Идеальная месть

      — Хочешь сказать, что я просто должен сидеть у тебя дома и всё? А не боишься, что я могу тебя убить? — интересуется Тэхён, сидя за столом.       — Ну да. И я не боюсь тебя, для меня ты слишком хилый. Сбежать не сможешь, я запер все окна снаружи, а единственный ключ у меня, — Чонгук заметил, как взгляд собеседника быстро начал бегать по нему. — А может и нет, возможно я вру тебе. Кстати, звать на помощь не пытайся, этот район очень тихий, но домики дороговаты, так что соседей у меня немного.       — Эм... А как ты тогда мне мстить собираешься? Знаешь ли, если бы оставил в какой-нибудь подворотне, я бы подох, и никто бы даже не стал искать, — хмыкнул старший.       — Так хочешь умереть?       — Я не боюсь смерти, мне на неё плевать...

***

      Очередной душный клуб, море народа, выпивки и наркоты. Потные тела во всю трясутся под весёлые ритмы, плотно соприкасаясь друг с другом. Это нельзя назвать танцами, бойня – может быть. Настолько клуб забит обкуренными подростками, что те даже не замечают, как наступают на чьи-то ноги, или вовсе, втаптывают в танцпол чьё-то пьяное тело. Тэхён же ныкается в вонючем туалете, заперевшись в одной из кабинок и трясущимися руками достаёт пакетик, недавно купленный за не хреновую цену. Белый порошок – рай в аду, единственное утешение в течение уже четырех лет. Тэхёну хорошо, по телу проходится жар, зрачки сужаются, а нос весь в героине. Наконец-то блаженство накатывает с головой, и ноги подкашиваются. Обмякшее тело падает на крышку унитаза. Экстаз. Такого никогда не получишь с девушкой. Тэхён, конечно, пробовал трахаться с бабой марихуаны накурившись, но эффект не тот. Лучше так, в душном клубе, в вонючем туалете, заперевшись в последней кабинке.       После накатившей волны оргазма, после дрочки, Тэхён всё-таки выбирается из этого противного места, хотя для кого оно противное, а для него это практически дом. В крови бушует адреналин, хочется разгромить всё к херам, не оставив камешка на камешке. Но вместо этого Тэхён выходит из клуба, часто дыша, и садится на первый попавшийся байк. Здесь не на что крепить свой транспорт, так что не мудрено, что некоторые мотоциклы, мотороллеры и прочая хуйня, оказывается в чужих руках. Кого-то догоняют и избивают кучка амбалов, а кто-то Тэхён, который привык к побоям и уже давно гоняет по ночным улицам, хищно улыбаясь. В глазах всё плывёт и пульсирует, ничего не видно, лишь пятна.       Он верит в свою удачу, а вот она в него нет. Перед глазами темнота, а под Тэхёном холодный асфальт. Открыв глаза, первое, что он видит это байк, лежащий на земле, колесо которого до сих пор крутится. Дальше – тело девушки, медленно истекающее кровью. Та уже захлёбывается и смотрит куда-то в сторону, туда, где находится асфальт. Брюнет на корточках подползает к телу и начинает улыбаться ещё шире. По телу проходиться дрожь, почему ему так хорошо? Девушка умирает, пытается что-то сказать, но не получается, а потом и вовсе перестаёт подавать признаки жизни. Запах железа неприятно бьёт по рецепторам, но Тэхёну это нравится. Сколько смертей он уже видел? Не важно. Дрожащие пальцы проходятся по бледной коже девушки, оглаживая её скулы, Тэ внимательно оглядывает миленькую мордашку, а потом поднимается на ноги и начинает истерично смеяться. Весело. И всё-таки взгляд падает на тротуар. Там стоит парень с цветами в руках, и каким-то пакетиком. Он смотрит безэмоционально, но пронзительно, смотрит прямо на Тэхёна.       — Это была твоя девушка? Как некрасиво получилось. Она уже сдохла. Злишься? — брюнет делает шаг вперёд, осматривая незнакомца. — Расплачешься? Вызовешь полицию? Хочешь отомстить? — букет падает из рук, как и пакет. — Ну же, не тормози, убей, — теперь оба двигались друг другу на встречу. — Мне плевать, умру я или нет.       Когда парни стоят уже впритык, Тэхён проводит ладонью по щеке того, усмехаясь. Парень всё такой же безэмоциональный, смотрит внимательно, анализирует, а потом бьёт, больно бьёт. Сильный кулак прилетает прямо в солнечное сплетение, что весь дух выбивает из тела, Тэ сразу заходится в кашле и начинает пошатываться, но это не конец. Колено прилетает в челюсть, и тут брюнет не удержался и повалился на холодный асфальт, совсем близко от трупа девушки, но тот только смеётся, чувствуя привкус крови. Кашель только усиливается, а на асфальте теперь больше красных пятен. Незнакомец опускается рядом с Тэхёном и хватает за воротник, приподнимая.       — Я выбираю месть.

***

      Утро для Тэхёна было не самое доброе. Мягкая кровать, тёплое одеяло, приятный аромат свежести — это в корне отличает от того, к чему привык парень. Для него привычно ночевать на дохлом матрасе, где-нибудь в подвале своей троюродной тётки, или же на жёстком диване того же шумного клуба, где уже все поголовно знают его и давно не выгоняют. Всё-таки полы кому-то потом надо мыть, да и пару разбитых бутылок из бара убрать. Именно к этому привык Тэ, роскошь – не его среда. Он жил, живёт и будет жить как крыса, как по месту жительства, так и по характеру. Каждый выживает как умеет. Конечно, проснуться в шикарной постели приятно, но он к этому не приучен, так нельзя.       Всё тело ужасно ноет и саднит, а во рту противно, как-будто навоз весь вечер жрал. Хотя, когда он в последний раз ел? Тётка не кормит его с тех пор как Тэхёну исполнилось 20, сказала, что он большой мальчик и может сам себя обеспечить. Та давно прознала, что божий одуванчик уже давно не такой белый и пушистый. Ведь сама видела, как тот безжалостно разделывал соседскую собачонку. Эта псина бесила всех, женщину в том числе, вот Тэхён и решил всем помочь, поймав суку и задушив собственными руками. Её хозяин как раз тогда выводил надоедливую тварь погулять, чтобы хоть немного отдохнуть от лая. Сколько тогда было мальчишке? 12? 13? Он точно не помнит. Он помнил лишь то, что хотел лишь помочь всем и то, что его даже не просили, это просто одолжение. Труп удалось спрятать в подвале где жил сам Тэхён, это его комната, которую выдала ему "добросердечная" тётушка. А через три дня та спустилась вниз, чтобы узнать почему так воняет.       Тэхён возвышался над тельцем мелкой твари, ножом протыкая её кожу насквозь. Запах ужасно резал глаза, но мальчик терпел, потирал карамельные очи и продолжал свой ритуал. Тётя даже с места сдвинуться не могла, она просто смотрела. Смотрела, как маленький ангелочек, с широкой улыбкой на губах, пачкает себя в крови и одной рукой роется в брюхе собаки. Сосуды давно не гоняют багровую жидкость, но та ещё не успела высохнуть, а Тэхёну это только на руку, ему нравится лицезреть, как тонкие пальчики пачкаются и начинают слипаться. По началу его тошнило от этой вони разлагающегося трупа, но ко всему можно привыкнуть, теперь он готов был днями напролёт рыться в этой псине, лишь бы пахнуть гниющей плотью, ему понравилось. Пальчики прошлись по впалым щекам, оставляя после себя бардовые полосы.       Женщина не понимала, как тихий мальчик может этим наслаждаться, она хотела сбежать, позвонить мужу, но оступилась и задела ведро. Мальчик тут же обернулся на звук, снова растягиваясь в улыбке. Облизнув губки, Тэхён вновь потянулся к псине, запуская в неё ручонки и наконец-то нащупав то, что ему нужно, начал тянуть, но артерии никак не хотели отпускать крошечное сердечко, так что пришлось воспользоваться ножом. Тётя давно бы могла сбежать, но почему-то снова замерла, ожидая. И опять взгляд мальчишки направлен к ней, детские глазки излучают теплоту, даже не смотря на такую ситуацию. Поднявшись на ноги, Тэхён направился к любимой тёте, которая сейчас глубоко дышала и старалась не закричать, чтобы не привлечь много внимания, у неё и так много проблем из-за этого поганца.       — Тётя Су, я ведь хороший мальчик? Я ведь всё правильно сделал? Теперь эта псина никому не помешает. Теперь ты позволишь мне поесть? Пожалуйста, обещаю, что больше никогда не буду сбегать из подвала. И да, это тебе подарок, попробуй, говорят, они вкусные, — Тэхён похлопал ресничками пару раз, а потом притянул женщину к себе за воротник и с силой впихнул сердце той в рот.       Тётя тут же начала визжать и пытаться отделаться от мальчишки, но тот давил только сильнее, стараясь запихнуть сердце как можно глубже. Светлую улыбку сменил злобный оскал. И когда женщина всё-таки отделалась от ребёнка, быстро выбежала из подвала, крича и противясь привкусу. Сейчас ей было насрать на чужое мнение, ей хотелось побыстрее очистить рот и проучить маленького гада.       — Тётя, куда же ты? Эта сука была такая же как и ты. У тебя же как раз тоже нет сердца, так почему же ты отвергаешь его? Я ведь только лучше хочу сделать, — кричит Тэхён снизу, всё также сжимая в руках крохотное сердечко.       На следующий день собаку зарыли на заднем дворе, сосед давно плюнул на эту шавку, так что ничего не подозревал. Всё было хорошо, тётя даже и слова не сказала, выкинула окровавленную одежду, распылила освежитель, а пятно заставила отмывать самого Тэхёна. Даже дала поесть, всё тихо, без слов. Самый ад начался потом. Когда в подвале появился муж тёти, властный мужчина с пивным пузом и ремнём. Сначала, он просто избивал мальчишку, ударяя куда только можно, не оставляя ни одного живого места. Бил так, что можно было услышать хруст неокрепших костей. Тэхён уже начал терять связь со вселенной, постепенно проваливаясь в негу, но ему не позволяли, пиная в живот или обливая ледяной водой. Он привык к этому, поэтому даже шока не испытал. Лёгкий испуг. Он смотрел на своего мучителя, молил наконец-то убить его, избавить от этой ноши раз и навсегда, а тот лишь усмехался и сильнее пинал по грудной клетке. А дальше началось самое интересное, в дело пошёл жёсткий армейский ремень.       — Хочешь умереть? Хочешь? Так подохни, падла! — мужчина аж слюнями начал разбрызгиваться, а Тэхён лишь закатывал глаза, когда кислород начал пропадать из лёгких. Ноги начали елозить по холодному бетону, а руки рефлекторно схватились за ремень, пытаясь оттянуть его. Дыхание постепенно слабело, на самом краю, Тэ уловил голос тёти, после которого кровь снова начала разгонять кислород по всему организму.       Встав с постели, Тэхён огляделся. Для него это было совершенно незнакомое место. Светлые стены, потолок, с наклеенными неоновыми звёздами — как-то по детски. Мебель качественная, такая же, как и у его бабки, только не пахнет стариной. Шкаф молочного оттенка, с резьбой в виде цветов и детскими наклейками по углам. Рядом компьютерный стол такого же плана отделки, а вот стул и ноутбук явно поновее будут. Ещё какие-то книги с разноцветными закладками стоят, если зрение не подводит, то есть учебник "Экономика III курс", "Менеджмент III курс" и вроде бы томик "Демиана", а ещё куча тетрадок и предметы для письма. Дальше по курсу ещё один шкаф, но в отличие от первого, он был сделан в другом стиле и уже из тёмного дуба, а точнее, это была стенка, на которой стопками стояли комиксы и томики манг, а ещё проскакивали фигурки некоторых героев. Ей богу, он кажется к ребёнку в комнату попал. Так, стена, полностью завешанная похвальными грамотами, дипломами и благодарственными письмами. Огромное окно, над котором задёрнуты зелёные занавески, хоть на этом спасибо, так Тэхён смог подольше поспать. Через маленькую щель пронизывался яркий луч света — сегодня на улице хорошая погода, но от этой информации ни холодно, ни жарко, всё равно парень большее количество времени проводит то в клубе, то на подработке в кафе. Наконец-то взгляд доходит и до самого ложе, где и спал Тэхён. Огромная кровать в серых тонах с пышным одеялом и подушками. Довольно высокая, а по ощущениям матрас качественный, хотя для брюнета любой матрас качественный, даже из которого пружины торчат, лишь бы не на холодном бетоне. Пальцы проходятся по постельному белью, приятные ощущения. Постепенно Тэ добрался до подушек, их было около пяти штук, все мягкие и даже не помялись, как будто только взбили и положили. Взгляд упал на прикроватную тумбочку, опять гора тетрадок и комикс про Железного человека снизу, кружка, с одной стороны немного надколенная. У кровати также была спинка, куда можно было что-нибудь положить, сейчас же там стояли фотографии. Ничего необычного. На первой: молодой парень, который как раз отделал Тэхёна вчера, а по сторонам, по-видимому, его родители. Все улыбаются, сверкают зубами, а сзади плещутся волны. Идиллия. Этому парнишке повезло, не то что Тэхёну. Единственная фотография, где он вместе с родителями, это фото УЗИ, и больше ни одного. Дальше, всё тот же парень, только теперь в окружении своих ровесников и с красной книжечкой в руках, в костюме, весь такой нарядный и аккуратный, скорее всего выпускной. Тэхён тоже закончил школу, с отличием, тоже держал в руках красную книжечку, а теперь он где? В жопе. Колит себе наркотики и радуется жизни. Он не поступал в высшее заведение, ему не позволили, наплевав на его будущее. Где теперь его аттестат? Валяется всё в том же подвале, где морально умирал Тэхён. Хотя нет, он давно умер, осталась пустая оболочка, его души давно нет, просто пустышка, которая после смерти даже в ад не попадёт, не будет достойна такой чести. Следующая – всё тот же выпускной, только теперь около паренька не целая толпа пацанов, а счастливая девушка в праздничном платье, с такой же книжкой, обнимает его за шею и улыбается. Взяв фото в руки, Тэ взглянул внимательней, это же та крошка, которую он вчера сбил. В горле появился ком, а по телу прошлись мурашки. Он был под героином, но действительно радовался виду окровавленного трупа. Ему было хорошо, в крови бушевал адреналин, а мозг находился в отключке. Скорее всего, это была самая светлая фотография, от неё исходила аура тепла, она была полностью наполнена любовью, такая красивая. Девушка красивая, фотография красивая.       Ноги шатаются, а тело совсем ватное, неплохо, его вчера отделали. А самое забавное то, что он находится в спальне того, чью девушку убил, и от кого и получил россыпь синяков. И только сейчас до него дошло, что одежда не его, растянутая белая футболка, и серые штаны. Вчера брюнет был одет в другое, он чётко помнил на себе кожанку и чёрную майку-алкоголичку с матерными надписями. Единственная вещь, которую тётя подарила парню после его двадцатилетия. Тэхён её ненавидит, готов сжечь, но до сих пор носит, мучая самого себя, он чувствует, как эта самая майка душит его, так же, как это делал муж тёти армейским ремнём. Эта женщина всегда ненавидела ребёнка, всё время гнобила, даже до того как взяла над ним опеку. Скорее всего наложила какое-то проклятие, чтобы избавиться от ненужного груза. Сама боится, а так никто не узнает, несчастный случай, самоубийство, тётя здесь ни при чём. А вместо серых спортивных штанов были тёмные джинсы, дырявые и потертые. Нет, это не мода такая, просто парень много где бродит, цепляется, рвёт и портит качественную вещь, которую и так с трудом нашёл на помойке. Тэхён всегда был аккуратным мальчиком, но ему не привыкать к путешествиям по грязным бакам, если что, в подвале есть хозяйственное мыло, а ещё верёвка, толстая такая, которая точно должна выдержать его вес. Но до сих пор пылится где-то в углу. Просто так умереть Тэ не хочет. Ему плевать на смерть, но не плевать на то, как он умрёт. Простое самоубийство – скучно, хочется кого-нибудь с собой забрать, сам на себя он не собирается класть руки, зато с радостью умрёт от чужой.       Тётя давно хотела сводить мальчишку к психологу. И сводила, сразу после того как Тэхёна выписали из больницы. После того побоища ему всё-таки вызвали скорую. Сказали, что тот пытался задушить себя, а когда ему помешали, решил запереться в подвале, но поскользнулся и полетел вниз. Врачи, конечно, косо смотрели на них, но решили не вмешиваться, это не их дело, у них и так день загруженный, а ещё это. Оказалось, что у мальчика сломано ребро, вывих и внутреннее кровотечение в лёгких. Спасти его успели, а потом, ещё травили лекарствами, которые Тэ прятал под подушкой. За месяц который он там пролежал накопилась не хилая такая куча, когда приходили менять бельё он прятал их в бумагу, которую запихивал как можно дальше в прикроватный ящик. А после всё-таки решил сам умереть, наглотавшись таблеток. И снова его спасли, откачали, буквально вырвали с того света, дали ещё один шанс. Ей богу, он как кошка, живёт с девятью жизнями и никак не может закончить свои мучения. Врачи всё-таки выяснили причину, но забили. Сейчас такое время, что трудно найти хорошего специалиста с добрым сердцем, каждый печётся о своей заднице, лишние проблемы им не нужны, особенно в лице такого мальчишки. Так что выписали через три дня, чётко следя, чтобы тот точно проглотил лекарство. Тэхён вёл себя спокойно, не буянил, выполнял все указания, даже не возмущался, но и не говорил. А по ночам, молча глотал слёзы, вспоминая свою никчёмную жизнь. Зачем он вообще появился на свет? Для чего?       Психолога выбрали самого дешёвого. Да это даже не психолог, шарлатан, который мастерски промывает мозги. Тэхён его сначала слушал, но не отвечал, следя за мимикой того, за тоном голоса, за поведением, а потом сморщил нос и вовсе отвернулся, закрывая глаза. Насилия к нему не применяли, ведь, этому шарлатану, лишь бы денежки грести, ему лучше. Ему мальчишка время тянет, а денежки капают. Наговорив какой-то чепухи тёте, про внимание, заботу и любовь, отпустил их с миром. Интересно, а та вообще знает такие слова? Она их когда-нибудь испытывала? Женщина конечно попыталась договориться с мужчиной, чтобы тот запихнул мальчишку в психушку, но тот отнекивался, говорил, что это необязательно. Конечно, какая психиатрическая лечебница послушает человека, у которого диплом купленный и даже официального разрешения нет. Вот почему, кабинет находился в захолустном районе, в здании парикмахерской, рядом с рынком, чтобы не засекли. Скорее всего, тётя вышла на него, найдя листок прикреплённый к столбу, а не как это делают нормальные люди, через поликлинику. Ей свои денежки жалко, а спиногрыза куда-то скинуть хочется. Но увы, Тэхён тоже не глуп. У него есть отклонения, он сам знает, что не такой, как другие, но не хочет коротать деньки взаперти. Он тоже когда-то был обычным ребёнком, при рождении, но жизнь такая сука, которая ломает все планы, ломает так, что даже по кусочкам не соберешь. Будешь склеивать, собирать, но только руки поранишь, но ничего не вернёшь.       Сейчас ничего не изменилось, просто Тэхён вырос, но так и не собрал свою реальность, живёт, ходя по осколкам, и уже пытаясь собрать себя. Хотя бы вернуть себе душу, сердце, которое потерял давно. Он винит в этом своих родителей, бабушку, тётю с её мужем, психолога, врачей, он винит всех, винит и себя, ведь не смог защититься. А ведь сам говорил, что сильный, что со всем справится, а в итоге, превратился в ничтожество, которое кайфует от вида крови и получает оргазм от героина. Когда это всё началось? Не известно. Теперь это его привычная жизнь, бродилки по тёмным закоулкам, жизнь под гнётом тётушки, вонючий туалет и великий грех на плечах. Он виноват в том, что попал к бабушке, в том, что попал и к тёте. Он не должен был рождаться, он должен был сдохнуть тогда же, когда его мать трахалась с очередным жирным хреном уже с большим животом. Чужой член, должен был уже похоронить маленького зародыша в сперме, задушить, убить, вбиваясь настолько сильно, чтобы у Тэхёна даже и шанса не осталось выжить, но кажется, либо Тэ такой удачливый, либо член у того был слишком маленький, раз худая туша до сих пор отравляет своим присутствием мир. Люди делятся на четыре каста: те, кто талантливы и пользуются этим; те, кто талантливы, но зарывают свой талант; те, кто не талантлив, но всё равно рвёт жопу, как бы трудно не было; и те, кто ничего не может, и живёт этим, опускаясь на дно. А Тэхён хуже. Он не просто на дне, он в самой жопе, запихал себя сам, а теперь даже вздохнуть нормально не может.       Послышался скрип, Тэ сразу перевёл взгляд. В проходе появилась русая макушка. Глаза сразу расширились, а сам Тэхён начал постепенно отходить назад, встречаясь копчиком с подоконником. После, показалась вся фигура в целом. Это тот же парнишка, что вчера отделал Тэхёна. Он начал аккуратно приближаться к старшему, который чувствовал себя крохотной зверушкой перед змеёй. Теперь же у пацана не было холодного взгляда и без эмоциональности на лице. Тот немного удивлённо поглядывал на брюнета, подходя всё ближе и ближе. А когда приблизился, положил ладонь на щёки Тэ. Тот вздрогнул, но ладонь не сбросил, героин выветрился из крови, может не весь, но теперь вся смелось пропала. Он искренне боялся, что может сделать этот парнишка, ведь он чётко помнил, что тот хочет мести.       — Ну слава богу, жар сошёл. Ты, наверное, голоден, пошли на кухню, я уже приготовил обед. Завтрак ты проспал, — улыбнувшись, сказал пацан и отошёл к постели, поправляя одеяло, а потом положил маникюрные ножницы на спинку. — Кстати, я из-за тебя сегодня пары пропустил. Так что, ты мне должен, сегодня моешь посуду. Меня Чонгук зовут, если что.       Тэхён не понимал. Почему? Где же месть? Почему этот парень улыбается тому, кто убил его девушку? Как может так себя вести, когда перед носом, фото его мёртвой подружки, а в комнате тот, кто в этом виноват? Брюнет даже с места не сдвинулся, косо поглядывая на того. Здесь точно что-то было не то. Вцепившись пальцами в занавески, Тэхён начал осматривать комнату на наличие каких-либо ловушек, может он не просто так положил эти ножницы? Может, ими он хочет убить его, грудную клетку проткнут легко. Но из раздумий, его вывела сильная хватка на запястье и снова улыбающийся взгляд. Чонгук дёрнул Тэ, а потом повёл вон из комнаты, ведя по коридору и наконец-то доходя до комнаты. По пути брюнет видел гостиную, где в огромном шкафу стояли кубки и медали. Понятно, где все трофеи хранятся.

