Двойное попаданство.

Сенджу Ичизоку. После истории с похищением Тобирамы прошло уже несколько дней, а Хаширама так до конца и не пришёл в себя. Он даже сам себе боялся признаться, но эта история выбила его из колеи больше чем что-либо ещё. Нет, если бы посторонний наблюдатель взглянул со стороны, то он бы ничего не заметил, как ничего не замечали и остальные члены Сенджу Ичизоку. Для остальных он по-прежнему был сильным, вечно улыбающимся и неунывающем лидером. Да и… по правде сказать, никто кроме него и Тобирамы так ничего и не узнал о произошедшем инциденте и они с братом благоразумно решили никому об этом ничего не сообщать. Тяжелее всего для Хаширамы было притворяться перед Тобирамой и скрывать от младшего брату, всю ту бурю эмоций, что бушует у него внутри, и он, в общем-то, справедливо считал, что у него получается. В конце концов, Тобираме тоже досталось, не зачем нагружать его ещё и своими проблемами. А вот эти самые проблемы грозили вырасти если не до размеров биджу, то до размеров нечто подобного. То, что произошло, Хашираму удивило, если не сказать шокировало. Причём удивило в неприятном смысле. Нет, как старший брат, Хаширама Мадару понимал. Если бы он сам оказался в подобной ситуации, то сделал бы для спасения Тобирамы всё возможное и невозможное и даже больше. Пожертвовал собой, сделал бы всё что угодно, но… Но он думал, что Мадара поступит по-другому. Хаширама всё ещё надеялся, что внутри жёсткого лидера Учиха Ичизоку всё ещё жив его друг. Тот друг, вместе с которым они мечтали о мире, об общей деревне, о том, что их родным больше не придётся умирать. Тот друг, который вместе с ним мечтал о светлом будущем сидя на берегу реки. Однако всё обернулось весьма неприглядным образом. Хаширама думал, что Мадара согласиться принять мир, и тогда Хаширама непременно бы вылечил Изуну. Думал, что Мадара может попросить его помощи, как старого друга… Но он никак не ожидал, что ему будут угрожать жизнью собственного брата. Хаширама до сих пор не верил, что они оба выбрались из этой истории живыми. В тот момент, когда он увидел ту девушку державшую острие куная у шеи его беззащитного брата, Хаширама думал, что поседеет. Попытка незаметно освободить ни к чему не привела. Хаширама дорожил братом больше, чем кем-либо другим в этом мире, поэтому, если был крошечный шанс спасти брата он бы согласился на любые условия, даже если бы они означали его собственную смерть. Именно поэтому он и отправился в клан Учиха. Кто бы знал чего ему стоило вести себя беззаботно в сердце клана Учиха в окружении врагов (в тот момент он отдавал себе в этом отчёт) когда жизнь его брата висела на волоске. Но он не имел права показывать слабость, а уж тем более страх. Успокаивало его только одно, Мадара всегда держит обещания. А так же Хаширама всё ещё наивно надеялся, что, если он спасёт Изуну, то заледеневшее сердце Мадары дрогнет, может он, наконец, осознает, что мир это единственный выход. Да, Ками-сама, он надеялся ну на хотя бы простейшую благодарность, но получил лишь игнорирование. Это было… больно и неприятно резануло где-то в глубине души. Но, как и предполагал Хаширама, своё слово Мадара сдержал и на территорию поселения Сенжу они с братом вернулись целыми и невредимыми. И хоть Хаширама по-прежнему грезил о примирении с другом и мире для всех, неприятный осадок всё же остался. Ещё одной проблемой, которая беспокоила Хашираму была та неизвестная Учиха, кажется, её зовут Итачи. Она была опасна, нет не так, она была очень опасна, и после истории с братом Хаширама как никогда чётко это понимал. Она сумела захватить Тобираму (который сам по себе сильный боец, уступающий к слову лишь самому Хашираме ну и Мадаре, наверное), так мало того, она захватила его живым, почти не раненым, да и где, в самом сердце поселения Сенжу! Как? Как ей это удалось? И куда смотрели посты охраны Сенжу? По здравым размышлениям Хаширмы, такое беспрепятственное проникновение на их территорию это очень и очень большая проблема. Плюс эта её странная пространственная техника, главе клана Сенжу очень бы не хотелось в один прекрасный день обнаружить у порога своего дома отряд вооружённых Учиха. Хашираме было необходимо срочно придумать хоть какую-то защиту от этой непонятной техники. Проблема заключалась в том, что кроме Тобирамы, специалистов, которые знали хоть что-либо из этой направленности просто не было, а сам Тобирама момент перемещения проспал. И как боялся Хаширама, возможно времени на подготовку у них может быть очень мало. С другой стороны, пока Изуна полностью не придёт в себя, врят ли стоит ожидать нападения, но всё же сроки поджимали. В светлой голове Хаширамы даже мелькнула мысль обратиться за помощью к Узумаки, красноволосым дьяволам, весь вопрос состоял в том, что они запросят за свои услуги. Помимо непосредственной безопасности территорий клана Сенжу Хашираму беспокоил ещё один вопрос. Он беспокоился, что эта