Пой громче

Джейн частенько приходилось краснеть по лишь одной причине: её родственная душа очень любила петь. Ни одного дня не проходило без того, чтобы вдруг, без всякой причины она не начинала петь. В магазине, школе, машине, душе — неважно. Причем довольно громко, старательно. В такие моменты девушка безумно краснела, старалась прикрыть рот руками, но ничего не выходило — это было ей не подвластно. Единственное, что её утешало, — такое происходит со всеми без исключения. Её родители и друзья частенько любили подшучивать, что её будущая любовь — какой-нибудь оперный певец. А ей лишь оставалось вновь покрываться краской и успокаивать себя тем, что она хотя бы не потеряла голос. Если поет, значит, все в порядке. Когда же темноволосая попала в RFA, то невольно спросила себя: «А вдруг моя родственная душа — один из них?». И тут же начала (как ей казалось) ненавязчиво спрашивать каждого из них на этот счет. Севен предпочитал отшучиваться и изредка называл её озабоченной этой мыслью (уж он-то отлично осознавал, к чему задается вопрос: «А ты случайно сейчас не напеваешь про то, как тебе одиноко?»), Джейхи говорила, что ей не до песенок, Зен часто заявлял, что поет в то же время, что и она, но Джейн как-то позвонила ему в один из таких моментов и уличила его во лжи, Ви вообще после первых намеков напечатал, что его соулмейт — Рика, Джумин холодно отвечал, что вообще никогда не поет (тогда она подумала, что его родственной душе, наверное, очень грустно без внезапных: «The most loneliest day of my life»), а вот Юсон… Юсон же подозрительно молчал и будто бы игнорировал эти расспросы. Его проверить таким же образом, как и самовлюбленного актера, студентка почему-то боялась, несмотря на то, что блондин был приветливым и добрым. В какой-то день Джейн валялась на кровати и переписывалась с Ханом, который в очередной раз болтал про то, как же очаровательна его Элизабет. Она терпеливо выслушивала все его восторги, чувствуя, что очень скучает по Киму, который не выходил на связь с вечера прошлого дня. Да и почему-то она не пела, и это было очень непривычно. «Эх, моя родственная душа… С тобой что-то случилось?». Но тут… «For those days we felt like a mistake Those times when love’s what you hate Somehow we keep marchin on For those nights when I couldn’t be there I’ve made it harder to know that you know That somehow we’ll keep movin on…». Девушка вздрогнула и чуть улыбнулась, почувствовав, что чуть-чуть успокоилась. Отвлеклась на минуту, закрыла глаза, наслаждаясь песней. В последние дни она пела её часто и сама, без желания своего соулмейта. А потом, когда вновь взглянула на экран мобильного телефона, изумленно и радостно улыбнулась: в чат вошел светловолосый. «Привет, Юсон. Рада тебя видеть!». «Ой, я тебя и не заметил, Джейн. Добрый день. Как дела?». Она замолчала. «Тут как бы есть и я, ну да ладно. Оставлю вас наедине». И Джумин вышел. «Интересно, он обиделся или нет?». «Слушай… У меня к тебе вопрос.». «Что за вопрос, Джейн?». «Ты сейчас поешь?». Темноволосая начала напевать «It’s a beautiful day» тихим-тихим шепотом, думая, избежит ли Ким её вопроса вновь или все же нет. Как-никак, в чате они одни, так что сделать вид, что не заметил, или подумал, что обратились не к нему, не получится. «Д-да…». Она вздрогнула, руки затряслись. Она едва напечатала: «А что ты поешь сейчас?». «Не знаю, если честно. Первый раз слышу эту песню.». «Там поется про то, как прекрасен этот день?». «Нет.». Потом вдогонку пришло еще одно сообщение: «А что?». «Неважно, забудь». «Не он. А жаль, очень жаль…». Прошло еще пару дней, полных тревоги и волнения. Всех будоражила новость о том, что её жизнь в опасности, 707 с Кимом хотели проникнуть во враждебную им организацию. И, к сожалению, эта операция закончилась плачевно: блондин получил серьезные повреждения, но не желал, чтобы из-за этого праздник не состоялся, и поэтому постоянно всем и каждому писал, кричал, хрипел: «Не смейте! Вы все