***

      Тэхён смотрит, как Чонгук внимательно вчитывается в очередной параграф и делает себе пометки. Старшему скучно, но ему нравится наблюдать. За прошедшие три дня, парнишка так ничего и не сделал ему, живут, как будто соседи. Только с поправками. Чонгук приносит еду, готовит её, ходит на учёбу, гуляет на улице, а Тэхён киснет в четырёх стенах, читая очередной томик манги и смотря телевизор. Всё заперто, а ключ не найден. Хотя, так жить хорошо, он ни в чём не нуждается, всё под рукой, никто не давит, наоборот, с Чонгуком даже интересно. Одежда всегда чистая и постель мягкая. Что ему ещё надо? Свобода. Да, такая жизнь почти идеальна, но Тэхён, как дикое животное, хочет на свободу, погулять, развеяться. Он не может, просто сидеть на подоконнике, попивая пиво и смотря на пустую улицу. Но ему жутко нравится сверлить мелкого, когда он так старается всё запомнить, нравится лезть в учебник, в шутку стирая заметки. Чонгук жалует, даёт подзатыльник, но не кричит и не бьёт Тэхёна. Улыбается, но не проявляет агрессии. Старший уже сколько пытался разозлить того, но всё бесполезно. Тот только шире улыбается и начинает щекотать брюнета.       — Гук-и, а как там твоя девушка? — старший видит, как пальцы Чона сжимают ручку, и он перестаёт писать, поворачиваясь к хёну. — Дело наверное в самом разгаре, а убийца сидит у тебя дома. Не боишься, что тебя могут привлечь, как соучастника. Знаешь, а она была милашкой, я бы её сам трахнул, но увы. А она могла бы выжить, только вот скорость я не рассчитал, да и скорую мы не вызвали. Гук-и, почему ты её не спас? — Тэ надул губки и начал пальцем тыкать тому в щёку, но запястье тут же перехватили.       — Дело уже замяли. Каким способом, не скажу. А не помог, потому что телефон разряжен был, — спокойно и строго проговорил младший. Хотя по глазам, сразу можно было увидеть, что это не всё. Но докапываться брюнет, не решился, лишь сглотнул. Но потом, на лице снова появилась кроличья улыбка. — Хён, я не позволю тебе сгнить в тюрьме, — Чонгук удобней схватил ладонь старшего и начал ею поглаживать свою щёку. — Я сам хочу тебе отомстить.       — Ути-пути, какой милый кролик, когда же ты начнёшь мстить? Я сгораю от нетерпения. Хотя бы намекни, — начал играться Тэхён, подходя к младшему почти впритык.       — Я уже начал мстить. Ладно, не мешай, иди лучше развлекись, — фыркнул Чонгук, отпуская ладонь старшего и возвращаясь к учёбе. Но тот накинулся на крепкую спину.       — Ну, не будь букой, — всё в том же тоне произнёс Тэ, но получил щелчок по носу. Так что, всё-таки пришлось смериться и приступить к следующему томику "Блича".       Но даже читая, Тэхён не прекращал сверлить младшего взглядом. Он никак не мог, понять замыслов того. Приютить убийцу, да ещё так хорошо с ним обращаться, как будто сто лет знакомы. А ещё, у брюнета начиналась ломка, организм просил наркотиков, но в доме Чона такого не имелось. Горло уже жгло от желания, всё внутри как будто вверх дном перевернулось, прося заветный порошок. Сколько он ещё сможет выдержать ломку? Может это и есть месть? Может Чонгук хочет, чтобы Тэхён сошёл с ума и сам себя убил? Кстати, те самые ножницы, он так и не убрал, они до сих пор лежат на спинке кровати, и поблёскивают. Закусив нижнюю губу, старший снова принялся осматривать Чонгука. Этот малый не такой уж и простой, его слишком сложно раскусить. Не понятно, чего он добивается, так что надо быть начеку. Брюнет ещё ни разу не видел его в гневе, только улыбка, которая иногда бывает натянутой, маниакальный взгляд, искренний смех, задумчивость, но не ярость, даже о девушке своей не грустил.       Желание читать отпало, Тэхён шикнул и направился на кухню, чтобы взять перекусить. В холодильнике полно еды, и откуда только такие деньжищи у такого мальца? Богатенькие родители? Тогда почему, за все эти три дня он не слышал, чтобы хотя бы кто-то звонил Чону? Достав йогурт, он уселся за стол, всё также думая о сложившейся ситуации. Но тут, на глаза попался мобильник, чонгуков мобильник. Подорвавшись с места, Тэ схватил его и начал шариться. На удивление, пароля не было. Обои стандартные, никаких игр, хотя младший, заядлый игроман. Никаких фото, видео и аудио. Даже браузера нет. А в списке контактов, только один номер. Никак не подписан, просто хранится в одиночестве. Ни принятых, ни исходящих, история полностью пуста. Секунда и телефон уже не в его руках. И как только Тэхён не услышал чужие шаги?       — Это тебе. Ты же не думал, что это мой. В интернет зайти, ты не сможешь, из номеров доступен только мой, единственный в списке. Даже в скорую не сможешь позвонить. Только мой. Звони, если тебе что-нибудь понадобится, — проговорил Чонгук, протягивая телефон в руки старшего. — И да, можешь фотографироваться и снимать видео, но в интернет выйти, даже не мечтай.       А после уходит. По телу снова проходиться дрожь, а ноги подкашиваются. Как он только узнал? У этого паренька, точно есть какие-то сверхспособности. Если не способности, то тот просто грёбанный сталкер. Но Тэхён принимает подарок, кладя в карман серых штанов и вместе с йогуртом направляется в комнату младшего. Хотя последние три дня здесь спит Тэ, когда же Чонгук отсыпается на диване. Странно, но тот сам так захотел, а зачем брюнету спорить? Ему только лучше.       — Здесь недоступен ни один номер, кроме твоего. Но у тебя есть домашний телефон, а что, если я позвоню с помощью него?       — И что? Вызовешь копов? Хочешь обратиться к ним с повинной? Хоть дело и замяли, но ты не знаешь, каким способом, — Чонгук начал приближаться к старшему, пока не прижал того к стене своим телом, опираясь руками по обе стороны от плеч брюнета. — Я могу сдать тебя. Мой тебе совет, даже не пытайся. Если не за убийство, то за наркотики, точно посадят. Выветрились, но на организм всё равно действуют, и у тебя ломка. Я же сказал, что не позволю тебе сгнить в тюрьме. Да и посуди, сдашь ты меня, и куда пойдёшь? У тебя никого нет! Я уверен в этом. Ты никому не нужен, а здесь тебе и комфорт, и еда, и друг.       — Здесь мне есть угроза жизни! — крикнул старший, опасливо глядя в глаза младшему.       — Странно, а кто-то мне сказал, что ему плевать на смерть. Лучше иди доешь и ложись спать, — Чонгук погладил волосы Тэхёна, а потом отодвинулся, снова отправляясь грызть гранит науки.       А Тэхёну ничего больше и не осталось. Он мигом рванул на кухню, но аппетит пропал.

***

      В следующий понедельник, Чонгук меняет маникюрные ножницы на другие, для шитья. А Тэхён лишь скупо смотрит на это действие и с силой сжимает страницы манги. Его трясёт, его ломает, ему плохо. Младший сказал, что пережить ломку можно, и в этом он ему поможет. Симптомы такие же, как и во время гриппа. Но терпеть невозможно, Тэхён много раз просил хотя бы раз отпустить его за дозой, клялся, что вернётся, но русоволосый только качал головой и начинал успокаивать того, поглаживая по волосам, и прижимая к своей груди. Тэ рвало на куски, буквально ломало его сущность, но тёплые объятия всё-таки помогали хоть как-то расслабиться, успокоиться, может не на долго, но хотя бы. Тело всё горит, как будто в комнате десять обогревателей. Он уже выпил жаропонижающее, но от боли это не спасает. Пальцы трясутся, дёргаются, как у эпилептика. Но Чонгук в ответ только улыбается и пытается успокоить.       А ночью снова по новой. Таблетки спасают от ужасного жара, но органы скручивает не по детски, что кричать хочется. Тэхён успокаивает себя, пытается убедить, что всё будет хорошо, но его только сильнее ломает. Он уже похож на креветку, простынь порвана, хочется пить, а лучше дозу. И всё-таки, не сдержавшись, с губ слетает крик, парень крутится, пытается хоть как-то успокоиться, не получается. В итоге, он падает с кровати, больно приложившись головой. Поднявшись на шаткие ноги, Тэхён расфокусированным взглядом находит ножницы и берёт их, направляясь к Чонгуку. Если тот не хочет добровольно его выпустить, он сам его заставит. Но на диване того нет. Вокруг темнота, никаких шорохов. Включить свет, значить предупредить, так что старший шикает и рычит, поворачиваясь на пятках, и направляется на кухню. За окном дождь, гремит гром, а ещё молния. У Тэхёна внутри такая же погода, тоже всё бушует и ломается. Только у него органы, а на улице ветки.       — На улице шторм, лучше иди спать, — слышится за спиной, и удар по голове чем-то тяжёлым.       В руках Чонгука его приз, гран-при в конкурсе современных танцев, танец, который выбрала его девушка. Младший тяжело дышит через ноздри, смотрит зло на тело перед собой, которое освещают вспышки молнии. Замахнулся он не сильно, так что убить не должен был, но теперь шишка появится. Поставив приз обратно, Чонгук поднял тушку на руки и понёс обратно в комнату. Тэхён был лёгким, как пёрышко, а мышечная масса Чона, привлекала не малое количество девушек. Зато теперь, русоволосый мог подробней разглядеть лицо старшего, даже без света и что? Глаза давно привыкли, что даже видны родинки на лице Тэ: на кончике носа, на нижнем веке и над верхней губой, почти не заметная. Худые щёки, как будто тот месяцами голодает, хотя по его образу жизни, такие выводы только и можно сделать. Но даже так, у хёна бронзовый оттенок кожи, как будто тот совершенно простой человек, а не наркоман, ночующий где попало.       Положив старшего на кровать, Чонгук решил сегодня с ним поспать, чтобы не сделать того дурачком, второго удара он не выдержит. Укрыв того и себя одеялом, Чон прижал к себе брюнета, зарываясь носом в макушке. А ведь когда-то, он также обнимал свою любимую девушку, чьё тело теперь кормит червей. Грустно ли ему? Очень! Ведь именно в тот вечер он хотел сделать ей предложение, в маленьком пакетике находилась крохотная бархатная коробочка, красного цвета, а внутри золотое кольцо. Девушка занимала в его сердце огромное место, настолько огромное, что он готов был отказаться от всего, лишь бы быть с ней. Их отношения были идеальными, и даже мелкие ссоры их не портили. А теперь всё рухнуло, её нет, а в объятиях Чонгука спит тот, кто это сделал.       Родители Чонгука умерли в авиакатастрофе 5 лет назад. Так что забота пала на плечи бабушки. Но она не хотела, чтобы её внучок жил в самой гуще города. Так что позволила остаться в доме родителей. А сама, каждый месяц присылает ему деньги, когда же сама работает председателем в крупной компании и надеется, что её внучок скоро выучится, и заменит её. Что найдёт себе достойную девушку и будет счастлив. А Чонгук ведь даже не успел познакомить её со своей избранной, хотя, может это даже и к лучшему. Ведь тогда бы, любимая бабуля получила бы огромнейший удар. Так, она хотя бы может жить спокойно, но не Чонгук.       — Чонгук~и, — тянет Тэхён во сне и поворачивается к тому лицом, прижимаясь ближе. Цепкие пальцы иногда сжимают футболку во сне. Ломка ещё не кончилась, но уже не так сильно давит. Как правило, идёт она дней 5-7, так что этот день должен быть последний.