странная куноичи, взявшаяся неизвестно откуда сможет сместить баланс, установившийся между кланами Сенжу и Учиха, причём не в пользу его клана. Последние несколько лет между кланами установилось некоторое шаткое равновесие. Почти все их битвы оканчивалась в ничью. Расстановка сил была такова, что Сам Хаширама, Тобирама, Мадара и Изуна были на несколько голов выше всех остальных и при этом сдерживали друг друга. Хаширама сдерживал Мадару, а Тобирама сдерживал Изуну. Остальные же их соклановцы были же примерно одного уровня, как и бойцы клана Учиха, вот и получалось некое подобие равновесия. И вот появилась Итачи Учиха, чья сила явно не меньше их четвёрки и ситуация сложилась так, что в клане Сенжу просто нет того, кто бы смог её сдержать, при этом ни Сам Хаширама, ни тем более Тобирама не смогут потянуть двоих противников такого калибра. Что являлось ещё одной гигантской проблемой, решения которой Хаширама пока не видел. Самой большой проблемой являлось то, что эта куноичи была тёмной лошадкой, она появилась фактически из ниоткуда, и об её способностях было ровным счётом ничего известно. И всё же Хаширама решил проанализировать все имеющиеся у него сведения. И да, он это умел, не любил, возможно, и часто сваливал на младшего брата, но умел. В конце концов, не умей он этого и не о каком посте главы клана и речи бы не шло. К тому же, кто бы что не говорил, но ему как главе клана часто приходилось принимать довольно жёсткие решения. Итак, что Хаширама мог сказать об этой куноичи. Первый раз появилась посреди поля боя и как сейчас уже понятно, вероятно использовала ту самую пространственную технику. Далее эта Учиха Итачи, как Мадара и Изуна определённо владеет мангекьё шаринганом, что нисколько не упрощает жизнь клана Сенжу. Очевидно, её мангекьё имеет несколько способностей. Хашираме было известно о двух. Первая это чёрное пламя, стена из которого, между прочим, до сих пор разделяет территории клана Сенжу и Учиха и сколько бы суйтунщики не бились, погасить это пламя до сих пор не удалось. Вторая, как полагал Хаширама, это и есть та самая пространственная техника, она была чем-то похожа на Хирайшин его брата, но принцип действия определённо был другой, да к тому же не видел Хаширама, чтобы Итачи складывала или использовала какие-либо печати, что только подтверждает его теорию о том, что это способность её глаз. Дальше, она смогла словить Тобираму в иллюзию, что сделать весьма трудная задача, а значит, по части гендзюцу она не последняя в клане. Отдельной строкой идёт её знание медицинских техник, что очень удивило Хашираму. Просто так исторически сложилось, что клан Учиха и ирьениндзюцу были плохо совместимы. И в этом отношении глава клану Сенджу даже не знал, стоит восхищаться ему или опасаться. Было очевидно, что появление медика, да пусть даже одного, значительно отразиться на скорости выздоровления бойцов Учиха. Поработав с Итачи вместе над спасением Изуны, Хаширама с уверенностью мог сказать, что как ирьёнину ей можно с натяжкой дать ранг С, но очевидно, что она обладает какими-то уникальными знаниями. Одно извлечение яда чего стоит. Как не старался, но глава клана Сенжу так и не смог разобрать, как она это сделала. Он прекрасно видел следы присутствия яда почти во всех жизненно важных органах и при таком распространении помочь могло разве что противоядие и то не факт, но в том то и дело, что следов противоядия не было, а яд был нейтрализован, хотя нет, не так, извлечён, а вот это уже было интересно… Ещё одним моментом который беспокоил Хашираму, но в то же время вселял некую надежду, являлось то, что он не чувствовал в этой куноичи ненависти к Сенжу. Ни агрессии, ни раздражения, ни отвращения, ничего, вообще никаких негативных эмоций направленных на них. Положительных к слову тоже, но всё-таки, чтобы Учиха не огрызалась при Сенжу, это было явно что-то новое. Да и когда они лечили Изуну, создавалось впечатление, что работать с Сенжу для девушки в порядке вещей. Да и та её благодарность в конце была на самом деле искренней, странно всё это. Но с другой стороны может она не откажется от идеи мира с Сенжу? Может, следует попробовать повлиять на Мадару через неё? Но с третьей стороны, Хаширама не знает её положения в иерархии Учиха… Эх, как всё сложно… Вот именно поэтому Хаширама и не любил всё анализировать, у Тобирамы это гораздо лучше получалось. Но Тобирама сейчас был занят, вернее он уже второй день не вылезал с полигона, всё же поражение очень сильно ударило по его гордости. Младший брат главы клана Сенжу в свою очередь действительно был на полигоне и уже второй день методично и со вкусом его разносил. Окружающее пространство уже давно лежало в руинах, но Тобираме было этого мало. В данный момент он сражался со своим клоном. — Искусство ниндзя, Техника водяного дракона. — Выкрикнул Тобирама и огромный дракон, состоящий из воды, источников которой, к слову сказать, поблизости не