Хартфилия тяжело вздохнула и неуверенно потрогала забинтованное плечо. Рана тяжело и неприятно ныла, каждую секунду напоминая о себе, и блондинка была уверена: уж это ранение и эту ситуацию она никогда не забудет. Дождь, который только-только прекратился, был продолжительный и сильный. Земля дышала сыростью. Девушка по привычке передёрнула плечами и запоздало спохватилась — это телодвижение вызвало не самые приятные ощущения. Всё же от некоторых привычек не избавиться за такое короткое время.
Город постепенно начинал оживать. Слава о его ночных гуляниях ходила по всему Фиору, и Люси торопилась — без магии она не сможет постоять за себя, тем более с такой рукой. На улицах зажигались простые бумажные фонари, свет от которых ровно ложился на очертания миловидного лица Держательницы, которая со всех ног спешила в ближайший постоялый двор. Люди то и дело прибывали. Хартфилия даже сравнила это с цунами, ибо горожане и гости города как будто специально сговорились выйти на улицу в столь позднее время и заполонить собой всё пространство. Толпа гудела, кричала и ревела, толкалась, поэтому блондинка со страхом отшатывалась от гуляющих, боясь, что кто-нибудь всё же неудачно пихнёт её в больную руку.
Многочисленные высокие дома давили на девушку своим размером и отсыревшими жухлыми красками. Привыкшая к простору Магнолии и её красивым фасадам, Хартфилия с отвращением скользила взглядом по грязным узким улицам, мечтая поскорее вернуться домой. Она уже который раз жалела, что пошла на задание в одиночестве. Не стоило быть такой самонадеянной и задирать нос у доски с заданиями, придирчиво выбирая что-то более дорогостоящее для своей квартплаты. Можно было обождать денёк, авось и появилось бы что-то более подходящее для её персоны, но блондинка никогда не отличалась терпением и сейчас пожинала плоды своего упрямства.
Пьяная компания впереди издала визгливые звуки, вырывая тем самым Держательницу из своих мыслей. Блондинка вздохнула, натянула капюшон на голову сильнее и прибавила шагу, скрываясь за поворотом грязного от разводов дома.
Мимо девушки шумно промчался экипаж, оставляя на вымощенной дороге мокрый след от колес и копыт. В одном из больших деревянных домов на той стороне дороги Хартфилия узнала постоялый двор с визитной листовки, которую ей сунули в одной харчевне. Это место пребывания привлекло Люси тем, что комната стоила гроши, а помимо этого волшебников кормили и оказывали им бесплатную медицинскую помощь. Потратить последние деньги на лечение блондинка не могла, ведь ещё нужно купить билет до Магнолии, поэтому столь замечательное по своему содержанию место её полностью устраивало.
Зайдя внутрь помещения, девушка поморщилась. Казалось, алкоголем и дешёвым табаком пропахли не только люди, находящиеся здесь, но и предметы обихода, которые потеряли свой изначальный запах, впитав эту едкую гадость. Со своим приходом она принесла слабое дуновение ветра, немного развеявшее спертость воздуха. Хозяин постоялого двора заинтересованно посмотрел на путницу, отвлёкшись от разговора с одним из постояльцев. Люсьена незамедлительно приметила его и быстро подошла к барной стойке.
— Мне нужна комната на две ночи, — не снимая одеяния, произнесла блондинка, внимательно разглядывая прищурившегося мужчину в летах.
— Без проблем, дорогуша, — мужчина широко улыбнулся. — Четыре драгоценных — и всё к твоим услугам…
Блондинка нащупала золотые монеты в кармане и вывалила на стол свою плату, взамен получив квитанцию. Мужчина записал её данные в книгу посещений, а позже, попросил расписаться. Взяв в руки перо, Хартфилия придирчиво оглядела страницу, проверяя правильность записанных данных, и удивленно приподняла брови, найдя знакомое имя.
— Подскажите, пожалуйста, этот человек давно здесь находится? — черкнув, Заклинательница указала пальцем на выведенное имя и пытливо заглянула в лицо хозяина.
— Нет, три дня уже живёт. У него изначально внесена плата за пять дней, а там уж как получится… — мужчина сверкнул глазами. — Знакомый?
— Не то чтобы уж знакомый… — блондинка спохватилась и прикусила язык, хмурясь. — Он в какое время бывает здесь?
— Вечер — ночь. Зависит от работы, которую выполняет, — он махнул рукой, выражая свою неопределенность на этот счёт.
— Спасибо, — девушка помедлила, мысленно споря с собой, стоит ли прямо сейчас говорить о своём ранении, а не дождаться более подходящего случая. Всё же постоялый двор — место опасное. Если узнают, что ты беззащитен и слаб — забрать твою жизнь и всё, что у тебя с собой припасено, не составит большого труда. Лучше сначала попробовать попросить помощи у него, а потом только пользоваться услугами этого заведения.
— Приятных снов, и, если что, обращайтесь. — мужчина через-чур ласково улыбается, и блондинка, кивнув, покидает первый этаж и поднимается по лестнице в скромные апартаменты. Комната того, кого она жаждет увидеть, неподалеку.
Дверь была слишком хлипкой и тонкой для того, чтобы сдержать чей-то напор. Такие неприятные детали отмечать не хотелось, но это было просто необходимо, чтобы впоследствии грамотно этим воспользоваться. Хартфилия подобное не раз испытывала на своей шкуре. Из окна дуло, но если заложить тряпкой угол, то сохранить тепло и спокойно уснуть получится. Стены всё так же были пропитаны омерзительным запахом праздной жизни и сыростью недавнего дождя. Кровать на ощупь оказалась жёсткой, а серые, застиранные до дыр простыни не вызывали желания лечь и со спокойной душой отдохнуть. На столе рядом с кроватью сиротливо стояла лампадка, свет от которой пусть и не до конца освещал комнату, но хоть скрашивал это бесцветное пространство своим ярким огнём.