***

      В начале следующей недели, ножницы заменяются ножом для чистки овощей. Тэхён нервно смотрит на это действие, а потом переводит взгляд на Чонгука, который снова лучезарно улыбается. А Тэхён так не умеет, шишка до сих пор болит, а младший ходит, как будто этого и вовсе не было. По телу проходятся мурашки, русоволосый точно не простой парень, да он псих. Хотя сейчас в комнате есть ещё один, ведь обычному человеку, не может нравится вид крови, трупов, трупный запах. Это ненормально, а ведь он даже от этого получает оргазм, чуть ли не эйфорию ловит. Так что, ещё не известно, кто более опасный. Но пальцы, всё равно сжимаются в кулак, а Тэхён сильнее забивается в угол на подоконнике. Он ни черта не знает о Чонгуке, всего лишь поверхностную информацию. Вполне возможно, что и за ним стоит пара тройка убийств.       Чонгук подошёл к старшему, всё также улыбаясь и положил свою ладонь тому на щёку. Брюнет вздрогнул, но не отмахнулся, насторожился и начал ждать следующего действия. Младший нежно поглаживал впалую щёку, после ломки Тэхён начал нормально питаться и теперь выглядел более здоровым, и живым. Пальцы перешли на волосы, которые с некоторой пары стали шелковистые, всё-таки уклад жизни меняет человека. Может прикосновения были нежными и тёплыми, но старший всё равно чувствовал напряжение, хотел уже давно оттолкнуть, убежать куда-нибудь, запереться, ведь внутри откуда-то появился страх. В крови больше не скакал адреналин, смелости не хватало. Дальше пальцы начали спускаться ниже, огладили затылок, остановившись на задней стороне шеи, и лицо Чонгука начало медленно приближаться, резко остановившись в паре миллиметров, так, чтобы носы еле соприкасались.       — Хён, ты безумно красивый. Тебе бы в модели идти, — с хрипотцой произнёс русоволосый, смотря точно в бегающие глаза.       — Такому как я, не суждено подняться выше свалки. Мне и так нравилась моя жизнь, — фыркнул Тэ, желая отвернуться, но рука младшего не давала. Давила и сжимала так, чтобы даже шелохнуться нельзя было.       — Правда? А мне так не кажется. Разве тебе не нравится то, как ты живёшь сейчас? Снова хочешь вернуться к наркоте? Тело больше не ломит, не бросает в жар, кажется, это лучше, чем ныкаться по душным клубам и желать скорее вдохнуть в себя очередную дозу. Ты ведь кололся? Я видел на твоих руках следы, а если бы ты не попал? Можно ведь умереть. Признай, эта жизнь лучше, тем более, кроме меня у тебя больше никого нет. Иначе ты бы не стал так жить. — младший опустился чуть ниже, проводя носом по шее Тэхёна и вдыхая аромат геля для душа. Тело старшего всё затряслось. Что этот мелкий творит? К чему все эти слова? Всё в голове перемешалось. — Ладно, завтрак уже готов, надо поесть, — горячо выдохнул Чонгук, а после скрылся из комнаты.       Брюнет всё также остался сидеть на подоконнике, только сильнее сжался, зарываясь пальцами в волосах. Он уже хотел, чтобы младший скорее исполнил свою месть, потому что страшно. Страшно жить в такой роскоши, ни в чём не нуждаться и ждать, пока тебя наконец-то убьют. К чему это всё? Тэхён снова начал ломаться, только теперь не от недостатка наркоты в крови, не от жестокости, а от ожидания. Он так скоро станет параноиком. Теперь он даже жалел, что сбил ту девушку, хотелось повернуть время обратно и всё исправить, лишь бы никогда не встречать Чонгука. Крик рвался наружу, но он сдерживался, на помощь никто не придёт, за все две недели, Тэхён ни разу не видел, чтобы по улице кто-нибудь ходил, кроме русоволосого. Может было пару человек, но их было двое – трое, не больше. Скорее всего, ближайшие дома пусты, может быть, Чонгук их даже выкупил, чтобы у Тэ даже шанса не было. Если раньше старший был уверен, что смерть ему не почём, то теперь нет, теперь он даже к Чону боялся спиной повернуться.       Всё-таки взяв себя в руки, Тэхён пошёл завтракать, и снова русоволосый улыбается, желает приятного аппетита, предупреждает, что скоро уйдёт на пару, так что посуда на брюнете, никаких странностей, как будто они уже давно знакомы, как будто лучшие друзья, чуть ли не братья. Они от силы знакомы недели две, они должны быть врагами. По Чонгуку сразу видно, что смерть дорогого человека так просто не простит, Тэхён успел увидеть это в его глазах, когда его избивали. Но за этой липовой улыбкой больше ничего не видно, как будто смотришь в темноту, ничего, всё скрыто. Младший – загадка, с множеством замков и непонятных поворотов. Ясно лишь одно, находиться с ним в одном помещении опасно.       Пока Чонгука не было дома, Тэхён снова сел за просмотр телевизора и чтение манги, ему больше не чем было заняться, а в видеоигры, можно было играть только вдвоём. Точно, когда младший вернётся, он его попросит, но тут же осечка. Нельзя, они враги, надо быть начеку, а не сближаться. А вдруг, Тэхён потеряет бдительность и Чон нанесёт удар? Взгляд упал на телефон. Ни одного фото, ни одного видео, в интернет выйти не возможно, доступен только один номер – полный контроль. В ноутбук тоже бесполезно лезть, на нём стоит пароль в 10 символов, а брюнет не программист, да и времени пробовать нет. В отличие от старшего, русоволосый всё продумал, так, что его невозможно раскусить, остаётся лишь гадать, когда же тот пойдёт в наступление. Взяв в руки телефон, Тэ решил попробовать что-нибудь сфотографировать. У него никогда не было никакой техники, так что освоиться сложно. Но попытка не пытка. Внимательно вчитываясь в надписи, парень всё-таки нашёл камеру, уроки в школе всё-таки не прошли даром. Когда в телефоне появилась картинка, старший немного удивился, она двигалась в точь движениям Тэ. Тогда, он подошёл к окну и узнал ещё про одну функцию, приближение. Щелчок и теперь на телефоне есть первая фотография. Неловкое нажатие и теперь на картинке Тэхён, взъерошенный, но умытый. Щелчок, вторая фотография. Но тут телефон начал двигаться, а на дисплее появился номер, как раз тот единственный, что есть в записной книжке.       — Тэхён, алло, это Чонгук. У меня сейчас перерыв, решил позвонить, а то сам ты мне не звонишь. Знаешь ли, обидно. Я тебе телефон подарил, а ты мне ни одной СМС'ки не скинул. Ты там как? Домой ничего не надо? — от слова "домой" у Тэхёна сердце ёкает, это не его дом, он здесь просто доживает свои последние дни, не более. Его дом – это подвал.       — Прости, что-то в голову не пришло. У меня всё нормально. И да, можешь капусту купить, её почти не осталось, — неуверенно и как-то тихо проговорил Тэ, смотря в одну точку.       — Эй, что случилось? Ты чего такой скисший. А ну ка, улыбнись, — рассмеялся Чон на том конце провода.       — Лучше убей меня скорей. Я так больше не могу. Пожалуйста, Чонгук, хватит. Я не понимаю тебя и боюсь. Может прекратишь этот цирк и наконец-то уже выполнишь своё обещание, отомсти мне скорее, хватит ждать! Зачем ты сначала менял ножницы, а теперь и вовсе притащил нож? Это не смешно, у меня скоро паранойя начнётся, если в этом твой план, то ты опоздал, я давно уже психически ненормальный и живу в дерьме. Ненавижу тебя, — серьёзно произнёс старший.       — Господи, ты такой глупышка, приду домой, защекочу. Хён, хватит чепуху молоть. Ладно, насчёт капусты я понял, скоро следующая пара, так что пока-пока, целую, — и гудки, а Тэхён медленно сходит с ума. Какого чёрта?       Медленно съехав по стене, парень сжал мягкие пряди на голове, крича. Две недели с этим пацаном, довели его до такого состояния, когда же он, столько лет терпел все издёвки. Как такое возможно? Это какая-то шутка! Но перед глазами суровая реальность и противоположная стена, увешанная грамотами. Может, да ну его, убить Чонгука, найти ключ и сбежать? Зачем-то он ведь сюда нож притащил. Нет, это как-то подозрительно. Да и прошлая вылазка закончилась неудачно. Пальцы задели шишку, но Тэхён даже не дрогнул, для него это пустяк. Не больно, просто неприятно. Он не понимает, как после стольких избиений, не получил сотрясения, или дурачком не стал. Значит так надо, значит Тэхёну суждено подохнуть прямо здесь, с ножом в спине, захлёбываясь в своей же крови и смотря, как смеётся Чонгук, как наконец-то исполняет свою месть. Но когда это будет? Ожидание уже душило хуже армейского ремня, а горло режет утробный крик. Он не зовёт на помощь, просто кричит, выпускает пар и желает наконец-то избавиться от всего, буквально от всего. Он не хочет жить. Точно, есть же нож.       Он умеет перешагивать через себя, не в первый всё-таки раз. С самого рождения, он идёт против своих убеждений, против себя. Его мать – шлюха, отец – пьяница, работающий на стройке. Тэхён был не желанным ребёнком, даже не сыном отца, а так, случайный залёт. Клиент не успел вытащить, мгновение и внутри началась зарождаться новая жизнь. Мать сначала думала, что ничего, обойдётся, но поменяла своё решение, когда начала проводить огромное время с унитазом наедине. Денег на аборт нет, итак, еле концы сводят, муж орёт, проклинает. Уже ненавидит Тэхёна, когда избивает девушку, специально бьёт в живот. Но ничего, зародыш всё равно растёт, развивается. В отличие от мужчины, мать смогла полюбить маленькое чудо в себе. Любила настолько, что перестала работать, попыталась найти нормальную работу, но не получилось. Деньги всё равно нужны, так что как была шлюхой, так ею и осталась. Все эти месяцы старалась защищать малыша, хотела, чтобы тот родился здоровым и не стал таким же, как она. Даже хотела уйти от мужа, боялась, что тот всё-таки угробит ребёнка, но так и не ушла. Это длилось семь месяцев, семь месяцев девушка обожала зарождающуюся в себе жизнь. Но на восьмой – возненавидела. Она проклинала ребёнка, проклинала, что эта сволочь мешает ей работать, ведь с беременной хоть и весело трахаться, но страшно. Специально даже пыталась убить Тэхёна, падала с третьего этажа, эффект ноль. Врачи удивлялись настойчивости малыша, его рвению жить. Отец даже пытался сам исправить положение жены, хотел воткнуть нож в круглый животик, но та забоялась, а вдруг она тоже погибнет? Вдруг останется шрам? Ей было плевать на младенца, главное, чтобы её красота осталась с ней.       И вот, младенец явился на свет, и мать снова чуть ли не боготворит его, называет в честь любимого певца, и радуется, что всё-таки не смогла убить. Отец всячески пытается избавиться от ребёнка, даже в тайне пытался выкинуть того в мусорку, но Тэхён постоянно был под присмотром мамы. Как бы тяжело не было, девушка терпела, не переставала работать, но как только слышала плач малыша, прекращала игры с клиентами и направлялась в соседнюю комнату, успокаивать своё чадо. Пока тому не исполнилось три. И снова на мальчика обрушился шквал ругани. Отец выгонял его из дома, заставлял спать на улице. Постоянно выпускал на нём пар, использовал, как грушу для битья. Издевался, не кормил днями напролёт. Мать била, проклинала, грозилась убить, если тот не перестанет плакать. Говорила ей мама, не выходи за этого алкаша, я тебе помогу. А она, дура, вышла, родила от чужого мужика. Тогда мать её и вовсе возненавидела, а внука начала презирать, обвиняя его во всех бедах дочери. Один дедушка, любил мальчика, покупал ему игрушки, лелеял, успокаивал. Даже в завещании написал, что отдаёт всё своё имущество ему, не своей жене – карге, не неблагодарной дочери, не другим родственникам, а внучонку, который страдает. Он пытался забрать мальчишку к себе, защитить, но жена не давала. Она не хотела видеть это грязное отродье в их доме.       И в очередной раз, отец выгоняет сына на улицу под проливной дождь, желает ему не спокойной ночи, а поскорее сдохнуть. Мальчик плачет, стучит в дверь, а в ответ тишина. Снова идёт в гараж, замок давно сломан, зато там он может переночевать. Там нет кровати, удобных подушек, дома этого тоже нет. Жёсткий матрас и старый мешок, вот спальное место Тэхёна. Он глотает обиду, заливается слезами, но терпит. На улице гроза, ему страшно, но маму он не зовёт, смотрит на молнии и верит, что это просто плохой сон. Скоро он проснётся, а мамочка рядом, обнимает его, целует ласково в лоб. Но этого нет. Гараж воняет бензином, хотя машины нет, просто бензин дешевле спиртного. Вокруг бардак, где-то бегают крысы, Тэхён к этому привык, так что просто жмурился сильнее и представлял, как мама гладит по голове и желает сладких снов, и сам же отвечает в пустоту. Но резкий удар молнии, не даёт уснуть. И снова глазки наполняются горькими слезами. Ему страшно, как бы он себя не убеждал.       Уснуть всё-таки получается, но не надолго. Слышится скрип. Тэ сразу распахивает глазки, над ним стоит отец, замахнувшись ножом. Попасть он не успевает, ребёнок быстро вскакивает на ноги и бежит к двери, зовёт маму, а отец приближается. Мальчик не перестаёт кричать, но никто не приходит на помощь. Глаза уже болят от слёз, а он всё равно плачет, кричит, что голос срывается. А отец нарочито подходит медленно, смеётся. Но снова провал. Детские глазки пробегаются по гаражу и зацепляются за ящик инструментов. Взял оттуда большой гаечный ключ, торцевой. Самое большое, что попалось на глаза. И снова перебегает от коробки к коробке. А отец издевается, говорит с ним ласково, просит не прятаться, а сам коробки ногами сшибает. Но тут ему по спине ударяют ключом, ещё раз, ещё и ещё. А когда он валиться на пол, в детских руках оказывается нож. Мальчик остервенело вгоняет нож в отцовскую спину, плача. Он просит прощения, не перестаёт хныкать, но и бить ножом тоже не перестаёт. Останавливается лишь тогда, когда в подвале оказывается мать. Повернув головку, смотрит на неё, весь в крови, заплаканный и тут же бежит к ней. Та начинает кричать, называет сына отродьем ада. А мальчик не понимает, почему та его так ненавидит. Папочка ведь просто спит, с ним всё будет хорошо. Но слова матери сделали всё за себя.       — Ненавижу тебя! Ты, маленькое, омерзительное существо, бесишь меня. Исчезни, испарись. Ты мне не нужен, лучше бы я тебя не рожала. Просто умри. Ты же любишь свою мамочку, тогда умри, подонок. Хватит портить мне жизнь. Ты не достоин жить, подохни, мразь! — это были последние слова. Ребёнок громко плачет, икает и несётся на мать, вонзая нож в грудную клетку. Мать у него не высокая, так что он с лёгкостью загоняет нож, смотря, как та начинает кашлять кровью и падает на пол. А Тэхён продолжает смотреть на неё и плакать, много плакать. Он просит прощения, говорит, что не хочет умирать. Он любит мамочку, но умереть не может.       Тэхёну пять и у него официально нет родителей. Причина: самоубийство матери и убийство ею мужа. Зато, теперь он живёт в более пригодных условиях. Рядом любящий дедушка, обучающий его всему и ненавистная бабушка, заставляющая его делать дела по дому. Но в этом же месяце у деда случается приступ, и он умирает через пару дней. И снова старая карга винит в этом внука. Но по завещанию, теперь это дом Тэхёна, а бабка не смеет права в нём жить, если не является его опекуншей. И снова жизнь мальчика превращается в ад. Он учится в школе, но ни с кем больно не общается, всех избегает. Но проявляет большое рвение к знаниям. Ему нравится искусство, нравятся науки. Но перед глазами закрывается дверь в подвал. Крошечные кулачки долбят по двери, мальчик просит выпустить его, но бабушка только хмыкает и идёт заниматься своими делами. В подвале темно, страшно и сыро. Вокруг кучи барахла и он. Мальчик семи лет, с квадратной улыбкой и светлыми глазами, длинными музыкальными пальчиками, запачканными в крови родителей, и худеньким телосложением.       В подвале холодно, на Тэхёне только школьная форма. Он упал сегодня на улице, а точнее, его толкнули пацаны из класса. Коленка сильно болит, а штанина испачкана. И снова, мальчик глотает обиду, и печаль. Он хочет к дедушке, в его тёплые объятия, но кругом лишь мусор и пустота. Он сидит в самой середине, ковыряет ногтями бетон и тихонько хнычет. За что, все так с ним поступают? Что он сделал не так? Неужели появление на свет считается грехом? Друзья ему не нужны, он лишь хочет маму и папу обратно, но чтобы по-другому, чтобы без ругани, чтобы у них была дружная семья. Он часто видел, как другие родители приходят на родительское собрание, на день открытых дверей, он тоже так хочет. И лишь его бабушка, ни разу, так и не появилась в школе. У Тэхёна всего одна рубашечка и пара ботиночек, две футболочки, спортивная форма, и кроссовочки. У него даже сменки нет. А телефона и подавно.       Бабушка его тоже бьёт, не как отец, силы не хватает, не так, как мать, нету таких же острых когтей. Но веником, запросто, лопатой, пожалуйста, пощёчина, чуть ли не каждый день. А мальчик терпит, никому не говорит, не знает, что так можно. Он вообще многого не понимает. Его не учили морали, он сам смотрит на людей и делает выводы. Может, его бьют не просто так? Может, он и вправду согрешил? Согрешил, когда родился. Когда впервые заплакал. Когда впервые улыбнулся. Ведь такое чудовище не достойно радости, он должен страдать. Всё правильно, так и нужно, просто надо терпеть. Тэхён сам во всём виноват. Надо было позволить отцу убить себя, нельзя было бороться за жизнь, а он дурак, сделал наоборот. Но в нём кипело желание жить, он хотел ещё столько увидеть, столько сделать, он хотел дышать и видеть, как лениво встаёт солнце, а потом прощается на закате. Он просто хотел существовать и навлёк на себя беду.       И снова он совершает ошибку. Бабушка готовит ужин, Тэхён делает уроки. Он рисует их семью, задание такое. Вот он в школьной форме, рядом улыбающаяся бабушка держит его за руку, они стоят на цветочной поляне, а сзади солнышко, тоже улыбается им. Мальчик хочет похвастаться, получить критику, а вместо этого получает горячим половником по рукам. Бабушка орёт на него, чтобы он больше не смел так делать. Он не имеет право, приписывать себя в её семью. Говорит, что это он убил её семью, он во всём виноват, что дедушка умер из-за него. Её дочь родила дьявола, но не ребёнка. Выдернула из рук рисунок и порвала, а потом, и вовсе сожгла с помощью газовой плиты. Тэхён пытался её остановить, кричал, молил, но всё без толку и сорвался. Он сам схватил половник и с силой ударил бабушку по голове, а после вылил на неё суп из водорослей. Та начала кричать, трогать лицо, куда попал суп и получила ножом в шею. Старуха пыталась его вытащить, но ничего не получилось. Тэхён же скептически смотрел на неё, смотря, как брызжет кровь. Ему надоело, что эта тварь издевается над ним, раз не хочет быть его семьёй, значит так тому и быть. Она сама так захотела. На лице появилась ухмылка, мальчику явно нравился багровый цвет, нравилась эта красненькая жидкость, нравилось то, как эта карга пыталась спастись. По телу разливалось удовольствие, так и должно быть. Может, он и создан для унижений, и избиения, но ему тоже хочется что-то взамен. Ему тоже хочется увидеть, как кто-то мучается, почувствовать, какого это, когда тот, кто убивал тебя изнутри, умирает у тебя на глазах.       Убийство снова списали на самоубийство, хотя хотели на несчастный случай списать. Сначала мальчика хотели отправить в детский дом, но тут появилась откуда-то троюродная тётя и заявила, что не позволит. Что сама вырастит это бедное дитя, а сама просто хотела владеть имуществом, пока этот мелюзга не вырос. Но и после этого имущество не отдали Тэхёну. Тётя спрятала завещание. Но она даже не представляла, за кого взяла ответственность. Жива она только потому, что даёт хотя бы какой-то кров, хоть как-то кормит, когда в клуб не пускают. Орёт, кричит, но постоянно шугается взгляда Тэхёна. Муж её тоже не отстаёт, бьёт, мучает, но после сломанных рёбер чуть умерил свой пыл. Они всё-таки пытались спихнуть мальчишку в дурку, но психологи в один голос твердили, что с ним всё нормально. Что им просто кажется. Пытались даже убить его, но лезвие всегда оказывалось у их горла первее, чем они успеют замахнуться. Тэхён уже закалённый, ему такое уже не страшно. Он преодолел родителей, бабушку, а ведь был ребёнком, сейчас, он взрослый, и тёте его точно не уделать. Но и подчинить их не может. Снова терпел все упрёки, избиения, но теперь уже в меньшей степени. Зато был свободен. Он официально сирота, он никому не принадлежит. И сейчас, он тоже не хочет никому принадлежать. Чонгук не сможет им управлять, уж лучше умереть. Тэхён всегда думал, что мать – это святое, мечтал, что отец одумается, верил, что дедушка будет жить вечно, а бабушка поймёт его. Но всё теперь зачёркнуто, а мосты сожжены, его суждения оказались не верны. Как и то, что он рождён, чтобы страдать. И Чонгуку не даст такого удовольствия. Тэхён устал страдать.       И вот, Тэхён уже замахнулся, примерно рассчитал, куда должен попасть. Но разве эта мелкая сволочь, позволит ему так просто умереть. Телефон снова оповещает, что Чонгук точно имеет какую-то сверхсилу, раз всё время угадывает, когда надо дёрнуть за ниточку, чтобы не потерять игрушку. Устало вздохнув, старший всё-таки взял аппарат в руки, но тут же замер, читая сообщение. Нож тут же выскальзывает из рук и ударяется о паркет, неприятно звеня.