было, понеся прямо на клона. — Искусство ниндзя, Великая водяная стена, — ответил клон и прямо перед драконом выросла огромная толща воды. Техники столкнулись, облав брызгами всю округу. Тобирама и его клон выхватили мечи и ринулись прямо в эпицентр. К этому моменту техники как раз сумели развеять друг друга, но это не как не повлияло на действия сражающихся. Одновременно оттолкнувшись от земли, они взмыли в воздух и скрестили свои мечи прямо над обрушевшимися потоками воды. Удар. Удар. Блок. Переворот. Тобирама и его клон двигались как отражения в зеркале, что, в общем-то, не удивительно, так как они являются одним и тем же человеком. Тобирама делает сальто в воздухе и пытается нанести удар ногой, но клон уклонился и контратаковал ударом меча по диагонали, Тобирама ушёл перекатом и запустил в ответ несколько Кунаев, клон отбил их мечом, но на одном из кунаев была метка Хирайшина, поэтому оригинал тут же оказался за спиной противника, но клон предвидел такое развитие событий поэтому успел развернуться и сложить несколько печатей, поэтому Тобирама ждало пущенное в лицо водяное ядро, так что ему пришлось останавливать атаку на середине движения и срочно изворачиваться. Извернувшись, Тобирама попытался сделать подсечку, которая закономерно успехом не увенчалась, и отправил вдогонку россыпь кунаев, на этот раз с взрыв печатями. Взрыв получился мощным, но клона он не задел, а, а ответ Тобираме прилетел водяной дракон, время создавать технику не было, поэтому пришлось уклоняться. Противники вновь замерли напротив друг друга. — Вечная тьма, — одновременно выкрикнули противники, и применили гендзюцу. Все пространство заволокла вязкая как смоль тьма. Тень стала белой. Глаза стали бесполезны и Тобираме и его клону пришлось полагаться на другие органы чувств, в основном на слух. По сути это была отличная тренировка по противостоянию шарингану, бой без зрительного контакта, без зрительного контроля. Тобирама замер, прислушиваясь, атаковать первым он не собирался. Первым среагировал его чутье и в следующую секунду он услышал звук рассекания воздуха, кунаи понял он и попытался уклониться, но небольшая задержка на обдумывание теперь красовалась кровавой царапиной на щеке. Если бы на клинке был яд, Тобирама был бы мёртв. Такой результат очень не устраивал младшего Сенжу, так что выжидательную стратегию пришлось менять на атакующую. Вся прелесть этого гендзюцу заключалось в том, что помимо зрения обычного оно ещё блокировало и зрение сенсорное. Поэтому каким бы отличным сенсором Тобирама не был, а он по праву считался одним из лучших, сейчас для него это было бесполезно и обнаружить местоположения своего клона он таким образом не мог. Поэтому он решил действовать проще и одновременно сложнее. А именно бить по площадям. — Искусство ниндзя, Техника великих океанических волн, — его голос прозвучал как раскат грома в этой вязкой тишине. Из-за гендзютсу этого было не видно, но вокруг Тобирамы по всем направлениям стали расходиться одна за другой гигантские волны. Тобирама не пожалел чакры и потратил на эту технику больше половины своего резерва, поэтому, через некоторое время на месте полигона, если бы не непроглядная тьма можно было бы наблюдать вполне себе полноценное озеро при этом весьма глубокое. В свою очередь клон, как только услышал голос оригинала не стал стоять на месте и резво подпрыгнул вверх. Он помнил расположение деревьев до того как опустилась тьма, поэтому, используя их как опору поднимался всё выше и выше, пока деревья наконец не скрылись под водой, а он приземлился на её поверхность. Тобирама и не рассчитывал, что эта простенькая и примитивная атака достанет клона, нет, это была всего лишь подготовка, подготовка для настоящей атаки. Самой любой стихией Тобирамы была вода, что не было особым секретом и именно почти управления ей он считался гением. И хотя младший Сенжу отдавал предпочтения воде, это также не отменяло того факта, что он владел и другими четырьмя стихиями и сейчас был тот редкий случай, когда он собирался использовать одну из них. Тобирама подбросил кунай, который находился сейчас у него в руке, после чего положил руки на поверхность воды. Сейчас ему не надо было складывать печати и выполнять сложнейшие техники, а уж тем более проговаривать их названия в слух. Всё, что от него сейчас требовалось, это преобразовать некоторое количество своей чакры в электричество, а уж вода, к слову сказать, полученная из его же чакры, как проводник, довершит всё остальное. Не став откладывать в долгий ящик Тобирама приступил к выполнению своего плана. И как только чакра была преобразована в молнию и атака распространилась по поверхности воды, то Тобирама, дабы не попасть под свою собственную же атаку, переместился Хирайшином к кунаю, который подбросил в воздух парой секунд ранее. Если бы не было гендзюцу, то можно было бы увидеть, как молнии, распространяясь по воде, достигли клона в