Первым делом Люси скинула походный мешок. Разложив помятые вещи и чистые полосы белой ткани, девушка сняла верхнюю одежду и увидела, как на недавно чистой рубашке расползлось алое пятно. Отлеплять ткань от трав и мази было не самым приятным занятием. Шипя себе под нос, Заклинательница проходит в тесную ванную комнату. Собственное отражение в зеркале её пугает, и она, стараясь не смотреть на взлохмаченную блондинку, споласкивает окровавленные руки в ледяной воде, подрагивая от холода. Кожа мгновенно покрывается мурашками, а вода из ржавого крана невыносимо режет своими отхаркивающими потоками, поэтому долго вынести это мучение Хартфилия не в силах. Отстранившись от раковины, она устало вздыхает. Который раз за день.
Когда Люси зашла на постоялый двор, было уже больше одиннадцати. Сейчас время неумолимо бежало вперед, и до прихода нужного ей человека надо было управиться с перевязкой. Протерев тряпкой открывшуюся рану и скрипнув зубами, Держательница толстым слоем нанесла самостоятельно изготовленную мазь, немного подождав, наложила повязку и почувствовала, что на лбу выступили капли пота. Плечо надоедливо ныло, сама рука затекла от нахождения в одном и том же положении, поэтому, когда Хартфилия всё же прилегла на спину, почувствовала слабое, но всё же облегчение. Голова горела, и, если бы не нужда встать и отправится за помощью, магичка предпочла бы провести здесь всё то время, которое ей осталось на этой земле.
Позволив себе прикрыть глаза, она погрузилась в тёплые воспоминания, которые могли немного согреть хотя бы изнутри. Гильдия находилась далеко, а ребята, наверняка, ещё дальше. За картонной стеной послышались веселые крики и возня, которые девушка приняла за собственное воображение, ведь возгласы до боли напоминали обстановку, царившую в белокаменном здании Фейри Тейл. Память подкидывала знакомые радостные лица согильдейцев, отрывки разговоров и моменты совместных приключений, опасностей. Именно в последнем лидировал самый сильный маг светлой гильдии — Лексус Дреер. Держательница напряглась, детально припоминая особенности его внешности: ярко выраженный шрам в виде молнии, татуировку и морскую пучину в глазах. Может быть, было что-то ещё, да она не рассмотрела, будучи занятой совсем другим человеком.
Последний раз она видела его в объятиях рыдающей команды. Так получилось. Случайный свидетель совершенно интимной сцены, которого никто не был рад видеть. Ещё бы, она же слабачка, которая ни на что не способна. Именно в этот роковой день мастер Макаров принял решение изгнать своего внука из родного дома — гильдии Фейри Тейл, и именно в этот день он слишком пронзительно посмотрел в её глаза, отчего у Хартфилии сперло дыхание. Его рот говорил совсем не то, что он думал. Глаза выдали этого блондинистого эгоиста, который отправлялся в большое путешествие по Фиору, но Люси надолго запомнила этот случай, мусоля его мысленно.
Дреер врал, что ненавидит гильдию и её, Люси Хартфилию…
В коридоре послышались тяжелые шаги. Половицы бесцеремонно выдавали идущего, и именно благодаря им блондинка смогла разлепить глаза, медленно приподнимаясь на кровати. Пошатнувшись, она всё же крепко встала на ноги, осмысленно обводя взглядом комнатушку. Подойдя к двери, Заклинательница приоткрыла её и разглядела погруженный в темноту коридор и человека, который, чертыхаясь, пытался попасть ключом в замочную скважину. Секунда — и округа озаряется светлой искрой, которая даёт блондину возможность открыть свою дверь.
— Лексус! — Люсьена не вытерпела, увидев родное и одновременно чужое лицо. Он останавливается, удивленно смотрит на неё и не верит своим глазам.
— А, ты… — он возвращает своему лицу непроницательное выражение и бегло осматривает бывшего согильдейца. — Не ожидал тебя здесь увидеть.
— А я очень тебя ждала, — Хартфилия произносит это искренне и слишком тепло. В груди у девушки бешено колотится сердце. Она понимает, что теперь весь этот путь оправдан и у неё есть шанс целой и невредимой вернуться домой. — Караулила тут, вот, — неловко добавляет, чтобы объяснить своё появление, на что мужчина лишь хмыкает.
— Поговорим? — он предлагает первый, и блондинка, как прежде бывало, улыбнувшись, согласно кивает головой.
Дреер делает шаг навстречу, и магичка вовремя вспоминает, что не убрала окровавленные повязки. Она оставляет дверь открытой и поспешно сгребает всё в кучу, закидывая в невысокую ванну для стирки. Блондин медленно заходит и садится на кровать, ибо больше сесть некуда. Люси быстро моргает, пытаясь убрать с глаз тёмные мигающие блики, которые так некстати проявили себя от её резких движений.
— Ты ранена? — интонация у него была больше утвердительная, чем вопросительная, поэтому Хартфилия не видела смысла отнекиваться и отрицать очевидное. Присев рядом с блондином, она накинула на плечи широкую рубашку, ибо в одной короткой майке здесь было слишком холодно.
