Ты стреляешь в меня, но я встаю, Я пуленепробиваемая, мне нечего терять. Стреляй, стреляй, Но я не упаду, я — титановая…*
Within Temptation — «Titanium» (David Guetta Cover)
Техасские вечера летом удушливые. Штат Одинокой Звезды тих под тёмным небом, и только вдали воют койоты, блукая по равнинам в поисках пропитания. Одинокая трасса, местами покрытая свежими трещинами, рассекает белую пустыню чёрной змеёй, по которой ездят путешественники. В основном люди направляются в Эль-Пасо — город на реке Рио-Гранде. Среди редкой растительности у относительно нового участка дороги расположился одинокий мотель-закусочная, встречающий путников дешёвым пивом и плывущей от жира яичницей. Под неоновой вывеской с мудрёной фамилией хозяина стоял проржавевший от времени мотоцикл с множеством наклеек — байкерские клубы любили отмечаться. Звучало надоедливое кантри, приправленное пьяным гоготом, а мусорный бак у здания громко хлопнул крышкой — дочь хозяина, девятнадцатилетняя Агата, выбросила два тяжёлых мешка и облегчённо выдохнула, вытерев потный лоб ладонью. Горячий пыльный воздух для неё — наслаждение по вечерам, когда к ним заглядывает очередная толпа байкеров, чтобы упиться в хлам и отдохнуть, а выбрасывание мусора — ритуал, во время которого она может забыть про приставания и шум. На парковке стояло с дюжину мотоциклов — от дорогих, прилизанных от малейшей пылинки, до старых, потрёпанных временем жеребцов. Каждый вызывал в душе девушки искренний, почти что боготворящий лепет. Она тайком от отца покупала в ближайшем городе или обменивала на что-то у постояльцев журналы о мотоциклах, книги, редкие плакаты. Всё хранилось в её комнате под скрипучей дощечкой, и по ночам, спрятавшись с фонариком под одеялом, она рассматривала яркие картинки, изучала внутренний мир двух-трёх-колёсного транспорта, желая ощутить, как ветер растрёпывает её каштановые волосы и обтекает укрытые веснушками щёки, пока она кричит от восторга и несётся навстречу иной жизни. Но реальность больно ударяла под дых: не раз отец рвал её находки, высмеивая за малейшую инициативу, смачным подзатыльником отправляя обратно на кухню — работа не ждёт, не отлынивай и обслужи клиентов. Для старика с выпирающим пузом и сальными остатками волосёнок постояльцы оставались важнейшими людьми в жизни, и будь возможность — он бы им и собственную дочь разрешил насиловать без лишних вопросов, абы люди приезжали и оставляли деньги, сливаемые им на кассеты для видеопроигрывателя с чёрно-белыми фильмами и пойло. Во всяком случае, стойкое чувство, что папа не защитит её по своей воле, привилось к девушке с детства, не отпуская, липким страхом обволакивая каждый раз, стоит подвыпившему постояльцу позариться на её тело, выкрикивая похабные вещи и озвучивая не менее мерзкие предложения. Агата утомилась работать обслугой, но вбитая ей в голову мысль о собственном ничтожестве ставила крест на любых попытках сбежать — кто её защитит, если даже родному человеку она не нужна? От алкогольного беспамятства её спасала боязнь оказаться беспомощной перед кем-то плохим… В дальнем углу парковки стоял странный мотоцикл, не сразу бросившийся ей в глаза. Чёрный, с блестящими хромированными трубами и огромными фарами под выпирающими вставками, он казался огромным и футуристическим — среди всех известных ей моделей, Агата не нашла бы ничего хоть отдалённо похожего. Громоздкий, со странными нагромождениями деталей вокруг бака, словно из-под них вот-вот вылезут мощнейшие пушки, как в фантастическом фильме, он всё равно казался манёвренным и до дурмана чарующим в своём агрессивном дизайне. — Ты, видимо, с характером, — сжато произнесла