это же мгновение, попав под атаку клон развоплотился Как только клон исчез Тобираме сразу передалась вся его память, а так же вся его усталость, резерв его был практически пуст. Тьма рассеялась, а вода начала постепенно испаряется. Это позволило ему использовать ветки вновь выглянувших на сушу деревьев в виде некой лестницы, и довольно мягко снова опуститься на землю. Как только его ноги коснулись земли Тобирама тут же разлегся на спине, расставив руки в стороны и тяжело и часто дыша, под тем самым деревом где он спустился. Всё его тело болела. Каждая мышца, каждая кость в его организме ныли от чрезмерных нагрузок. Стук сердца отдавался барабанной дробью в ушах, а сильное чакроистощение не добавляло приятных ощущений. Но Тобираме сейчас это было нужно, потому как его единственным желанием было забыться и забыть, забыть свой позор. Тобираме было стыдно, и он был невероятно зол, зол на себя и всех окружающих. Зол на себя, за свою слабость, зол на проклятую Учиха, что его победила. (Вообще у Тобирамы не было предвзятого отношения к куноичи, и он не считал их слабее мужчин шиноби, та же Тока, например, могла пол клана заткнуть за пояс, но то, с какой лёгкостью эта девчонка Учиха победила Тобираму, это очень сильно задело гордость младшего Сенжу) Зол на старшего брата, который так легко согласился на условия врага. Зол на соклановцев, которые так легко пропустили чужака на территорию клана. Да и вообще вся ситуация в целом его бесила, а особенно бесило спокойствие брата. Именно поэтому, чтобы никого ненароком не убить, Тобирама и провёл последние дни на полигоне. А ещё он хотел избавиться от воспоминаний того, что было в гендзюцу, от мыслей, что лезли в голову, как хищники, почуявшие кровь. И вот кажется он идеальный шанс, он вымотан до предела и организм того и гляди отключится чтобы отдохнуть, но нет, сознание до сих пор оставалась ясным, а воспоминания так и крутились в голове и избавиться от них никак не получалось. Последнее, что он помнил после сражения это взгляд ало красных глаз, а затем темнота. Очнулся он в странном месте. Со всех сторон его окружали высокие гладкие каменные серые стены, на одной из которых был изображен герб клана Учиха. Крыши же у этого странного здания не было. Вместо потолка Тобирама мог наблюдать кровавой красное небо с равными белыми облаками. Сам же Тобирама весь был обмотан цепями. Ноги его были прикованы к полу, а руки разведены в сторону и надёжно зафиксированы, причём так, что о том, чтобы попытаться достать кунай или сложить печати и речи не было. Но как не странно, если не пытаться дергаться и выбраться поза была вполне себе удобной. Перед Тобирамой де на возвышении стоял каменный трон, а на этом троне преисполненная собственного величия и как показалось Тобираме надменность сидела она, его противник, неизвестная куноичи Учиха, Тобирама аж сплюнул. Она была одета в странный чёрный плащ с красными облаками, а вся её поза выражала полную расслабленность. Она сидела, облокотившись на спинку трона, (креслом стулом или чем-то другим это каменное сооружение просто не возможно было назвать), положив ногу на ногу, а раскрытые полы плаща свисали вниз. Одна её рука спокойно покоилась на подлокотнике, а вторая покоилась внутри плаща и было видно только свисающую из открытого ворота кисть с чёрным маникюром. Глаза её смотрели спокойно и холодно. Тобирама сразу отметил, что из такой позиции ей будет трудно как атаковать самой, так и отразить внезапное нападение, а значит, она даже не воспринимает Тобирама как угрозу. Такое явное пренебрежение вызвало не шуточное раздражение в душе у младшего Сенжу, но он не показал этого внешне. Тобирама вообще славился своим умение контролировать свои эмоции и рациональным мышлением, поэтому и сейчас решил держать голову холодной, а разум чистым. И видя, что Учиха не собирается что-либо делать решил заговорить первым. — Что тебе нужно, проклятая Учиха? — последние слова он выплюнул скрывать свою неприязнь у не было ни малейшего желания. Девушка, сидящая перед ним, мазнула по нему равнодушным взглядом, а потом перевела его куда ему за спину, Тобирама даже обернулся, но там была только стена. Она молчала, словно раздумывая, отвечать ему вообще или нет, и когда Тобирама уже почти потерял терпение, она все же произнесла. — От вас, Тобирама-сан, ничего. — И, подумав, добавила, — Вы просто мой заложник. Тобирама похолодел, а по спине его пробежало стадо мурашек. Он прекрасно знал своего брата. Тобирама уважал его как главу клана и прекрасно знал его силу, но при этом так де прекрасно знал, что Хаширама все ещё большой ребёнок, и то, что он любит его Тобирама, а так же знал, что чтобы спасти его жизнь Хаширама сделает все, даже если это пойдёт в разрез с интересами клана. И именно поэтому у Тобирама волосы становились дыбом, только от мысли о том, ЧТО могли потребовать Учиха за его жизнь. «Надо выбираться отсюда» эта мысль осталась