Достаточно

Акаши и Аомине не оставались наедине не из-за чего-то личного, им банально не было о чём поговорить, кроме баскетбола, но и эта тема быстро себя исчерпывала. Им было некомфортно вместе, и в этот раз всё случилось как и ожидал Акаши — уже через пять минут разговора в воздухе повисла раздражающе плотная тишина. Никто из них не выглядел напряжённым, каждый сохранял своё достоинство, никто не шёл на уступки и не стремился завязать разговор. Молчать было вполне достаточно для обоих, и не бояться не соответствовать чьим-то ожиданиям — тоже. Им нельзя было находиться вместе. Они как студящий жилы огонь и обжигающий кожу лёд, по своим любимым цветам, так иронично были несовместимы. Один горел ярко, но внутри было сломано и темно. Второй укутал тепло глубоко внутри себя коркой непроницаемого холода. Акаши знал, что мёртвый из них двоих — именно Аомине. Он, разумеется, не озвучивал этого вслух — его бы не поняли. Для них двоих каждое слово, кроме приветствия, было слишком затратным и слишком дорогостоящим. Не то чтобы они понимали друг друга без слов, скорее, наоборот. Акаши ни разу не видел, как Аомине плакал, Аомине не видел слёз Акаши. Тецуя был единственным свидетелем слабостей сильных, их связующим звеном и препятствием между ними. Это не делало его особенным, но это давало ему некие привелегии. Тецуя, казалось, не собирался ими пользоваться, но верить ему было нельзя. Они собирались впиться друг другу в глотки. Тецую нужно было устранить или же убрать с дороги (уберечь). Они не хотели насмерть, они хотели попробовать себя в бою, как хищники разных видов, у которых достаточно всего. Всё началось ещё в средней школе. В подростковой борьбе за лидерство. Точнее, Аомине лидером и не хотел становиться, но Акаши нужно было и его уважение — признание (но не одобрение). Негласно они устроили соревнование. Они не знали, кто первый сдастся. Проверить было интересно. Как и ожидалось, это был Аомине. В обычной настольной игре. Акаши быстро понял, что это просто не поле его интереса. Аомине был туп, но нельзя сказать, что дурак, он сдался, потому что ему наскучило. Акаши почти злился. Ну не в баскетбол же им играть? Акаши в пору было задаться вопросом, почему он вообще начал проводить время с этим ленивым неблагодарным существом с абсолютным отсутствием чувства такта. Аомине был явно вне поля его интереса. Аомине — да, но вот его способности вызывали самый что ни на есть неподдельный интерес. Акаши нужно было знать о нём всё, изучить его подход, способ действия и мыслей, чтобы потом использовать лучшим образом. Аомине на всё это чихал. Никому сковывать или ограничивать себя он бы не позволил. Быть чьей-то пешкой ему совсем не улыбалось. Аомине сломал игру. Он не делал ничего из того, что ожидал-хотел Акаши, что нужно было в тот момент их команде. Акаши видел, как всё рассыпается, Акаши знал, что делать, но это не уменьшало его отчаяния. В жизни Акаши наступил переломный момент. Но сломал Акаши не Аомине. Акаши бы никогда его не обвинил. Они оба — самые сильные — были сломаны самыми первыми. С Аомине был Тецуя. Вряд ли он справился со своей ролью идеально. Но Аомине, по крайней мере, остался в баскетболе. У Акаши был Шинтаро. Какая там роль у него была? Акаши не принял бы помощи, а Шинтаро и не предлагал. Они оба были для этого слишком горды. Старшая школа началась ожидаемо с соперничества. В старшей школе они видели друг друга лишь издалека, примерялись, присматривались. Они стали хищниками, каждый воевал за свою территорию. Они могли больше себя не сдерживать, наконец они могли выйти друг против друга. Сдерживать себя больше было невозможно. Это было опасно, это было правильно, это было необходимо. Единственный возможный для них выход, как считал Акаши. Акаши грустно улыбнулся, когда Аомине проиграл какому-то новичку. Новичок был неплох, но не настолько хорош, чтобы ему проиграть. Никто не мог быть достаточно хорош для Акаши. И Аомине завоевал его презрение. Наглый новичок невероятно раздражал. Раздражал проигравший ему Аомине. Когда Акаши проиграл тому же новичку и Куроко — мать его — Куроко, носителю всего, что противоречило идеологии Акаши, он почувствовал катарсис, будто ему с хрустом только что вправили вывихнутые кости, и Акаши снова мог полноценно ходить, дышать. Горечь и счастье… Теперь Акаши понимал, как это может быть. Теперь они с Аомине снова были в одной лиге. Теперь всё было иначе, не так, как когда-либо раньше. Теперь они могли вцепиться друг другу в глотки. Не насмерть. По-дружески. Коротких встреч этим двоим всегда было достаточно. Они бы не смогли находиться наедине часами, но то, что они получали в эти встречи, было несоизмеримо с временем.