девушка, неуверенно подходя. Она не решалась коснуться гладкой поверхности, в которой отражалась луна и её собственное лицо. Воздух вокруг ощутимо наэлектризовался, вселяя чувство животного страха и восхищения некой мощью. Словно перед ней что-то живое. Но из живого тут — только скорпионы, змеи и сама Агата, вздрогнувшая от хлопка двери. Широкоплечий байкер — один из остановившейся у них группы — вышел на улицу, потягивая пиво из жестяной банки. Он усмехнулся при виде девушки и выдавил фирменную белозубую улыбку, интересуясь: — Что, понравился? — Д-да, красивый… — Вот тот, что левее — мой. Хотела бы прокатиться? — мужчина подошёл ближе, и запах переизбытка спиртного стал ещё ощутимее. Агата вздрогнула и снова отвела взгляд. «Нужно быть хорошенькой, приветливой хозяюшкой» — твердило сознание на вбитом автомате, пока сердце видело рассвет и ревущий под ней мотоцикл. — Ой, я люблю мотоциклы, но… у меня нет прав, — как можно деликатнее отказывается девушка, отступая, упираясь задом в мотоцикл. — Так ничего страшного. Поедешь нажопницей*, — гоготнул байкер, перекрыв ей пути отступления широкими ручищами, уперев их по обе стороны от её бёдер, зажав между собой и мотоциклом. — Ты же идеальная нажопница. Фигурка что надо… — Прекратите! — Агата громко пискнула, толкнув мужчину в грудь. Хоть бы пошатнулся, зараза. — Да не ерепенься ты. Я не обижу. Прокачу на байке — потом сама попросишь прокатить на чём-то ещё, — медвежья лапа коснулась её талии и спустилась ниже. Места между ними не осталось. — Не ломайся, сама же хочешь, по глазам вижу. И задница у тебя самое то. — Пожалуйста, не надо! — девушка ощутила смрад алкоголя и жирного мяса у самого носа — в следующую секунду байкер прижал её к себе, кинув жестянку из-под пива в сторону, и в наглую полез целовать, вцепившись в её губы, царапая сухую кожу щетиной. Со стороны послышалось улюлюканье и свист — ещё несколько мужчин вышло подышать воздухом, натыкаясь на пикантную картину. Хоть бы у кого мелькнуло в голове сказать простое «стоп». Байкер наглел. Он рыкнул, ещё сильнее заводясь от неуверенных ударов в грудь и царапающих плечи ногтей — и потянул вверх длинную юбку сарафана, оголяя покрывшиеся мурашками ноги. Агата беспомощно всхлипнула и притихла, не в силах сопротивляться, не веря, что это происходит с ней. Она ведь слушалась отца и не перечила, ходила всегда в юбках по щиколотки и футболках без вырезов — так за что её так? За что её окончательно уничтожать, втаптывая в грязь чувства? Мужчина всего на секунду отстранился, оценивая масштаб проделанной работы, и даже глазом не повёл на девичьи слёзы — только хмыкнул, что нечего ломаться, подумаешь, за ляжки потрогал — сама не против же, да и на мотоцикле покатает. На улице уже скопилось с полторы дюжины байкеров. — Эй, приятель, остынь. Дай девочке передохнуть, — включил голос совести один из его товарищей. — Да заткнись ты, Майки, — плюнул мужчина — и тот отступил, решив не нарываться на неприятности. Своя шкура ценнее. Когда байкер снова полез к Агате, беспомощно поджимающей потрескавшиеся до крови губы, один из мотоциклов резко зажёг фары и взревел мотором. Пьяные люди не сразу отметили отсутствие водителя рядом. Их мозг слишком долго переваривал серию странных звуков и метаморфозы самого байка, резко увеличивающегося в размерах. Первое понимание неправильности происходящего пришло в момент, когда чёрная тень метнулась вперёд, в воздухе мелькнул блик на длинном лезвии — и Майки отлетел в сторону, заливая всё кровью из перерезанной шеи. Кто-то пронзительно завопил. Агата замерла на месте, не упав лишь благодаря мотоциклу под собой. На долю секунды