единственной в голове Тобирама. Он просто не мог позволить, чтобы из-за него, из-за его проигрыша пострадал кто-то из клана, а то и весь клан в целом. Тобирама сосредоточился и постарался силой воли выбраться из иллюзии. Не получилось, лишь цепи сдавилили его чуть сильней. Тогда он прокусил губу, надеясь, что боль отрезвит и поможет ему выбраться, но и это не помогло, открыв зажмуренные глаза, он по прежнему был в этой странной комнате. Учиха, сидевшая перед ним с интересом наблюдала за его попытками. И пусть это было неприятно, но Тобирама не собирался сдаваться. Следующее, что он сделал, это глубоко вздохнул, успокоился и полностью остановил ток чакры в своём организме, надеясь, что прервет иллюзию. Не сработало. Тобирама равно выдохнул. Иллюзии Учиха были не так просты. От придумывания нового способом выбраться из иллюзии его отвлёк голос девушки. — Уже собираетесь уходить, Тобирама-сан? Как жаль, а я думала, что вы искали встречи со мной. — Ровным голосом произнесла она. — Что? — неподдельно удивился Тобирама. — Зачем мне искать с тобой встречи? Если бы это и было так, то я сделал бы это только для того, чтобы тебя убить. — Да? А я думала это вам Хаширама-сан поручил собрать всю имеющуюся по мне информацию и все что только можно и нельзя. Или я не права? Так вот же я здесь, спрашивайте. — Она даже изобразила какой-то странный жест рукой, видимо в подтверждение разрешения. Первыми мыслями в голове Тобирама были: «Как? Откуда она знает?». Потом до него дошёл смысл последних слов и ему захотелось прокричать: » Спрашиваете?! Какого черта?!» Но он содержался и начал лихорадочно обдумывать ситуацию. Что это? Издевка? Нет. Для этого сидящая на троне девушка выглядела слишком серьёзно. Не в её голосе, не на лице, ни во взгляде не было не насмешки ни презрения, только ледяное спокойствие, даже некое равнодушие. Словно спроси — ответит, промолчи — не обидится. Но тогда что? Ловушка? Но тогда какая-то странная или он чего не замечает? Ни один шиноби не станет так просто открывать свои секреты, а уж тем более этого не будет делать Учиха. Что-то здесь было не так. Тобирама не понимал эту девушку, имени которой он, кстати, не знал, и это больше всего его раздражало. Он не мог просчитать её, не мог предсказать её мысли и действия и, тем не менее, нужно было что-то решать. Вырваться из иллюзии у него не получилось да и это представлялось весьма трудной задачей, тем более, когда за ним так пристально наблюдают, а значит, его тюремщицу нужно отвлечь, нарушить её концентрацию, и разговор представлялся Тобираме не самым плохим способом. К тому же и в море лжи можно выявить крупицы истины. Решив так, Тобирама все же решился ответить и решил начать с самого простого. — Ну, раз великая Учиха так великодушно решила предоставить мне право задавать вопросы, — сарказма и насмешки в этих словах не услышал бы только глухой, да и тот заметил бы их по выражению лица. — То могу я хотя бы узнать её имя? Девушка осталась равнодушной к провокации и спокойно ответила. — Учиха Итачи. И все, если Тобирама ожидал чего-то большего, хоть какой-то реакции, то его ожидания не оправдались. Ему срочно нужно было придумать какой-то вопрос, потому как Итачи помогать в поддержании разговора ему явно не собиралась. И, чтобы не упустить инициативу и момент, он ляпнул наитупейшую, по его собственному мнению, глупость. — Мы сейчас в гендзюцу? Судя по взгляду девушки, она была солидарная с его мыслями. — Да… Но это не обычное гендзюцу, — все же добавила она, немного погодя. — Необычное? — сразу выхватил для себя Тобирама. — Да, — немного помолчав, все же ответила Итачи. — В этом гендзюцу невозможно солгать. Давным-давно… его придумал один мой друг, для проведения переговоров. Я всего лишь немного подправила дизайн обстановки, — один кончик губ девушки еле приподнялся в намеке на улыбку. Тобирама задумался. Он сильно сомневался, что такое возможно. Он знал, что Учихи могут пытать в гендзюцу, а то что её загадочный друг Учиха он даже не сомневался, знал, что под гендзюцу можно заставить человека сделать что-то, что Учихи могут видеть спрятанные воспоминания, но заставить говорить правду, это было или запретить говорить ложь, это было что-то из ряда фантастики. Слишком тонкое воздействие. Да и не мог представить Тобирама на что надо воздействовать чтобы получить такой результат. Видимо уловив его мысли или ещё что-то в этом духе Итачи произнесла. — Не верите? Но вы можете легко проверить правдивость моих слов. Просто попытайтесь солгать. Тобирама и попытался, и… ничего. То есть совсем. Из его горла не вылетело ни звука, губы просто бездумно открывались, при этом не было ни сильной боли, ни удушья, чего следовало в принципе ожидать, учитывая кто его противник, он просто не смог произнести лож вслух и все. При этом начни он говорить нормально и правду, голос его сразу же возвращался. — Убедились? — услышал он вопрос. — Да. Но