«Мой миленький хён, жди меня сегодня пораньше, хочу поиграть с тобой в видео игры. Будь хорошим мальчиком и веди себя хорошо. Всего одна пара.)))»

      И снова Чонгук магическим способом читает мысли. Тэхён набирает ответное "Хорошо" и снова опускается на пол. В отличие от бетона, паркет тёплый, приятный на ощупь, но в душе скребут крысы. Даже не кошки, а именно крысы. Кошка не может забраться в маленькие щели, они очень ленивые. А крысы лезут везде, куда только попадётся, лишь бы поесть. Тэхён такой же, вот и в душе у него такие же твари. Он не понимает эту мелюзгу. Тот точно сумасшедший, взял бы убил, делов-то, а он зовёт в видеоигры играть. Зарывшись носом в коленях, Тэ начал размышлять, не зря же, у него голова на плечах. Чонгуку 22, он здоровый молодой парень, может с головой что-то не так, учится на экономическом, отличник, активист, потерял любовь всей своей жизни, одевается хорошо, живёт в роскоши и достатке. И снова мозг выдаёт ошибку, ERROR, старший не понимает Чонгука. Любой на его месте, уже давно убил бы, или заявил в полицию. Да Тэхён уже готов сознаться во всех своих проступках, лишь бы здесь больше не находиться. Но почему-то, всё внутри не даёт потянуться к домашнему телефону, или же обратно к ножу и всё закончить. Тэхёну хочется поиграть с Чонгуком, Тэхёну хочется сделать всё, что пожелает младший. Это странно и пугает.       А ведь он ждёт, упорно сидит у порога и прожигает взглядом дверь. И ласково улыбается, когда та открывается. Чонгук улыбается в ответ, за спиной у него рюкзак, а в руках три пачки чипсов. Оказывается, младший специально соврал, чтобы убежать с последней пары и скорее вернуться домой, закупившись закусками, и двумя бутылками колы, покоившимися в рюкзаке. Тэхён не спрашивает, к чему это всё, Чонгук не говорит, зачем врал, они просто идут в гостиную, усаживаясь перед плазмой и погружаются в игру. Если честно, Тэ полный профан в видеоиграх, но ему интересно, он слушает указания Чона, чуть ли не всем телом дрыгается, когда с силой давит на джойстик, но всё равно проигрывает и выслушивает очередной подкол. Ему не обидно, весело. Первая пачка чипсов, исчезает слишком быстро, что парни даже не замечают и приступают ко второй. Иногда Чонгук поддаётся, но у Тэхёна, кажется, в крови проигрывать. Тогда младший решает ему помочь.       — Тэхён-а, ты такой профан, Господи, давай помогу, — бормочет русоволосый, садясь позади старшего вплотную, что у Тэ дыхание захватывает, а потом обхватывает джойстик своими руками поверх чужих. — Когда враг наступает, надо атаковать, вот так, если их слишком много, надо уклоняться, позже, я тебе покажу классный финт. Чтобы использовать ускорение, нажми дважды на "х", используй супер-удар, когда сила накопится, сила – это та синяя полосочка в самом низу. Вот, видишь, — Чонгук слишком близко, опаляет своим дыханием шею Тэхёна, чуть ли не губами касается. Старший не может смотреть на экран, по телу проходятся мурашки, а ещё, во рту пересыхает, хотя он больше выпил колы. А когда на экране появляется босс, Чонгук сильнее наваливается на брюнета и мажет губами по задней стороне уха. Старший немного охает и почти перестаёт соображать. — Блин, босса не пройти одному. Надеюсь, ты всё понял, я не могу отдуваться за двоих, так что давай, присоединяйся.       — Хорошо, — лишь глухо выдыхает Тэ, собирая реальность по крупицам. Никто прежде никогда не находился с ним на таком коротком расстоянии. Этот мальчишка слишком странный. Но дальше, игра идёт лучше, не сказать, что Тэхён вник, больше он прятался, чем атаковал, да и с боссом мало чем помог. Зато они выиграли. Чонгук начал прыгать на месте, обнимать старшего, а потом и вовсе уложил свою голову на колени того.       — Тэхён-а, а зачем ты трогал нож? Я, конечно, не запрещал, но лучше не стоит делать такое ещё раз. Я же сказал, чтобы ты был хорошим мальчиком и послушно меня ждал, — ласково произносит Чонгук, но в голосе слышен режущий металл. Тэхён сосем забыл положить нож обратно, тот так и остался лежать на полу. — Обещай, что больше так не сделаешь, либо мне придётся тебя наказать.       — Обещаю, — кивает старший и зарывается пальцами в волосах того. Чон блаженно прикрывает глаза и чуть ли не мурлычет от таких действий.       — Хён, расскажи мне что-нибудь о себе. А то мы две недели уже вместе живём, мне интересно, — всё тем же тоном просит парень, но Тэхён осекается, он ненавидит своё прошлое. Тогда он делал слишком много ошибочных выводов.       — Моя жизнь скучная. Мать – шлюха, отец – алкаш, всё по канону. Только отец мне не родной, я – неожиданный залёт от клиента, а на аборт денег не хватало. Но самое смешное здесь то, что отец ненавидел меня с самого зачатия, а мать постоянно металась от одного решения к другому. И даже под конец своей жизни, не сказала мне ласковых слов, прокляла, но даже не постаралась успокоить. Бабушка та ещё тварь. Была у неё дурацкая привычка: винить меня во всём. Умерла собака в другом городе, это ты её убил, мелкий гадёныш. Дождь пошёл, это ты расстроил небеса своим присутствием. Не хотела даже признавать меня своим внуком. Троюродная тётка и дядя, тоже тот ещё сок. Приютили меня только из-за наследства. Боятся меня, но всё равно пытаются гордо поднять голову, наступая на меня. Единственный, кто меня любил, это был дедушка. Но долго мы быть не смогли. Только я почувствовал, что обрёл детское счастье, семью, как он умер. Я окончил школу с отличием, почти ни с кем не общался, были приятели, но сейчас куда-то пропали. Получить высшее образование не позволили, вот и шастаю по улицам, получая кайф от героина, — усмехается Тэхён, играясь с волосами младшего. Но тот резко подрывается с места и ставит руки по обе стороны от бёдер старшего, и внимательно смотрит тому в глаза.       — Хён-ним, ты ведь сам убил своих родственников? Это ведь не несчастные случаи? Я лазил в интернете и находил о тебе статьи. Всё списано на самоубийство, а по словам ребёнка, который всё это видел, это было похоже на несчастный случай. Но я видел фотографии, я видел на них тебя. Твои глаза, они не умеют врать, тебе нравилось это, нравилось, как на тебе сохнет кровь, а рядом начинают разлагаться тела. Тебе ведь это нравится? — Тэхён немного пятится назад, но упирается в диван, когда же лицо младшего становиться ближе.       — Нравится, — честно отвечает Тэ и ждёт реакции. Но в ответ видит лишь улыбку. А через секунду на щеке ощущается тепло, Чонгук проводит пальцами нежно, чуть задевает уголок губ, зачёсывает чёлку назад, а потом начинает потирать мочку уха, внимательно рассматривая реакцию хёна. — Чонгук, хватит. Теперь твоя очередь. Откуда столько наград? — всё-таки взяв себя в руки, брюнет отталкивает от себя мелкого и берёт в руки колу.       — Всё свою жизнь не мог определиться с тем, что мне нравится. В начальной школе занимался рисованием, в средней – футболом, старшей – танцами, сейчас играю в бейсбольной команде университета. Но где моя бита, не скажу. Как-нибудь потом покажу, но не сейчас, — с каким-то разочарованным тоном произнёс Чон и, встав, просто ушёл.       После, они провели день, как всегда. Чонгук учится, а Тэхён бездельничает, только теперь в его распоряжении есть одна из пачек чипсов и недопитая кола. Но в горло ничего не лезло. Старший каждый раз поглядывал на студента, а потом снова переводил взгляд на чипсину. "Не мог определить, что нравится" – глупая отмазка, по версии Тэхёна. Если бы не нравилось, то не стоило даже начинать, а тут, вон сколько наград. Может Чонгук эгоист и самовлюблённый, который пытается доказать, что он лучше всех и во всём? Но чипсина падает на лицо, и старший устало выдыхает. Всего несколько часов назад, он чуть не убил себя, а теперь смотрит на младшего и думает, что тот довольно милый, когда сосредоточен на конспектах, и грызёт карандаш. Наблюдение за этим ребёнком становится для Тэхёна хобби, он просто наблюдает, ведь заняться нечем, но ему это нравится. Жалко, за это не дают грамоты. На лице появляется улыбка, настолько глупая, что приходится прикрыть лицо руками, чтобы не дай бог. Глупое, чуть слышное хихиканье вырывается из старшего и снова взгляд ползёт к Чонгуку, чья чёлка сейчас закреплена в забавный хвостик.       — Знаешь, я ненавижу тебя. — хихикает Тэхён.       — Ага, бери, мне не жалко, — отвечает Чон, всё не отрываясь от конспекта, а улыбка старшего, становится только шире.