— Да, так получилось, — Люси приходит в себя и обращает взгляд на гостя, который уж слишком внимательно смотрит на неё. — Послушай, Лексус, я бы хотела тебя попросить об одолжении, — Держательница сглатывает и сцепляет руки в замок на коленях. — Я понимаю, что всё это слишком неожиданно, но… — она пытается подобрать нужные слова, а в итоге решается рассказать всё полностью. — Мне нужны были деньги, чтобы заплатить за квартиру, поэтому, выбрав задание, я отправилась в путь… Выполнила, но была ранена, а заказчик испарился, не выплатив мне мою награду. Сейчас у меня есть деньги для этого, — Заклинательница обвела рукой комнату и продолжила, — и на билет до Магнолии, но поезд через два дня, а рана серьёзная и ещё… у меня нет магии. Я исчерпала весь свой источник, и, чтобы он восстановился и можно было пользоваться ей без вреда для здоровья, мне нужно время. Поэтому, пожалуйста, Лексус, можно ты сходишь со мной в лечебницу и побудешь эти два дня рядом? Мне страшно оставаться одной и совершенно беззащитной в этом месте, — выпалив всё на нескольких вдохах, Люси наконец посмотрела на него.
Он рассматривал её перевязанную руку, сбитые костяшки на пальцах, раненную щеку и множественные синяки, которые отнюдь не красили блондинку. Под глазами залегли тени, наверняка от недосыпа. Сгорбленная спина не выдавала в ней аристократку, а наоборот, уродовала её фигуру. Блондин невольно зацепился за это. В стенах гильдии она была совсем другим человеком.
— Где же твоя ненаглядная команда? Нацу Драгнил? — Дреер осознанно бьет по больному, поэтому Хартфилия морщится при упоминании этого человека.
— У них своя жизнь, — она убирает с лица мешающиеся отросшие волосы назад, и её глаза застывают на грязном оконном стекле. — Эльза борется с советом за счастье по имени Жерар. Грей постигает новую магию и почти не появляется в гильдии. Нацу, — несмотря на все усилия, голос всё же дрогнул на этом моменте, — он в свадебном путешествии. Так-то. Сильнейшей команды больше нет.
— Всегда знал, что это сборище чудаков не вынесет общество друг друга, — хлопнул ладонью о свое колено Лексус. — Хорошо, блондинка, я помогу тебе, — мужчина попытался ободряюще растянуть губы в улыбке, но у него вышла кривая усмешка.
— А что ты за это попросишь? — почти шепотом произносит Хартфилия, с трудом веря в происходящее.
— Совершенно ничего.
В лазарете было шумно. Из зала принесли раненого пьяницу, который, то и дело раздирая глотку, орал ругательства. Своим поведением он напугал блондинку, лежащую на кушетке. Волшебство, которое приятной волной разливалось по всему телу, успокаивало как головную боль, так и саму плачущую Люси. Он стоял рядом, наблюдая, как она размазывает по щекам слезы обиды и благодарности. Рана покрылась корочкой.
— Ну, и чего ревешь? — Лексус всё так же пронзительно смотрит в её глаза, что для Заклинателя непривычно.
— Да это я так, — магичка громко шмыгает носом. — Может, элю? — она наблюдает за его согласным кивком головы и спокойно выдыхает.
В последствии он помогает ей подняться, накидывает на голову капюшон плаща и, придерживая за здоровую руку, выводит из помещения, так как голова у девушки сильно кружится. Держательница хватается за его руку, как за спасательный круг, боясь, что это всего лишь сон и на самом деле всё окажется неправдой. Он тёплый, а ещё такой устрашающе высокий и сильный, что Хартфилия верит — она в безопасности. К ней никто не посмеет подойти, потому что Лексус рядом.
На втором этаже тоже есть небольшой камин, возле которого блондин усаживает Заклинательницу и набрасывает на ту пропахший дымом плед. Она кутается в него, млеет от жара дров и поджимает под себя ноги. На несколько минут он пропадает из виду, чтобы достать напитки и, уже вернувшись, отдать один Хартфилии. Дреер садится рядом, отчего диван противно скрипит, наверняка выказывая свое недовольство. Люси с трудом сдерживает смешок.
— Извини, — Держательница говорит хрипло. Прикрывая глаза и делая глоток хмельного напитка, она ощущает все его вкусовые ноты, которые, сплетаясь между собой, дают отменный вкус. — В таком месте и такой эль? — удивлённо спрашивает она, поворачивая голову к магу молний.
— Я тоже удивился, — пусть это и звучало абсурдно, но Люси верила, что этот напиток произвел и на блондина хорошее впечатление. — Расскажи мне, как там, в гильдии, — он постарался придать своему голосу сухость, но магичка вовремя это заметила.
— Что-то изменилось, что-то — нет. Мастер Макаров всё так же ругается с советом за наши промахи; ребята с поводом и без повода пьют, дебоширят. Полгода назад отстроили здание и добавили парочку новшеств, — он слышал её голос, несмотря на шум и гам, доносившийся снизу. На втором этаже никого не было, кроме них, и Люси даже показалось, что в целом мире не найдётся того, кто бы смог нарушить их покой, — бассейн, расширили архив, задний дворик для тренировок и банкетов. Многие ребята уже связали себя узами брака, и, представляешь, сейчас по гильдии бегает маленькая копия Альзака и Биски! — Хартфилия засмеялась, припоминая забавную девочку. — А ещё Леви и Гажил наконец-то вместе. Я за них очень рада. И я рада за Нацу, — блондинка откинула в сторону мешающуюся челку кивком головы и посмотрела в огонь, напоминающий волшебство её друга.
— Кем это он решил обременить себя? — со смешком спросил Дреер, неторопливо попивая из своей деревянной кружки.
— Лисанна вернулась из Эдоласа. Это параллельная нашему миру вселенная, — пояснила Держательница. — Они быстро воссоединились, — к сожалению, волшебница не умела как Дреер мастерски скрывать эмоции, переполняющие душу.
— Дай угадаю: одна Заклинательница духов осталась совершенно не при делах…
— Я не была заменой, нет — просто подруга и ничего большего, — девушка собиралась пожать плечами, да вовремя остановилась. — В любом случае насильно мил не будешь, ведь я же не могла помешать их счастью. Как-нибудь переживу, справлюсь, и всё будет хорошо, — на этих словах Лексус не смог сдержать свою реакцию и громко хохотнул.
