Так не бывает...

Антон со всей силы вжался в стену позади себя, а в горле уже стоял привычный комок, не позволяющий и слова сказать. Сердце бешено колотилось, а в голове снова всплывали почти забытые картины той ночи. Все тело юноши начало подрагивать, и он не мог пошевелить ни одной конечностью. По лицу мужчины напротив Шастун понял, что тот тоже его узнал, и от этого стало еще больше не по себе. Незнакомец едко ухмыльнулся, и сделав пару шагов в сторону быстро скрылся за углом здания. Антон так и продолжал стоять, прижавшись к стене и пялясь теперь уже на пустое место. — Антош, пойдем? — позвал вышедший из магазина Арсений, а Шастун дернулся, начиная озираться по сторонам. — Эй, все хорошо? — осторожно спросил Попов. — Арс, он был здесь. Я его видел… — прошептал юноша, смотря на своего парня широкими от страха глазами. — Кто «он»? — нахмурился математик. — Тот, кто меня… — дрожащим голосом произнес Тоха. — Ну, Антон, может, тебе показалось? Ты же его не видел, — попытался успокоить юношу Арсений. — Я голос слышал. Это точно был он! — продолжал настаивать на своем Шастун. — Ты просто мог перепутать, — вздохнул Попов, надеясь именно на это, и его кулаки непроизвольно сжались от вновь появившейся злости. Арсений не знал: верить Антону или нет. В принципе, по голосу, конечно, можно узнать человека, но все же математику больше казалось, что Тоха просто накручивал себя постоянно по этому поводу и увидел то, чего на самом деле не было. Хотя мужчина только и рад был бы встретить ту мразь и хорошенько въебать ему по роже и не только по ней. — Ты меня больным считаешь?! — закричал парень, а на его глазах выступили слезы от того, что ему совсем не верили. — Конечно же нет, — спокойно ответил математик, ставя пакеты на мостовую около стены возле двери. — А по-моему именно таким ты меня и считаешь! — снова завопил юноша, резко разворачиваясь и пытаясь уйти, но Арсений схватил того за руку, не позволяя сделать это. — Прости, — тихо проговорил математик, притягивая к себе все еще немного сопротивляющегося Антона. Люди, проходящие мимо, странно озирались на двух обнимающихся парней, но им самим было все равно. Шастун до сих пор подрагивал в руках Арсения, но постепенно успокаивался. — Пойдем домой? — спросил Попов, отлипая от парня и забирая оставленные пакеты. Ничего не ответив, Антон медленно поплелся за математиком, все еще обижаясь на него за то, что тот ему не поверил, хотя он не врал и был уверен на сто процентов. Придя домой, Антон сразу пошел в душ, а Арсений, вздохнув, поплелся в гостиную. Вот так вот, за одно мгновение, прекраснейший вечер превратился в черт знает что… Просидев в ванне под теплыми струями воды около получаса, Шастун выполз наружу, но внимания на Арсения не обратил и сразу зашагал в сторону спальни. В этот момент Попов почувствовал себя неимоверно виноватым перед Антоном. Вскочив с дивана, мужчина отправился вслед за своим парнем и обнаружил того уже лежащего на боку на кровати почти на самом ее краешке, подтянув колени к груди. — Тош… — позвал математик, присаживаясь на постель за спиной юноши. — Прости меня. Я не хотел тебя обидеть, правда, — тихо произнес Арсений, ложась рядом с Шастуном и обнимая его со спины. — Я не обижаюсь, — отозвался Тоха, поворачиваясь лицом к Попову. — Просто я уже и сам ничего не могу понять, — слезливо пожаловался Антон, крепче обнимая своего парня. — Солнце, ну что ты? Все будет хорошо, слышишь? — мягко сказал Арсений, запуская пальцы одной руки в светлые волосы, начиная успокаивающе перебирать их между пальцами. — Я так устал, — всхлипнул Шастун, тут же начиная ненавидеть себя за такую слабость, он же не девчонка в конце концов! — Поспи, — тихо произнес Попов, вставая с кровати лишь на несколько мгновений, чтобы быстро стянуть с себя джинсы и футболку и укрыть их обоих теплым одеялом, снова прижимая к себе худое тело Тоши.