как? — помимо воли вырвалось у него, но Итачи все же ответила. — Мой друг, тот, который придумал это гендзюцу, он чем-то был похож на вашего брата — На Хашираму? — перебил её Тобирама, но девушка, кажется, этого даже не заметила. — Да. Он также хотел мира. Он ненавидел войну, не понимал её смысла. Хотя и был не столь наивен как ваш брат, поэтому не кричал об этом на каждом углу. Он хотел мирного разрешения конфликтов, и это гендзюцу стало результатом его исследований. Он создал пространство для переговоров. Пространство, где противники не могут навредить друг другу, не могут солгать, не могут обмануть. И поэтому вынуждены обсуждать свои проблемы… Что-то в словах куноичи царапнуло на задворках сознания Тобирамы, но он пока не обратил на это внимания. Его сейчас интересовало то, что не может гендзюцу быть таким идеальным, что-то обязательно должно быть какое-то слабое место, подвох, но пока не находил его, поэтому и решил спросить нечто иное. — И как же звали того, кто смог создать такое гендзюцу? — Вам ничего не скажет его имя. — И все же. Кто он? Где он сейчас? Его оппонент на секунду при крыла глаза, но затем все же ответила. — Его звали Учиха Шисуи, и он мёртв. Сказано это было таким тоном, что Тобирама сразу понял, язык лучше прикусить, это, конечно, была первая эмоция, которую проявила девушка, но Тобирама прекрасно понимал, что если он продолжит развивать именно эту тему, то может получить не потерявшую концентрацию Итачи, а свою жизнь, что естественно не входило в его планы. И все же, раз уж ему удалось развести её эмоции, он не собирался упускать инициативу, поэтому и предпринял очередную попытку провокации. — И все же, я не думал, что кто-то из Учиха пригласит меня на «переговоры». Я бы скорее поверил, что ты будешь меня пытать, или разговорами ты пытаешься усыпить мою бдительность, тьфу. — младший Сенжу сплюнул на пол. — Ну… давай же, я ведь наверняка убил кого-то из твоих родных, неужели ты не хочешь отомстить, я ни за что тебе не поверю и никогда не поддамся на твои мерзкие трюки, Учиха! — Тобирама постарался вложить как можно больше яда в эти слова, чтобы спровоцировать сидящую перед ним, расшатать её ледяное спокойствие, но её ответ буквально выбил воздух у него из лёгких. — Я не испытываю ненависти к клану Сенжу, ни к кому из вас. И сказано это было так обыденной, так легко и просто, что Тобирама сразу понял, понял, что сидящая перед ним девушка не врёт. Понять то он понял, но ни его, ни разум не могли принять этой очевидной истины. С его точки зрения такое было просто невозможно, но это было так. Он хотел было что-то ответить, но не смог выдавить из себя и слова, он по-настоящему был в тупике. Более того, эта простая фраза, эти будто бы не бережно брошенные слова задали что-то внутри него. Заставили задать себе вопрос, а как он сам относиться к Учиха. И его снова начали атаковать мысли, которых он так долго прятался, которые он так старательно пытался выдавить из своей головы, которые всегда возникали в его голове, стоило брату заговорить о мире с Учиха. Мысли из-за которых он сам утвердил себе что это невозможно и потому каждый раз все больше раздражался на брата. И Тобирама даже не заметил, что цепи, удерживающие его стали тоньше. И все же, силой воли Тобираме удалось отогнать надоедливые мысли, сейчас было не место и не время для подобного и чтобы больше к ним не возвращаться и раз провокация не удалась он решил вновь перевести тему. — Ты сказала, что я твой заложник. — Верно. — Чего ты добиваешься? Что тебе нужно от Хаширамы? Вернее не так, что клану Учиха нужно от главы клана Сенжу? — На самом деле Тобирама не ждал ответа на свой вопрос, он уже понял по её поведению, что хоть она и разрешила задавать вопросы, она не из тех, кто открывает свои планы, но к его удивлению она ответила. — Мадара-сама хочет чтобы Хаширама-сан вылечил Изуну-сама. — Что??? Тобирама понял, что Итачи только что зачитала ему приговор. С одной стороны это означало, что рана, которую он нанес Изуне достаточно серьёзная, да и яд должен был уже содействовать, но с другой стороны Тобирама знал своего излишне мягкого брата, поэтому он не сомневался что Изуна выживет, а вот о своей безопасности он такого сказать не мог, в отличие от брата он совершенно не доверял Учиха, а уж кто-то, а Изуна точно бы не упустил шанс его прикончить. Вопрос о побеге встал с новой силой. Да, Тобирама хотел, конечно, вывести куноичи из себя и узнать больше информации, но это была не единственная его цель. Он уже понял, что обычными методами вряд ли выберется из иллюзии и вряд ли переиграет Учиху в тонкости плетения гендзюцу, поэтому решил действовать напролом, сырой, грубой силой. Но для этого эту силу надо было ещё собрать, а разговоры как раз позволили потянуть время. Тобирама хотел мощным ударом выпустить ударную волну сырой чакры и просто силой смять чакру противника, ну или, по крайней мере, найти слабые места в