в неё впилась пара пронзительно-голубых огней — и байкер расцепил лапы, когда нечто откинуло мужчину на десять метров назад. Девушка только вскрикнула, зажав оцарапанное горячим металлом плечо, и упала на колени, беспомощно наблюдая за танцем смерти. — Трансформер! — завопил один из байкеров, кидаясь к мотоциклу. — Куда собрался? — застрекотало нечто, выдавая высокий, полный ярости женский голос. Фемка схватила его за голову — и кинула в вывеску, заигравшую в миг искрами, среди которых — как Агате показалось — она слышала хруст шейных позвонков, как в фильмах ужасов. Люди разбегались в панике цепляясь за торчащие камни или собственные ноги. Фемка нагоняла их, будто танцуя. С неимоверной лёгкостью она пересекала расстояние, вонзая клинок в тело, разрезая плоть, откидывая особо прытких в сторону: в столбы, фасад дома, транспорт. От силы удара у мужчин ломались позвоночники и конечности, они плакали в агонии, крича от боли. Некоторые валялись всостоянии шока, открывая рот в тихом хрипе, не осознавая происходящего. В сторону полетела отрубленная рука, раздался вопль, и человек повалился на землю, в следующую секунду притихнув под весом ноги, вмиг лопающей грудную клетку, как воздушный шарик. Одному фемка снесла голову чётким ударом — и она покатилась к ногам беспомощно зажавшей рот Агаты. Девушка сползла на землю и наблюдала за происходящим, одолеваемая гаммой чувств. Ужас сковывал её, но внутри, где-то глубоко-глубоко, зарождалось удовлетворение, словно свершилась справедливость над её обидчиками. Словно происходящее — закономерное и логичное наказание за неё и всех других девчонок, которым они наверняка предлагали «покататься», нарушали неприкосновенность тела и посягали на душу, туша об неё окурки вседозволенности. На шум вылез её отец с дробовиком. Мужчина, уже изрядно пьяный, направил оружие на трансформера, но его реакция — ничто, по сравнению со скоростью инопланетянки. Она, заметив движение, выдвинула из манипулятора пушку. Один заряд — и ему разрывает плечо, оставляя руку висеть на ниточках, откидывая мужчину на ступеньки. Дробовик отлетает к забившемуся в угол дома байкеру — и фемка заблаговременно прострелила ему голову, разбрызгивая мозговую жидкость по стене. Глава байкеров тихо хрипел, смотря на небо. Фемка продавила ему кости, и от удара о здание сломала ногу. Он прополз несколько метров, оставляя за собой капли крови, и завалился на спину, пока кожа на плече и ключице покрылась ярко-бардовыми пятнами, повторяющими след когтистых пальцев. Фемка медленно, словно растягивая удовольствие, вернулась к байкеру, с которого всё началось. Она всё чётко рассчитала — откинуть, переломать кости, но оставить в живых, чтобы помучить. Мужчина стонал от боли, когда под ним завибрировала земля из-за шагов трансформера. — З-ха… за что? — Тебе нравится обижать слабых, — ровно, растягивая слоги, произнесла фемка, присев на колено. Её когтистый манипулятор лёг на человеческую грудь, ощущая удары безумно скачущего сердца. — А что если кто-то сильнее обидит тебя? — она наклонила голову, следя за реакцией, яркими окулярами считывая написанный на человеческом лице ужас. Секунда — она давит когтями ему между рёбер, пробивая кожу, но не глубоко, доставляя боль, но не давая умереть от потери крови. Мужчина завопил и зашёлся кашлем, сплёвывая слюну и кровь, ощущая, как рвота подходит к горлу. Фемка выждала немного, давая человеку привыкнуть к новым ощущениям — и как только пульс начал стабилизироваться, резким движением вытащила пальцы, задевая раны. Байкер беспомощно завизжал, не в силах перевернуться или хоть как-то пошевелиться — его сковало, и от боли