***
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤМикаса была никем иным как человеком, эмоции которого не мог узнать никто. На ее лице не было видно ни счастья, ни грусти, ни смятения. Чаще всего на ее лице можно было увидеть абсолютную п у с т о т у. И этому был повод. Она немало пережила и жизнь ее как никого научила, как нужно прятать улыбку, или же слёзы. У нее оставался родной человек, но ему безусловно было плевать на чувства такой сильной (по виду) девушки. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ– Она вообще что-то чувствует?...– слышался за её спиной шёпот тех самых солдат 104 корпуса, которые, вроде бы, нормально должны знать девушку, или хотя бы ее повадки. Но нет. Микаса и сама не хотела, чтоб кто-либо знал чем она живет, или есть ли в ее груди то самое сердце. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ – Знаешь, друг, я не уверен. – отвечал другой, сверля спину девушки взглядом. Микасе в это время ничего не оставалось делать, как сильнее сжать в руке ткань униформы и молча проклинать этих троих. Наивные. Она еще как чувствует. В ее сердце живет кое-кто, кто разрывает это же несчастное сердце на куски. И этого было достаточно, чтобы дать девушке ужасно страдать. Это был никто другой как ее названый братец, который всеми силами пытался не замечать Аккерман и ее заботу. А ведь это не просто так. Она на него смотрела, как никто не смотрел. Она хотела к нему прикоснуться, как никто другой. Ее тянуло к нему. Ужасно тянуло. Но паренек всегда избегал Микасу, придумывая отмазки про дела или же Армина, что ждет его в библиотеке уже час. Йегер делал этим самым ужасно больно Аккерман. Нет, не физически. Физической боли она давно не боялась. Это была душевная боль, из-за которой хотелось упасть на холодный казарменный пол и забыв про все, громко-громко зарыдать.***
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤУвы и ах, подошло время вылазки за стены, навстречу своей скорой гибели. Многие были до ужаса напуганы пониманием того, что многим не суждено вернуться обратно. Никто не хотел умирать. А кто же хочет? Все было вокруг беспокойно. Даже небо хотело упасть прямо на солдат и придавить их, не дав сделать это титанам. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤПеред солдатами 104 набора ходил туда-обратно главнокомандующий, смотря каждому в глаза, мимолетно ища там нотки страха. Даже храбрый по словам Жан не сидел на коне смирно – и тот дрожал, панически оглядываясь на товарищей. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ– Страшно вам, молокососы? – гаркнул тот, повернув взгляд на Конни, который изо всех сил старался прятать за спину дрожащие, как осиновый лист, руки. – Правильно. Вам должно быть страшно. Потому что вы даже и не подозреваете, какие мерзкие твари вас ждут за пределами этой самой стены. Да, это те же самые титаны, только мы отправляемся в самое "пекло". Там титанов будет водиться больше, чем в обычной точке. Я и сам не до конца понимаю, зачем отправлять туда именно новобранцев, но желаю вам не сдохнуть! С этими словами, атмосфера среди солдат только накалилась. Их распределили на маленькие группки по два-три солдата, поскольку количество титанов там было неописуемое даже командиром Ханджи. Распределили по системе «один атакует, другой – защищает.» Как и ожидалось, Эрена поставили в одну группу с Микасой. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ– Она-то не даст надежде человечества погибнуть! – на веселой ноте пропела Зоэ.***
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤИ вот открываются врата, за которыми их поджидает погибель. Группы солдат разделяются по указанному плану и, тяжело вздыхая, смотрят в глаза товарищей, в которые, возможно, больше никогда не посмотрят. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ– Эрен, как ты? – беспокоится девушка, поправляя красный шарф у себя на шее. Она старается сильно не отъезжать от него далеко. Она боится. Да, это может казаться смешным, но сильнейший солдат б о и т с я. И боится за жизнь. Не свою, совершенно не за свою. А за жизнь этого мальчишки, который вселил в нее надежду после потери родителей. Мальчишку, что стал ее смыслом. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ– Все в порядке, не волнуйся так, я со всем справлюсь. – он самоуверенно отвернулся. А ведь его тоже пробирает волнение. За товарищей, за жизни невинных людей за стенами, за успех вылазки (что маловероятно), и за Микасу тоже. Она для него не лишь сестра. Но Йегер сам не понимает, что он точно чувствует к ней: любовь брата, или же что-то большее? Для него это было через чур сложно и он не пытался в этом нормально разобраться. Хах, глупый, не понимает, сколько он важен для Аккерман. Очень глупый. Все понимали, что времена далеко не любовные, но надо что-то было видеть кроме войны и крови.***
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤСледующие двадцать минут они ехали в абсолютной тишине. Это настораживало обоих. Они не слышали толчков и звуков, которые обозначали приближение титана. Они не видели сигналов от других солдатов. Слишком тихо. В этот момент, Аккерман решила взять парня за руку, как в детстве. Она хотела почувствовать его тепло. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤОна протянула к нему руку. Она была так близка. И вдруг на них обрушился дикий грохот. Парень сразу не понял, что это было. Затем оглушающий, до боли в сердце знакомый крик. Полетели брызги крови. Конь Эрена отбросил своего всадника назад и тот чудом остался жив. Перед глазами парня открылась ужасающая картина, ему хотелось больше умереть, чем смотреть на это. Огромный уродливый титан схватил в свою пасть девушку, сдавил челюсти и брызнуло еще больше крови. В этот момент эмоции Егера смешались и он был поглощен собственной яростью. Он схватил железный клинок и перерезал гиганту ту самую зону на затылке.***
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤЭрен уверен, что помнить — самое страшное наказание из всех, что вообще существуют. Потому что пока он помнит, боль продолжает душить его, заглушая все остальные эмоции. Потому что пока он помнит, парень не может отпустить ничего из всего, что когда-то относилось к Микасе, даже если ему этого на самом деле хочется.