— Как ты хорошо веришь в это, блондинка. Ну, удачи! — она недовольно посмотрела на него и вернула взгляд к огню. — Если эти чувства настоящие, от них просто так не избавиться. Ты же не можешь их выкинуть или вырвать из себя, а потом продолжить жить так, будто ничего не было. Так ведь? — Люси согласно кивнула, удивляясь размышлениям своего спасителя. — Когда ты испытываешь что-то к человеку, нужно понимать, что это имеет как положительные, так и отрицательные моменты. В твоем случае — слабость. Ты сейчас уязвима благодаря этому розоволосому дебилу, так что мне не составит труда сделать тебе невыносимо больно всего лишь словами. И это всё отпечатается, да настолько, что потом ты вряд ли сможешь когда-нибудь это вывести из себя.
— Мне нравится, как ты говоришь, — её губы слабо дрогнули, растягиваясь в улыбке. — Такие простые и правильные вещи. И я уверена, ты на себе всё это прочувствовал. На самом деле ты очень изменился, — Хартфилия окинула его взглядом, делая глоток эля. — Ты говоришь то, что думаешь. Это приятно. Не так, как тогда, — она осеклась, отводя взгляд, но он не перебивал её. — Имею в виду твое нападение на гильдию и те слова, сказанные мне сгоряча, чтобы такая, как я, не увидела, насколько тебе неприятно и больно расставаться с собственной командой. Кстати о них. С ними всё хорошо! Эвергин стала чуточку общительнее с девочками, а Бикслоу, по-моему, скоро лопнет от смеху, ведь центром его увеселения являюсь я, — Держательница широко улыбнулась. — Мы с Фридом пару раз в библиотеке чай пили, он мне много чего интересного показал среди огромных стеллажей. Они необычные и веселые ребята и поминутно скучают по тебе…
— Я знаю.
— Так почему же вы не встречаетесь уже почти второй год? — пытливо спрашивает Люси.
— Мне не хочется смотреть им в глаза, — откровенно отвечает маг молний. — Предводитель подвел их, и вряд ли они будут счастливы рядом с ним. Что я принес в их жизнь? Эльфман перестал выказывать знаки внимания Елочке, и она рыдала с надрывом, забыв всю свою гордость, когда он отказал ей во взаимности; Фрид потерял часть особо драгоценных рукописных свитков с магией, которыми дорожил больше жизни, а ведь достать их было нелегко — это выше человеческих возможностей; у Бикслоу разбилась вдребезги детская мечта вырезать деревянных кукол и стать в этом деле мастером. Он сломал запястье и больше не может двигать рукой так, как нужно. Да даже для гильдии я монстр. Для целого города Лексус Дреер — это огромное несчастье.
— О чем ты? Вспомни меня! — подпрыгнула девушка, тормоша руку мага. — Из-за того, что за богатенькой Люси пришел Фантом Лорд, была разрушена гильдия! Леви, Джет и Дрой оказались в смертельной опасности, как и остальные ребята. Эльза приняла на себя огромный магический выстрел, который тоже наверняка повлиял на её здоровье, и она не сможет позже жить так полноценно, как хотелось бы. Мастер Макаров схватил удар! — в её глазах появились первые слёзы, которые неспеша побежали по щекам. — Сколько ребят имеют шрамы от этой злополучной битвы, сколько людей было на волоске от смерти, а всё из-за новенькой, из-за Люси! — она хрипло выкрикнула свое имя и с болью посмотрела на мага молний. — Не ты один принёс страдания этой гильдии и этим людям, и не тебе принимать решение, прекращать общение или нет из-за такого! Они сами должны сказать всё в лицо! Либо они отказываются от тебя, либо принимают таким, какой ты есть! — казалось, эту девушку уже ничего не сможет успокоить, и Дреер, вопреки её ожиданиям, не закрывал ей рот, никуда не уходил, а только развивал тему, как будто долгое время только и ждал случая обговорить это.
— И что же я должен сделать? Явиться в гильдию и попросить прощения? Посмотреть на них всех и вынести это испытание в одиночку? — на таких же повышенных тонах обращаясь к блондинке, поинтересовался Лексус.
— Почему в одиночку? У тебя есть команда! Я могу помочь тебе! — Хартфилия на секунду замерла, пораженно смотря на мужчину, который, недоверчиво прищурившись, взирал на неё, словно испытывал твердость и ответственность этим взглядом.
— И что я буду должен тебе за это? — с усмешкой спросил маг молний.
— Совершенно ничего, — весело, на его манер, ответила Заклинательница.
В камине щёлкнула искра. Поленья достаточно разгорелись, даря собеседникам тепло, которого так не хватало в осенние холодные дни. Казалось бы, лето только недавно отпустило бразды своего правления, а осень уже во всю хозяйничала, принося с собой дожди, ветра и плохое настроение. На секунду блондинка уловила звон капель, тарабанящих по покрытию крыш домов, но всё же это совершенно вылетело у неё из головы, ибо думать о плохой погоде совершенно не хотелось. Напиток грел руки, дурманящий запах трав кружил голову, а морская пучина его глаз завораживала настолько, что Люси не сразу поняла, что непозволительно долго рассматривает его лицо. Ей стало неловко. Держательница смущённо улыбнулась, уткнулась носом в свою кружку и пробурчала в неё же:
— Расскажи мне что-нибудь.