иллюзии. Уж чем-чем, а объёмами чакры и выносливостью клан Сенжу всегда превосходил все остальные. И слова Итачи о его роли только подстегнули его к выполнению этого плана. Огромная волна чакры прошлась по всему пространству, но… это ничего не изменило, иллюзия даже не поколебалась. Итачи как сидела спокойно на троне, так и сидит, даже глазом не повела, стены как стояли, так и стоят, а Тобирама, цепи, что окутывали его тело стали толще, да и по его скромному мнению их стало больше. — Впечатляюще, — услышал младший Сенжу комментарий в свой адрес, сказанный голосом, лишённым эмоций. — Да какого черта! освободить меня чертова Учиха! — не то чтобы потерял контроль над своими эмоциями, но все же он решил выказать своё раздражение вслух. — Но я вас не держу, вы сами сковали себя цепями, Тобирама-сан. — И ему показалось, что в голосе даже прозвучали какие-то участливые нотки. — Да ты издеваешься!!! — Вовсе нет. Вы действительно сами удерживаете себя. «Не похоже, что Учиха шутит…» — про себя подумал Тобирама, и если сбежать не получилось то придётся играть по её правилам, пока. Поэтому уже более спокойно поинтересовался. — Что это все значит? — Только то, что я сказала, — был ему спокойный ответ, — но проще, думаю, будет продемонстрировать. Итачи на секунду прикрыта глаза, а когда в следующее мгновение она их открыла, то на Тобирама обрушилась такая волна ки и жажды убийства, что его в буквальном смысле прибило к полу, и все же он успел заметить, как тело девушки к трону приковали массивные цепи. Она вновь прикрыла глаза, давление пропало, а цепи, сковывающие её, стали исчезать. Тем временем Итачи как ни в чем не бывало, продолжила. — Я уже говорила, что мой друг создал это гендзюцу для переговоров, как вы понимаете, переговоры не всегда проходят гладко, поэтому, чтобы предотвратить несчастные случаи, мой друг предусмотрел некую систему безопасности. И чем сильнее бы стороны желали навредить друг другу. Тем крепче бы их удерживали цепи. Другими словами, цепи, что вас сейчас держат, это ваше желание навредить мне и ваша ненависть к клану Учиха. И вот после этих слов Тобираме стало страшно, по-настоящему страшно. Он осознал всю мощь и потенциал этого гендзюцу, всю гениальность того, кто его изобрел и ненароком порадовался, что тот уже мёртв, не известно, чтобы он ещё смог сотворить, и осознал все мастерство Учихи, что смогла воплотить это гендзюцу в жизнь. Тобирама и сам придумывал техники, на его счету даже есть авторские гендзюцу, поэтому он отлично понимал их ценность и сложность, а так же понимал, что будь у Учихи хоть три раза шаринган, он был уверен, что даже среди их клана, только единицы смогли бы воплотить такую технику. Такое тонкое управление эмоциями и чувствами да и ещё и их материализация… В этот момент Тобирама чётко осознал, что перед ним сидит либо гений, либо монстр. Но ему нельзя было сейчас терять самообладание, у него ещё будет время подумать об этом, если он выберется, а пока Тобираме предстояло взять себя в руки. — Вот как, — кажется Тобирама сказал это вслух. — В таком случае, — Тобирама закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, сосредотачиваясь и очищая сознание. На глазах Итачи цепи стали таять и превращаться в тонкие веревки… Тобирама открыл глаза. — Да, так намного лучше, — послышался облегченный вздох. — Мы можем продолжить наши «переговоры»? — Конечно. — Тогда ответь мне, почему я раньше не видел тебя на поле боя, не видел в клане Учиха? Уверен, такую колоритную личность я бы запомнил, — Тобирама усмехнулся. — Потому что меня там не было, — до зубного скрежета спокойный ответ. — Хорошо, а где ты была? — Не здесь. — Откуда ты пришла, Итачи? — Издалека. — Зачем ты пришла? — Чтобы помочь своему клану. — Почему сейчас? — Так нужно было. Тобирама начинал закипать, он не мог понять она всем так отвечает или над ним так тонко издевается ибо её лицо и взгляд оставались предельно серьезными, а поза расслабленной и даже не один мускул не дрогнул. — Что за технику ты использовала, чтобы помешать мне убить Изуну? — Камуи. — Да чтоб тебя! Ты можешь хоть на один вопрос ответить нормально? — Какой вопрос, такой ответ, — спокойное пояснение. Тобирама с трудом подавил рычание рвавшиеся из груди. Он не собирался показывать свою слабость, а зарычи он, то признал бы своё бессилие. » Так дело не пойдёт», подумал Тобирама, «пора менять тактику. Он уже заметил, на какие вопросы она отвечала довольно развернуто, и как бы ему не хотелось, все же пришлось задеть эту тему. — Ты говорила, что не питаешь ненависти к Сенжу. Почему? — Потому что это глупо. Я считаю и Сенжу, и Учиха заложниками обстоятельств. Глупо ненавидеть того, кто такой же… как и ты, глупо ненавидеть того, кто также… как и ты ничего не может изменить. — Но, если не ненависть, то что тогда, судя по твоим словам… жалость? Спасибо. Не нуждаемся. — Нет, не совсем, скорее понимание. Не ко всем конечно. Есть