в груди жгло лёгкие, мешая вдохнуть. — Какая ирония. Тебе подобные так тяжело переживают то, что девушки терпят по жизни, — фемка усмехнулась — так искривились детали её лица, похожие на рот, и прошлась когтём над сонной артерией, поддевая подбородок. Она резко сомкнула пальцы на широкой шее, чувствуя, как от жара металла человек сглатывает, не в силах дышать. Когда вторая когтистая ладонь откинула край жилетки и спустилась ниже, царапая низ живота, мужчина активно задрыгался, испуганно засопев, чуть не теряя сознание от боли: — Нет! Не надо! Пожалуйста! — Не так быстро, — разочарованно хмыкнула фемка, убрав манипуляторы — ещё не хватало довести до клинической смерти. Она ощущала, как за ними пристально наблюдают. Агата сидела под мотоциклом и следила за происходящим с неким интересом, ощущая облегчение: на её стороне нечто сильное и очень смертоносное. Когда фемка выдвинула лезвие и придавила здоровую ногу байкера, целясь в область паха, девушка подала голос: — Стой! — её защитница замерла, заинтересованно посмотрев на неё. — Не марай об это руки. — Как скажешь, — Агата готова была поклясться, что услышала одобрение. Фемка посмотрела на байкера — тот, между бредом и реальностью, тихо молился, нащупав на груди серебряный крест. Она схватила его за горло и брезгливо хмыкнула, когда ощутила слабое сопротивление мелких ручонок. Когтями фемка прошлась по открытому животу до бедра — и мужчина сжался, осознавая. Стоит ему дёрнуться — когти продырявят кожу, но для крика не хватило воздуха — крепкие пальцы сжали горло, не давая дышать. Как выброшенная рыба, он шевелил губами, синея от нехватки кислорода. Фемка не спешила. Она растягивала мгновение. Чуть пошевелит пальцами, сдавит сильнее горло, ослабит хватку и снова пошевелит, прервав крик удушливым захватом. Байкер задыхался, а она с каждым разом всё больше держала его без кислорода, постепенно убивая, мучительно и беспощадно. Когда мужчина начал проваливаться во тьму, она отпустила его глотку, и когда человеческие глаза на секунду прояснились, лёгким движением свернула ему шею, после брезгливо оттряхнув манипуляторы. Агата так и сидела с открытым ртом. Когда фемка, выждав время, встала на обе ноги, девушка и сама подорвалась с места, чуть не потеряв равновесие от ярких вспышек в глазах. Неуверенно, она сделала шаг к инопланетянке, и та шагнула к ней навстречу, вновь присев на колено. Вокруг валялись тела, жужжали первые мошки, и где-то в ушах всё ещё звучали крики, вывеска мигала остатками лампочек, а они замерли на этот короткий миг, рассматривая друг друга: хрупкого человека и мощного трансформера. Девушка неуверенно протянула руку, встав на носочки. Ей захотелось её коснуться. Ощутить металл под пальцами, поверить в происходящее и осознать, что она всё ещё жива, что всё это — не плод её больного воображения, включившегося в стрессовом состоянии. Фемка упёрлась манипулятором о землю и придвинулась ближе, сначала неуверенно, рассматривая протянутую ладонь, а потом — коснулась лицевыми пластинами, и прикрыла окуляры, позволяя человеку себя рассмотреть. Металл мгновенно остыл до приемлемой температуры, и девушка готова была поклясться, что ощущала, как через это касание её напитывает энергией, успокаивая, даря чувство безопасности. Плеча, где остались царапины, коснулись когтистые пальцы без чужой крови — почти невесомо, аккуратно, словно бы извиняясь. — Забери меня отсюда, — тихо прошептала Агата давно просившееся, — пожалуйста. Фемка отстранилась, посмотрела внимательной лазурной оптикой в человеческие, молящие о спасении глаза, и кивнула: — Собери вещи и уезжаем. Быстро. Девушка кивнула и