Отпечаток

С детьми нужно разговаривать. «Тише, Роуз!» «Заткнись!» «Боже, прекрати реветь». «Проваливай». С детьми нужно играть. «Убери этот мусор». «Прекрати вертеться! Сиди ровно!» «Хватит, ты уже слишком большая для своих игрушек». «Иди сделай что-нибудь более полезное!» Детей нужно обнимать. Их нужно держать у сердца, непрерывно оберегая. «Тебе уже пять, я не возьму тебя на руки». «Ты уже выросла!» «Больше я тебя не ношу». «Здесь есть стул, не ерзай на моих коленях». Оставь ее, малышка, она тоже не хочет заботиться о тебе. Детям нужно уделять внимание. Их нужно воспитывать, давая познать счастье и быть с ними в горести. «Поднимайся». «Ты в порядке». «Прекрати ныть из-за этого. Так глупо». «Все остальные уже прекрасно справляются, почему же ты не можешь?» «Сделаешь сама». «Да ты совсем безнадежна, не так ли?» Детей нужно любить. Им необходимо уделять все свое время. Они заставляют сердце невольно сжиматься. Нужно искренне смеяться над шутками детей, когда они так же искренне рассказывают их. «Не шути так, ты уже достаточно взрослая, чтобы вести себя сдержанно». «Веди себя тихо». «Иди почитай в своей комнате, хорошо?» «Позже». «Не сейчас, Роуз». «Я отдыхаю. Покажешь мне потом». «Ты можешь дойти до дома сама. Тебя не нужно встречать, Роуз, тебе уже шесть». С детьми нельзя грубо разговаривать. Дети не должны проводить целый день в углу, наедине с собой. Дети не должны чувствовать себя отброшенными, их нельзя строго судить. Над детьми нельзя издеваться, нельзя прогонять, когда они нуждаются в заботе. Тишина не должна быть ответом на вновь придуманную смешную историю. На них невозможно смотреть с отвращением, разочарованием, бесконечной жестокостью; с теми качествами, которые невинное существо еще не успело познать. Детям нельзя отказывать в теплых объятьях и нежных поцелуях. Им нужно помочь подняться на ноги и залечить их раны. Они не должны расти в одиночестве. А почему ты должна? Когда тебе было четыре года, ты в первый раз нарисовала для матери детскую картину. Там была лошадь, огромное розовое сердце, неаккуратно раскрашенное с безмерной любовью и заботой. Ты помнишь, как старательно выводила каракулями слово «мама» наверху, подбирала рисунок и бежала к матери в гостиную. Почему она всегда была там? Ты не знала, но и никогда не задумывалась─ так было легче ее найти. Ты приподняла листок бумаги над головой и, улыбаясь во все зубы, провозгласила: «Мамочка, мамочка, посмотри, что я нарисовала!» Она взглянула на тебя, слегка хмурясь. «На столе что-нибудь осталось?» «Нет, я делала это на полу». ─ ответила ты, радуясь, что совсем не испортила поверхность стола. «Не рисуй на полу»─ мать ругала тебя. ─ «Ты испортишь свой позвоночник!»─ с этим она вернулась к прочтению книги, полностью игнорируя тебя. Ты положила рисунок на кофейный столик, надеясь, что она обязательно посмотрит его позже. Ты нашла его в мусорном ведре, когда выкидывала упаковку от любимого сока. На будущее ты запомнила, что не стоит рисовать на полу. В следующий раз ты, сидя за маленьким столом, изобразила такую же крохотную кошку, пытаясь не запачкать маркерами деревянную поверхность. В этот раз ты более усердно работала над буквами наверху. Завершив работу, ты вновь подхватила рисунок и побежала к матери. «Мам, »─ позвала ты; она сказала не называть ее «мамочкой», потому что ты уже взрослая. ─ «Мам, я нарисовала кошечку!» «Говори «кошка», Роуз, «кошечка» звучит так отвратительно, совсем по-детски». «Мам, я нарисовала кошку»─ тут же исправилась ты, с гордостью показывая творение. Она даже не посмотрела. Ты решила, что прицепишь листок на холодильник. В программах по телевизору дети делали точно так же. В этот раз мама не перепутает его со счетами и не выкинет случайно! Ты приподнялась на носочках и, ухватив магнит, прикрепила рисунок в самый центр. Утром в предвкушении ты прибежала на кухню, но обнаружила пустую дверцу холодильника и мать, наливающую себе сок. «Не загромождай холодильник». ─ как-то отстраненно говорит она, уткнувшись в газету. «Тебе понравился мой рисунок?» «Я даже не поняла, что это было, Роуз». «Кошка!» «Даже не было похоже на кошку…» ─ бормочет она в чашку, но затем говорит тебе громче.