На часах "21:21"

С самого детства мне нравилось делать две вещи: это рисовать и писать. В общем, мой отец всегда видел во мне какую-то особую искорку, которая отличает творческих людей от обычных трудоголиков, та искорка, которая показывает у людей наличие наглядно-образцового мышления. Вот поэтому я уже как девять лет (а начал я ходить в шесть лет) хожу в школу с художественным уклоном, так что рисовать (в особенности людей) стало моим повседневным и привычным делом, с которым я успешно справляюсь. Что насчет писанины? Всё началось года три назад, с того, как я наткнулся в глобальной сети на сайт "Книга Фанфиков" или как я привык его называть – "Фикбук". Где-то полгода я существовал на этом сайте как просто читатель, который мог хоть весь день просидеть за чтением какого-либо интересного ориджинала (да, фанфики почему-то на меня не производили впечатления), а потом всё же решился напечатать и выложить одну свою работу, которая показалась мне удачно выполненной. Друзья со школы поддержали мою идею, так как также считали, что и писатель из меня неплохой, судя по моим сочинениям или маленьким рассказам, которые я любил писать от нефиг делать в школе. Это занятие у меня выработалось ещё с начальной школы. Развиваясь, печатая новые ориджиналы, делая свои собственные новые миры, создавая жителей для этих миров – своих персонажей, я поднимался в рейтинге авторов Фикбука, гордясь своим вторым талантом. Меня настолько затянуло в это дело, что мне стало казаться, будто бы я стал уделять своей писанине времени больше чем для рисования. Вот такие дела. Сейчас время весенних каникул. Детвора (да и мои ровесники тоже) выходят на улицу, дабы хоть за неделю насладиться солнцем и долгожданным весенним теплом. -Все гуляют, а Андрей как всегда за компьютером прохлаждается. – говорит за моей спиной голос отца, параллельно к этому поправляя на шеи свой синий галстук. Раздражает, когда твои родители не видят твою работу, а когда решаешь передохнуть за компьютером или телефоном, им нужно обязательно зайти к тебе в комнату именно в момент передышки. -Вообще-то я только что рисовал, - язвительно ответил я, недовольный очередными замечаниями родителя. – руки чуть не отвалились. Мне теперь что, вообще отдохнуть нельзя что ли? -Давай без грубости. – отвечает мне папа, начиная ерошить мои медного цвета волосы. – Ты у меня мальчик взрослый, понимать должен с кем разговариваешь. -Ладно-ладно. – отнекиваюсь я, предвещая начало великих поучений от отца. -Ты не забывай, что меня все твои каникулы дома не будет. – продолжает говорить он, уходя в коридор квартиры. – Проводи хоть отца, что ли… Я покорно встаю со своего рабочего места и иду в сторону парадной двери нашей квартиры. Папа уже стоит с собранным чемоданом около выхода, ожидая своего сына. -Ладно, не забывай учиться за выходные. – говорит мне отец, похлопав по левому плечу. – И гуляй хоть немного, допоздна не засиживайся и… -Пап, ты не впервые уезжаешь. – отвечаю я, немного оскорбленный детским отношением ко мне с его стороны. – Сам же говоришь, я мальчик взрослый и тому подобное. Хватит относится ко мне как к младенцу! Попрощавшись с родителем, я поскорее иду за компьютер. Вот это я понимаю, настоящие каникулы! Целую неделю абсолютно вся квартира принадлежит лишь тебе единственному, делай все, что душа только пожелает. Я врубаю музыку, а затем перехожу на вкладку с моим любимым Фикбуком. Поднимая глаза на свой профиль, я замечаю оповещение об отзыве в моем недавно набравший почти 200 отметок "Нравится", ориджинале "Твоя незаслуженная любовь". Не сильно-то я люблю отрицательные отзывы о моих работах, ибо от чувства идиолатрии мне не вылечится, что поделать. -Нормальная глава. – огрызаюсь я вслух, недовольный новым критиканом. Обычно я отвечаю сдержанно своим читателям, будь то даже отрицательная критика, но это достаточно сложно для меня. Вот ты столько работал, для них же