в вашем клане отморозки которых бы я убила без за зрения совести, но поймите меня правильно, этих бы я убила, будь они хоть Сарутоби, хоть Шимура, а не из-за того, что они Сенжу. Более того, вас я, например, уважаю, — а вот это было неожиданно, Тобирама аж рот открыл от удивления. — А вот Хашираму я, например, считаю лицемером. — Что? Хашираму? Лицемером? Почему? — То ли гневно, то ли удивлённо воскликнул Тобирама, но веревки опять превратились в цепи. — Потому, что все его слова о мире — только слова. Он ничего не делает для мира на самом деле. — Ха? Это не правда. Да что ты можешь знать?! — Да-а? А были ли созваны хоть одни переговоры? Или, быть может, Хаширама хоть раз отказался от миссии, где бы, так или иначе, пересеклись с Учиха? Быть может Хаширама приказал не убивать по возможности Учиха, хотя бы детей и подростков? — В голосе куноичи не было ни гнева, ни обиды, ничего. Она просто перечисляла факты и от этого Тобираме стало не по себе, и он не выдержал. — Может ты и права, но все те же обвинения можно выдвинуть и Учиха. Почему же Мадара не сделал ничего из этого? — Он не мог. — Что? — Гордость и менталитет клана. К тому же, первым предложил Хаширама, инициатива была у Сенжу, и право первого хода также было за вами, но первого хода не последовало… Тобирама молчал. В чем-то Учиха была права, но он категорически не мог этого принять. В конце концов, Учиха и сами могли сделать этот пресловутый первый ход. — К тому же, это ещё не все, — тем временем продолжила девушка. — Тобирама-сан, вы знаете почему Мадара-сама постоянно отказывает Хашираме-сану? — Нет, — последовал довольно честный ответ. Раньше бы Тобирама сказал, из-за того, что Мадара сам по себе злобная тварь, но в свете этого разговора… — По той же причине, по которой и вы не поддерживаете брата, тот мир, что предлагает Хаширама-сан не сработает, мир, построенный на силе, не продержится долго, приказать можно, но стоит рухнуть хоть одному столпу и наши кланы снова умоются в крови. К тому же, даже если построить деревню, с тем положением вещей, что есть сейчас, Учиха никогда не примут главой Сенжу, а Сенжу не будут подчиняться главе Учиха. Наш клан хочет мира, едва ли не больше чем Сенжу, мы устали от крови, но мы не можем принять то, что предлагает Хаширама-сан, учитывая что весь его мир строиться на словах. А вторая причина это то, что сам Хаширама не понимает насколько лицемерно себя ведёт. Как это не прискорбно было признавать, но эта Учиха в чем-то была права, конечно, исключая лицемерие Хаширамы. Тобирама и сам понимал, что затея, в том виде, в котором она есть, не сработает, поэтому всегда и отговаривал брата. Признаться честно, Тобирама тоже хотел мира, но не видел путей его достижения, да и не мог так просто простить он Учиха, да хотя бы за смерть Итамы и Каварамы. Но эта Учиха ведь не просто так подняла эту тему, значит, у неё есть что-то на уме. — И что ты предлагаешь? — У меня встречный вопрос. Вы знаете с чего началась война наших кланов? — Нет. Это никому не известно. Кровавый след тянется слишком далеко. — Тобирама не понимал к чему этот вопрос. Неужели эта куноичи что-то знает? — Тогда позвольте рассказать вам одну легенду? — Легенду? — Именно. Тобирама даже не заметил, как окружающие его стены исчезли, а вокруг него стали разворачиваться события той самой легенды. ‚Иллюзия в иллюзии? А стоит ли удивляться? ‘ уже как-то вяло подумалось Тобираме. Передним развернулась история Кагуи, история Хагоромо и Хомуры, история Индры и Ашуры, история Учиха и Сенжу. Тобирама даже не заметил сколько прошло времени несколько минут или несколько часов, настолько он был оглушён всей свалившейся информацией. — Верить мне или нет, решать вам, но это правда, — ворвался в его сознание голос Итачи. — Я решила поделиться ей с вами, но считаю, что кому бы то ни было рано ещё её знать, поэтому без моего разрешения вы не сможете никому передать эти знания, даже своему брату, и все же, прошу вас, Тобирама-сан, подумайте над моими словами. Как только девушка закончила свою речь, то превратилась в десяток ворон, и все они понеслись в сторону Тобирама. Одна из них прошла сквозь его тело и, наконец… его сознание погрузилось в спасательную тьму. И вот сейчас он лежал под раскидистые деревом и раз за разом прокручивал эти воспоминания. Таким униженным и беспомощным как в той иллюзии Тобирама ещё никогда себя не чувствовал. Он твёрдо решил, что если ещё раз переселяется с этой Учихой, то точно её убьет. Она была угрозой, угрозой ему и всему клану, угрозой уровня Изуны или даже Мадары, и кажется, что она определённо что-то задумала. И все же каждый раз в его сознании всплывали её слова и те истории, что она рассказала. Тобирама не хотел ей верить, но почему-то не верить не мог. А ещё он отчётливо понимал, что свою миссию по добыче информации об этой куноичи он с треском провалил, а вот головной боли на ближайшее время он изрядно приобрёл.