Кораблекрушение

Много дней потом, Мы столкнемся ртом. Обе две, «Моряки»

Закрываю глаза и слушаю тишину. Вязкую, горькую, но такую необходимую. Передышка. Вдох-выдох. Выпить? Выкурить сигарету? Съесть шоколадный батончик с ЕГО именем? Вновь прыгнуть в пропасть сна, где тоже будет ОН? Пойти в университет, чтобы снова столкнуться с НИМ в коридоре и сделать вид, что все в порядке? Погряз, совершенно погряз в одном единственном человеке. Не пошевелиться, не вздохнуть, не забыть. Йо смотрит на меня вопросительно, ждет, что я поделюсь с ним своими переживаниями, поплачусь в жилетку. Он, глупый, думает, что это – терапия. Станет легче. А мне нихрена не станет, уж я-то знаю. Мысли вертятся, как волчок, и постоянно возвращаются к нему, к нему. Рыжие волосы, зеленые глаза, смущенная улыбка и две ямочки, от которых мое сердце заходится в каком-то сумасшедшем темпе. Сначала все было просто и понятно. Я дразнил его, он вполне охотно отзывался на мои провокации, злился, чем провоцировал меня еще больше. Мы сами и не поняли, когда такого рода игра превратилась в нечто серьезное. Однажды утром я распахнул глаза с мыслью о нем, затем заскучал, не видя несколько дней его милой мордашки, а потом – лишился рассудка. Началась вторая стадия глубокой и тяжелой зависимости, пока не имеющей для меня названия, – жадность. Я хотел быть всем для него - заменить воздух, влезть под кожу, отсчитывать его пульс, контролировать биение сердца. …Пожалуйста, позволь… Хоть немного… Больше, мне надо намного больше… тебя всего – во мне, подо мной, рядом со мной. Сегодня. Завтра. Всегда. Вот тогда-то я начал называть вещи своими именами. На краю сознания пронеслось незнакомое для меня ранее слово «любовь». Меня ломало, как наркомана без очередной дозы. Пару дней назад, проснувшись, я взглянул на себя в зеркало и в шоке отпрянул. Круги под глазами, какая-то неестественная бледность и глаза, полные нестерпимой боли. Что со мной? - Кит, нам надо поговорить, - отбросив всяческие церемонии, прокричал в трубку я. - О чем? Сейчас восемь утра, воскресенье. Ты чего трезвонишь мне? – сонно пробормотал он. Услышав такой желанный голос, я на мгновение замер, прикрыл глаза, прижимая к уху кусок бездушной пластмассы. - Ты спал? – голос мой вмиг стал хриплым, то ли от волнения, то ли от мазохистского наслаждения представлять, что он сейчас находится рядом со мной. - Нет, танцевал. Чего тебе? Что-то срочное? – Он зевнул в трубку, явно собираясь свернуть разговор и еще подрыхнуть добрых пару часиков. - Можно я приеду к тебе? – практически взвыл я, как загнанный зверь. Слишком далеко. Телефонная связь ни хрена не сближает. Даже иллюзию присутствия не создает. Если он во мне, весь без остатка, то я хочу принадлежать ему, хотя бы физически. - Нафиг ты мне тут сдался? – сразу же сделал выпад в мою сторону Кит. - Хочу увидеть тебя. После моих слов старшекурсник поперхнулся воздухом и закашлялся. Ну же, дыши… Ко мне это тоже относится, кстати. - А я не хочу тебя видеть. Отстань от меня, - в привычной для себя манере ответил Киткат. Я знаю, он смутился. И вся эта бравада наносная. Может, мои чувства не взаимны. Но то, что ему приносят удовольствие наши дразнилки, я давно понял. - Мне очень нужно тебя увидеть… таким… сонным, домашним, расслабленным. Ты ведь спишь в пижаме, да? Наверняка, твои рыжие волосы сейчас растрепаны, и ты часто моргаешь глазами, пытаясь проснуться и сфокусироваться на определенном предмете. Конечно, потягиваешься, зеваешь, прикрывая ладошкой рот… - Я отчетливо видел эту картину перед глазами. Казалось, я знаю его как облупленного. Но больше всего мне хотелось однажды проснуться с ним вместе и наблюдать из-под опущенных ресниц, как он копошится рядом. Кит долго молчал, я уже было подумал, что он со злости запулил телефон куда-то или строит кровожадные планы мести. Но после долгого молчания, он еле слышно произнес: - Придурок, ты мне не нравишься, понимаешь? Я не гей, – и в ухо мне полетели гудки. А затем – тишина и пустота стали мои верными спутницами на несколько минут, часов, дней, лет… Вот и сейчас я лежу на кровати и смотрю в окно. За окном светит солнце. А мне все равно – что дождь, что солнце. Бесцветно, пресно, бессмысленно. - Правда, что случилось, Минг? Я тебя никогда таким не видел, - суетится вокруг меня Йо, порываясь то налить мне воды, то измерить температуру, то накормить с ложечки. - Спать, я хочу спать, уйди, пожалуйста, а? – произношу