Мужчина припомнил свои странствия: огромные города, где люд бежит, не замечая ничего, и маленькие деревни, где ты у всех как на ладони. Задания пестрили своим разнообразием, а денег как таковых у блондина всё же не было. Он не мог похвастаться своим былым внешним видом. Шуба так и осталась в закрытом на магический замок доме, только наушники всё так же находились при нём. Дорогие рубашки сменились обычными хлопчатыми, в которых было не жалко подраться или взяться за тяжелый труд. На кожаном ремне неизменно висел плеер. Волосы по-прежнему казались Заклинателю иголками, к которым было страшно прикасаться. Люси как раз это и привлекло в Дреере — отталкивающая внешность и непроницаемое лицо, на котором вроде и появлялись эмоции, да совершенно не шли к образу мага молний.
— Знаешь, я был, кажется, уже везде: на разнообразных островах, на других материках. Я плавал на плотах, катался на поездах и пару раз летал, и всё это время мне встречались разнообразные люди с совершенно разными целями. Внешность их тоже кардинально отличалась, но всё же у меня получилось отметить у всех этих людей нечто общее — желание. Все чего-то жаждали: кто-то — несметных богатств, а кто-то — любви, признания, славы, здоровья, власти, смерти или жизни… Не важно, что именно они желали. Важен сам факт этого. Всё человечество только и делает, что живет посредством желаний. И я ведь не исключение, — он остановился, заглядывая в лицо Хартфилии, которая, прикрыв глаза, положила блондинистую голову на ручку дивана. Она дёрнулась, посмотрела на него и слабо кивнула Дрееру.
— Я тебя слушаю.
— Мне хотелось власти, сделать нашу гильдию лучше, чтобы всем доказать, как мы можем изменить этот мир. Я думал, что наши цели со стариком совпадают, и это действительно так, только вот методы достижения этого различны. Сейчас мне не хочется этого. В данный момент я желаю только одного — чтобы дедан не злился на меня вместе с Громовержцами. Во время странствий ко мне пришло осознание, что мои ребята — самые лучшие люди, которых я хочу видеть рядом с собой.
— У тебя хотя бы есть возможность быть с ними, — горько подметила Люси, допивая свой эль. Стакан Дреера давно был пуст.
— А может, тебе и не нужна эта команда? — Лексус понимал абсурдность заданного вопроса, но всё же не мог не задать его. Блондинка нахмурилась, отчего у неё на лбу выступила внушительной длины морщина.
— Мы знали многое друг о друге, готовы были рисковать жизнями ради товарища или отдать всё для того, чтобы помочь ему, но… просто людям свойственны встречи и расставания. Порой ты даже не знаешь, что произошло, почему человек внезапно перестал обращать на тебя внимание, хотя вы в принципе неплохо общались, а дело наверняка в чем-то до нелепости простом. В моей жизни что ни знакомство, то потеря или разочарование. Людей, которым можно доверять, я пересчитаю по пальцам. Однако от них я точно не ожидала такого расставания. Мне казалось, что наша дружба закончится только со смертью или серьёзной потерей, которая пошатнёт разум каждого.
— Узнаю наивную и глупую блондинку, — весело вставил маг молний, смеясь.
— А сам-то… — она возмущённо засопела носом.
— Многие люди не стоят того, чтобы ради них отдавать свою единственную жизнь. Запомни это.
— Да, в этом ты прав. Спасибо, — блондинка с благодарностью посмотрела на него. — Даже не представляю, что было бы, если бы я тебя не встретила. Когда увидела имя в журнале, у меня внутри всё затряслось от радости. Возможно, я обременила тебя или отняла время, которое ты хотел потратить на что-то более важное. Прости меня за это, но знай, что я в неоплатном долгу перед тобой и Судьбой.
— Да брось, болельщица, это пустяки.
— Не для меня, Лексус, — Заклинательница тепло улыбнулась, поправляя край сбившегося пледа. Внизу люди постепенно расходились, веселье заканчивалось. — И, пожалуйста, зови меня Люси…
***
Весь следующий день она провела в постели. Сон её был спокойный и крепкий, так что Дреер мог оставить блондинку одну под магической защитой и уйти на очередное задание. В подобных местах их было вдоволь, ибо постоянно кто-то кого-то грабил или убивал, терроризировал. Во время своей работы блондин тщательно обдумал их встречу, разговоры. Что-то его привлекло в этой златовласой красавице, а что конкретно — Лексус не мог определиться. То ли её карие глаза, в которых танцуют языки пламени маленького камина, то ли её улыбка, заставляющая расслабиться и ощутить себя именно счастливым. Возможно, здесь нужно учитывать почти все факторы.
Маг молний всегда считал себя черствым человеком. Мужчина мог без зазрения совести пройти мимо человека, попавшего в беду, хладнокровно отнять жизнь очередного мага или сделать больно своими словами, поведением. Его редко интересовало чужое горе, а на первый план выходили собственные цели. Почему же в этот раз он соизволил оказать хоть какую-то, но всё же поддержку? Тем более ей, болельщице. Девчонка тут была явно не причём — скорее больше вина, которая разъедала его изнутри, заставила Дреера согласиться на это. Вина за то, что он разрушил жизнь многих невинных людей, ничего ему не сделавших. Хартфилия, кстати, тоже была в этом списке.
Он проходил мимо небольшого ларька, хозяйка которого громко кричала о сладостях. Лексус сбавил шаг, а потом и вовсе остановился, задумчиво рассматривая многочисленную выпечку. Маг молний не имел ни малейшего понятия, что любит эта девчонка, поэтому взял несколько сладких булочек с фруктовым повидлом, терпеть которое не мог. Почему-то мысль, что ей будет по душе то, что он не любит, позабавила его.
Когда он пришел к ней в комнату, она уже была на ногах. Окровавленные рубашки были выстираны, как, впрочем, и его пыльная куртка, которую Лексус оставил у нее по неосмотрительности. Она сидела на чистом, протертом подоконнике и расчесывала длинные блондинистые волосы, так что, увидев её, мужчина провел ассоциацию с известной сказкой, где у главной героини была такая же шевелюра. Люси улыбнулась, от чего-то счастливо выдохнула и, свесив ноги, спрыгнула с нагретого места.
