняка от когтей на коже вампира остаются царапины, в прочем они заживают моментально. - Не упрямься - просит мужчина, и она успокаивается. Ради него не вцепилась Клаусу в горло, а уж купание мелочь, на которую не стоит обращать внимания. Ей даже начинает нравиться вдыхать запах шампуня и чувствовать ладони Элайджи, что промывают шерсть. Выбравшись на берег, она стряхивает с себя воду, но теперь придется несколько часов чувствовать влажную шерсть. Элайджа следует ее примеру и трясет головой, стряхивая воду с волос. Настолько мило выглядит он, что Хейли рассмеялась бы, будь она в человеческом обличии. - Ты улыбаешься. Первородный понимает ее без слов, считает дни до полнолуния, чтобы просто обнять. Пока же он научился радоваться тому, как любимая утыкается ему в шею, ища поддержки. Улыбаться от возможности видеть ее настоящей без всякого притворства, пусть и в шкуре волка. В хижине немного душно от очага, но так даже лучше. - Ложись - шепчет он, укладываясь на кровать. Хейли сидит рядом с очагом, пытаясь хоть немного избавиться от влажности на шерсти. Все же заснуть в родных объятиях хочется больше, и она забирается на постель. Элайджа обнимает, не обращая внимания на сырость обычно пушистой шерсти. - Я люблю тебя - выдыхает он, почти погружаясь в сон. Хейли не удержавшись, проходится языком по его коже на ключице, а после кладет морду на плечо. На рассвете Никлаус приходит к хижине. Заглянув в окно, он видит, как брат мирно спит. Волчица лежит рядом, ее влажный нос утыкается Элайдже в подбородок. Он не решается потревожить их, ведь ничего нового найти не удалось. Фрея опять всю ночь провела за гримуарами. Ему не удалось уговорить ее отдохнуть, в стремлении воссоединить семьи она слишком похожа на Элайджу. Гибрид больше часа смиренно ждет, когда необычная парочка проснется. Чуткий слух ловит первые признаки пробуждения. - Доброе утро - доносится шепот Элайджи, и пальцы скользят по мягкой шерсти, - В полнолуние я не выпущу тебя из постели. Клаус фыркает, и буквально ощущает, как замирают пальцы брата. Сразу же раздается рычание, полное угрозы и неприкрытой ненависти. Элайджа откидывается на подушки, ему не хочется выбираться из постели. Полнолуние уже завтра, что радует и в тоже время разочаровывает, ведь утром после он проснется опять с волчицей, а тело будет просить продолжения страстной ночи. Пытка и наслаждение каждую полную луну, что вынуждает первородного прикрыть глаза от беспомощности, но Хейли еще тяжелее. - Я вернусь через несколько минут - шепчет волчице Элайджа, и выходит из хижины. Его взгляд на брата хмур, утреннее настроение испорченно издевкой. Хорошие манеры обошли Никлауса стороной, ведь он мог и промолчать, но, похоже, ему нравятся страдания вокруг и всюду. - Прогуляемся? - спрашивает Клаус. Элайджа раздумывая, запускает пальцы в волосы, что после сна взъерошены. Нет желания идти куда-то, но он следует глубже в лес за братом, что даже не дождался его согласия. - Что ты не хотел говорить при Хейли? - В полнолуние Фрея хочет попробовать один способ - Клаус опускает глаза, стараясь выглядеть беззаботным, только не выходит, - Ритуал займет всю ночь, а поможет или нет... Элайджа присаживается на поваленное дерево и молчит, вновь ему больно. За три месяца он привык чувствовать боль постоянно, но сейчас не только она гложет сердце. Первородный теряет надежду с каждым днем, а что происходит с Хейли немыслимо представить. Иногда она настолько расстроена, что рычит и оскаливается даже на него. Он прощает ей царапины от когтей, побеги в лес к стае. Волчица возвращается, и ему не нужно сомневаться в ее чувствах. Достаточно чувствовать, как она теснее прижимается, когда сон уже завладевает его сознанием. - Я спрошу ее - Элайджа не может скрыть эмоций. Он расстроен, к тому же Хейли наверняка захочет воспользоваться возможностью. Получится, значит они выиграли, а нет так еще один месяц он проведет с волчицей. В который раз первородный