всё редактировал, тратил время на перепроверку, а им ещё что-то не нравится! К тому же по-другому никак нельзя было сделать, таков мой сюжет. И вдруг у меня проявляется желание перечитать эту работу снова. Я часто люблю перечитывать свои ориджиналы, имея при этом случай исправить какую-то помарку в написании, да и эта работа до сих пор имеет на себе клеймо "В процессе", ей не хватает последней итоговой главы. Я навожу мышкой на шапку моего ориджинала с желтой "закладкой", указывающий на направленность. Эх, прям глаз радуется от работы, что вообще здесь забыли всякие хейтеры? Сюжет этой знаменитой работы заключается в том, что главная героиня (девушка) полюбила своего одноклассника с нетрадиционной ориентацией, который при этом бегает за одним парнем, который и видеть своего поклонника не желает. Там разгорается любовный треугольник между ними, потом тот "избранный" нашего гея влюбляется в главную героиню… Короче, всё как я люблю: запутанная любовная интрига. И обязательно там нужны геи или лесби. У многих фикрайтеров и в особенности у читателей такие люди вызывают умиление, а значит, и популярность у них повыше (у слэша так тем более), нежели у скучного, проштампованного гета. Вот и леплю голубых с розовыми куда попало, будь там джен, всё равно что-то, так в работе и будет. Вот я дохожу до ещё одного поворота в моей истории: к главной героине приезжает двоюродный старший брат, который в свою очередь влюбляется в первого гея: в Мику. Боже, да какая Санта-Барбара? Вот по какому сюжету надо что-то снимать! - "В кофейных глазах Лоренса появляются искорки нескрываемой нежности, когда тот прикасается к мягким волосам того, кого так желает. Его губы расходятся в глупой улыбке…" - читаю я вслух происходящий момент в истории. Моё воображение выдает картинку с Лоренсом и Миком, я представляю эту самую моську одного из моих персов, я представляю глупую его лыбу, наполненные лаской и доверием карие глаза. -М-м-м… а может, попробовать нарисовать его? – вслух рассуждал я, взглянув на стопку чистой бумаги и на простой карандаш с ластиком. Выключив комп, я разложил на столе лист А3, взял нужные мне инструменты для рисования и приступил к делу. Правда перед этим я долго искал свою тетрадку, в которой описывал внешность своих персонажей перед работой с ними. "Глубокие карие глаза, блондин, предпочитает прическу «градуированное каре»… Повседневная одежда: черно-белый свитшот с незамысловатым принтом на спине, байкерские черные брюки, из обуви любит эспарильи серо-синего цвета. Отличительные "знаки": на левом запястье есть небольшое родимое пятно, на правом ухе имеется черная серьга." В голове выявился образ симпатичного персонажа, которого особо я не пытался разрабатывать, так как его бы всё равно из игры выбросил его любимый Мика. Его можно посчитать даже за второстепенного героя, если уж так поразмыслить… Вырисовывая зарисовку для головы блондина, я вдруг понимаю, что почему-то мне становится жалко своего беднягу, которого я же и заставил страдать. Становится как-то не по себе… - "А ведь я планировал убить его в самой последней главе… - думаю я, перестав рисовать, но в следующий момент резко начинаю мотать головой, пытаясь выбросить ненужные мысли. – Боже, Дрю, это несуществующий человек, чего ты паришься? Если его смерть нужна для сюжета, то ничего не поделаешь." Вздыхаю. И вправду, именно следующая глава должна быть заключительной, а смерть Лоренса должна будет повлиять на сюжет. Но черт… по непонятным причинам мне просто жалко его, не хочу описывать его кончину жизни. Из мыслей всё никак не выйдет представительный образ этого парня, такое ощущение, что я видел его в реальности, будто бы был с ним знаком, а сейчас мне приходится бросать… даже хуже, заставить его покончить собой. По коже проходят мурашки, сердце начинает гнать новый ритм… да что же такое?! В итоге, я всё же дорисовываю Лоренса, изобразив его в полный рост и сидящим на кожаном офисном кресле. Знали бы вы, как я строго подбирал каждый оттенок какого-то определенного цвета, боясь одним лишь неверным штрихом испортить всю кропотливую работу. Наверное, я ещё никогда так не заморачивался с картинами, как с этой, а всё из-за этого гнусного чувства вины перед этим персом. Вытерев пот со лба, я смотрю на свое творение. И мне нравится! Передо мной сидит парень, который старше меня где-то на года два, взгляд Ларри направлен в мою сторону, в которой описана усмешка, изящные руки с длинными пальцами обхватывают ручки стула… - "Какой же он красивый…" - останавливаюсь я на мысли. *** После душа я расстилаю на кровати постельный набор для долгожданного отдыха. Взбив подушку, моя рука уже тянется к лампе, дабы потушить последний свет в квартире, но меня останавливает звонок моего смартфона. Отец. -Привет, Андрюша, – слышится голос на другой стороне телефонной линии. – я тебя не разбудил? Я пытаюсь ответить сонливым голосом специально назло: -Разбудил, папа. -Ох, прости! – отвечает мне отец. – Тогда позвоню завтра днем, отдыхай. – вызов завершен. И славу Богу, не хочу с ним сейчас говорить. Я смотрю на время в смартфоне. "21:21". Помню когда мама ещё не ушла от папы, она постоянно загадывала желание в это время. Говорила, что именно в это время лучше всего загадывать желания, я, естественно, в это не верил. Мой взгляд скользит по мебели в моей комнате и останавливается на прикрепленной к двери шкафа моему рисунком с Лоренсом. А может, стоит попробовать? -"Хочу чтобы Ларри ожил,хочу поговорить с ним." - про себя проговариваю я свое желание. Мои глаза начинают слипаться, поддаваясь сладкому искушению сна. *** Я просыпаюсь поздно, где-то в десять часов. Сбросив с себя одеяло, я громко зеваю и всовываю ноги в тапочки. Я оборачиваюсь в сторону моей картины на шкафу, дабы поздравить её с началом нового дня, ожидая увидеть моего красавчика, но вместо него вижу на листе лишь пустое кожаное кресло. Я вскакиваю со своего места и начинаю до боли тереть свои глаза. -Что за херня? – выругался я, подойдя к картине. – Я что, сплю? – ущипнул себя за руку. – Быть не может… что случилось с рисунком? Я в ступоре, не могу найти этому явлению здравое объяснение… Я провожу пальцем по рисунку. Для замазки сделано всё слишком аккуратно, вырезать точно не могли… Мои рассуждения прерываются тогда, когда я начинаю слышать голоса от включенного телевизора на кухне, а также звук закипавшего чайника, который моментально сняли с плиты. Не мог же папа вернуться...Похоже пока я спал, кто-то забрался в квартиру, но я хорошо помню, что закрылся на все два замка и повернул щеколду! Да что же это такое?.. Моя кожа во мгновение побледнела от страха, а сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Я на цыпочках прохожу в коридор и беру около дверей гостиной молоток, который забыл положить на месте отец, и иду в комнату для приема пищи. Зайдя за порог кухни, я от изумления роняю молоток на дорогой ламинат, тем самым, похоже, разбив одну доску. Но меня больше шокировало сейчас вовсе не это. Передо мной стоял Лоренс, именно тот, который был в моей истории! Ребят, вот теперь я точно спятил… Слова застревают в горле, из-за чего из моих губ вырывается лишь приглушенный хрип недопонимания. Блондин оборачивается на громкий звук упавшего ударного инструмента, замечая меня в обморочном состоянии. -Чего это ты с молотком? – как ни в чем не бывало спросил меня Ларри, опуская глаза на пробитый ламинат. – Ну вот, посмотри на пол, ты же испортил ламинат… -Какой. К черту. Ламинат. – выдавливаю я из себя. Хватаюсь за голову, начиная со всей силы тянуть себя за волосы. – Андрей, успокойся. Тебе всё кажется, это просто иллюзия, это… -Я не иллюзия. – обиженно надув щеки, произнес Лоренс. Он подходит ко мне, берет за руку и прикладывает мою ладонь к груди. – Чувствуешь? Моё сердце бьётся, я настоящий. Поднимаю