***

      И снова Тэхён наблюдает, как Чонгук меняет ножи. Теперь там не просто маленький ножичек, а целый нож для стейка. Острее, чем прошлый. И снова в голове одни догадки. Младший просто меняет ножи, но ничего с ними не делает. Даже в готовке их не использует. Берёт другие, которые спрятал. Но самое важное, это то, что кладёт их ровно на то же место, где был прошлый, хотя спинка длинная, кровать всё-таки двухспальная. Специально поправляет, если тот лежит криво, на глаз, примерно, определяет расстояние, что Тэхёну жутко от этого действия. А потом, поворачивается к старшему и улыбается. В руках брюнета подушка, он снова сидит на подоконнике и фыркает, как ёжик. Он давно понял, что спрашивать, зачем нужны эти ножи, бесполезно. Прошло три недели, за это время на том месте побывали уже две пары ножниц и два ножа, но Тэ так и не понял их назначения. Может младший ему так мозги пудрит. Или это такой своеобразный обратный отсчёт? Может, когда не останется ножей больше, он его зарежет? Вполне возможно. Или принесёт топор с пилой и снова всё по новой.       За прошедшую неделю, Тэхён понял, что просто так умереть ему не дадут, в крайнем случае, будут проводить эксперименты над его трупом, чтобы воскресить. Ибо, когда у него снова появлялась мысль наконец-то покончить со всем, Чонгук магическим способом об этом узнавал. Он не ругал, не бил, не угрожал, а лишь намекал и улыбался. Тэхён к этому не привык, это какая-то шутка. Но теперь, перестал пытаться покончить жизнь самоубийством. Раз ему осталось жить немного, так почему бы не насладиться такой прекрасной жизнью? Звучит смешно и глупо. Когда это жизнь Тэхёна была прекрасной? С недавних пор у старшего появилась собственная одежда, которую ему покупал Чон, ведь его одежда висела на брюнете и была не совсем удобной. Тот специально спросил у хёна, какую одежду он бы хотел, и купил именно то, что попросил Тэхён. А старая одежда, в которой старший попал в эту квартиру, давно уже пылится на свалке, там же и ключи с остатками наркоты. Паспорт лежит в подвале под жёстким матрасом, а тётя его даже не ищет. Давно мечтала избавиться от спиногрыза.       Зато Тэхёну сейчас хорошо. Он ни в чём не нуждается, живёт припеваючи. И даже тот, кто должен его убить, обращается с ним хорошо, в отличие от тех, кто должен был любить, хотя бы постараться. Если честно, старший очень жалеет, что так поступил с девушкой Чонгука, было бы неплохо, если бы они встретились в других обстоятельствах. Может Тэхён, взялся бы за голову и наконец-то переосмыслил всю свою жизнь. Нашёл нормальную работу, съехал бы от тёти, или наконец-то нашёл завещание. Стал бы на ноги, был бы уже давно счастливым. А не гнил изнутри, как все эти года. Но он сидит на диване и давится йогуртом, смотря очередную смазливую дораму. Может Чонгук странный и по сути враг Тэхёну, но он хороший человек, интересный, весёлый, с ним хорошо, с ним тепло, к нему хочется тянуться. Его сложно понять, но привыкнуть слишком просто, и это пугает. Ведь Тэ привык.       — Чонгук-а, давай сегодня ночью посмотрим фильм? Хочу ужастик, — надувает губки старший и тщательно протирает столовые приборы.— По телевизору всё крутили рекламу, мож... — Тэхён не успел договорить, как около его лица пролетает стакан и разбивается о стену, разлетаясь на множество осколков. Некоторые задевают его, но Тэхён даже не двигается, стоит ошарашенно и пытается сделать вздох.       — Мертва! Она мертва! Ведь так? Она ведь умерла? — восклицает Чонгук, смотря на старшего. — Её больше нет! Убил ведь? Она ведь мертва?       — Чонгук! Кто мертва? — резко поворачивается Тэхён, держась за раненную щёку. Но младший отводит от него взгляд и начинает осматривать кухню, старший подбегает к нему, и хватает за руки, тряся. — Чонгук, это я, Тэхён. Кто мёртв? Кто?       — Муха, — выдаёт русоволосый и снова смотрит на лицо Тэ. — Она кружила около тебя. Ты что, не видел? Я ведь убил её. Теперь её нет. Господи, Тэхён-и, ты поранился, надо обработать.       Тэхён даже не успевает среагировать, как его хватают за подбородок, а язык проходится по ране, неловко мажут губы и добираются до уха. Там тоже царапина, маленькая, но Чонгук тщательно обсасывает её. Старший пытается его оттолкнуть, возмутиться, но чувствует накаченный грудные мышцы под футболкой и шумно вздыхает. А тот продолжает свою игру, снова возвращается к щеке, слизывает каплю крови, пока длинные пальчики Тэхёна ползут к его плечам. Брюнет чуть ли не задыхается. Ему не неприятно, но и приятным это не назвать, это необычно.       — Аптечка на верхней полке, я пока уберу осколки, — горячо шепчет младший в раненное ухо, и Тэхён теряет опору. Но придя в себя, добирается до аптечки и находит пару пластырей с мишками. Чонгук смотрит на них и улыбается, а потом добавляет, что Тэ с ним выглядит мило. На что, получает обиженное фырканье.       А под конец дня, Тэхён заявляет, что слишком устал и хочет спать. Когда же не смог даже глаз закрыть, трогая пластыри. Да и муху он бы точно смог заметить. А ещё этот крик Чонгука. Он точно пытался ранить Тэхёна, если не убить. Но, что это было потом? Почему младший так себя повёл? Брюнета бросило в дрожь, он давно понял, что Чон не совсем дружит с головой, но любому психическому расстройству, есть объяснение, когда же, мысли младшего, даже распознать не возможно. Может, Тэхён не такой начитанный, но побывал во многих кругах, поработал с многими психологами, шарлатанами, успел раскусить уловки, а теперь не может разглядеть ответов в тёмных омутах. А что, если Чонгук пошёл в наступление? Что, если теперь он будет так издеваться? Вдруг, начнёт его пытать, отрезать конечности. Ну нет, если умирать, так лучше целиком, без сожалений (хотя это мало вероятно) и боли. Тэ привык к издевательствам, синякам, но не готов к расчленёнке.       Надо действовать.       В руках нож, а на нём, всего лишь футболка и шорты. И без разницы, что ночи не успели потеплеть. Тэхён успел разузнать, что Чон прячет ключ в кухонном ящике. Младший пошёл сегодня выбрасывать мусор, так что сам себя раскрыл, думал, что брюнет никогда не узнает. В лунном свете плохо видно, но надо уйти незамеченным, а ещё лучше, как можно тише. Но глаза широко раскрываются, когда открыв ящик, Тэ видит перед собой не кухонный набор и ключ, а целую кучу ключей. Он примерно помнит очертания, но тут целая куча ключей. Надо брать тот, который более менее похож и лежит наверху. Чонгук никогда не рылся, всегда брал сверху, как и поступил Тэхён, щурясь и присматриваясь. Он не знает, где фонарик, а включать свет опасно. И вот в руке один из ключей, Тэхён тихонько прокрадывается к выходу, уже хочет вставить ключ в скважину, как его бьют. Только теперь не по голове, а по боку. Прокричав и свалившись, старший увидел нависшего над ним Чонгука с битой и холодным взглядом.       — Что я сказал насчёт ножа? Пора наказывать. И да, я же обещал, что покажу тебе свою биту, — безэмоционально произносит Чон и сильно замахивается. Удар приходится на одну ногу, потом сразу же на вторую. Младший бьёт ниже икры, настолько сильно, что у Тэхёна проступают слёзы, а ещё слышен хруст. Он не чувствует ног. Ему чертовски больно. Ключ выпадает из рук, а сам он сворачивается калачиком, моля перестать и крича во всё горло. Закрывает ноги руками, и удары прекращаются. Русоволосый присаживается рядом и поднимает ключ. — А ведь угадал, придётся перепрятать. И да, раз ты больше не хочешь спать, давай посмотрим тот фильм, который ты хотел. Понежимся в одной кровати, а потом я помогу тебе с ногами. Теперь ты не сможешь сбежать от меня в ближайшее время.       Чонгук снова улыбается, а потом поднимает старшего на руки и несёт в комнату. Тэхёну страшно, он почти не дышит, смотрит на младшего и молит бога о прощении. Брюнет старается вырваться, царапает, бьёт, рвётся, пусть даже упадёт, но главное - сбежать. Не известно, что мелкий задумал, может фильм ужасов будет происходить наяву, а в главной роли окажется Тэ. В голове тысячи сирен бьют тревогу. Чон что-то говорит, но старший его не слышит, видит, как шевелятся губы, но не может разобрать и не хочет, он хочет спастись. А тому наплевать, для него все эти удары не страшны. Ноги нещадно болят, двигать пальцами не возможно, как будто проходишь через все круги ада одновременно, а младший продолжает что-то говорить, кажется, что-то про сломанные кости и внутри всё холодеет, а кулаки перестают ударят по груди. Ток разрядами бьёт всё тело изнутри, а реальность начинает распадаться. Дверь. В постели хорошо, тепло, тёплое одеяло, мягкая подушка. Хотя нет. Вместо неё, чья-то тёплая грудь, без майки, можно почувствовать, как под кожей играют мышцы. Тэхён лежит на груди Чонгука, между его ног, укрытый одеялом, а плотное кольцо рук обхватывает его поперёк талии. Чон что-то мягко шепчет ему на ухо, хихикает, прикусывает мочку, сдирая пластырь, а Тэхён медленно сходит с ума и молит про себя всех богом, чтобы его не продали на органы.       — Ты же больше не сбежишь? Не хочу, чтобы ты потерялся или вернулся к своей тёте. Признай, здесь тебе лучше, намного лучше, — шепчет русый, языком проходясь по ране, немного оттягивает мочку, а потом посасывает её, что Тэхён начинает дрожать и сжиматься, страшно, — Не бойся меня, я не смогу тебе навредить, это только во благо, не хочу, чтобы ты вернулся к своей обыденной жизни. Ладно, отдыхай, а я пока за аптечкой и ноутбук включу, — Чонгук целует старшего в висок и исчезает.       Тэхён шипит, проклинает свою жизнь и обратно заклеивает пластырь. Не сможет навредить? Да в этой квартире только он и вредит, даже тётка с её угрозами и мужем, не может покалечить настолько, по крайней мере сейчас. Ведь Чонгук, не только оставляет на нём царапины и, кажется, теперь ещё переломы, он больше ломает его психически. У старшего и так не все дома, а теперь он ещё не знает, что правильно, а что только догадки. Три недели, а Тэхён готов наложить на себя руки, лишь бы больше не тянуть. Он не боится смерти, не боится умереть. У него есть принцип, забрать с собой в ад ещё кого-то, чтобы всё честно. Но ожидание убивает намного хуже. Кто же знал, что простое ожидание, ломает хуже ножа. А теперь ещё в ход пошло насилие. То что было днём нельзя назвать нормальным, Чон точно хотел навредить или же запугать старшего, что у него успешно получилось.       Чонгук снова появляется в комнате, бережно обращается с ногами хёна, поглаживает бёдра того, поднимается выше, улыбается, шутит. Приносит ноутбук и устраивается позади Тэхёна, ставя аппаратуру на колени старшего. Тэ впервые в жизни видит, какого это искать в интернете. Смотрит, не отрываясь и удивляется. А ещё, ухо обдаёт горячее дыхание. Не существует таких людей, которые могут простить за три недели, тем более Чонгук. Но Тэхёну, даже нравилось чувствовать чужое дыхание, покрываться мурашками, ощущать аромат геля для душа, чужое тепло. Странно и как-то ново, слишком близко. Страх начал куда-то испаряться. Это всё кидало в эйфорию, заставляло забыться. Но повернув голову, старший увидел нож и вернулся в реальность. Чонгук хочет ему отомстить, вот и играется. А Тэ верит ему, плевать на смерть, главное от его руки, в его квартире. Но это всего лишь домыслы затуманенного рассудка. На самом деле, хочется сбежать. Ведь это не шутки, Чон опаснее самого Тэхёна и может сделать всё, что только в голову придёт. Нельзя идти у него на поводу. Нельзя поддаваться. Но брюнет, кажется, на всю голову долбанутый, раз после такого, хочет ощущать тепло младшего и желать исполнить любое желание. Он боится младшего, но хочет подчиняться. Это нездоровое влечение, это сумасшествие.       Ужастик начинается и ладони ложатся на живот Тэхёна, когда же он ластится к сильной груди, обнажённой, тяжело вздымающейся. Так успокаивает. Невозможно удержаться. Тэ словно свеча, тает от света Чонгука, умирает медленно в его объятиях, желая раствориться, не ощущает реальности и вовсе не поглощен ужастиком. Тонкие пальцы проходятся по рукам младшего, гладят вздутые вены, от плеча к предплечью, от предплечья к кисти. Чонгук ведёт носом по шее того, внимательно смотря на экран, прикусывает кожу, оттягивает, наслаждается чуть слышным стоном, ставит засос. Это какая-то сказка, Тэхёну это просто снится от шока. Скорее всего, сейчас, Чонгук добивает его своей битой до смерти, а потом выкинет в какой-то канаве. Так не может быть. Но это происходит. Ладони поглаживают впалый живот уже под футболкой, пока горячие губы бродят по шее. Пальцы опускаются ниже, задевая резинку шорт, но дальше не идут.       — Я понял твой замысел, — выдаёт Тэхён, оттягивая русые пряди и поворачивает к Чонгуку лицо. Тот только усмехается и снова оставляет на неприкрытой шее засос. — Я замена девушки, игрушка. Ты держишь меня здесь, чтобы использовать, а нож, чтобы запутать или запугать, — и тут, младший не удержался и рассмеялся.       — Прости, но ты сам это сказал. Это не мои слова. Подтверждать или опровергать, я их не стану. Давай лучше досмотрим фильм, — проговорил он, царапая низ живота Тэхёна, давя настолько сильно, что остаётся кровавый след. — А ты бы согласился быть заменой? — выдыхает на тон ниже, проводя языком по засосам.       — Да, — легко отвечает Тэ и тянется к чужим губам.       — Почему? — русоволосый мажет губами по подбородку, а потом по уголку губ, наконец-то находя чужие губы.       — Просто, — снова односложно отвечает старший и старается затянуть того в поцелуй. За свою жизнь, у него всё-таки случился сексуальный опыт с мужчиной, может не в трезвом состоянии и под кайфом, но случился. Половины он не помнил, как и человека с кем ебался, но помнил ощущения.       — Любишь? — очередной вопрос, и брюнет растягивает губы в улыбке.       — Нет, — и наконец-то, языки сплетаются в танце, а разум стирается в порошок, как будто и не было инцидента днём и перед фильмом. Чонгук ведёт властно, страстно целуя чужие губы, оглаживает бока и чуть ли не высасывает жизнь из Тэхёна. А тот кайфует, это намного лучше, чем с какой-то бабой под героином. Ему нравится власть, которая исходит от младшего, как тот безжалостно терзает его губы и сильно сжимает бока, оставляя синяки и царапины от ногтей. Тэхёну это слишком нравится, он не может прекратить и сдаётся, обещая, что больше не посмеет даже в окно взглянуть, без разрешения Чонгука. Чтобы тот не сделал, всё вытерпит. И это его самое худшее решение в жизни...