— Устал? Ты присаживайся, а я пока принесу нам ужин, — он хотел было возразить, что ей не стоит так нагружаться и ему самому хватит сил всё принести, но болельщица даже не стала его слушать, скрываясь за дверью. Дреер присел на кровать, цепляясь взглядом за толстую тетрадь для записей, лежащую на столе.
Постоянно прислушиваясь, он раскрыл дневник Хартфилии и пролистал исписанные страницы. Лексус не читал чужого, ему просто было приятно смотреть на мелкий аккуратный почерк, рисунки. Признаться честно, девушка рисовала достойно, но даже это внук Макарова не стал изучать более подробно. Это было сугубо личное. Послышались шаги и блондин был вынужден вернуть предмет на место, дабы не смущать Заклинательницу своим любопытством к её персоне.
Она ступала еле слышно. Её красивая фигура проскользнула мимо него; девушка поставила увесистый поднос на стол. Блондинка больше не хмурилась, не расстраивалась, а самое главное — не боялась. Ей безумно нравилось, что он проводит с ней время, слушает её и разговаривает, водит в лазарет. Люси даже ловила себя на том, что ей интересно, какого мнения Лексус придерживается насчёт неё. Однако задать такой щекотливый вопрос в лоб она считала непозволительным, ибо боялась испортить отношения. Когда выдавался свободный случай, она не упускала возможности сказать ему, как благодарна за его заботу, потому что считала, что за каждое хорошее дело, нужна соответствующая благодарность.
— Ешь уже, а то остывает, — голос Дреера вывел её из мыслей. Магичка посмотрела на него, а затем на свою тарелку и улыбнулась.
Вечер выдался холодный. Он ощущал, как она часто подрагивает рядом с ним, понимал, что блондинка желает прижаться к тёплому телу, но не позволяет себе. Заклинательница неосознанно клонилась в его сторону, а когда отсутствие расстояния было слишком заметно, стремительно поправляла одеяло с пледом и как можно более незаметно отстранялась, до тех пор, пока это не повторилось несколько раз. Лексус сам приобнял её за плечи, укладывая на свою грудь. Люси встрепенулась, ошарашенно посмотрев в его синие глаза, слишком равнодушные для подобной ситуации; отвернулась от мага, сосредоточив внимание на своих руках, в которых находился эль, и прерывисто выдохнула. Наверное, будь это кто-то другой, она бы не выдержала и отстранилась, извиняясь, но это же Дреер. Этот маг не может в неё влюбиться, а она в него. Это слишком… странно? Непривычно? Невозможно? Конечно, это просто самое лучшее исполнение её просьбы, на которое он способен, не большее.
Языки пламени взбушевались, заклокотали и через несколько секунд успокоились. Эта перемена привлекла её внимание, поэтому через какое-то время Держательница вовсе забыла о том, что её обнимает Дреер. Мужчина никак не вертелся, даже не дышал слишком глубоко, дабы не привлекать её внимание, будто действительно боялся спугнуть и потерять тепло, которого она сама так желала.
— Знаешь, мне кажется, что я никогда не смогу найти того, кто меня полюбит… — Хартфилия сказала это слишком спокойно, но маг молний видел, как она сжала одеяло своим кулаком. Если вчера они затронули его больное место, то сегодня им предстоит разговор о ранах волшебницы.
— А что в твоём понимании любовь?
— Это… — блондинка помедлила, обдумывая то, что собирается сказать, — это прекрасное чувство, которое дает мне силы. Любому дает. Оно способно преобразить тебя, сделать лучше, открыть твоим глазам совсем другой мир. Мне это очень нравилось, — она припомнила былые дни счастливой влюбленности в Драгнила и не смогла сдержать горькой улыбки. — Мне каждый день говорили, что я становлюсь всё краше и краше, веселее, счастливее. Казалось, каждый в этом мире радуется за меня и всё до банальности предсказуемо: отношений не избежать, но всё изменилось с её приходом. Мой образ померк в его глазах. Конечно, это больно, неприятно, но я не в праве винить его за это. Думаю, тоже так могу поступить, поэтому-то и оправдываю все его исчезновения из своей жизни. Может, ему не удобно? Может быть, он винит себя и ничего не может сделать? Ох, мне и самой тогда не удобно из-за этого. Они молодожены, а он думает о своей вине ко мне.
— Даже сейчас ты хранишь надежду, что Драгнил думает о тебе. Глупо, Хартфилия. Не строй себе иллюзий. Нафантазируешь сейчас, что он убивается, а на самом деле очередной раз наступишь на одни и те же грабли. Будь реалистом.
— Ты предлагаешь вообще не думать об этом? — она оглянулась, заглядывая в его глаза.
— Можно и так. Если будешь возвращаться к этому, то никогда не сможешь достойно пережить и переступить через свои чувства. Да и подумай хорошенько, неужели, хочешь до конца своих дней любить только его?
— А разве настоящая любовь не такая? — прищурилась блондинка.
— Нет. Настоящая любовь — это взаимность и счастье от этого, — уверенно ответил предводитель Громовержцев, смотря на Хартфилию сверху вниз. Её ответ удовлетворил.
— Скажи, а тебе бы хотелось так любить? — она укладывается обратно, прижимаясь спиной к нему и улыбается, рассматривая его большую ладонь на своем плече.
— Глупый вопрос, болельщица. Все хотят этого.
— А был у тебя соответствующий человек? — любопытно спрашивает и застывает, с внутренним трепетом ожидая услышать ответ.
