Последний из Поттеров

Делая предрождественский обзор прошедших четырех месяцев Гарольд обратил внимание на некую, возможно показательную, беспомощность Альбуса Дамблдора. После понесенных потерь он явно стал подбирать варианты для быстрого и эффектного реванша. Но сделал, одну за другой, три ошибки, последняя из которых стала для него роковой. Первым вариантом рассматривалась потенциальная подготовка побега одиозного Пожирателя из Азкабана. В принципе, вариант с побегом заключенного и последующей его поимкой, с личным участием директора Хогвартса не был таким уж нереальным. Однако, как говорится, Дамблдор поставил не на ту лошадь и, в итоге, остался в дураках. «Избранным» оказался Амикус Кэрроу и это оказалось большой ошибкой. Августус Руквуд, ощущавший свой последний час все ближе и ближе, был более подходящим вариантом. Правда, он и спрятаться после побега мог получше. Кэрроу, в свою очередь, прекрасно знал, что не сегодня-завтра его могут если не оправдать с выплатой компенсации, то, как минимум, перевести под домашний арест. Адвокаты приходили к нему едва ли не чаще, чем к братьям Лестрейнджам, Теофилиусу Мальсиберу и Норману Трэверсу. Естественно, что он ни о каком побеге даже не думал, а сидел на постели и, закутавшись в теплое одеяло, время от времени любовался фотографией своих дочек. Этим он же занимался и после перевода в министерские камеры. В общем, в одну прекрасную ночь охрана услышала его голос: — Эй, кто там?! Закройте дверь в мою камеру — дует! Авроры со всех ног понеслись туда. И верно — дверь приоткрыта, Амикус сидит на постели и недовольно щурится на вбежавших надзирателей. — Что уставились? Я никуда бежать не собираюсь! Не то меня сестра убьет и будет права. Закройте дверь, а то сквозит! И вообще я спать хочу! Амикуса проверили на оборотное и на иллюзии, но подмены не обнаружили. Адвокат подал жалобу относительно провокации в отношении его клиента. Амелия Боунс провела серьезное разбирательство, выясняя какого дракла дверь в камеру оказалась незапертой. Дошло до самого министра. Фадж, без лишних раздумий, подмахнул прошение о помиловании и Кэрроу мигом оказался на свободе. В этот самый момент директор Хогвартса попытался сделать заявление относительно неправедного второго шанса, которым не пожелал воспользоваться беглец. Но, едва узнав подробности, опешил и быстренько слинял. Впрочем, многие из заинтересованных лиц взяли Дамблдора «на карандаш», поскольку он оказался подозрительно «в теме» относительно потенциального побега, но не знал чем дело в итоге закончилось. А вскоре, по итогам расследования деятельности Отдела Тайн, казнили Августуса Руквуда, обвиненного в антиправительственном заговоре. Теперь для иностранных иммигрантов и их потомков, живущих в составе диаспоры, устроиться на работу в министерство стало практически невозможно, настолько плотно закрутили гайки. Уж больно сильно Руквуд увлекался землячеством и, что интересно, незаметно лоббировал интересы католической церкви. Как итог, достаточно развитая разведывательная сеть Ватикана оказалась если не разгромлена, то основательно прорежена, а негатив выплеснулся на континент, где маги и церковь в очередной раз устроили мышиную возню. Второй неудачей Дамблдора стоит признать попытку создания антиправительственной организации непосредственно в самом Хогвартсе. Если бы директор взял ситуацию под свой контроль с самого начала, то как знать, как знать. А он пустил ситуацию на самотек, доверившись собственной агентуре, и дело завершилось грандиозным провалом. Более того, попытки обратить ситуацию вспять лишь усугубили проблему. Поняв, что с Поттером каши не сваришь, Гермиона попыталась привлечь к делу Невилла Лонгботтома. Но тот наотрез отказался, заявив, что и сам находится в ситуации поиска подходящего наставника. Плюс ко всему свободного времени у него на какие-то сомнительные политические игрища нет, а потому идите-ка вы, мисс Грейнджер, туда, откуда пришли. Попытка намекнуть Невиллу на потенциальную возможность отомстить Лестрейнджам привела к тому, что он сорвался и прилюдно наорал на Гермиону, сгоряча