Я показываю...

Черная дверь, тёмные, холодные стены, словно сто лет немытое стрельчатое оконце и пляшущие в тусклом лунном свете пылинки. А еще мерцающее мутной старой амальгамой зеркало. Отражающее этот почти матовый свет, которого явно недостаточно для такой большой комнаты. Стремительные шаги в коридоре гулко звучат, отражаясь от стен древнего замка, обрываясь у самой двери комнаты. Когда она с глухим звуком отворяемого замка плавно распахивается, обладатель столь энергичной походки отчего-то не спешит заходить внутрь. Спустя медленно тянущиеся секунды он неспешно делает несколько шагов, странно мягких и почти не слышимых. Тихо шуршит черная мантия, обнимающая его высокую худую фигуру. Луна слабо освещает его острые черты, когда он разворачивается к зеркалу, лишь на мгновение, потом тень скрадывает темные глаза и упрямо сжатый рот. Будто нехотя, он делает еще два коротких шага к пятнистому стеклу, обрамленному толстой, уродливой рамой. Бледная рука с тонкими пальцами небрежно прихватывает странный темный рельеф, мужчина пристально рассматривает эти завитушки, будто пришел сюда исключительно за этим. Лишь несколько минут спустя, после глупого изучения рамы, он наконец переводит взгляд на стекло. Поверхность почти ничего не отражает, он напряженно вглядывается в зеркало, явно силясь в нем что-то рассмотреть. Глубокий шумный вздох нарушает тишину пыльной комнаты. Белые пальцы на раме с силой сжимают нелепые завитки, мужчина опускает голову и что-то бормочет. Черные волосы занавесью отгораживают его лицо. Он резко отворачивается, и лунный свет мельком выхватывает бледную маску, с крепко зажмуренными глазами и некрасивой, болезненной гримасой. — Его давно нет… — хриплым шепотом произносит мужчина и, с видимым трудом отпустив раму, стремительно удаляется из комнаты, взмахнув широким жестом полами черной мантии. Через несколько секунд дверь сама собой медленно прикрывается, с щелчком замка утихают звуки громких энергичных шагов в коридоре. Луна по-прежнему матово светит в грязное окно, еле отражаясь от волшебного серебряного стекла. Пылинки кружат чуть быстрее, встревоженные резкими движениями недавнего гостя. Еще не раз в эту темную комнату придет этот уставший человек. Может быть, однажды он увидит, что у него все же есть сердце. Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi