Последний из Поттеров

Как оказалось, Гарольд был целиком и полностью прав. Джордан и Джонсон попались с крупной партией амфетамина, маковой соломки и курительной конопли общим весом около трех килограммов. Экспресс-допрос, который им учинили вызванные Моуди авроры, позволил выявить не только основных потребителей наркотика, но и определил происхождение самого товара. Оказывается, всего пару недель назад именно эту партию в Лютном переулке перехватил аврор Чарльз Джонсон. Он должен был наркотики немедленно утилизировать путем сожжения, однако аврор этого делать не стал, а передал на реализацию своей дочери. Как выяснилось в ходе следствия, это было далеко не впервые и действовал Чарльз не в одиночку. Разбирательство продлилось целых два месяца. Дело оказалось на контроле у самого министра. В конце июня, наконец, состоялся суд. Четверо авроров, включая и самого Джонсона, получили сроки от пяти до десяти лет Азкабана. Что примечательно — все они оказались чернокожими. Ли и Анджелину — исключили из Хогвартса и «впаяли» по три года Азкабана каждому. Четверых чистокровных учеников-наркоманов перевели на домашнее обучение, а двух семикурсников из Рэйвенкло отправили доучиваться в Дурмстранг, родители лично приезжали договариваться с Каркаровым. Еще семерых маггловоспитанных учеников Дамблдор кое-как сумел отстоять, но их ему пришлось взять на поруки. Позиции директора Хогвартса отчетливо пошатнулись. Гарри Поттера именно этот скандал и не коснулся. Крауч-Моуди заявил, что Поттер хоть и замешан в торговле на черном рынке Хогвартса, но, при всем этом, он совершенно не прикасался к наркотикам, а добывал лишь редкие и дорогие ингредиенты магического происхождения. Сам Гарри в это время еще раз выпотрошил заначки Хагрида, обсудил с ним во время чаепития взаимоотношения лесничего Хогвартса и директора Шармбатона, дал первому несколько советов относительно имиджа, после чего отправился ловить Блейза Забини. Впрочем, итальянца ловить особо-то и не пришлось. Он сам был готов за Гарри гнаться, лишь бы первому успеть к раздаче лакомых любому опытному зельевару вещей. — Вот только с деньгами у меня, Гарри, напряженно, — грустно говорил он рассматривая какие-то сушеные цветы. — Конец учебного года, сам понимаешь. Слушай, идея! Хочешь, я тебе как часть оплаты дам международный портключ. Он не именной, да и использовать его можно всего дважды — в магическую часть Флоренции и обратно. Но мало ли что. Три тысячи галеонов. Берешь? — Беру, — усмехнулся Поттер. — Сам-то как? — Уж со своей маменькой я как-нибудь договорюсь, — ответил довольный Блейз. — За этот гербарий она мне еще и не то простит. До примерного появления Питера была еще целая уйма времени, поэтому Гарольд решил просмотреть свежую прессу. Бегло просматривая газеты он лишь негромко посмеивался. Конечно, Скитер снова выпустила очередную едкую статью в которой опять проехалась по Поттеру чугунным катком. Да и другим маггловоспитанным студентам изрядно досталось. Но, надо признать, правильные вопросы она задавать умеет, этого, как ни крути, у журналистки не отнять. Если бы только не ее провокационные домыслы и догадки… Что-то настойчиво царапало взгляд и Гарри снова уткнулся носом в статью. Он ее прочитал целых два раза, пока вдруг не осознал что же именно его удивило. В статье не было ни одного упоминания о Гермионе Грейнджер. Уж кого-кого, но бывшую подругу Мальчика-Который-Выжил Скитер просто не могла оставить в покое. Однако ведь не зацепила даже намеком. Это знаменательное событие не могло не заинтересовать Гарольда. Решив проследить за Гермионой и ее контактами, Поттер, надев Мантию, поспешил на опушку леса. Периодически сверяясь с картой мародеров, Гарольд вскоре увидел искомого мага. Крыса деловито маршировала вдоль кромки лабиринта, приглядываясь к нему и настороженно принюхиваясь. Гарри грустно усмехнулся и поднял свою палочку. — Акцио Короста! — негромко произнес маг, ловя свободной рукой совершенно ошалевшую, летящую с выпученными глазами, крысу. — Опля! — воскликнул Гарри крепко держа в руке перепуганного зверька. — Здорово, Короста! Как там твой новый хозяин поживает?! Хорошо ли тебя кормит, регулярно ли чистит клетку? Впрочем, о чем я спрашиваю? Вон как отощал, измучился. Слушай, давай я тебя одной девочке подарю в качестве домашнего любимца (в этот момент Петтигрю протестующее заверещал). Как же ее там… А, вспомнил — Элоиза Миджен, третий курс Хаффлпафф. Верещание разом оборвалось. Питер мгновенно стал очень-очень несчастным и обессилено обвис в руке Поттера. Обездвижив крысу, Гарольд зашагал в сторону Воющей хижины. Расположившись, Поттер стал накладывать разнообразные маскирующие заклинания — односторонний звуконепроницаемый купол, купол отвлечения внимания, сигнальные нити. Петтигрю смотрел на все это совершенно круглыми глазами. Из пыли Гарольд трансфигурировал два мягких кресла и с удобством в одно уселся. — Анимагус Финита Инканатем, Экспелиармус, Инкацеро, Силенилекцио, Локомотор! Петтигрю вернулся в человеческое состояние, лишился палочки, оказался связан так, что мог шевелить лишь головой, потерял возможно издавать громкие звуки и, в довершении всего, шлепнулся в кресло, где и застыл ошалело мотая головой. — Мистер Поттер! — проблеял он. — Не надо! — Отлично! — Гарольд удовлетворенно потер ладошками. — Ну, а теперь, Питер, мы с тобой и поговорим. Об обстоятельствах гибели моего отца, о том, как ты ввязался в противостояние Света и Тьмы, о предстоящем ритуале возрождения одного недружелюбного персонажа, о твоих дальнейших планах. Или мне, для начала, напомнить тебе о твоем полном вассалитете в отношении Поттеров?! — Не надо, мистер Поттер! — Петтигрю одним махом утратил свою поразительную схожесть с крысой и даже постарался принять более-менее удобную позу. — Напоминать мне об этом не нужно, свои обязанности я превосходно помню и готов их в любой момент выполнить. Как я понимаю, разговор будет долгий? Поэтому прошу развязать меня и вернуть нормальный голос. Магией клянусь, что не буду оказывать сопротивления, пытаться сбежать или шуметь, Жизнью и Честью клянусь говорить всю правду, но, к сожалению, лишь то, что не ограничено какими-либо враждебными обетами. Умирать, тем более умирать без пользы, я покуда не готов. — Принимаю твою клятву! Финита Инканатем Максима! — ответил Гарри, внимательно рассматривая своего собеседника. Одетый в кургузый полосатый вельветовый заплатанный костюм и обутый в рассохшиеся коричневые сандалии на босую ногу, изрядно взъерошенный, растрепанный, небритый Питер Петтигрю напоминал бездомного бродягу, кем, по сути, он и являлся. Однако Хвост не стушевался, а широко улыбнулся и аккуратно откинулся назад, устраиваясь поудобнее. В его глазах блеснули искры некогда ярко пылавшего огня одного из четверки Мародеров, бывших истинной грозой всего Хогвартса. — Знаешь, Гарри, — причмокнув губами, задумчиво произнес Петтигрю, — мне сейчас не хватает лишь одной мелочи. А именно бокала белого вина Совиньон 1965 года. Вино урожая именно этого года приобрело особо изысканный аромат. Эх, мечты… — Вино обеспечить в самое ближайшее время я не смогу, — хмыкнул Поттер. И мстительно добавил. — Дядюшка Питер. — Да ладно уж, — шмыгнул носом Петтигрю, — тоже мне, дядюшку нашел. С чего же начать? Да со знакомства с твоим отцом, пожалуй, и начну. Может, Гарри, ты и не знаешь, но Дамблдор всех маггловоспитанных, а также нищих полукровок и чистокровных держит в крепком волосатом кулаке. Еще на первом курсе он обходит их в компании своих верных слуг — Минервы МакГоннаголл и Аластора Моуди вырывая у детей согласие на служение себе любимому. А договор скрепляют как раз эта пара его слуг. Меня за горло держал именно Моуди. Впрочем, я слыхал, что подобные контракты, в свое время, скреплял Аберфорт Дамблдор, а ныне часть таких контрактов поддерживает Снейп. Говорят, директор Хогвартса хотел привлечь к этому вопросу еще и Квиринуса Квирелла, а чем дело закончилось ты и так знаешь. — Да знаю я, — ответил Гарольд. — Уже давно о вассалитете знаю. И одного перспективного паренька сумел от такой клятвы избавить. А вот о потенциальном участии Квирелла и Снейпа слышу впервые. — Квирелл наотрез оказался, — продолжил свое повествование Петтигрю, — и его участь была назидательным предупреждением всем потенциальным отступникам. А тогда, двадцать три года тому назад, хоть мне и было всего двенадцать лет, но о потенциальных негативных последствиях моей оплошности я уже догадывался. Мое подавленное состояние заметил Джеймс и кое-как сумел вытянуть признание, пусть оно и не было прямым. Он первым предложил мне помощь и товарищество, которое, со временем, переросло в дружбу. А после, твой отец, в компании с Сириусом, загорелся отыскать противоядие подобным соглашениям и друзья рьяно принялись за дело. В конце седьмого курса Джеймс сумел разгадать секрет подавления клятвы служения. Человеку надо, всего-навсего, принять вассалитет одного из серьезных родов, либо войти в семью неполным магическим браком, с принятием особых клятв. Самое главное, он должен этого добровольно желать и действовать от чистого сердца. Прости меня, Гарри, но ни твоя мать, ни Ремус Люпин так и не сумели понять то, что директор может желать лично им зла. Что он не бог, а всего-навсего человек, человек с соответствующими желаниями и слабостями. — А метка? — поинтересовался Гарри. — Ее я принял ровно за полгода до принятия вассалитета, — ответил Питер. — По непосредственному приказу Дамблдора. Ему-де требовался шпион. Твой отец не раз повторял: «Опоздали! Эх, если бы раньше удалось добыть такую важную информацию!» Да кто ж знал… — Ясно, — вздохнул Поттер. — Слушай, Питер, а что от тебя требовали Дамблдор и мой отец, когда ты служил Волдику. — Волдик… — засмеялся Питер. — Да, так его называл твой отец, Гарри. И прибавлял — политическая программа хороша, подчиненные просто блеск, а ключевой организатор — балбес с холодными ушами! Кабы он не пытался постоянно руководить по собственному разумению, так давным-давно его бы в министры вознесли. А еще, хм, Волдик, не соответствовал заявленным претензиям. Назвался наследником Слизерина, так прими дела Рода, назвался Лорд Волдеморт, так создай собственный, одноименный род. А он… да что говорить! Один в один на пару с Дамблдором — программы, действия, поступки… Словно две стороны одной монеты, два антипода, дружно копирующие действия друг друга. Дамблдор от меня требовал доносить о том, кто кому и при каких условиях что именно сказал и какая на то была реакция Лорда. А вот Джеймс и Сириус интересовались рядовым составом. Даже более того, Блэк сумел перевербовать несколько достаточно интересных персонажей. Я, как-то раз своим глазам не поверил, когда увидел как Бродяга пьет чай в компании Фенрира Грейбека, вожака большинства оборотней Британии. И последний явно относился к Сириусу как подчиненный к господину, но с взаимным уважением. — Хорошо, — Гарольд на короткий миг призадумался. — Ладно. А как обстоят дела со смертью моего отца. Ты ведь был там. — Был, — кивнул Петтигрю. — И скажу тебе больше, ведь то, как погиб Сохатый, я видел своими собственными глазами. Пока Джеймс воевал с Темным Лордом я сам, как мне было велено, сидел в кустах и ждал Бродягу. И уж поверь, о победе твоего отца я узнал в тот самый момент, когда меня скрутило спазмом просто-таки нечеловеческой боли. Я даже орать в голос не мог, так было погано. Поэтому я пропустил появление как Снейпа, так и Дамблдора. Услышал уже шум боя. Сломя голову бегу к калитке и… И застаю следующую картину — посреди дворика валяется окровавленный беспомощный Дамблдор, над ним возвышается Джеймс. Чуть поодаль, посреди розария, лежит скорчившийся Снейп. Вдруг, откуда ни возьмись, за спиной Сохатого появляется Моуди и, практически в упор, мгновенно кидает Аваду. Для Джеймса без шансов. Он падает наземь, но успевает воткнуть палочку в землю. Я, признаться, в тот момент ожидал буквально всего, но не землетрясения. Моуди на задницу хлопнулся, а Снейпа по розарию так проволокло, что ни одного целого куста не осталось. Как Нюниус орал! А я так перепугался, что со всех ног кинулся прочь, куда глаза глядят. — Отец что, перед боем всю защиту снял? — поинтересовался Поттер. — Почти всю, — ответил Хвост. — Так, парочку сигналок оставил. Иначе Волдика мы бы в дом не заманили. Он не должен был знать, что его ждут, причем с самыми недобрыми намерениями. А я от его же активной легиллименции спасался вот этим. И Питер Петтигрю продемонстрировал Гарри две тоненькие пластинки, вшитые под кожу на висках. Их можно было найти исключительно на ощупь, да и то, если точно знать, что именно ты хочешь найти. — Это твой отец придумал! — гордо похвастался он. — Он переработал идею аналогичных височных колец, а я, добровольно, стал первоиспытателем. И, скажу сразу, эти пластины спасали меня не один раз. Одна загвоздка, после их длительной активности у меня довольно долго голова болит. Но, знаешь ли, ради собственной безопасности я готов и потерпеть. Сам Моуди все равно не смог бы аппарировать в дом самостоятельно, Темный Лорд об антиаппарационном щите загодя побеспокоился, а Джеймс лишь его дополнительно усилил. В общем, его принес домовик. Грязный, тощий, замученный. Кажется, его называли Добби. Я когда эту тварь увидал, так сразу и вспомнил о том, что Лили постоянно хотела избавиться от присутствия домовиков в доме. А ведь при наличии в доме даже самого крохотного домового эльфа начисто ликвидируется возможность внезапного появления там лопоухих чужаков. Никакой аппарации, а передвигаться без какой-либо дезиллюминации и лишь собственными лапами. — Понятно, — хмыкнул Гарри. — Мне эта тварь лопоухая тоже успела крови попить. Помнишь, что в позапрошлом году было? — Помню, — хихикнул Питер. — Впрочем, мы к тем событиям еще вернемся. Я сбежал. Но в тот же вечер меня авроры, во главе с Шеклботом, едва не схватили. Конечно же, я вырвался, но лишился пальца, да ладонь мне основательно покорежило. Хорошо хоть кое-каким целительным заклинаниям я был обучен, вот и пригодились. Естественно, ни к каким Уизли не подался, дураков нет. Ну, а Моуди и Шеклбот, по приказу Дамблдора открыли на меня охоту. Я от них три с половиной года по всей Англии бегал. Жил, зачастую, впроголодь, воровал, случалось, и глотки приходилось резать чтобы прокормиться. А тот никак не отставал. У них был поисковик, такой интересный артефакт, который мне как-то показывал Джеймс. Я его исхитрился разбить о стену, выдрав из рук Шеклбота. Правда, после этого пришлось крысой просидеть чуть ли не шесть часов в колене унитаза, и каждый раз, когда они сливали воду, изо всех сил упирался лапами в стенки трубы. Лишь когда они практически вплотную подобрались к моим девочкам, я не выдержал и сдался. Зря, наверное. Энн как раз устроилась в Джерсийский зоопарк, а я мог бы подрабатывать домашним питомцем на полставки. Попробуй-ка, сыщи меня там. Но девочками я рисковать не решился. Конечно, жена почти сквиб, но вот дочка Элоиза, наверное, в перспективе, будет сильнее меня. По крайней мере, она числится полукровкой, а с некоторых пор, многих учеников Хаффлпафф Дамблдор трогать опасается. — А почему, в конце концов, тебя к Уизли запихнули? — спросил Гарольд. — Как ты говоришь, запихнули, — скривился Петтигрю, — меня далеко не сразу. Первым делом, обновили обязательства. Теперь завязали на Снейпа. Между прочим, эта дрянь начисто слетела, когда я, давеча, приносил тебе клятву. Так что, Гарри, спасибо тебе за это огромное! Значит, я почти три года прожил в Хогвартсе, где помогал Дамблдору выращивать гомункулов, чтобы было куда душу Волдика запихнуть, а то она все время на перерождение удрать норовила. Потом меня, вместе с готовым гомункулом, поселили в Хогсмите, в подвале таверны «Кабанья Голова», который держит братец Альбуса. А в семейку Уизли я угодил незадолго до их знакомства с тобой. До этого, я с ними пересекся всего два раза — когда разъяснял близнецам секреты Карты Мародеров, а то их наперсник так и не сумел подобрать пароль, и когда обсуждали мою будущую крысоподобную жизнь. Тогда присутствовали Артур, Персиваль и Билл. Молли не было. — Эксперименты Альбуса, чаще всего, заканчивались грандиозным провалом. Директор, как я узнал, у Николаса Фламеля не в лаборатории трудился, а различные бумажки перебирал, переводы, там, делал, макулатуру отсеивал. В общем, занимался тем, чем сам алхимик заниматься категорически не желал. Кстати, Николас и Переннель Фламели уже мертвы. Это они тебе шрам нарисовали, но что-то у них, в какой-то момент, пошло не так и им очень сильно досталось магическим откатом. Переннель умерла сразу, а ее муж, эдак, лет семь еще мучился. К моменту своей смерти он стал, практически, сквибом. Дамблдор и Снейп все рассуждали о том, что тебе практически невозможно причинить серьезный вред направленной магией, мол, что-то такое непонятное Джеймс сотворил. Но пожизненный это эффект или нет, они не знали. — В меня запихнули полноценный крестраж Альбуса Дамблдора, а сверху «прилепили» недооформленный кусочек души Волдика, — мрачно проворчал Гарри. — Отец же на меня наложил Кровавый Щит. Слышал о таком? — Ха! — радостно рассмеялся Петтигрю. — Я не только слышал, но и в продолжении целого года его серьезно исследовал. Даже кое-какой модернизацией занимался. Так что примерный эффект представляю. Самое главное, что он игнорирует перенаправленные откаты, любимую защиту Светлого и Темного Лордов, и наносит прямой вред нарушителю. Сквибы и магглы также страдают от его воздействия, хоть и не настолько явно как маги. Да и о крестражах наслышан. Как же Дамблдор на Фламеля орал, когда узнал об эксперименте. Он хотел возродиться в теле какого-то магглорожденного, но уж никак не в тушке потомка Певереллов. Хотя бы потому, что это, в принципе, невозможно. — А у Темного и Светлого крестражей много? — поинтересовался Гарри. — Да и какая доля от души там осталась? — Истинный крестраж, называемый еще месопотамским, не разрывает душу надвое, — менторским тоном начал Петтигрю, — напротив, он является своеобразным аурным слепком. Если придерживаться правильного ритуала его создания, их, за трехсотлетнюю жизнь, можно изготовить не более трех