—» Это была весьма хорошая кошка, Роуз». Ее голос звучит забавно. Таким же тоном она говорит «О, замечательно!», когда ее родители приглашают вас в гости. Значит, ей действительно нравится это. Когда тебе исполнилось шесть, ты начала самостоятельно ходить в школу. «Это означает, что ты уже большая девочка». ─ сказала мать. «Теперь ты сама готовишь завтрак, делаешь прическу и гладишь одежду». Значит, теперь ты проходишь целую милю до школы и гордишься своим взрослением». Ты хочешь быть такой же «взрослой» и умной, как и мама. И она очень старается, чтобы ты превратилась в такую, как сейчас. Это холодно, идти так далеко зимой. Но ты лишь откапываешь в шкафу пару перчаток и куртку и выходишь на улицу, пробираясь через снег. Когда ты возвращаешься домой, мать ругает тебя за испачканную в грязи одежду и напоминает вытереть ноги об коврик у входа. На уроке рисования в школе ты научилась рисовать сов и поэтому решила изобразить одного маленького совенка для мамы, чтобы отдать ей, когда ты вернешься домой. «Очень красиво, Роуз, » безучастно говорит она, даже не глядя на рисунок. Матери очень талантливы, не правда ли? Они могут видеть вещи, даже не оборачиваясь. Ты хочешь когда-нибудь научиться делать так же, как и мама. Когда тебе исполнилось восемь, ты захотела ездить на лошади, плавать и играть на пианино. У тебя есть друг, который умеет делать все из этих занятий, и тебе кажется, что это очень весело. Однажды, когда ты была в школе, мать купила тебе фиолетовый велосипед и наказала не терять его. Ты узнала это только через несколько месяцев, но это лишь оказалось забавным. Ты научилась, каково это—ездить до школы, когда земля не покрыта снегом. (Когда он покрывает поверхность, она становится скользкой. Ты поняла это, когда упала с холма. Тогда еще мама показала тебе, где хранятся лейкопластыри.) Летом, мать, кажется, вспомнила о твоих желаниях и записала тебя на плавание и уроки пианино. Ты любишь занятия в бассейне и всегда расстраиваешься и всегда грустишь, когда они заканчиваются. Тебе хочется, чтобы рядом с домом был какой-нибудь пруд. К счастью, уроки музыки не заканчиваются. Мама говорит сконцентрироваться на них и, может быть, ты станешь намного умнее в школе. Поэтому ты усердно занимаешься и в конце концов прибегаешь домой с чудесными новостями: теперь ты можешь играть «Светящуюся звездочку» без нот. Разве это не великолепно, мам? «Очень хорошо, Роуз, » тот же самый безучастный тон. Ты демонстрируешь ей новое умение. Она даже не отрывает взгляда от книги, чтобы послушать тебя. Когда-нибудь ты тоже сможешь читать и слушать, как кто-то играет на пианино одновременно. Прямо как мама. Когда тебе было одиннадцать, ты нашла первого интернет-друга. Тебе нравится сидеть за компьютером и там ты встретила ее через Досталог, с помощью которого раньше переписывалась с одноклассниками. Мать никогда не разрешала использовать ее телефон, а своего у тебя никогда не было. Ее зовут Джейд и она живет на острове. Ты думаешь, что жить там просто замечательно. Ты делишься с ней этим мнением, и она отвечает в восторженной манере. «По-детски, » думаешь ты, но не говоришь ей. Ты