запускает ладонь в волосы, будто так сможет хоть немного успокоиться. Пальцы дрожат, он стал таким нервным, что не укрывается от Клауса. - Что с тобой? - не удерживается от вопроса гибрид. - Ничего - раздраженно бросает Элайджа, и отворачивается. Он больше не говорит ни слова, растворяясь в лесной чаще. По пути к хижине эмоции берут верх. Кулак пробивает насквозь ствол дерева, и треск разносится по округе. Если бы рядом оказались бы люди, Элайджа не уверен, что не выпустил бы монстра погулять. Его раздирает от ярости, беспомощности и постоянных бесполезных попыток. Привлекает внимание хруст сухой ветки за кустарником. Первородный вдыхает носом запах, и ловит ноты яблока. - Иди ко мне - шепчет он, опускаясь на сухую листву. Хейли сразу выскакивает к нему, лижет лицо и шею. От ее игривости ему легче. Разговор подождет до вечера, а пока он валит волчицу в сугроб сухих листьев, смеясь над ее высунутым языком. - Ты дразнишься! - он понимает настолько хорошо ее шалости. Вечером ему так хочется прижать Хейли к себе, и не выпускать из объятий. Даже в облике волка она сама красота. Элайджа прижимается ближе, шепчет о своей любви и желаниях. Так не хватает мужчине ее ласки, в отчаянии он касается пальцами морды любимой волчицы, нежно поглаживая. Она рядом, а о большем они подумают завтра, когда на небо поднимется полная луна. Только планы рушатся, Элайджа слышит, как подъезжает автомобиль. Опять Никлаус? Шумно первородный выдыхает, так устал... Слишком устал даже для вампира. - Я на минуту - а в голове проклятия, которыми хочется осыпать брата. Он выходит из хижины, а черный автомобиль останавливается в двух шагах. Фрея выбирается из салона неуверенной походкой, что поначалу Элайджа думает об алкоголе. Только стоит ему увидеть лицо сестры, как он бросается к ней, чтобы подхватить на руки. Каким чудом она вообще доехала до болот! - Фрея, ты с ума сошла? - срывается первородный, но сразу старается взять себя в руки, - Нельзя так выматывать себя. Неужели каждый раз мне нужно отчитывать тебя. - Я старалась найти способ дни и ночи на пролет, и у меня кажется, есть зацепка - Фрея чувствует поддержку, а так бы уже упала на прохладную землю. - Пойдем. Расскажешь все в хижине, Хейли наверняка захочет услышать новости. В помещении темно, даже не растоплен очаг. Элайджа не ждал гостей, а ему не нужно столько тепла, тем более рядом постоянно любимая волчица. Он спешит развести огонь, как только укутывает сестру в одеяло. Ей зябко, настолько она измотана. Выйдя из машины у нее убежала земля из под ног. Хорошо, что Элайджа оказался рядом, как всегда в нужное время. Подняв ее на руки, он почувствовал, насколько сестра исхудала. - Я поговорила с Давиной. Ей нужна помощь с воскрешением Кола, но у меня совсем нет сил - Фрея онемевшими от холода пальцами сжимает одеяло еще крепче, - С моей магией что-то не так. Элайджа оказывается рядом, и пытается согреть ее ладони, что холодные, как лед. - Ты вся дрожишь от озноба - шепчет он. Волчица после его слов прыгает на жесткую кровать, и прижимается к девушке. Ее мех уже высох, он греет лучше любой одежды. Фрея запускает пальцы в него, чувствуя тепло, что теперь так непривычно. Она всегда мерзнет, к тому же ночные кошмары выматывают, лишая всех сил. - Спасибо - выдыхает Фрея, прикрывая глаза. Элайджа благодарно кивает своей волчице, и устраивается в кресле. Он размышляет всю ночь, почему сестра так ослаблена. У него есть догадка, но она кажется нереальной, ведь Далии мертва. "Мертва" - после этого мысленно произнесенного слова все внутри начинает испытывать тревогу. Ему нужна помощь ведьмы, и он готов на все, чтобы вытащить сестру из лап смерти. Она угасает с каждым днем, уже едва стоит на ногах, что определенно имеет отношение к магии. А кто разбирается в этом лучше? Ведьмы. Доверия им нет, но если Давине нужна помощь, то можно попросить об ответной любезности. Элайджа покидает хижину, чтобы спасти сестру, чтобы спасти волчицу.