— Я думал, что он был, но людям свойственно ошибаться, и я не исключение, — блондин задумывается, а затем бросает взгляд на свой мешок. — Послушай, я там взял тебе кое-что. Не знаю, понравится ли, ты не обязана есть, но вот. С элем самое то, — маг молний протягивает ей сверток с выпечкой, который блондинка принимает.
— Спасибо, — она раскрывает его, улыбаясь, и нетерпеливо откусывает небольшой кусок от булки, видя, как внутри растекается повидло. — Лексус, это мои любимые… Ты угадал! — он недоверчиво смотрит, как Люси расправляется с выпечкой, запивая всё элем.
— Да уж, это забавное совпадение. Знаешь, как я выбирал? — она отрицательно качает головой, и он рассказывает ей, как совершил эту покупку, в благодарность получая звонкий смех Держательницы.
Огонь в камине постепенно потухал, а тепло дарили мелкие угольки и железная конструкция, которая изрядно нагрелась. Блондинка спала на его плече, иногда хмурясь, ибо длинные золотистые волосы щекотали её нос. Дреер не смог сдержаться и быстрым движением убрал прядь волос с её лица, коснувшись щеки. Мягкость её кожи отрезвила его, и мужчина убрал руку, боясь своим телодвижением растревожить сон Хартфилии.
Днем их опять ожидало расставание. Для того, чтобы Люси не скучала, Дреер раздобыл ей книгу. Конечно, в таких местах достать столь полезную и увлекательную вещь очень дорогое удовольствие, но Лексус знал, что этот подарок не останется без внимания. Ему очень хотелось что-то ещё преподнести магичке, но маг молний вовремя остановил себя, ибо неизвестно, как это воспримет сама Хартфилия.
Как только он зашел к ней вместе с небольшим томом, блондинка встрепенулась. Она очарованно смотрела на книгу, не видя ничего другого. Несколько секунд — и волшебница приходит в себя.
— Это же Дымзалион! — Люси вскочила с постели и подбежала к Дрееру. — Точно-точно! Известный писатель! Я почти все его книги читала, даже одну, которую мы должны были уничтожить с Нацу на нашем задании! — он протянул ей подарок, внимательно наблюдая за реакцией. — Это… это моя любимая… — Заклинательница выпалила это и стремительно подняла глаза на мага молний.
— Я же говорил, это всего-лишь забавные совпадения, — он как и тогда попытался улыбнуться, но не вышло. Лексус скривил тонкие губы.
— Послушай, нет, ну, это и вправду замечательно! — блондинка смеётся, прижимая к груди подарок. — Спасибо, Лексус, я буду её беречь! — он согласно кивает и хмыкает себе под нос.
— Ещё бы, ведь я тебе её подарил.
Она так и не раскрыла её, но и не выпустила из рук. Ей нравилось поглаживать её обложку, перелистывать страницы заглавия и слушать треск поленьев в камине. Дреер не без гордости и удовольствия наблюдал за движениями её пальцев и был уверен, что сделает ещё много чего, что заставит Люси привязаться к этим предметам намертво. Ему просто хотелось этого. Без всяких причин и размышлений. Он хотел всю Хартфилию. Всецело. Со всеми её книгами, наивными мыслями, ранами и улыбками, с прямой спиной и с блеском в глазах.
— Послушай, Дреер, — она сказала это слишком резко, поэтому блондин напрягся, — мне в голову пришла совершенно странная мысль… — мужчине было по душе, что она говорит то, что думает, делает то, что хочет, поэтому услышать продолжение подобной реплики было очень интересно.
— Ну? — нетерпеливо произнес он.
— Я хочу стать тебе другом. Ходить вместе на задания, пить иногда эль у камина, обсуждать всё, что есть в этом мире, полагаться друг на друга и знать, что ты не подведёшь. Поэтому ты будешь со мной дружить? — столь наивный вопрос позабавил Дреера. Он не смог сдержать смешка.
— Какие глупые вопросы, болельщица. Мы с тобой и так уже друзья, — она счастливо улыбнулась, скрыла от него небольшой румянец на щеках, отвернувшись, и продолжила наблюдать за огнем. Лексус потер виски, ибо только что сказал совершенно ему не свойственное, и вздохнул. Сегодня камин слишком сильно греет. Ему душно.
— Лекс, — это непривычное сокращение его имени заставило блондина приподнять вопросительно бровь, уставившись на Держательницу. — Спасибо, что ты появился в моей жизни… — пусть она и говорила ему это в сотый раз, именно сейчас это звучало по-особенному. Как будто в этот момент они одновременно поняли, что чувствуют друг к другу и, не сговариваясь, приняли это так, как оно есть на самом деле.
Всю ночь они просидели, прижимаясь плечами, рассказывая друг другу все свои самые сокровенные тайны и мысли. Каждому хотелось остановить время, продлить пребывание в этом месте и запомнить каждое слово и движение, дабы потом, в минуту разлуки, с больным наслаждением припоминать. Никто не затрагивал тему прощания, поэтому, когда начало вот-вот светать, они разошлись по разным комнатам, напоследок долго не отводя взгляд.
Уходя, он оставил ей связку ключей и письмо для Громовержцев, записку. Последний раз прикоснувшись к её нежной коже на щеке и увидев слабо выраженную улыбку на её губах, Дреер растворился в клокочущих молниях.
Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты можешь обратиться к моей команде. Я не возвращаюсь, нет. Мне не хватило свободы, развития, поэтому, как только я почувствую, что готов вернуться и начать новую жизнь, пожалуйста, помоги мне, Люси. Это ключи от моего дома, так что ты можешь поселиться там. Надеюсь, что те холодные стены впитают часть твоего внутреннего света к моему возвращению и находится там станет более приятно.
Не прощаюсь, болельщица, ибо наша встреча впереди…
Хартфилия смяла в руках бумажку и только потом спохватилась, расправляя послание Дреера. Ей не хотелось портить столь теплое обращение к себе, поэтому, улыбаясь, она бережно сложила его, убирая в листы дневника. Быстро собравшись, Держательница покинула постоялый двор и этот грязный город, который подарил ей встречу с ним и новую любовь…
***
Зима в этом году выдалась особенно снежная. Крупные хлопья засыпали всё, что только возможно засыпать: высокие фонарные столбы, дома, людей, вымощенные улицы и деревья. Проходя как раз под одним из них, Хартфилия поёжилась, ибо небольшое количество снега обрушилось на её макушку. Чихнув и утерев нос, она отряхнулась и продолжила идти к дому Дреера, который уже несколько месяцев был полностью в её распоряжении. Безумно хотелось поскорее вернуться в тёплое место, разжечь камин и окунуться в ту обстановку, в которой она была счастлива. Подходя к дому, Держательница замечает нескольких личностей, которые караулят её у входа, притаптывая слои снега. Бикслоу сморозил очередную глупость и получил веером по голове, при этом громко расхохотавшись. Фрид очистил ладонью почтовую табличку, на которой были инициалы хозяина дома. По мере приближения блондинки ребята заметили ее. Люси улыбнулась друзьям, приветливо помахав рукой.
Раскрасневшиеся на морозе, они ввалились в прихожую, очищаясь от снега и льда. Ёлочка мгновенно поправила прическу, смотря в огромное трюмо, скинула шубку на своего новоиспеченного парня и прошла на кухню, занявшись тем, что у неё получалось лучше всего — приготовлением эля. Бикслоу, напевая под нос незамысловатую песенку, повесил ношу девушки и скинул дутую куртку, в которой он казался толстым и из-за этого слишком смешным. Джастин придирчиво осмотрел своё пальто. Люси, внимательно наблюдавшая за ними, улыбалась от переполняющих её эмоций.
— Жрать хочу… — протянул маг душ и большими шагами засеменил вслед возлюбленной. Джастин хмыкнул, смотря на прыснувшую Хартфилию.
— Пожалуй, пойду разберу подарки, — произнес зеленоволосый и скрылся из виду в сторону библиотеки, таща за собой огромную кипу разноцветных пакетов. Люси хотела было присоединится, да вспомнила, что у неё остались незавершённые блюда к Рождественскому столу.
Этот праздник было решено встретить всем вместе. В то время, как гильдия поднимала на уши весь город, Громовержцы заполоняли собой дом Дреера. Девушки суетились на кухне, достаточно громко обсуждая новинки одежды этого сезона; Бикслоу украшал вместе со своими детками гостиную, перетаскивая мебель и украшения; Джастин паковал презенты. Эта домашняя обстановка заметно сблизила их, а общие задания и поездки укрепили доверие и слаженность. Хартфилия обрела новых друзей, однако не хватало только одного…
Хартфилия скучала и постоянно думала о том, что если бы он знал о переменах, произошедших в жизни его семьи, то непременно бы объявился. Ёлочка и Бикслоу теперь были не одиноки. Общими усилиями они научили парня орудовать левой рукой так же, как правой, поэтому после праздников ребята открывают свой собственный магазин игрушек. Благодаря помощи Люси, Джастин восстановил некоторые важные свитки и приобрёл новые. Макаров здоров, в гильдии всё хорошо, и она является победителем Великих Магических Игр.
Когда всё было приготовлено, а ёлка косо, но всё же стояла в ведре, ребята уселись по местам, с блеском в глазах смотря друг на друга. Каждый приготовил что-то особенное в эту ночь, поэтому они предвкушали, какое произведут впечатление друг на друга. Внезапно гул разговоров и обсуждений нарушил звонок. Хартфилия с замиранием сердца поднялась и проследовала к двери, внутренне надеясь, что этот тот, кого она так жаждет увидеть. Как раз в этот момент она и вспомнила их ночной разговор о желаниях, формулируя своё — увидеть Лексуса Дреера. Глубоко вздохнув, она дрожащими пальцами отворяет тяжелую дверь и поднимает взгляд на пришедшего.
— Привет, Люси.
Блондинка приоткрыла рот и, не веря в происходящее, кинулась к нему, обняв. Она сжимала руками его куртку и не могла поверить, что прикасается к столь чужому и одновременно родному предмету. Просто прикасается к Дрееру. Слезы сами бежали по её щекам, а собственного голоса, хриплого и сорванного, она вовсе не слышала. В данный момент для неё не существовало никого и ничего. Не было Ёлочки, которая, удивленно уставившись на рыдающую Хартфилию, совершенно забыла, зачем сюда пришла; не было Джастина, который на плач прибежал встревоженный и с мечом в руках; не было Бикслоу, громко поинтересовавшегося насчёт происходящего. Все застыли, смотря на виновника столь бурной реакции Люси. Дреер улыбался и держал в одной руке мешок, а в другой —Заклинательницу.
— Лексус! — их общий возглас разрезал тишину; топот ног и второй вой Эвергин, который, сливаясь с воем блондинки, слишком смешил Бикслоу, наполнили прихожую.
— Я дома.
После празднования и долгих объяснений, они все уселись у камина. Каждый держал в руке по бокалу горячего эля и улыбался. Люси примостилась на диване рядом с Дреером, который, закинув руку на её плечи, крепко обнимал, словно так и должно быть. Эвергин, завернувшись в плед, то спала, то просыпалась, потому что Бикслоу слишком мягко и успокаивающе перебирал её волосы. А Фрид, оглядев всю эту романтическую обстановку, решил разбавить её стопкой книг, которые планировал осилить за эту ночь. Они наконец-то вместе. Семья в сборе. Их общее желание сбылось.