не хочешь, чтобы она перестала быть такой счастливой все время. Ей идет это. Ты работаешь над домашней работой настолько усердно, как только можешь и побеждаешь в конкурсе правописания. Твоя мама не пришла, но это нормально, ведь она была занята. Ей приходится работать, чтобы оплатить счета, разве ты не понимаешь, Роуз? Она больше не рядом. Теперь ты взрослая и вполне можешь о себе позаботиться, но все равно немного скучаешь по ней. В любом случае, она всегда спала на диване. Когда тебе исполняется тринадцать, ты соглашаешься поиграть в первую видеоигру. Ты поняла, что мама находиться в опьянении, и даже узнала одно словечко, которым это можно назвать. Оно довольно-таки грубое, но идеально подходит, чтобы описать мать. Тебе уже не хочется быть, как она. Больше не хочется. Тебе кажется, что ты презираешь ее за все насмешки над каждым действием. Может быть, это просто переходный возраст, эта ненависть к матери. Наверное, абсолютно нормально. И так по-детски тоже. Ты больше не ребенок. Нет необходимости делать что-нибудь глупое. Когда тебе исполняется пятнадцать, ты больше не живешь с мамой. По правде сказать, она мертва. К этому времени ты уже много всего обдумала и опять пришла к выводу—ты не хочешь быть, как она. Она не приняла тот рисунок за счета, она никогда не слушала ту песню на пианино, она вовсе не пропустила конкурс по правописанию. Она никогда не заботилась, не так ли? Ты действительно, действительно не хочешь быть, как она. Но ты действительно похожа на нее, грустно, не так ли? После стольких лет подражанию твоему защитнику… видимо, сейчас ты наконец-то преуспела. Ты не хочешь быть, как она, но уже немного поздно. Ты даже не осознавала это до одной смутной поездки в «Дранк Сити», о котором Канайя что-то рассказывала, но ты даже не слушала. В конце концов, Канайя не твоя дочь. Но она все равно значит многое и тебе бы не следовало пропускать ее слова мимо ушей. Так же, как и мать, так же, как и мать, так же, как и мать. Все, что ты делаешь, чтобы отличиться, лишь делает тебя похожей на нее. Позорно, не так ли? Это заставляет тебя пить еще больше. По-детски, правда же? Детская—вся игра, в которой ты принимаешь участие. Детский—путь разрешения твоих проблем. Детская—твоя манера ненавидеть собственную мать. Детская—эта влюбленность в Канайю. Детская—любовь к городу из жестяных банок. Детская—дружба с толпой инопланетян. Детское—все, что касается этого. Боже, ты даже не можешь понять детское ли все это или нет? Детское! Детское! Детское! Это больше не слово. Это лишь раздражающее собрание букв, ничего не значащих для тебя, выглядящие иным языком. Ты не можешь понять, кто ты. Роуз Лалонд? Или та женщина, которой всегда стремилась быть? Может быть, ты являешься сразу двумя? А, может быть, никем? Ты больше не можешь сказать. Забудь об этом. Проигнорируй в детской манере, как младенец отвлекается от проблем, погрузившись в теплоту постели. Не придавай этому значения и забудь. Не придавай этому значения и сделай очередной глоток. Не придавай этому значения и позволь красному соку унести твои проблемы. По-детски. Не обращай на это внимание. Это замечательно, Роуз. Это не выглядело, как кошка. Это замечательно, Роуз. Это замечательно, Роуз. Это замечательно, Роуз. Детское—все, что сейчас беспокоит тебя. Отпусти это, Роуз. Отпусти, отпусти, отпусти. Ты, ты обращаешься к себе. Ты—Роуз Лалонд и никто иной. Оставь опьянение за собой, оставь это за собой с частями матери и той, кто не является Роуз. Теперь ты—Роуз Лалонд и никто иной. И когда ты говоришь себе «Это замечательно, Роуз.» это звучит не так детски и саркастично, как раньше. Это замечательно, Роуз, не так ли?