***

      За прошедшее время сменилось уже два ножа. Сначала, на спинке оказался нож для резки овощей, теперь же, там лежит нож для нарезки. Длинный такой и тонкий, если воткнуть в живот, скорее всего, сможет пройти насквозь, если, конечно, человек будет иметь такую же талию, как у Тэхёна. Как и обещал, брюнет даже в окно не смотрит, только на Чонгука, на его сильные руки, пальцы, проводящие вдоль чёрной ручки ножа. На губы, растянутые в улыбке, тёмные глаза. Ему нравится наблюдать за младшим, нравится просто находиться рядом, разговаривать, или же просто молчать. Чонгук не опасен для общества, он опасен для Тэхёна, который слепо верит, что вот она, счастливая жизнь. Хоть и взаперти, хоть без свободы и со сломанными ногами, но он счастлив. Рядом Чон, и этого достаточно.       После того случая, Тэхён проснулся в тёплых объятиях, а младший ласково проводил ладонью по его волосам. Игрался с прядями, закручивал их, а потом поцеловал брюнета в лоб. Соврал однокурснику, что заболел, чтобы остаться с Тэхёном, поваляться с ним в одной постели и помочь. Даже завтрак в постель принёс, заботился о старшем, как о драгоценности. Сначала брюнет стеснялся просить помочь с туалетом, но Чонгук только плечом его подталкивал на кровати и смеялся. Обещал, что когда ноги Тэ восстановятся, они вместе куда-нибудь сходят, поедят в кафе, посетят парк, пройдутся по магазинам. От этого сердце старшего билось сильнее, а улыбка становилась шире. Может всё-таки, не так уж и плохо, что он убил его девушку? Руки сами тянутся к шее младшего, бережно обхватывают, сцепляясь, а карамельные глаза доверчиво разглядывают острые черты лица. Оба не двигаются, почти не дышат. И лишь через несколько минут, Чонгук первый поддаётся вперёд, нависая над старшим, смотря всё так же завороженно. Снова пауза. Пальцы Тэхёна путаются в русых волосах, немного оттягивают. Между ними ничтожное расстояние, нос касается носа, но приблизиться никто не пытается. В комнате тишина, на улице никого, даже ветер не дует, лишь стук сердца эхом раздаётся.       — Ты похож на айдола, — тихо произносит Чонгук, опаляя чужие губы своим дыханием, а Тэхён забывает, как дышать и просто ловит вздох младшего, расширяя глаза. — Безумно красивый, и голос у тебя супер. А ещё характер забавный.       — Чонгук? — еле как произносит Тэ, но больше ничего не успевает. Его губы накрывают чужие и начинают мягко сминать, смаковать, прикусывать, что голову сносит. Старший не сопротивляется, поддаётся ласкам и даёт зелёный свет. Язык проходится по нижнему ряду зубов, а потом переплетается с его языком. Это всё настолько сладко, что внизу всё узлом скручивается.       А ведь с того дня, Чонгук так и не прикоснулся к Тэхёну, были и поцелуи, и просто поглаживания, но до интима не доходило. Тэ сам сказал, что готов заменить девушку, быть использованным. А на деле, до сих пор смотрит своими невинными глазками и хлопает ресничками. Чон не давит на него, не заставляет, даже не намекает, просто балует. Балует едой, играми, мангой, поцелуями, исполняет желания Тэхёна. Только вот, своих мотивов не раскрывает, и на волю выбраться не позволяет. А старшему этого уже не надо. Он и так доволен. Сейчас ему хорошо, никто его не оскорбляет, его окружает забота. Тэ простил Чонгуку момент с наградой, с битой, простил их знакомство, хотя всего этого заслужил. Он верит младшему безоговорочно, верит, что тот его не предаст, а если и сделает это, то на это будет причина. Верит, что они смогут быть счастливыми вместе. А потом взгляд снова падает на нож, и внутри всё сжимается. Нету никаких "вместе", есть только Чонгук и его игрушка Тэхён. Всё. Все эти мнимые ласки, старший может наслаждаться ими и отдаваться полностью без остатка, но это будет не вечно. После, он ощутит холодный металл в себе, будет смотреть на Чонгука, улыбаться, он уверен, что будет смотреть именно на него и умрёт в тёплых объятиях. Для него бы это была превосходная смерть. Перед этим он бы попросил прощения, что отнял любимую, что не слушался и наглел, скажет: какой же младший всё-таки красавчик, силач, да вообще мастер на все руки. А после прикроет глаза и уснёт вечным сном, веря, что в следующей жизни не сделает такой ошибки. Только такую тварь, вряд ли пустят даже в ад, испепелят душу, или заставят смотреть на то, как Чонгук найдёт себе новую девушку и будет счастлив. Тэхён будет рад за него, но на душе от этой мысли кошки скребут.       А на подходе уже следующая неделя, теперь это поварской нож. Большой такой, что кажется, этим ножом можно разрезать всё. Тэхён сидит на постели и недовольно смотрит на кухонный предмет, дуясь. Не понимает их надобность, да и вообще как-то жутко. Чонгук сегодня идёт в универ, много пропускать нельзя, ведь у него есть мечта. А в следующем месяце у них игра в бейсбол с другим университетом. Чон обещал, что обязательно отведёт туда Тэхёна, покажет учебное заведение, познакомит с друзьями. Старший только за шею сильнее сжимает и благодарит. Ноги теперь не так сильно болят. У брюнета оказывается, очень сильный организм, раз кости так быстро восстанавливаются. Ходить он пока не может, зато передвигается на коленях. Сам может сходить в туалет, взять еду из холодильника.       Но взгляд снова тянется к ножу, и Тэхён неодобрительно фыркает. Буквально проклинает нож и хочет от него избавиться, но боится Чонгука. Не известно, что на этот раз сделает младший. Старший что-то бурчит себе под нос, фыркает, как ёжик, а потом просто отворачивается от ножа. Пальцы сжимают простынь, а отросшие пряди падают на лицо. Тэхёну больно. Ему обидно за свою судьбу, которую он сам же испортил. Если бы он не позволял так с собой обращаться, взял бы себя в руки, а не мечтал о заоблачном, давно бы встал на ноги. А теперь, он медленно дожидается собственной смерти, он рад умереть от руки Чонгука, но не хочется, чтобы руки младшего запачкались в его крови, он ведь хороший человек, не такая крыса, как Тэхён. Ведь он для него столько сделал, столько пожертвовал. Глаза начинают щипать, а душа рвётся наружу, он так не может. Хочется начать всё с чистого листа, когда уже всё катится в жопу. Когда выхода уже нет, всё, тупик.       На часах уже четыре вечера, обычно, в это время Чонгук уже возвращался домой, но его нет. Тэхён смотрит на дверь комнаты, ждёт, когда же входная дверь хлопнет, но этого не происходит. Брюнет хмыкает, скорее всего младший задержался, чтобы попросить конспекты, или зашёл в библиотеку. А вдруг у них срочная тренировка? Всё может быть. Тэхён сильнее сжимает пальцами простынь и опускает взгляд. Ему сегодня настолько противно, что ему просто необходим Чонгук. Хочется понежиться с ним в постели, уткнуться носом в широкую грудь и забыться. Наркотиков нигде нет, так что лёгким путём не пройдёшь. Успокоить себя удаётся лишь на час, а потом, глаза снова ползут к экрану телефона. Он уже думает позвонить, но осекается. А вдруг, Чонгук подумает, что старший без него совершенно ничего не может, или слишком навязчивый? Тэ не хочет этого, он не может его разочаровать. Но цифры сменяют друг друга, а русоволосого до сих пор нет. Тэхёну уже страшно становится, ведь на Чона могли напасть. А после, в голову вообще приходит мысль, что младший решил его бросить таким способом. Но старается отогнать от себя такую глупую идею. Время несчастно течёт, а ожидание бьёт по вискам. Тэхёна уже в сон клонит, но он держится. На экране уже пол первого ночи. Чонгука всё ещё нет, а телефон не доступен.       — Чонгук~а, — тянет Тэхён, уже жалобно смотря на дверь и гипнотизируя её. Но в ответ, ноль внимания.       И только когда на дисплее высвечивается ровно два часа ночи, входная дверь щёлкает. Тэхён плюёт на больные ноги и скорее ползёт к порогу. Слезая с кровати, Тэ больно ударился коленками, но теперь нежится в тёплых объятиях и еле слышно шмыгает. Чонгук в ответ лишь улыбается и ерошит волосы старшего. Называет глупеньким и прижимает к себе сильнее. Тэхён жмётся искренне, желает утонуть в объятиях, раствориться в Чонгуке, чтобы больше никогда не расставаться и только сильнее начинает хныкать. Это не похоже на взрослого парня, нет, в нём как будто проснулся тот пятилетний мальчишка, который верил в мамину любовь и когда было плохо, всегда бежал к ней. Может она отталкивала, била, но Тэ всё равно рвался к ней, заливаясь слезами. И что, что после этого он оказывался за дверью весь в синяках и побоях, но он лишь хотел, чтобы мамочка его успокоила, прижала к себе сильнее, так, как это делает Чонгук.       — Чонгук~а, где ты был? Почему так задержался? — куда-то в шею хрипит старший.       — У нас была тренировка, потом мы пошли выпить. Но сейчас, я с тобой, рядом, так что хватит нюни пускать. Ну же, хён, какой ты пример показываешь? — улыбаясь, ответил Чонгук, всё также сидя на полу и прижимая к себе брюнета.       — Прости, я просто боялся, что ты бросил меня, забыл, — красные глаза поднимаются на спокойное лицо младшего.       — Глупый, я никогда не смогу тебя забыть. Тебя могут забыть все, ты можешь умереть, но пока я жив, память о тебе, будет жить. А знаешь почему? — Чонгук резко хватает локоны старшего и оттягивает, смотря тому прямо в глаза. — Самое сильное и незабываемое чувство – это ненависть. Ты всегда будешь со мной, — и тут взгляд Тэхёна пустеет. Правильно, младший его ненавидит. А чего он ожидал? Но даже так, хотя бы, он согласен. Зато, кто-то будет о нём помнить. — Малыш, улыбнись, у тебя красивая улыбка, — осторожно клюя в уголок губ, произносит Чонгук.       — Сам ты малыш, я тебя старше, — ворчит Тэхён, но улыбается, искренне. — Ненавижу тебя, заставляешь меня волноваться.       А младший только усмехается и снова утыкается в уголок пухлых губ, и только потом начинает нежно сминать их. Тэ прикрывает глаза и закидывает руки тому на плечи, целует в ответ, и тает. Сколько они уже вместе? Между ними только ненависть. Тогда почему они целуются? Не сказать, что это неприятно, но сердце больно колит. Тэхён не хочет останавливаться, даже просить не будет, только притянет ближе, поглаживая скулу младшего, и примет всё, что захочет сделать с ним Чонгук. А тот опускает старшего на пол, не отлипая от губ, ставит локти по обе стороны от брюнетистой макушки и углубляет поцелуй. Тэхён только сильнее сжимает чужие плечи, постанывая в поцелуй. А после падает в бездну. Чужие губы опускаются ниже, целуют шею, кусают, оставляют метки, горячий язык ведёт дорожку у каждого засоса, спускаясь всё ниже и ниже. И вот, укус расцветает на правой ключице. Маленькие бусинки крови сразу проступают из ранки, и Чонгук слизывает бережно, а потом опускает руку на талию старшего, заставляя того простонать. Но дальше не идёт, звонко прыснув во впадинку между ключиц, приподнимается, а потом тянет за собой разочарованного Тэхёна.       — Больше не волнуйся за меня. Сиди тихо и жди, — лишь говорит он и поднимает на руки старшего, перенося того в спальню. Сам переодевается, но рядом не ложится. — Отдохни, — последнее, что он кидает и исчезает из комнаты, выключая свет. А Тэхён тихо глотает обиду. Он понимает причину отвращения младшего, понимает, что этого никак не изменить, поэтому и зарывается в волосах пальцами, чувствуя бессилие.

***

      Чонгук как всегда проводит время за учебниками. То и понятно, он столько пропустил из-за Тэхёна. Но старшего, до сих пор мучил вопрос: а раньше он тоже не отлипал от книжек? А что тогда насчёт девушки? Как он находил время? Но в комнате тишина, никто не задаёт никаких вопросов, и лишь грифель карандаша шуршит по бумаге. На коленях Тэ лежит свежий том Блича, осталось всего пару страниц, а он смотрит на младшего, не отрываясь, и даже не думает опускать взгляд. Картина маслом, что сказать. А Тэхёну есть что сказать, много что у него накопилось, только смелости не хватает. В крови больше не бушует адреналин, больше нет героина. Молчание давит, но видимо, только на него. Хочется кинуть в Чонгука подушку, но пальцы сильнее сжимают её. Лучше не мешать.       — Что ты хочешь? — всё-таки выдаёт Чонгук, оставляя карандаш в покое. — Ты уже полчаса во мне дырку сверлишь. Просто скажи, чего ты хочешь.       — Убери, — кидаёт обиженно Тэхён и медленно отводит взгляд.       — Что убрать? — младший разворачивается к брюнету и прикусывает губу.       — Убери. Нож убери, — чуть ли не рычит Тэ, но в голосе слышна дрожь.       — Нет, — с явной насмешкой ответил Чон, облокотившись на спинку стула. Он видел, что брюнета сейчас очень легко сломать, видел, как тот волнуется.       — Почему? Чонгук! Зачем тебе нужен нож? Я не понимаю, ты каждую неделю меняешь их, но до сих пор не убил меня. Как ты собираешься мне отомстить? Прошу, расскажи, я так больше не могу, или наконец-то убей. Если ты не собираешься убивать, то зачем нужен нож? Пожалуйста, Чонгук~а, — уже молил старший, но лицо русоволосого нисколько не поменялось. Тот поднялся со своего места и направился к кровати, а потом и вовсе залез на неё, оказываясь прямо около носа Тэхёна.       — Нет. Нет и ещё раз нет. Ты же помнишь, что я тебе говорил, я единственный, кто у тебя есть. Так что хватит забивать мысли ненужной информацией. Просто наслаждайся. Уже поздно, ложись спать, сегодня посплю с тобой, — Чонгук начал поглаживать большим пальцем щёку Тэхёна, а сам рассматривал его губы. — Ты слишком милый, чтобы думать о таком, — короткий поцелуй в губы, и младший снова вернулся к учёбе.       И снова это чувство бессилия. Тэ хотел сказать что-нибудь в противовес, но остановил себя, фыркая. Кем он себя возомнил? Чонгук его обеспечивает, кормит, относится как к другу, хотя друзья не целуются, но и чем-то большим, это не пахнет. Тэхён не смеет ему перечить, младший для него всё. Это правда, кроме него, у брюнета больше никого нет, тётя и её муж не в счёт, они не воспринимают Тэ всерьёз. Всего лишь мошка. Аккуратно опустив голову на подушку, брюнет начал водить пальцем по соседней подушке и лишь иногда поглядывал на студента. А когда почти уснул, почувствовал чужое тепло и наконец-то слегка улыбнулся. Ему хорошо с Чонгуком, удобно, тепло, даже не смотря на то, что так не должно быть. Тэхён жмётся сильнее, сопит в чужую шею и наслаждается мнимыми мгновениями. Ведь пока можно, надо пользоваться, пока ещё есть время, надо взять от жизни всё. Душу рвёт на куски, а сердце тяжёлым камнем тянет его вниз, всё кричит прекращать это безумие, когда же сам Тэхён руками обхватывает спину младшего и глупо улыбается во сне. Он точно сошёл с ума. Понимает это, но всё равно продолжает падать всё ниже и ниже, опускаясь на самое дно, и уже оттуда наблюдая за светлым Чонгуком, смеющимся над старшим. Чон землю бросает, живьём хоронит брюнета, а тот улыбаться не перестаёт, смотрит радостно и благодарит, прощения просит, но уже находится под слоем земли, его не слышно. Тэхёна больше нет.