штук, при условии, что жизнь ни разу не поддерживалась искусственно. — Крестраж-хранитель, именуемый славянским или кощеевым, позволяет хранить душу в предназначенном вместилище, в то время как его слепок остается в теле хозяина, которое можно, при этом, основательно модернизировать или даже скопировать. А потом, когда тело примет нужную форму и сживется с ней, в тело возвращается основная душа, сливаясь с крестражем. — Мы же имеем дело с крестражем египетским или греко-римским, который создается путем «отщипывания» кусочка души и заключения его в какой-то предмет. Возможно создание не более семи таких ошметков, при условии, что соблюдается временной интервал в десять-пятнадцать лет, иначе связь душа-тело станет ослабевать, вплоть до полного ее разрушения. Возрождать такого мага чрезвычайно сложно, причем это дело, зачастую, является делом сугубо неблагодарным, ибо такое существо тянет на слабенького лича, но никак не на полноценного человека. Такие крестражи, обычно, служат для подтягивания к ним бестелесного духа, после разрушения его предыдущего вместилища. При этом один кусочек может быть использован не более одного раза. — Лич, значит?! — воскликнул Гарольд. — А как же основная душа Волдика? — Он создал что-то порядка трех-четырех крестражей под непосредственным руководством Дамблдора, и, примерно столько же, самостоятельно. Его оппонент, в свою очередь, создал один под руководством Фламеля и еще два самостоятельно. Светоч один крестраж уже уничтожил, а второй поместил в самое, по его мнению, надежное хранилище — в своего феникса. Хотя ежели Фоукс влетит в Сферу Холода или попадет под удар Сгустителя Воздуха, который позволяет атаковать жидким азотом, то тут-то ему и конец. — Я рассматривал их ауру в аурных очках самого Фламеля. И, как ты уже понял, именно Темный дощипался до того состояния, что и щипать стало неоткуда, сплошные лохмотья. Тебе, видимо, как раз такой лохм достался. А так я знаю, что он создал крестражи, поместив их в свой личный Блокнот, кольцо Гонтов и в диадему Рэйвенкло под присмотром нашего старца, ну и, наверное, ты сам тоже вошел в эту же категорию. Самостоятельно же — чаша Хаффпалпафф, медальон Слизерина и змея Нагайна. Притянуло его к блокноту, его-то Дамблдор использовал для каких-то собственных махинаций на твоем втором курсе. — Подробности ты знаешь? — В том-то и дело, что почти ничего и, примерно, до конца учебного года принимал все за чистую монету. Да и полтора года назад я едва не рванул с Бродягой на встречу, но вовремя спохватился. Он же после Азкабана, да еще и обработан был по полной. Сам понимаешь! А еще эти события переломали Дамблдору всю им взлелеянную схему. Оказывается, Снейп и Моуди дополнительно сотрудничают с кем-то в министерстве, причем отдельно друг от друга. И они решили ускорить события. За то фото со мной на переднем плане Уизли отвалили кругленькую сумму, видимо, в виде египетской путевки. Даже Дамблдор не сразу подоплеку понял. — Держи и читай! — Гарольд достал из кармана мантии пергаментный свиток и протянул его своему собеседнику. — Однако! — Питер задумчиво поднял глаза. — Гарри, я тебя еще больше зауважал. Это ж надо такое придумать! И Барти, как я понимаю, тоже на нашей стороне? Отлично! Тогда я в самое ближайшее время распотрошу тайник, где описан путь как наложения метки, так и ее ликвидации. Первое до ужаса просто, второе — уж больно заковыристо. Но, думаю, сойдет. А твой метод лишь упрощает путь и минимизирует мой магический откат. Домовика приготовил? — А как же, — криво усмехнулся Поттер, — мы Добби используем. Пора этой твари ответить по всем пунктам, раз и навсегда.