и отворачиваюсь к стене. Когда за другом захлопывается дверь, я вновь поворачиваюсь на спину. Но теперь смотрю в потолок. Он совпадает с моим душевным состоянием – белый, бесцветный, блеклый и такой же противоречивый. Потому что белый – сочетание всех цветов, да и он настолько яркий, что слепит глаза. Но уж лучше белый, чем рыжий. Впервые я думаю о том, что любовь – заболевание. А как еще объяснить мою ненормальную одержимость этим человеком? Вот и сейчас кинолентой проносятся в голове все те отрывки воспоминаний, связанные с ним, даже самые незначительные. Все заканчивается фразой: «Придурок, ты мне не нравишься, понимаешь? Я не гей». И мне остается только смотреть на безжизненный черный экран… Без титров. Я хотел извиниться перед ним. Миллион раз прокручивал в голове монолог, а в итоге у меня не хватало смелости даже для простого «прости» в смс. Иногда наступает такой момент, ключевой, я бы сказал, когда сзади топкое болото, а впереди недостроенный мост. Стоять на месте нельзя, но и впереди тебя ждет только неизвестность. Погибну ли? Выживу? И какой ценой? Чем мне придется жертвовать, чтобы обойтись без потерь? *** На улице плавится асфальт от такого натиска солнечных лучей. Дышать нечем, воздух, словно из печи. Я шагаю в майке и шортах до ближайшего магазина, чтобы купить воды со льдом и чего-нибудь перекусить. Пища кажется мне безвкусной. Вокруг гомонят люди, но где-то там, на заднем фоне. Я же замкнут в своем маленьком мирке. …Ты снаружи, с ними. Мы так далеко друг от друга. «Я не гей»… - проносится в голове. Значит ли это, что любить мне тебя постыдно, неправильно? И что мне делать, если ты уже во мне – в мыслях, в сердце, под кожей? Но мне этого мало, хочу ближе, глубже... - Минг! – окликает меня знакомый голос. Не отвечаю. Этот человек вне моего поля зрения. Не сдается, подходит, кладет руку на плечо, улыбается. Сладкая пытка… - Ты пропустил занятия? Не видел тебя сегодня в библиотеке, обычно вы с Вайо там зависаете. - Кит спокоен и неожиданно дружелюбен. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Все слишком хорошо, а я загибаюсь от боли, потому что он может начать с нуля, притвориться, что того разговора не существовало. А я уже умер и воскрес только глядя в его глаза, совершенно равнодушные глаза. - Я пойду, до свидания, Пи, - складываю руки вместе, прощаясь. Чем несказанно удивляю его. Обычно я обращаюсь к нему в более свободной, даже развязной манере. Я медленно ухожу, не оборачиваясь. Но он кидает мне вслед всего одно слово: - Ложь. От удивления я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему с немым вопросом в глазах. - Все, что я сказал тогда – ложь. Я знаю, ты воспринял мои слова всерьез. Такие признания совсем не в его стиле, поэтому он смущается и отводит взгляд. - Что именно? – с садистским наслаждением наблюдаю за его тщетными попытками побороть смущение. - Минг! Ты глухой?! – начал раздражаться он. - Хорошо, - легко сдаюсь я. И шагаю вперед, желая продолжить путь, он вмиг оказывается рядом со мной и хватает за руку. - Постой. Я на машине, тебя подвезти? – Глупость, до общежития пешком идти минут пять с перекурами. Но меня радует то, что он проявил инициативу. Поэтому я киваю. В машине Кит включает кондиционер. И постепенно горячий воздух остывает, даря такую необходимую прохладу. Я же чувствую только бешеный ритм своего сердца. Он не смотрит на меня и, думая, что я не замечаю, вытирает влажные ладони о джинсовые шорты. Нервничает. У него на шее бьется беспокойная жилка, а за ухом видна еле заметная родинка. В вырезе футболки как-то особенно четко выделяются ключицы. Ниже, ниже, ниже…. Стоп… лучше не думать об этом. Я никогда так сильно не хотел кого-либо. Сумасшествие. Мне даже не нравятся парни. Только он… единственный. - Ты… придурок, Минг… - внезапно озадачивает меня своей репликой Кит. - Милое начало, что еще? - У тебя дурацкие шутки, развязное поведение, ни грамма такта… - начинает охотно перечислять все мои «лучшие» качества Кит. – Но… вместе с тем, ты... намного лучше, чем кажешься на первый взгляд. Все, что лежит на поверхности легко может узнать каждый. А я вижу то, что скрыто глубоко в тебе. - Да? Не замечал за тобой таланта провидца. И какой же я? - Глупый, безрассудный, добрый, понимающий, отзывчивый… - Ой, я сейчас сам в себя влюблюсь, хватит уже, - перебиваю его я. – А ты?.. Он, наконец, осмеливается посмотреть мне в глаза. - Влюбишься в меня? – задаю, словно