так старались! А представьте, каково будет Джейн? Это же её первый раз!». И все, скрепя сердца и со слезами, послушались его. Одна лишь девушка твердо решила, что навестит его до вечеринки. И плевать на все. Она с трудом проникла в палату к нему, потому что персонал упорно не желал пропускать какую-то незнакомку к тяжело больному. Но она использовала все способы и методы, чтобы увидеть того, кто так сильно запал ей в сердце. Того, кто заставлял чаще и громче дышать, громко бухать сердце в груди, заставлял руки дрожать, а губы все чаще и чаще расплываться в улыбке. Она не могла бросить того, кто ей был так дорог, в беде. —Привет, — тихо бросила студентка, пройдя в палату. Но тут же увидела, что блондин то ли спал, то ли был без сознания. Она медленно, будто во сне, приблизилась к кровати и осторожно села на краешек. С нежностью осмотрела его спокойное, лишь изредка подрагивающее лицо, разметавшиеся волосы без его привычных заколок, бледные и худые руки, лежащие поверх белоснежного одеяла. И жалела, безумно жалела, что он не её судьба. — Надеюсь, что с тобой все будет в порядке. Темноволосая просидела довольно долго рядом, осторожно подрагивающими пальцами гладя его по волосам. —Кто… Это? — хриплый голос показался оглушительным в бывшей здесь до этого момента пронзительной тишине. —Я… Джейн. На лице Кима расплылась слабая улыбка, но потом в тот же миг она погасла. —For those nights when I couldn’t be there, I’ve made it harder to know that you know That somehow we’ll keep moving on, — вдруг пропел он слабым голосом. И… Кареглазая повторила, удивленно моргая, и постепенно уголки её губ растягивались в неверящей улыбке. —Почему ты тогда соврал мне? —Я хотел, чтобы это случилось на празднике. Мне казалось, что так будет лучше. Но… Видишь, не получилось. —Самое главное, что ты все же сказал. —Я должен сказать тебе, что… — В этот момент, разумеется, девушка рассчитывала услышать «Я тебя люблю», хотя и сомневалась в его чувствах к себе, — я умираю. Мне недолго осталось. Совсем чуть-чуть. Я слышал, как врачи перешептывались по этому поводу. Но в лицо, ха-ха, они мне говорят, что все будет хорошо. —Юсон, я… — она схватила его за руку. Голос отчаянно дрожал. — Я тебя люблю. Люб-лю… —И я тебя, Джейн. Прости, что я был таким дураком и все это время молчал. —Ничего. Я не злюсь. И они замолчали. Сидели в тишине несколько часов. Студентка плакала на его груди, а светловолосый гладил её по спине, сам едва удерживаясь от слез. Их телефоны разрывалиь от звоноков члена RFA, но они их будто и не замечали. А вскоре они и пришли, все-все. Ви, Зен, Джумин, Джейхи, Севен. Они тоже молчали, не в силах сказать ни слова. Они знали, что Киму уже ничего не поможет, несмотря на всю их помощь. Джумин еще пару минут назад кричал на персонал и говорил, что отдаст любые деньги, Зен с Севеном были готовы перелить всю свою кровь, Джейхи судорожно искала самых лучших врачей, а Ви… Ви же просто потерянно сидел на лавочке. Но… Они потеряли надежду. Доктора достучались до них. —Передайте моим родителям, что я их люблю. Жаль, что они не могут так скоро приехать… — наконец произнес умирающий, словно ножом прорезав тишину. Он выглядел плохо, видно было, что за эти несколько часов парень был совсем обессилен. — И да, ребята… — он закашлялся, — я рад, что вы все здесь. Я всегда мечтал умереть в кругу близких мне людей. И… Джейн… Пожалуйста, — он с трудом приподнялся, но девушка осторожно толкнула его обратно на подушку. —Не слишком ли близко?.. — спросил растерянно Зен, когда студент вдруг, собравшись с силами, приподнялся и в первый и последний раз поцеловал кареглазую в губы. —Я вас всех лю… — но он не закончил. Упал на кровать. Пронзительно запищала аппаратура. Вбежали врачи, оттолкнули посетителей, но уже всем было ясно: ему не помочь. —Джейн… Джейн, ты как? — участливо спросила Канг. А она молчала. Она замолкла навсегда. Больше никто не сможет услышать её голоса. Он ушел вместе с Юсоном.