***

На следующее утро Арсений проснулся даже раньше будильника. На его груди мирно сопел Антон, а из щелки между шторами на окне проникали яркие лучики солнца. Сразу стало так хорошо, ведь солнечной погоды не было уже давно. Попов не хотел будить Тошу, поэтому обхватил его руками и закрыл глаза, стараясь насладиться каждым таким мгновением. Математик опустил голову и уткнулся своим холодным носом в загривок парня, чувствуя, как тот слегка поежился. Пролежав так еще какое-то время, раздался пронзительный звонок будильника. Шастун поморщился и приоткрыл глаза, осматриваясь по сторонам. — Давно проснулся? — потягиваясь спросил юноша, смотря на вполне уже бодренького Арсения. — Да нет, минут тридцать назад, — отозвался Попов. — Че не разбудил? — принял сидячее положение Антон. — Хотел, чтоб ты подольше поспал, — пожал плечами математик. — Как ты? — Нормально, — слабо улыбнулся Шастун, вставая с кровати. — Антон, ты все еще обижаешься на меня? — серьезно спросил Попов, следом поднимаясь на ноги. — Ну, Арсений, ну я же еще вчера сказал, что нет, — закатил глаза Тоха, начиная улыбаться шире, и чмокнул своего парня в щеку. — Я в душ. Школьный день прошел вполне хорошо, без происшествий. Но все это время Тоху преследовало какое-то непонятное ощущение. Из его головы до сих пор не выходил вчерашний вечер и тот человек у магазина. Ну вот действительно, как можно узнать кого-то лишь по голосу? Шанс, конечно, есть, но не очень-то и большой. И, естественно, Арсений привел непробиваемые аргументы по этому поводу, но с другой стороны, когда ты ничего не видел, а слышал только голос и чувствовал силу и довольно высокий рост, то вряд ли можно было ошибиться. Тот человек полностью подходил под такое описание, и от этого Антону становилось еще страшнее. А что, если он еще раз попытается его изнасиловать? Или вообще еще что похуже может случиться? Столько плохих мыслей крутилось в голове парня, и он так и не мог от них избавиться. Дима и Сережа видели, что с их другом творится что-то неладное, но сколько они не спрашивали, ответ был всегда один: «все нормально», хотя было совершенно наоборот. Ну не мог Антон рассказать друзьям, что его изнасиловали. Он мог рассказать им многое, почти все, но точно не это. — Ну вот и че с ним на этот раз? — вздохнул Позов, когда он и Матвиенко сидели в столовой (ну, где же еще им быть?), а Шастун снова где-то прятался ото всех. — Да вообще не имею понятия, — отозвался Серега, опираясь головой о согнутую в локте руку. Внезапно в столовую вошел Арсений, и в головах обоих парней тут же появилась одна и та же мысль. Они моментально подорвались со своих мест и кинулись в сторону учителя, потому что, ну кто знает Антона лучше, чем его парень? — Арсений Сергеевич! — окликнул Попова Матвиенко. — Что-то хотели, ребят? — поинтересовался математик оборачиваясь и заинтересованно поднимая бровь вверх. — Ну-у… да. Это насчет Антона. Он весь день такой странный. Постоянно куда-то уходит, угрюмый… — покачал головой Дима. — Он нам ничего не рассказывает, и мы подумали, что, может, Вы знаете, что с ним. — Я знаю, но не могу вам сказать. Спросите у него самого еще раз, возможно, он и скажет. Просто… как бы это странно не звучало, но я правда не имею права такое говорить, — тяжело вздохнул Арс, пряча руки в карманах черных зауженных штанов. — Случилось что-то очень плохое? — взволнованно спросил Позов. — Спросите у Антона, — только и ответил Попов, уходя от парней в противоположном направлении. — М-да, вот так дела, — протянул Сережа, взглянув на Диму.

***

После окончания всех уроков Шастун стоял на школьном крыльце, кутаясь в теплую куртку. Он сам не знал, чего ждал. Но вот в глубине души парень конечно хотел, чтобы здесь появился Арсений. Антон стоял, как вкопанный, не смея пошевелиться и нарушить ту сложившуюся тишину вокруг себя. Было уже четыре часа, поэтому все дети давно разбежались, и родители не караулили своих чад на школьном дворе. Все они находились дома, а Тоха стоял на крыльце в одиночестве, дыша полной грудью и вслушиваясь в тишину. Но это была не обычная тишина, заключенная между четырьмя стенами, которая нередко доводила до исступления и оглушения. Это была тишина, наполненная звуками. Совсем тихий шум машин с дороги, еле уловимая птичья трель, шум крон деревьев. Да, это очень много звуков, чтобы быть тишиной, но это та тишина, в которой приятно находиться. Ты стоишь, и хочется так стоять, стоять… В такие моменты голова очищается от мыслей, позволяя вырваться им наружу и покинуть черепную коробку хотя бы на мгновение. Внезапно Антону стало настолько тошно от самого себя и своего поведения, что захотелось блевать. Это все уже давно в прошлом и незачем всё ворошить, снова возвращаясь к старому, ведь оно на то и есть прошлое, чтобы оставить его там же и жить дальше. А сейчас парень и сам ходит с плохим настроением, так еще и другим его портит. Спрашивается, зачем? Нет, опасения того незнакомца безусловно присутствовали, но просто не нужно теперь совершать прошлых ошибок, как например пойти одному по темной улице ночью. Сейчас в нашем мире полно чумных людей, которым давно пора в психушку. Если бы юноша тогда не пошел один, то возможно все бы обернулось совершенно иначе. Все решается волей случая и обстоятельств, в которые ты попадаешь. Шастун глубоко вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. Да, иногда просто нужно вот так постоять именно в такой тишине и обдумать все еще раз, чтобы принять правильное решение и выкинуть лишнее из головы. Иногда, человеку жизненно необходимо одиночество.