***

      На очереди уже кинжал. Может по ширине он уже, но длиннее, это точно. Тэхён старается не смотреть на этот проклятый ритуал. Только голову ниже опускает и недовольно скалиться. Но кинжал так и приковывает к себе внимание, сразу видно, вещь раритетная. Тёмная ручка с выпуклым серебряным узором и длинным расписным клинком. Такую вещь надо под замком хранить, чтобы никто не стащил, а Чонгук так просто кладёт его заместо поварского ножа, потом ложится рядом с Тэхёном и обнимает того. Старший ничего не говорит, только ластится к русоволосому и носом зарывается в крепкой обнажённой груди. Их преподаватель уехал по личным делам, так что студенты могли отдохнуть от первых пар в понедельник и среду. Сейчас ранее утро, даже солнце ещё не успело полностью вступить в свои права. За окном лишь птицы щебечут, а в комнате тишина. Даже одеяло не шуршит. Тэхён до сих пор не понимает, почему всё так сложилось, но уже устал от этих мыслей, так что просто наслаждается обществом Чонгука. А тот играется с прядями старшего, путает их, потом снова приглаживает и снова колдует. Тэ приятно, он не возмущается, не ноет, что ему это не нравится, молча наслаждает и вдыхает аромат Чона. А внутри всё трепещет, как будто брюнет съел личинки бабочек, а теперь они бурей раздирают все внутренности. Ему нравится это чувство, такое необычное и новое. Он не знает, что это, но расставаться с ним не хочет. Пальцем выводит невидимые узоры на животе младшего, улыбается и просто наслаждается тишиной, иногда мажет губами по губам, задевает соски, и тихо хихикает, когда его в ответ дёргают за волосы.       — Тэхён, ты странный, красивый очень, интересный, но странный. Мне нравится, — усмехается Чонгук, в очередной раз чувствуя пухлые губы на своей груди. — Расскажи мне про свои пристрастия. Какого это убивать.       — Страшно. Мне не нравится смерть, мне нравится вид крови. Нравится, как кривятся лица тех, кто надо мной издевался, нравится, когда они пытаются спастись. Запах гнили сводит меня с ума. Однажды я убил собаку, она пролежала в моём подвале, где я жил, около двух дней, когда она начала разлагаться. Сначала мне стало плохо, но после начало нравиться. Понравилось, когда все руки оказались в крови, а пальцы касались органов. Я почувствовал себя на вершине мира, когда меня допрашивала полиция, пыталась успокоить, в то время, как я отвечал на их вопросы, а на меня смотрели мёртвые глаза матери. Я не сказал, что сам воткнул нож в неё, на нём всё равно были их отпечатки, а кровь объяснил тем, что хотел помочь. Хотя это ведь понятно, каждый ребёнок захочет помочь родителям. Раньше я тоже так думал, надеялся, что эта сука наконец-то полюбит меня, а после смотрел, как хлещет из неё кровь, извинялся, но мне нравилось, — с улыбкой проговорил Тэ, полостью оказываясь на Чонгуке и кладя руки под подбородок.       — Скольких ты убил? — руки потянулись к девичьей талии. Хоть Тэхён теперь нормально питался, но худоба всё равно осталась.       — Пятерых. Отец, мать, бабушка, собачонка, а ещё был мужик, который пытался меня изнасиловать. Всего лишь самозащита, но я ещё долго смотрел на то, как тот захлёбывается в крови. Я не использовал оружия, он сам виноват, дал ему пару раз по роже, а тот пошатнулся, упал прямо на кусок бетона с железными штыками. Они ему насквозь грудь проткнули. Видел бы ты его лицо, это было божественно, — улыбка не сходила с лица.       — Да ты воплощения дьявола, — Чонгук ползёт ладонями ниже и спускается на ягодице, сжимает их, наблюдает за переменами в старшем, и усмехается. — Ты, вроде, убийца, но так мило реагируешь на мои действия. Хочу увидеть больше, — младший снова смотрит на пухлые губы, и брюнет всё понимает. Неуверенно тянется к чужим губам, глаза прикрывает и наконец-то целует. Тэхён целует нежно, нарочито медленно и улыбается в поцелуй. Руками хватается за спинку, когда его тянут вверх, сильнее сжимая ягодицы, а шею опаляет дыхание. Чонгуковы губы целуют шею, почти вгрызаются в неё. Тэ сходит с ума, тая от таких действий, мычит, закусывая губу, и получает шлепок по ягодице. По телу проходится дрожь, а сам он вздрагивает. Чону нравится такая реакция, и он повторяет своё действие, в ответ слышит протяжный стон.       — Гук-и, — срывается с пухлых губ, пока младший стягивает с него футболку. Смотрит на худую фигуру и облизывается. Ладони гладят бока, ползут к соскам. Он чувствует, как тело в его руках трепещет, а щёки старшего все красные, ресницы трепещут, а губы приоткрыты. Всё это сводит с ума. — Щекотно.       — Тэхён-а, а что ты будешь делать, если я исчезну? — неожиданно спрашивает Чонгук, запуская руки под шорты и боксёры Тэхёна, сжимая ягодицы.       — Буду искать тебя. Пожалуйста, я не смогу без тебя, — еле как произносит Тэ, закусывая губы.       — Почему? Ты любишь меня? — не унимается младший, разминая половинки.       — Не знаю. Я никогда не любил, мне не с чем сравнить. На дружбу это не похоже, но и любовью, кажется, не назовёшь. Просто, ты единственный, кто у меня есть, — пыхтит Тэхён, закатывая глаза от новых ощущений. — Я больше не хочу оставаться один, хочу быть с тобой, — Чонгук в ответ шипит и царапает задницу, от чего слышит крик, и сбитое дыхание.       — Просто привязан... Ладно, — хмыкает он, и лицо становится серьёзным. Младший снимает с брюнета низ и принимается дрочить ему, расцеловывая грудь того. А когда Тэ кончает, то просто оставляет его на постели, сам же исчезает в ванной.       Тэхёну хочется рвать себя на куски, уничтожить себя, но это его вряд ли спасёт. Он огорчил Чонгука, разозлил. Но ведь он сказал правду, ему не с чем сравнить, чтобы понять свои эмоции. Тэхён любил мать, но это была другая любовь. А что у него творится внутри, когда рядом Чон, не описать. Он закрывает лицо руками и сжимается. Недавно испытанный оргазм сменяется отвращением к самому себе и чувству использованности. Хотя тут ещё вопрос: кто кого использовал. Одевшись, Тэ садится на кровать и внимательно смотрит на дверь комнаты, ждёт, что Чонгук войдёт, обнимет его, снова назовёт дурачком, но слышит хлопок входной двери. Всё вокруг рушится, а Тэхён ломается, как личность, падает с обрыва и смотрит на себя, такого жалкого, и противного. Ему не нравится.

***

      Кости уже зажили, так что Тэхён мог самостоятельно передвигаться по квартире, может выходило не очень хорошо, но прогресс был виден. Ноги ещё пощипывало, пальцы плохо слушались, сложно было удержать равновесие, только это не мешало ходить из комнаты в комнату. Чонгука всё равно дома нет, тот теперь задерживается дольше обычного, а когда приходит, старается не пересекаться со старшим. Так что тот старается изо дня в день, чтобы удивить младшего. А пока, потирает ушибленный бок и тихо шипит. Перед глазами до сих пор последнее их совместное утро. Тэхёну стыдно, до такой степени стыдно, что провалиться под землю легче, чем взять себя в руки. Только он так и не понял причину злобы Чона. Да и эти странные вопросы про любовь. Может младший хочет, чтобы Тэ в него влюбился? Тогда в чём смысл мести? Притянув к себе колени, брюнет уткнулся в них носом и стал копаться в себе. Точно ли это привязанность, или уже нечто большее? Но как понять, то это или нет. Голова гудит от таких раздумий, а мысли только сильнее путаются. Старшему от чего-то хочется верить, что это всё-таки любовь, ведь тогда он сможет осчастливить Чонгука, в открытую признать, что принадлежит только ему. По телу ползут мурашки, ведь на губах застыли чужие поцелуи, а чувствительная кожа до сих пор помнит прикосновения. И снова на лице застывает глупая улыбка. Ему нравится, когда Чонгук рядом, когда он его касается, когда целует, когда просто молчит или учится, когда смеётся, обнимает, когда просто находится рядом. Сердце Тэхёна заходит в бешеном темпе, а потом замирает на миг, когда Чон совсем близко, когда творит невесть что. Но и это привлекает старшего. А если быть точнее, это то, что привлекает его больше всего. Что вообще значит любовь? Есть ли у него точная формула? Есть ли точное объяснение? Испытывал ли это кто-нибудь на самом деле? Не болезнь ли это часом? Столько вопросов, но ответов нет. У кого спрашивать, Тэ не знает, к Чонгуку он точно с такими расспросами не полезет. А пока, комок на полу становится всё меньше, тщетно пытаясь сконцентрировать мысли.       Тэхёну и вправду хочется влюбиться в этого ненормального ребёнка, хочется полностью отдаться ему без остатка, чтобы больше никто не смог их разделить. А в реальности, между ними огромная стена. Дверь, ключ от которой имеет только Чонгук. Огромная пропасть из ненависти. Тэ даже не против односторонней любви, он готов любить за двоих, безответно, но не знает как. Взгляд медленно ползёт к двери, каждый день Чон то выходит, то входит через неё, у них столько воспоминаний, что Тэхёну хочется уничтожить эту дверь. Что он и пытается сделать. В руках кинжал, который трогать не запрещено, но и брать никто не разрешал. Брюнет остервенело ударяет им по железной поверхности, ноль внимания. Но на этом он не останавливается, проклинает преграду и только сильнее замахивается, старается всеми силами, клянётся, что когда-нибудь избавится от неё, и наконец-то попросит прощения у Чонгука. На двери всё-таки появляется пара царапин, но не больше. А оскал на лице старшего только сильнее, только вот он никак не ожидал, что младший сегодня так рано вернётся. Очередной замах, и капельки крови скатываются по раненной щеке. Лезвие сильно не задело, так что царапина не была глубокой. Тэхён смотрит испуганно, руки тут же начинают трястись. Кинжал выпадает из рук, а пальцы тянутся к щеке младшего. Но её тут же ударяют, а Чонгук со всей силы бьёт старшего в лицо, прикладывая того к полу и снова бьёт. Бьёт и бьёт, до тех пор, пока не слышит кряхтение.       — Наконец-то... вернулся, — еле выдаёт Тэ, а глаза наполняются влагой. Он смотрит расфокусированным взглядом на русоволосого, тянется к нему руками. — Я скучал, — и тут его руки хватают, и тянут к себе. Чон обнимает крепко, гладит спину, молчит. А Тэхён рад, что снова ощутил эти сильные руки. — Я хотел сломать дверь, но та оказалась не из простых.       — Зачем? — рычит Чонгук и больно хватается за тэхёнов загривок.       — Она нас разделяла. Так не должно быть. Она не имеет права. Чонгук, пожалуйста, не оставляй меня, без тебя так плохо. Прошу, не отталкивай меня, обещаю, я влюблюсь, найду способ. Узнаю, что это такое и обязательно влюблюсь. Только не исчезай, — просит старший и сильнее хватается за русого, боясь потерять.       — Больше не исчезну. Я постараюсь. Но и ты не задерживайся, влюбись скорее, и мы прекратим нашу глупую игру. Сходим по магазинам, в кино, прогуляемся по парку, поедим вкусных пирожных в кафе. Ты же хочешь? Тогда поторопись. Больше не расстраивай меня, — губы проходятся по шее, кусают её, зализывают укусы, а Тэхён плавится и обещает, обещает столько, сколько попросит его младший. Он готов стерпеть всё, готов пройти целый курс по влюблённости, главное, никогда больше не отходить от Чонгука. Он не может без него. Он дышит им.

***

      В понедельник следующей недели все синяки наконец-то сошли. На прелестном личике Тэхёна не было даже отёков, тот снова стал прекрасен, как цветок. И его радовало, что сегодня он впервые проснулся первее младшего. Ведь ему не часто удаётся лицезреть спящего Чонгука, а во время сна тот похож на ребёнка, беззащитный такой, с по-детски приоткрытым ртом и передними зубками напоказ. Совсем, как маленький крольчонок. Русые пряди спадали на лицо, но Тэхён аккуратно зачёсывал их за ухо, любуясь лицом Чона. Но если взгляд опускался ниже, то детский образ стирался в пух и прах. Может он и младше, но в плечах шире, грудью крепче, да и вообще скала ходячая. Но старшему нравится, он чувствует себя защищённым. Может это и ошибочное чувство, мимолётное, но Тэхёну хочется верить, что Чонгук сможет защитить его от всего. Спасёт, как свою драгоценную принцессу, но тут осечка. Тэхён не принцесса, а его драгоценная, уже давно кормит своими останками червей. Но пальцы всё равно игриво ползут на грудь, вырисовывая замысловатые узоры, пока Чонгук трогательно причмокивает. Это первое утро понедельника, когда Тэ был счастлив встретить, ведь в остальные дни, младший уже менял оружие и улыбался фальшивой улыбкой. А теперь перед старшим настоящий Чонгук. Кажется, что его может обидеть каждый, каждый может навредить. Тэхёну хочется его защищать, может он не такой же сильный, но он что-нибудь придумает, обязательно. Губы накрывают накаченную грудь, а взгляд всё ещё направлен на личико младшего. На щеке красуется ещё не до конца зажившая царапина, на другой щеке шрамик, настоящий мужчина, хочется сказать. Но даже эти боевые ранения не могут испортить детского лица, лишь отвлекают на секунду.       Но всему приходит конец. Чонгук целует его с утра, но нож меняет. Теперь на спинке настоящий секач, тот, которым мясники орудуют. Страшный такой. Им, при желании, можно кому-нибудь голову снести одним ударом, ну или конечность какую-нибудь. С каждым разом, оружие становится опасней и опасней. И лишь Чонгук не меняется, улыбается, проверяет, чтобы лежало ровно. Еженедельный ритуал, одно и тоже. На этот раз на лице Тэхёна ни эмоции, он устал изображать недовольство. Толку от этого ноль, всё равно его не послушают. Младший только в лоб целует, прощается и запирает дверь. Старший давно не старается найти запасной ключ, не пытается разбить окна, ждёт послушно, как собачка. За всё это время Тэхён даже готовить научился, так что сегодня решил приготовить что-нибудь сам, чтобы обрадовать младшего к его приходу. Только вот незадача. Учился готовить он при Чонгуке, а без него ножи доставать нельзя, да и где они не известно. Тогда-то на глаза и попадается телефон.       — Ало, Чонгука~, — тянет Тэхён, улыбаясь.       — Привет, привет, как делишки? И сколько этот оболтус планирует прятать тебя от нас? — раздаётся женский голос, а внутри всё холодеет. Точно, Чонгук – студент, а в универе учатся и девушки, что ещё можно было ожидать? Неужели Тэхён думал, что Чон дружит только с парнями, он красивый, талантливый, у него наверное полно поклонниц.       — Простите, я кажется ошибся, — быстро бросает Тэ и спешит сбросить вызов. В трубке что-то хотят возразить, но не успевают.       Тэхён медленно съезжает по стене, прижимая телефон к груди и понимает, что он чертовски смешон. Если он сидит в четырёх стенах днями напролёт, то это не значит, что круг общения Чонгука должен кончатся в этих четырёх стенах. Скорее всего, Чонгук даже себе и девушку нашёл новую, чего ему тормозить? Из-за Тэхёна? Смешно. Это только брюнет обещал, что влюбится, Чон ничего не говорил по этому поводу, он свободен, когда же Тэ, на привязи. Старший понимает, что тот просто играется, что если даже влюбится, то его чувства будут не взаимны, всё внутри сжимается, но он всё равно будет счастлив. Даже если так, даже если Чону будет хорошо и без него, но Тэхён готов подарить ему своё сердце, преподнести на блюдечке, самолично разделать себя, лишь бы младший был доволен. А в реальности всё внутри ломается, крутит узлы и беспощадно рвётся. Тэ не хочет делить русого ещё с кем-то. Он хочет его себе полностью. Но что он может? Решение не заставляет себя долго ждать.       — Чонгук, возьми меня, — как только Чонгук переступает порог, Тэхён тут же кидается на него и спешит снять с того верх. — Обещаю, тебе понравится, давай же, не тормози.       — Тэхён-и, хён, успокойся. Что случилось? — младший перехватывает его запястья и прикладывает их к своим щекам.       — Ничего, всё хорошо. С чего ты взял? Лучше пойдём в комнату, там удобная постель. Ты больше какую позу любишь? Я всё сделаю, — у Тэ взгляд такой, как будто он снова принял героин, а сейчас просит очередную дозу. Но Чонгук начинает целовать его ладони.       — Когда придёт время, у нас обязательно всё будет, но сейчас тебе лучше успокоиться. Ты же хороший мальчик. А теперь объясни мне, что произошло? — младший ближе притянул к себе брюнета и начал поглаживать по спине.       — Я не хочу тебя ни с кем делить. Не хочу, чтобы какая-то сука крутила перед тобой своей задницей с геморроем в коротенькой юбочке, не хочу, чтобы ты повёлся на это и забыл про меня! Пожалуйста, дождись, пока я влюблюсь. Позволь хотя бы немного полюбить тебя и почувствовать себя любимым, — чуть ли не молил старший, еле держась на ногах.       — Почему? Тэхён, неужели я так важен для тебя? — усмехается Чонгук и припирает Тэ к стене.       — Очень, ты для меня, как воздух. Я не смогу без тебя, — Тэхён дрожащими пальцами водит по щекам младшего, а его губки то раскрываются, то смыкаются, совсем, как у рыбки на суше.       — Ты ведь любишь меня? Это ведь любовь?- как-то ободрёно спрашивает Чон и выжидающе смотрит на прекрасное личико перед собой. Но в ответ отрицательное мотание головой.       — Я не знаю, правда, я ещё не понял. Может это просто привязанность, — и снова в глазах младшего разочарование, а взгляд старшего наполняется страхом. — Подожди, Чонгук-и, пожалуйста, не злись на меня. Я же обещал, что обязательно влюблюсь, дай мне ещё время. Умоляю, я обязательно разберусь со всем, только не злись, — для убедительности Тэхён даже на колени сполз, утыкаясь Чонгуку в живот. — Умоляю, я смогу.       Но Чонгук отшвыривает его от себя, что старший больно ударяется затылком о стену, а потом идёт по направлению к комнате.       — Я даю тебе время, но оно не вечно, учти это. А сегодня, даже не смей зайти в комнату. Только после полуночи, войдёшь, ляжешь на кровать и уснёшь. И больше не смей трогать моё лицо, когда я сплю, — ядовито бросает Чон, скрываясь за дверью, а Тэхён, благодарит всех Богов, радуясь, что ему всё-таки дали шанс. Лежит на полу у порога и смотрит наверх, улыбается искренне, но уже давно не может адекватно мыслить, теперь он полностью сломан.

