Безумный мир

      Его звали Мелкий. Он увязался за Слепым, как крысы за Нильсом. И виной всему были «плиты». Он услышал музыку в жаркий солнечный день, когда шагал по пустынной улице мимо настежь распахнутых окон. Пыль на ботинках. Жажда. И неожиданно ворвавшийся в сознание голос… Любопытство пересилило страх. Мелкий узнал имя того, кто зачаровал его — Кэт Стивенс. И нашел друга — Слепого.       А теперь они бежали, падали, поднимались, скользили по мокрой палубе и снова бежали. Соленые брызги щипали кожу. Пули свистели и рикошетили от металла конструкций баржи.       — Слепой, эй, Слепой! Ну, вот что ты все усложняешь, — голос, усиленный громкоговорителем резанул по барабанным перепонкам. Мелкий забежал за контейнер и плюхнулся на задницу, хватая воздух широко раскрытым ртом, словно выброшенная на берег рыбина. Слепой приземлился за ящиками с противоположной стороны прохода. Пули вгрызались в металл с усердием шашели. Мелкий глянул на Слепого. Тот сидел, широко расставив ноги в стоптанных туфлях на босу ногу, сжимая в руках увесистый пакет. Резкий кивок головой. Слепой выставил перед собой руку, которая торчала из слишком широкого рукава пальто. Мелкий облизнул шершавые губы, не спуская глаз с кулака мужчины.       Голос из рупора громкоговорителя был неприятным. Совсем не таким, как на винилах Слепого.       — Эй, Слепой! Неужели ты готов погибнуть за такую малость, как этот пацаненок? Отдай его нам. И уходи. Вместе со своей гребаной коллекцией.       Стекла очков Слепого вперились в Мелкого. Раз, два, три. Пальцы распрямлялись из кулака, словно маленькие катапульты. Они сорвались с места одновременно. Свист пуль. Шипение волн. А потом скрежет и треск сменились протяжным стоном. Судно начало крениться на правый борт.       — Прыгай! — услышал он голос Слепого.       — Без тебя –нет!       Громила выскочил им наперерез. Слепой толкнул его плечом. Удар. Баржа подпрыгнула на волнах, словно касатка. Они покатились по мокрому покрытию. «Гоблин» попытался ухватить Мелкого за щиколотку. Слепой ударил незадачливого преследователя в грудь. И вдруг исчез с палубы.       — Слепой! — Мелкий ринулся к месту исчезновения друга. Там был люк, который вел в трюм, наполненный водой. При ударе днище посудины дало течь, — Держись!       Они падали. Падали…       Вокруг, словно осенняя листва кружили пластинки. Кэт пел им свою песню.       Теперь, когда я упал в твоих глазах,       Ты говоришь, что хочешь начать что-то новое.       И это разбивает моё сердце — ты уходишь…       …Ох, детка, детка, это безумный мир,       Из него невозможно выбраться, просто улыбнувшись.       Я всегда буду помнить тебя ребенком,       Ох, детка, детка, это безумный мир.