побежала в дом. Побоище вокруг её не пугало — только вселяло уверенность, что настало то самое «пора». Нужно бежать, пока есть возможность. Пока инопланетное существо готово проявить человечность с беззащитным органиком, не способным постоять за себя. Подбегая к трём ступенькам, ведущим в мотель, Агата услышала хрип, и её отец, наконец найдя дочь ничего не видящими глазами, протянул руку в мольбах о помощи. Его кровь смешалась с собственной рвотой, и как он ещё не умер оставалось загадкой. Девушка замерла лишь на секунду и скрылась в дверном проёме, через подсобку зайдя в свою комнату. Она запихнула в рюкзак ноутбук, телефон, документы, немного одежды (первой, что попалась под руки), еду на дорогу, вскрыла кассовый аппарат и заначку под досками, забрав все имеющиеся у них деньги, сменила юбку на штаны и вышла на улицу. Фемка стояла всё там же, только трансформировалась обратно в мотоцикл и ждала её, как и обещала. Агата посмотрела на отца. Он был похож на мертвеца из сериалов о зомби. Девушка заметила дробовик в стороне, подошла к нему, взяла оружие, охнув от тяжести, и вернулась к отцу, по сдавленным хрипам видя: всё он понимает и боится её. Боится, сковываемый ужасом, как она, когда он заносил руку для удара. Боится, потому что знает, что случится и ощущает собственную беспомощность. Только вот стрелять ей не хочется… — Слишком просто, — тихо признаёт девушка и кидает дробовик обратно на землю. — Ты не заслуживаешь. Агата отступила назад и резко развернулась, шагая прочь. Она поражалась новым чувствам и в то же время наслаждалась ими, питалась, начиная верить, что жизнь наконец изменится. Злоба, зародившаяся внутри, одарила психику удивительно спокойной реакцией на происходящее, защищая от стресса и толкая действовать. Ей нечего терять здесь. Ей не о чём жалеть. Девушка подошла к мотоциклу, больше походящему на внеземной транспорт, и неуверенно провела пальцами по сидению. Она всё ещё жива. Она всё ещё реальна. Значит, пора. Агата села на мотоцикл, поправила лямки рюкзака, потом взялась покрепче за ручки руля и восторженно выдохнула, когда металл под ней завибрировал и включились фары. Фемка плавно двинулась с места и выехала на дорогу, уезжая прочь в ночь, оставляя позади побоище и обещание себе не лезть в неприятности. Люди будут задавать вопросы и за ней обязательно начнут охоту. Как назло, в самый неподходящий момент по внутреннему каналу связи пошёл звонок: — Арси, у тебя есть планы? — голос её боевой подруги звучал устало — явно после драки. — Что случилось? — фемка следила за состоянием пассажирки. Агата восхищённо смотрела на дорогу и кусала губы, от чего трескалась корочка и проступали кровавые пятна, оставляя металлический привкус. Ей было так свободно на душе. Вот они: ветер в лицо и открытые двери новой жизни. — Тащи свой автоботский бампер ко мне, как будет возможность. Есть работёнка. — У меня тут некоторые дела появились, — фемка вновь отвлеклась на человека, ощутив, как та отпустила руль и раскинула руки в стороны, прикрыв от удовольствия глаза. — Как решу — буду у тебя. Они разорвали связь. Автоботка, с перечёркнутой инсигнией на баке, мчалась по дороге, думая о дальнейших действиях. Нужно увести девчонку как можно дальше, возможно связаться с кем-то из знакомых людей и попросить о помощи, а потом снова рваться в бой. Арси понимала, что ей не стоило лезть, но в её личном кодексе чести правилом номер один чётко прописано: отвечай жестокостью на жестокость. «Автоботка из тебя так себе, дорогуша» — подумала фем, прибавив скорости, резким движением заставив Агату вернуть руки на руль. Пусть не расслабляется — впереди долгий путь…