глаза на другого парня. А он прав… я чувствую через свою ладонь пульс его сердца, он такой теплый. Но как?! Я не могу понять до сего момента, но вдруг вспоминаю о том, что загадал перед сном. Так значит, это правда… -Поверить не могу. – из моих глаз выступает скупая слезинка радости, которую я во мгновение вытираю рукавом худи. – Ты… ты настоящий! – меня окутывает ярое желание обнять Лоренса словно тот мой давний друг, которого я ждал долгие годы. -Ну вот, видишь: твоё желание исполнилось, а ты верить своей маме не хотел. – улыбнулся мне кареглазый персо… друг. – Стоило лишь захотеть. – он открылся для объятий, чем я сразу воспользовался, кинувшись к нему. *** Нежданно-негаданно, но уже как несколько дней (а точнее уже как пять дней) я делю свою квартиру с одним персонажем из моего ориджинала. Я беру кружку с чаем и запиваю им только что съеденный завтрак и мои глаза снова невольно рассматривают Ларри, который уже успел испачкать кончик своего носа в сливочном масле. Ну что же, теперь я точно в ступоре с сюжетом его истории, после того, как он ожил, я просто не могу его убить, после такого приветствия… да у меня рука просто не поднимется. -Хэй, а я могу называть тебя по имени? – вдруг спрашивает Ларри. – А то все создатель, да хозяин… -Да, конечно. – киваю я в ответ, поставив грязную посуду около раковины. – Что за вопросы такие? -Ну, всё же, я должен иметь хоть капельку уважения. – с внезапной робостью ответил блондин, почесав в своем затылке. Я отрицательно помотал головой. -Нет. Давай будем вести себя как друзья. Можешь относится ко мне как к твоей сестре, если тебе будет неудобно рядом со мной. И снова я вижу на его губах эту миловидную улыбку, которую уже можно посчитать за отдельный вид искусства, слышу этот смешок, который для меня становится дороже любых высоких оценок моих работ на Фикбуке…Я вот тут вспомнил одно дельце: я ведь хотел встретиться с ним, чтобы попросить прощение. -Слушай, Лоренс… - начинаю говорить я, когда парень уже хотел уйти в другую комнату. Он оборачивается в мою сторону, вопросительно подняв бровь. – я хотел… как бы это сказать правильнее… попросить прощение у тебя. – вот уж не думал, что просить прощение можно так сложно. -За что? – не понял блондин. -Просто, в ориджинале ты… -Должен был покончить собой? Я поднимаю на него удивленный взгляд. -Да не смотри ты на меня так. – он наклоняет голову набок. Кариеглазый юноша берет в руки две столовые ложки и один ножик. Ножик он придвигает в мою сторону. – Вот это ты, который пишет какую-нибудь главу. – а две столовые ложки он кладет около себя. – а это твои персонажи. Когда ты начинаешь писать какую-либо главу, ты начинаешь как марионеток приводить нас, героев историй, к действиям. Если ты описываешь какое-нибудь душевное состояние какого-либо перса, то этот перс и в реальной жизни будет вести себя так, как в последнем своем действии, пока автор не надумает написать продолжение. В твоих последних главах было очень много намеков на моё пристрастие к суициду, но я всеми силами пытался это скрыть. Вот и сейчас у меня такое же состояние. Мои глаза увидели редкое эмоциональное явление у человека: одновременно искренне улыбаясь мне, с глаз Лоренса начали капать слезы. Сердце аж ныть начинает от такой картины. - Каким же я чудовищем себя чувствую… - я крепко обнял блондина, до боли сжав руки на его талии. – Я… я исправлю все главы с тобой, не беспокойся. Я не хочу видеть твои слезы, мне больно на это смотреть. -А как же твои читатели? Они явно не будут рады такому повороту событий… - подметил Лоренс, взаимно положив свои руки на мои плечи. – Не нужно рисковать своими шедеврами ради какого-то второстепенного персонажа. Я оттеснился от него и на этот раз положил руки на плечи, чуть встрехнув. -Теперь у меня нет главных или второстепенных героев. – подметил я. – Плевать уже на их мнение, на оценки, я не хочу ощущать вину из-за страданий