Фраза

      Всё началось довольно банально. Мы вместе с ним проводили мало времени. Очень мало, для того, что бы он, что-либо почувствовал. А я почувствовал. Я не помню, когда это всё начало пер, но перерастать во что-то большее, но первые ощущения были настолько яркие, что я просто убегал в ванну, и проводил весь оставшийся день там, в слезах.       Я смотрел на него, когда он, измученный тренировками, лежал на диване, с закрытыми глазами, позволяя мышцам хоть немного отдохнуть. Но он не любил, когда мышцы не ныли. Он любил боль, которая заполняет каждый уголок твоего тела. Он сам мне это сказал. Он. Сам. Мне. Это. Сказал. Тогда я был на седьмом небе от счастья. Он поделился со мной секретом.       Я хотел быть к нему ближе. Дышать воздухом, которым дышит он. Просто быть рядом. Или же ещё ближе. Но это «неправильно». Это «странно».       Это и правда «странно» и «неправильно», хоть и сейчас я пытаюсь это отрицать. Он мой брат, а я в него влюбился, как последний мальчишка. Или какая-то школьница. Но, ведь мы не выбираем, кого полюбит наше сердце, верно? Верно, а значит, я в праве, считать своего старшего брата предметом моего воздыхания. Моё сердце имеет право на любовь. Но он никогда не примет меня, и моё полное любви сердце. Как бы я не старался, чтобы не предпринял, все без толку.       А ведь у него есть девушка. Ему с ней хорошо. Он даже не подозревает, как меня ранит раз за разом, когда он обнимается и находится рядом с ней. А ведь он обещал, что никогда не ранит меня и будет оберегать. Будет рядом…как брат. Но мне нужно большего. Я хочу прикасаться к нему, быть с ним. А он с ней.       Как-то раз я подошёл к нему и… признался в своих чувствах. Да, так просто взял, подошёл, и сказал что люблю. Это было просто, сказал что не могу без него дышать. А он… Принял это, как шутку. Мне было обидно, но закрыв себя маской младшего брата, я улыбнулся, усмехнулся, и направился в сторону ванной. Снова.       Мне было больно, как не было ещё не когда. Я не понимал, почему он не понял, что я в серьёз. Либо, он просто не хотел принимать то, что его младший брат гей. Это странно. Я тогда впервые употребил это слово. Мне даже стало мерзко, от самого себя. Может, и вправду это «странно» и «неправильно».       Мне тогда захотелось кричать. Кричать от безвыходности, кричать от боли, кричать от одиночества.… И я кричал. Кричал так, как будто меня сейчас будут резать. Или уже режут. Тогда он прибежал, захотел открыть дверь в ванну, но она отпиралась только изнутри. Он умолял открыть, а я кричал. Мою боль даже могли почувствовать прохожие, идущие по своим делам, поднявшие головы вверх на этот душераздирающий крик. Он говорил, что всё хорошо, но нечего хорошего здесь не было. Он стучал, и умолял, чтобы я открыл. Но мне было слишком больно, что бы встать и дотянуться до дверной ручки. Я уже не кричал — голос сорвал, но моё рыдание на этом не прекратилось. Я стал уже захлёбываться слезами от, наполняющей с каждой секундой, боли. Она не давала мне спокойно вздохнуть. Но я как-то пытался дышать.       А он тем временем, сел на корточки, облокотившись на дверь, с другой стороны, и говорил успокаивающие фразы, что бы я элементарно перестал плакать. Он всегда так делал, когда я был маленький, плакал от кошмаров и плохих мыслей. Он тогда приходил, и говорил такие вот фразы, что-то типа «все будет хорошо» или «это всего лишь твоё воображение».       Но в моём сердечке сохранилась только одна фраза, которую он говорил очень редко, но она грела мне душу, как не какая другая. «Я всегда буду любить тебя, малыш». И сейчас он это сказал, но по-другому. Он сказал это не по-братски. Он понял, что я тогда не шутил.       Я немного успокоился, встал и открыл дверь в ванной. Тогда он встал, подбежал ко мне, прижал к груди, и снова сказал то, что я бы слушал это вечно. «Я всегда буду любить тебя, малыш»