***

      Тэхён уже 40 минут смотрит на нож паранг, а шестерёнки, всё никак не хотят двигаться. Такая чудаковатая форма, но всё равно пугает, как будто Чонгук это у какого-то головореза украл. А действительно, от куда мелкий их берёт? Ладно ножницы и кухонные ножи, но три последних экземпляра удивляли. Такой раритетный кинжал ни в одной лавке не найдёшь, а секач был потрёпанным, явно не новый, а эта штуковина пугает хуже всех. Он слышал в клубе, что такого плана ножи трудно достать. А вдруг, у Чона целый склад нелегального оружия? Вполне возможно, что не у одного Тэхёна смерти за спиной, может у Чонгука их в десятки больше. Но даже это не смутило бы старшего. Да хоть террорист, хоть сама смерть, для него младший – это целый мир. Все люди грешны, даже церковники, это ведь естественно. Сам человек, является порождением греха, так что, фактически, все должны попасть в ад. Так почему бы не попасть туда с тем, кого не хочешь терять? Но механизмы наконец-то начинают двигаться, и Тэхён хмыкает. Так нельзя. У младшего ещё есть будущее, его ждёт много нового, нельзя тянуть его за собой.       — Тэхён-а, прости, сегодня не получиться погулять, по телевизору передали, что ливень будет идти ещё как минимум до ночи. А на этой неделе, я вряд ли смогу рано приходить домой, игра уже на следующей неделе, — Чонгук взобрался на кровать и тут же обвил талию старшего, кладя подбородок тому на плечо. Уже середина недели, все обиды позабыты, а обещания до сих пор живут.       — Ну ничего, в другой раз сможем сходить. У нас ведь много времени? — Тэхён расслабился в чужих объятиях и вопросительно посмотрел на младшего, но повисла тишина.       — А знаешь, раз такое дело, можем взять зонтик и прогуляться по району, я дам тебе верхнюю одежду, так что замёрзнуть не должен, — русоволосый широко улыбнулся и немного ослабил хватку, а в голосе звучала неуверенность.       Верно, это всего лишь фантазия Тэхёна. И на что он надеется? Но на лице снова улыбка, хоть и натянутая. Старший наблюдает, как Чонгук ищет подходящую одежду в шкафу. Зато он сможет впервые за долгое время оказаться на улице, а дождь помешать не может. Хотя бы так они смогут выполнить свои обещания, частично. Может не будет магазинов и кино, зато совместная прогулка под одним, как надеется Тэхён, зонтиком. Он, вроде, уже не мальчишка, а молодой парень, но всё равно витает в облаках и думает о глупостях, как будто школьница. Но для Тэ это всё в новинку, его сердце никогда так не трепетало из-за какой-то прогулки под дождём. Когда-то же надо это испытать. Старший смотрит на младшего, а воображение уже рисует глупую картинку.       — Хочешь убить меня зонтиком, чтобы потом не оттирать пол от крови? Прям в тот же момент, когда я наконец-то почувствую драгоценную свободу? Ты ведь хочешь убить меня более изощрённо? — усмехается Тэхён, но ответа не слышит. Его просто нет.       И что это значит? Получается, Тэ прав? Чонгук специально держал его взаперти, чтобы подогреть момент. А эти ножи всего лишь для эффекта. Тэхён думал, что младший придумал что-то посложнее. Но даже так, брюнет не против. Он готов умереть прямо под этим дождём, может он сможет смыть с него всю грязь, что в нём накопилась. Когда же парни были готовы, то Тэхён, ни о чём не жалея и ни о чём не думая, сразу выбежал на улицу, прямо под проливной дождь. Чонгук дёрнулся следом, еле успевая раскрыть зонтик по пути, чтобы они не промокли насквозь. Старший улыбается, виснет у русоволосого на шее и смотрит прямо тому в глаза, и молча благодарит, посылает сигналы. Он ведь думал, что не увидит свободы до смерти, но нет, вот она. Бесконечные дороги, дома, свежий воздух, пасмурное небо и освежающий дождь. На душе сразу хорошо становится, как будто тяжёлый камень наконец-то исчезает. У Тэхёна взгляд преданный, совсем, как у ручной собачки или ребёнка.       Тэ так и не смог узнать, что такое любовь, даже смазливые дорамки, толком не помогли. Там чувства наигранные, совсем стеклянные, смотря на них, можно сделать много неправильных выводов. Уж слишком всё утрированно. Всегда знаешь, что героев ждёт хороший конец, и даже сюжет, не заставляет сердце трепетать. Слишком быстро они влюбляются, некрасивая такая сказка получается, такая же искажённая, как и восприятие Алисы из страны чудес. Тэхён обожал её перечитывать, сидя в тёмном подвале, освещённым только единственной лампочкой. Старший же, хочет влюбиться по настоящему, чтобы и вправду, а не как кукла. У него есть собственные эмоции, но совсем нет познаний в этой сфере.       — Гук~а, — тянет Тэхён, а глаза наполняются влагой.       — Не плачь...       — Я не плачу, это дождь, — старший отводит взгляд и смотрит на мокрый асфальт.       — Мы под зонтом, — Тэхён только губы дует, но потом снова смотрит на Чонгука.       — Прости, я так и не узнал, что такое любовь. Я не успел влюбиться, но готов принять смерть, убей меня уже скорее. Я устал, сильно устал. Хочется быть всё время рядом с тобой, помогать тебе, быть опорой, но это не моя роль. Прости меня, за то, что я такой бесполезный. Прости, что лишил любимой, прости меня за всё. И исполни последнюю просьбу. Позволь мне любить тебя по-своему. Я не знаю, как любят другие, но позволь назвать то, что творится у меня внутри, любовью к тебе, хотя бы последние секунды. Мне большего не надо, просто позволь. Может это и будет ошибкой, я не успел разобраться, но на привязанность это не похоже, позволь дышать тобой, существовать только ради тебя и подарить последние вздохи тебе. Позволь любить по-своему искренне, — тонкие пальцы касаются щёк младшего, а тот удовлетворённо улыбается, медленно тянется к тэхёновым губам и целует мягко. Зонтик тут же выпадает из рук, он не нужен, им сейчас нужны только они вдвоём. Оба цепляются так сильно, как могут, так, как будто больше не будет шанса, их разделят. Хотя конец уже близок.

***

Простыни насквозь промокли, как и Чонгук с Тэхёном. С волос капали крупные капли, такие же, которые нещадно бьют по окнам. Одежда неприятно липнет к телу, так что от неё приходится избавиться. Пальцы бегают по накаченному прессу, очерчивают каждый кубик по очереди, пока Чон поглаживает бедро в опасной близости от органа брюнета. Старший дуреет от одного вида и своих фантазий, сам раздвигает колени, открываясь полностью, закусывает губу, и неожиданно царапает предплечья младшего. И это сносит голову обоим. Чонгук растягивает не спеша, аккуратно. Может он ничего не чувствует к Тэхёну, но старается доставить тому только удовольствие. Конечно, пришлось потерпеть, но это того стоило. Младший даже дал время привыкнуть, а сам вытирал слёзы с лица брюнета. Опыт с мужчиной не шуточное дело, так что даже самые стойкие, могут дать слабину, а Тэхён таковым не был. Всеми силами хватался за Чонгука, как за спасительный круг, обвивал, как осьминог. Зато потом, во всю выстанывал имя русоволосого совсем не своим голосом. Всё в глазах плыло, а по телу проходились разряды тока. Тэ не знал, радоваться ему или винить себя, но хотел скорее забыться в ощущениях, чтобы полностью отдаться процессу. И у него получилось, он сам толкался бёдрами навстречу, насаживался глубже, подстрекал младшего. А после по телу прошлась крупная дрожь, этот момент старший мог поклясться, что даже героин, так не сносил ему голову. Если сравнивать, то наркотик был просто игрушкой для детворы, не более.       Теперь же два обессиленных тела нежились под мягким одеялом. Тэхён головой лежал у Чонгука на плече, улыбался и жался ближе. Младший на это действие только усмехался, а потом и положил свою руку на чужую талию. Тэ взглянул тому в глаза, чтобы увидеть, что же тот теперь предпримет, но как всегда, занавес опущен, у него нет права заглядывать в душу Чонгука, когда же у самого, всё открыто на распашку. Но старший всё равно пытается разглядеть хотя бы что-нибудь, хотя бы каплю, хотя бы одну эмоцию. И видит. Это колющее безразличие, которое больно режет по сердцу и отдаёт холодом. Кожа тут же становится гусиной, а внутри всё холодеет. Он не смеет желать большего, но ему хочется. Тэхёну хочется почувствовать себя любимым, не только любить, но и быть любимым. И чтобы не кто-то посторонний, а именно Чон, мать его, Чонгук.       — Чонгук-а, скажи, ты вообще ничего ко мне не чувствуешь? — робко произнёс старший, смотря в чёрные омуты.       — Почему же? Я ненавижу тебя. Тебя устроит этот ответ? — усмехается Чонгук и свободной ладонью проводит по влажным волосам Тэхёна.       — Точно, прости, — глаза тут же убегают, а брюнет утыкается тому носом в грудь и вздыхает. — Прости, прости, прости меня. Я такой эгоист. Прости, что всё так случилось. Знаешь, за всё проведённое время с тобой, я успел пожалеть, что вообще начал так жить, я хотел бы встретиться с тобой в другой обстановке. Может быть я был просто другом, но мне и этого хватило бы, но я хочу быть с тобой. Чонгук, я люблю тебя. Не знаю, как это делается правильно, но я правда люблю тебя, по-своему. Это ведь тоже считается. И знаешь, я хочу, чтобы, и ты смог полюбить меня. Прости, за это, я знаю, что это не возможно, но я безумно этого хочу. Не смогу без тебя, хоть и жить осталось считанные минуты. Прошу, перед моей смертью, скажи, что любишь меня, просто скажи, позволь мне уйти без сожалений, — Тэхён бубнил всё это в крепкую грудь, но потом поднялся на колени и положил на них ладони, опустив голову. — Это моя последняя просьба.       — Прости, но ты не мог бы повторить? Ты бубнил мне в грудь, я ничего не услышал, — в издевательском тоне произнёс младший и тоже приподнялся, беря со спинки паранг.       — Я люблю тебя, Чон Чонгук. Люблю всем сердцем и душой. И прошу выполнить последнюю просьбу, пожалуйста, скажи, что любишь меня. Прошу!       — Прости, что? — Чон подполз к старшему чуть ближе и клинком провёл по чужой груди.       — Чон, мать твою, Чонгук, я люблю тебя, я не могу без тебя даже нормально вздохнуть. Пожалу... — не успел Тэхён договорить, как внутри всё похолодело. Он наблюдал, как младший сильнее давил на ручку, только глубже вонзая клинок в свою грудь. — Чонгук! — Тэ тут же к нему подлетел, но совсем не знал, что делать.       — Наконец-то, наконец-то ты это сказал. Я так долго ждал. Ты отнял у меня единственную, отнял того, кого я любил больше всего на свете, а теперь и ты лишись чего-то важного. И знаешь, я никогда не скажу тебе этих слов, ведь я всем сердцем ненавижу тебя, тварь! — кровь вытекала из раны, изо рта, а Чонгук, говорил, пока был ещё в сознании.       — Чон... Чон... Чонгук, прости, прости меня. Но ты не должен умирать. Чонгук, подожди, я сейчас вызову скорую, — Тэхён тут же рванул с места и ринулся к телефону.       Домашний телефон находился в зале. Но старший не мог дозвониться. Номер набран, а гудки не идут. И только потом, он заметил, что провод перерезан. Тогда он тут же кинулся к телефону Чонгука, но тот нашёл рядом, весь сломанный, как будто по нем камаз проехался. Руки потянулись за личным телефоном, как только Тэ набирал номер, женщина противным голосом отзывалась, что эта функция не доступна. Старший со злости кинул тот в стену. Но если бы даже получилось, то что бы он сказал? Он ведь даже улицы не знает. Тормозить нельзя было. Тэхён тут же ринулся за аптечкой. Благо, когда он прибежал в спальню, Чонгук ещё как-то дышал.       — Пожалуйста, потерпи. Сейчас остановлю кровь, мы выберемся из дома и найдём кого-нибудь, кто сможет помочь. Я обещаю, с тобой всё будет хорошо, — дрожащим голосом проговорил Тэ, но как только потянулся к ножу, то его руку ударили.       — Не смей, это моя месть тебе, — кряхтел младший.       — Чонгук, идиот, ты не должен умирать. Давай же, не сопротивляйся. Ты же обещал, что покажешь универ, как играешь, познакомишь с друзьями. Мы же хотели с тобой погулять. Не смей сейчас умирать, держись, не ради меня, а ради себя, — старшему всё-таки удалось вытащить нож. Но из-за потери крови, русый сильно ослаб. Тэхён скорее принялся останавливать кровь, еле сдерживая эмоции. Он не может позволить младшему умереть, только не ему.       — Знаешь, я вот умираю, вроде отомстил тебе. Но почему-то больно, здесь очень больно, — Чонгук положил ладонь на ладонь брюнета, которая была на ране, и улыбнулся. — Мне больно хочется жи...       — Чонгук... — ответа не последовало. — Чонгук, — Тэ позвал громче. — Ну же, Чонгук! Чонгук! Чонгук! Очнись, пожалуйста, твои шутки не смешные. Чонгук, не бросай меня! Ты же сам говорил, что кроме тебя у меня больше никого нет! Ты не имеешь права сейчас умирать! Прошу, очнись, — но ответа не было. И даже ладонь, теперь покоилась на остывших простынях. — Чонгук!       Теперь Тэхён не сдерживался. Орал, лил слёзы, молил, тряс, ничего не помогало. Если раньше ему нравился вид крови, то теперь, он его ненавидел. Он, действительно, никчёмный человек. Не смог спасти того, кто вытянул его из дыры, подарил мнимое счастье, того, кого любил. А ведь они, столько друг другу обещали. Как же это всё? Чонгук ведь обещал, что больше никогда не покинет Тэхёна. Тогда почему всё так обернулось? А ведь старший, специально научился управляться со всеми настройками камеры на телефоне, чтобы сделать фотографии с матча, чтобы сфотографировать младшего, когда тот выиграет, Тэ в этом уверен, он бы выиграл. А теперь зажимает рану и не перестаёт кричать. Внутри всё разрывает, как будто кошки наконец-то нашли способ выбраться, и теперь, разрывают его внутренности на мелкие кусочки.       — Чонгук... я ведь правда люблю тебя, моей любви хватило бы на двоих. Так нечестно, я ведь хотел сходить с тобой на свидание, как же наш поход в кино? Неужели ты всё забыл? Чонгук. Я обещаю, я исправлюсь, только очнись, я же не смогу без тебя. Чонгук! — Тэхён жался уже к похолодевшему телу и глотал слёзы, начиная икать. Мелко целовал лицо младшего, его губы в крови, веки. А после, из глотки вырвался внутренний крик боли, настолько громкий, что раздался эхом по всей квартире. — Я всё равно люблю тебя, — старший улыбнулся и снова легонько коснулся своими губами губ младшего, гладя длинными пальцами щёку того. А после потянулся к парангу, смотря, как по нему стекает кровь его любимого. — Гук-а, подожди меня, хорошо?