своих персов. Знаю, что без них в жизни никак, но черт… их же можно пытаться обходить стороной, так ведь? – Лоренс согласился со мной. Взглянув на эту милую мордаху я уже и забываю, кем был несколько дней назад, каким я был моральным уродом, думаю я, одновременно целуя Лоренса в губы. Я уже забываю, как высокомерно относился к окружающим меня людям. Не отрываясь от себя, мы проходим в гостиную, где был разложен диван для Ларри. Я уже забываю, как специально писал ориджиналы по нашумевшим темам лишь для привлечения к себе внимания. Разместившись на диване и ласкаясь в своих прикосновениях, мы постепенно снимаем друг с друга одежду, оголяя свои тела. Я уже забываю, каким я был эгоистом. Сейчас для меня нет ничего или никого важнее того, кто лежит подо мной, наслаждаясь такими редкими минутами, которых у него не произошло со своим любимым человеком, и опять же, по моей вине. Я пытаюсь оправдать свои слова раскаянья, я пытаюсь дать ему то, чем его обделили в мире моего ориджинала. Знаете, в этот момент в твоей затуманенной, словно после принятия алкоголя, голове от возбуждения, где-то в подсознании витают мысли, что страннее: то, что ты сейчас занимаешься любовью с человеком одного с тобою пола, или то, что этот человек на самом деле персонаж твоего ориджинала? Но когда мои глаза смотрят на него, когда я слышу его сладостные стоны все вопросы и рассуждения автоматически становится неважными, меня они перестают угнетать, они перестают быть интересными, уходят на второй план. Неважно, как нами распорядится жизнь, что будет с нами завтра, хотя бы сейчас мы не теряем дорогого времени. *** Я просыпаюсь лишь в третьем часу дня. Убрав со своего лица подушку, приподнимаюсь со своего места, смутно видя силуэт лежащего около Лоренса. Я начинаю то открывать, то закрывать глаза, дабы полностью избавиться от остатка сна и перестать видеть перед собою пелену. -Обычно после такого говорят: "Доброе утро", но увы, ты не дотерпел. – развел руки блондин, издав смешок. – Так что, Добрый день. -Добрый… - буркнул я в ответ, разглядывая лежащего рядом парня. Странно, такое ощущение, будто мои глаза все ещё расплывчато видят, так как сколько бы я не всматривался в Лоренса, он выглядел словно под матовым стеклом, но остальное изображение в глазах имело "хорошее качество". – В глаза что ли пыль попала? – вслух рассуждаю я, начиная тереть глаза. -Не пыль это… - вздыхает блондин, прикасаясь к моим медным волосам. Почему я почти не ощущаю его прикосновения? Что со мной произошло? Следующие слова Ларри ответили на все мои недопонимания: - Я снова возвращаюсь в свой мир и постепенно, но верно таю на глазах. -Нет, - я просто отказываюсь верить словам кариеглазого. – Лоренс, только не сейчас… ты не можешь… Его силуэт становится уже еле различимый, я пытаюсь схватить его за руки, схватить и не отдавать моему выдуманному миру, нет, он только мой! -Лоренс, нет, умоляю тебя, останься! – я понимаю, что это все сделано против его воли, но просто не знаю, кого просить нежели не его. – После того, что с нами было... разве эти несколько дней не были твоими самыми счастливыми? Если хочешь, каждый божий день у тебя будет такой же красочный! – а он все продолжал таить в воздухе. Я чувствую еле ощутимый легкий поцелуй на щеке. – Я покажу тебе мой мир, покажу и его достоинства! Но Ларри здесь уже не было. Он словно пар. Пух! И нет его, будто и не было. И лишь мои слезы стекают по щекам и руки, которые также пытаются держать его в моем мире. После этого, я решил полностью переписать тот ориджинал, сделать его таким, чтобы каждому герою было уютно в своем мире. И иногда, смотря на тот самый рисунок с моим любимым, мне начинает казаться будто он подмигивает мне или просто улыбается, больше нет в том рисунке усмешки. Не смотря где: хоть через клавиатуру компьютера, через экраны техники, через лист бумаги, неважно. Мы всегда будем вместе. Лоренс и я.