О чем думаете вы?

О чем вы думаете, когда стоите на морозе в половине седьмого утра в ожидании очередного грязного продрогшего автобуса? Пожалуй, о месяце, что так смутно проглядывается сквозь легкую дымку тучек. А еще о нарастающем раздражении при виде проезжающего мимо пустого автобуса, табличка на лобовом стекле которого так ярко горит с не тем номером, который нужен тебе. Очередной выдох пара в заледенелый воздух, и вот он – нужный автобус, как всегда забитый до предела глупыми людишками. Морща нос, повторяя себе, что ты мужик, даже несмотря на отсутствие одной немаловажной детали меж ног, запрыгиваешь в эту ржавую консервную банку, пытаясь протиснуться и найти свободное место. Обычно такое находится, к счастью. Или, к сожалению? Ну, все зависит от вашего отношения в немалогабаритным тётенькам, что так резво усаживаются рядом. Не знаю, как вы, а я сразу отправляюсь в путешествие в свою бездонную сумку на поиски потрепанного годами плеера и спутавшихся наушников. И когда, наконец, цель достигнута, можно спокойно окунуться в свой маленький, уютный, может, чуть странноватый мирок, который так запал в сердце еще в самом далеком, не очень счастливом детстве. Мысли бегают в голове точно тараканы – неожиданно, быстро, зачастую оставляя после себя не очень приятный след. Вздрагиваю, неприятное ощущение по всему телу, холодно. Может, это просто воздействие одинокого утра, но почему-то всякий раз грустно. Хотя все чаще мне кажется, что это от давления. От давления на мое небольшое тельце весом в 42 килограмма этой огромной туши, что восседает рядом, кривя лицо непонятно кому. Но надо стараться об этом не думать, нет. Мне надо бы думать о предстоящей сегодня контрольной по теории алгоритмов, но неожиданно для себя же не могу оторвать взгляд от чужого взгляда, такого неприятного, что мурашки все быстрее и быстрее выплясывают неумелые танцы на моей спине. Помятый, видно, с похмелья мужчина средних лет все смотрит и смотрит на меня. Я не боюсь таких типов: после пары попыток изнасилования и постоянных приставаний я уже смирилась, что я – мечта педофилов. Губы сами по себе кривятся в ухмылке при этой мысли. А вам тоже смешно, когда во рту ощущается горьковатый привкус правды? Право, это так забавно. Здесь можно плакать и смеяться, биться в истерике и чувствовать себе немного безумным. В последнее время все чаще замечаю, что постоянно взгляд опускается куда-то вниз, или могу смотреть часами на свои руки, ладони, на эти дурацкие костляво-тонкие пальцы. Сколько мне твердили: «Пальцы пианиста!», а я мысленно их всех посылала восемнадцать лет подряд, и только сейчас понимаю, что мне бы хотелось нежно касаться этих белых и черных клавиш, создавать что-то свое… А у вас есть что-то подобное, о чем вы жалеете, а исправить все никак не можете? Знаете, когда голова начинает забиваться подобными мыслями о моей горькой судьбе, я смотрю на окружающих людей. Например, напротив меня сидит девушка, а рядом с ней – мужчина ее лет, держащий свою жилистую ладонь на ее аккуратных коленках. Ее взгляд – о, как бы я хотела его понять! Сложно описать насколько глубоким он кажется, эти серые глаза с застывшими в них стеклянными слезами, и пусто, пусто в глубине… Попытайтесь представить, о чем думает эта бедная женщина. Просто попытайтесь. Вы видите ту же красоту, что и я? Вот, стоит в конце автобуса высокая женщина, говорит по телефону, тараторя грязные сплетни о собственной сестре. Омерзительно. Ненависть вскипает внутри всякий раз при виде таких, как она. Таких, которые рядом с человеком все такие премилые, любезные, любящие. А стоит лишь отвернуться этому человеку, так они поливают его грязью за его спиной, а потом опять строят из себя белых и пушистых. Скажите, вы же тоже каждый день катаетесь в автобусах? Никогда не обращали внимания на наших мужчин? Все девушки, хрупкие и не очень, стоят, еле дотягиваясь до ледяных поручней, с тяжелыми сумками и пакетами. А наш милый сильный, так называемый, пол спокойно и невозмутимо сидит рядом с обогревателями. Хмыкаю и всматриваюсь в окно, видя лишь замысловатые узоры и бледное свое отражение. Мне бы забеспокоиться о том, как бы не пропустить свою остановку, но сейчас мне хочется ехать и ехать, прикрыв веки и слушая крики милого вокалиста метал-группы. Сквозь ресницы проглядывает силуэт девушки моих лет, которая так мило и скромно сидит, чуть ли не свернувшись калачиком. Ну как такому не улыбнуться? А взгляд уже медленно ощупывает все ее тело, мягко скользя то от шеи к ладоням, то от талии к бедру. Признаюсь честно: люблю смотреть на красивых девушек. Нет, не поймите меня неправильно, у меня даже есть парень, но иногда… иногда я отправляю в свободное плавание свою фантазию, и вот перед глазами уже мелькают картинки, как я прикасаюсь губами к ее ключицам, лопаткам, руки аккуратно сминают небольшие упругие груди, нежно скользит язык вдоль позвоночника, подбираясь все ближе к самому сладкому… Дыхание становится чаще, чувствую, как немного краснею, и отвожу взгляд. Скажите… пожалуйста, скажите, когда же меня прекратят терзать подобные мысли? Когда я смогу, наконец, равнодушно смотреть хотя бы на собственную подругу, не ощущая при этом предательского тепла, так приятно разливающегося внизу живота? Горький вздох и ощущение безнадежности. Пусто. Короткий взгляд в окно, мне пора выходить. Еле протиснувшись сквозь эту омерзительную толпу, наконец, могу вдохнуть чистый морозный воздух. Хотелось бы плакать, но колкий ветер быстро сдувает с меня все мысли. Я бы сказала, что чувствую себя после этого свободней, но нет, я бы соврала. Наоборот, тяжелая клетка собственной глупости и надуманности обвивает меня своими бренными цепями. Загорается зеленый свет, пора идти. А вечером снова ехать домой. Снова эти люди, мысли… А вы о чем думаете, когда так холодно и одиноко?