между прочим, единственно важный вопрос. - Да… - шепчет, - я уже… - Какой ты медленный, Киткат! – счастливо улыбаюсь я, и обнимаю его крепко-крепко. Зарываюсь носом в рыжие пряди. - Больше ты от меня такого не услышишь, не надейся, - слышится его приглушенный голос где-то в районе моей груди. Слева… Там, где беснуется неугомонное сердце. - Тогда надо твое признание закрепить поцелуем, а то вдруг ты передумаешь, - без всякой задней мысли произношу я. Но он послушно поднимает голову, и первый целует меня. Медленно, тягуче и сладко. Поцелуй течет горячим шоколадом по венам, оттого сердце тает и отчаянно трепещет. Еще немного и наши языки сплетутся в диком танце, и тогда – ничего не останется, одна только вязкая субстанция. Ни ритма, ни пульса, ни дыхания. Жизнь бьется из последних сил на кончиках наших языков, каждая клеточка тела оголена и вот-вот готова взорваться. Мы – сплошные нервные окончания. Я ловлю его руки у себя под майкой. Он находит мои у себя на ключицах. Губы покалывает. Наши взгляды встречаются, внутри – огонь. Можно я буду с тобой? Совсем немного, только… день, жизнь, вечность. Сколько позволишь. Его глаза отвечают на мой отчаянный призыв, и я вижу в них свое отражение. Значит, я уже там, глубоко, с ним. - Хочу проснуться с тобой вместе следующим утром, - шепчу ему на ухо, он выгибает шею и со свистом втягивает воздух… Вскоре ураганом влетаем в мою комнату. Смутно помню, как мы добрались сюда. Сейчас мой мир сузился до одного единственного человека. Он прислоняется к стене, послушно подставляет шею навстречу моим губам. Дыхание сбито, мир накренился и опасно закачался из стороны в сторону. Как тонущий корабль. Согласен ли ты пойти со мной на дно, взявшись за руки? Кожа к коже. Губы к губам. Приклеены намертво. Кажется, мы дышим в унисон. Или у нас одно дыхание на двоих? Прочерчиваю путь руками, затем губами. Легкие стоны срываются с губ. Кит прикусывает губу, стараясь сдержать их. Но куда там! В белых простынях утопаем, как в глубоких беспокойных водах океана. Он сжимает в руках простынь. Пытается изо всех сил удержаться за неустойчивый бортик тонущего «Титаника». ТЩЕТНО. Мы уже обречены. Я шепчу какие-то глупые слова, которые уже ничего не изменят. Так как любое движение, стон, касание направлено к эпицентру взрыва. Еще немного и нас накроет волной. - Минг, - на выдохе повторяет он мое имя, медленно идя ко дну. - Люблю, - одними губами произношу, пытаясь насытиться им напоследок, буквально вгрызаюсь зубами в бьющуюся жилку на шее. Он не слышит - чувствует. Запрокидывает голову, подставляет мне свое беззащитное горло. Отрываюсь от его шеи и заглядываю в глаза – темная, непроходимая чаща, где мелькает огонек тлеющей страсти. Вижу в них мольбу и рвусь к нему изо всех сил, чтобы, наконец, вместе утонуть в белоснежных простынях-волнах. Я просыпаюсь среди ночи и в панике начинаю шарить рукой по простыням. Натыкаюсь на спину Кита и успокаиваюсь. - Какие сны нынче реальные пошли, - глупо улыбаюсь и притягиваю его к себе. - Ты совсем чокнулся? – ворчит Кит, умащиваясь у меня на руках. - Ага, только мы вместе чокнулись, если ты этого еще не понял. - Да понял давно, еще когда в первый раз захотел придушить тебя из-за своего школьного прозвища. - Ну, вот видишь, сладенький, это судьба, - нараспев произношу я. - Спи давай… что ж за карма у меня такая невезучая, - неразборчиво бормочет Кит. - Знаю-знаю, такое сокровище, как я, на дороге не валяется, цени меня. - Эй, - он поворачивается ко мне лицом, - если ты думаешь, что после того, что произошло… Можешь предъявлять какие-то права… И не надейся! - Конечно-конечно, о чем разговор? – притворно удивляюсь я. – Можно я буду называть тебя Китти? – не сдерживаюсь, чтобы не подразнить его. И тут же получаю мощный толчок локтем в бок. - Только попробуй, и ты нежилец. - Ох, как я люблю рискова-а-ать, - протягиваю со счастливой улыбкой на лице, и начинаю целовать его куда придется – в рыжие вихры, ухо, щечку с аппетитной ямочкой. - Кыш-кыш, дай поспать. Ты же, вроде, проснуться со мной утром хотел, а сейчас делаешь все, чтобы не дожить до утра, - ерзает Кит, уклоняясь от моих настойчивых губ. - Окей, так и быть, сегодня уступлю даме. - Минг!!! – взрывается Кит и набрасывается на меня с кулаками. Наша возня заканчивается ничьей и обоюдным решением все же спокойно поспать до утра. Не знаю, что в этот момент чувствует он, но я засыпаю самым счастливым человеком на свете.