высказавшись ей о том, что лично он сам про нее думает. К слову, его позиция не намного отличалась от позиции Малфоя и фраза «поганая грязнокровка» лишь подчеркнула это. Конечно, девушка незамедлительно понеслась с доносом к директору, потому как позиция нового декана ее не впечатляла. Невилл сходил на вызов, наслушался нотаций, извинился, но тут же заметил, что пусть Гермиона на плодотворное сотрудничество с его стороны не рассчитывает, он с наушниками принципиально дел не имеет. Рона привлечь удалось. Бывший друг Гарри Поттера, осененный его лучами славы и все такое… Но на нем дело и застопорилось. Уж больно у Уизли слава оказалась нехорошая. Да и рейтинг самой Гермионы после последних скандалов резко упал. Оказывается, детишки умели не только слушать, но и слышать. А еще видеть, анализировать и понимать. Поэтому идею Грейнджер не поддержали даже самые одиозные сторонники интеграции Внешнего и Внутреннего миров. Гермиона, наверное, в отчаянии, попыталась привлечь к делу даже учеников первого и второго курса, но тут уже на дыбы встали деканы. Конечно, Слизерин остался в стороне, да и почти весь Рэйвенкло посчитал, что им эта мышиная возня не будет представлять какой-либо интерес. А вот Гриффиндор и Хаффлпафф составил серьезнейшую оппозицию в лице старост. Причем Поттер взял на вооружение наиболее действенное оружие — начал снимать баллы. Его почин подхватили девушки, которые все же получили свой объединенный протеевыми чарами журнал. В итоге Грейнджер добилась лишь того, что первокурсники стали от нее поголовно шарахаться, причем несколько девочек при попытке с ними заговорить начинали плакать и звать старосту, а все остальные ученики девушку даже в кнат не ставили. После того как одну ученицу с трудом остановили на тонкой грани магического выброса (Лаванда Браун еле-еле успела облить ее спешно наколдованной холодной водой), Гермионе декан Вектор, мадам Максим и мадам Помфри выписали «последнее китайское предупреждение» — чуть что, ее вышвырнут во внешний мир пинком под зад. А последний провал оказался там, где Дамблдор, особенно в последнее время, был традиционно на высоте — предоставление «второго шанса». На этом он и погорел. Дело в том, что, примерно, в середине ноября месяца в Хогвартс вернулся невесть где шлявшийся Хагрид. Сначала он устроил бучу по поводу отстранения его от преподавательской должности и вдрызг разругался с Олимпией Максим, которая, недоумевая от его поведения, попыталась разъяснить, что занятия, вообще-то начинаются с первого сентября, а не тогда, когда ему, Хагриду, захочется. Да и отсутствие в личном деле метки об минимальном образовании тоже нужно учитывать. — Жить более сорока лет возле Хогвартса и не завершить обучения хотя бы заочно! — восклицала она, жалуясь Помоне Спраут. — Нет, нет, это выше моего понимания! Возможно, на этом дело бы и закончилось, но Хагрид не придумал ничего лучше как вдрызг упиться дешевым огневиски и пойти в лес к акромантулу Арагогу «пожаловаться на жизнь». Тот внимательно выслушал дружка, возможно, еще и сам захмелел. Либо это произошло от могучего выхлопа или полувеликан сумел угостить его прямо из бутылки, но так или иначе он отдал своим деткам приказ об атаке Хогсмита. Тамошние жители об акромантулах, конечно, знали и бурных восторгов от такого соседства у них, естественно, не было. Но того, что деревня может быть атакована, причем не ночью, когда эти пауки наиболее активны, а днем, правда, уже в предвечерних сумерках, никто не ожидал. Хорошо хоть это был четверг и в деревне отсутствовали ученики. Схватка закончилась тем, что жители забаррикадировались в домах и вызвали авроров. Те незамедлительно прибыли и… вляпались в бойню со всего размаху. В быстро надвигающихся сумерках авроры не были серьезными соперниками гигантским паукам, которые, кое-где, уже начинали штурм домов. Если бы Амелия Боунс не достучалась до аристократов и буквально не вымолила помощи, то к утру Хогсмит был бы вырезан. А так в самый разгар сражения сразу из трех домов потекла река магов, закованных в броню и в боевые одеяния, ведомые Сириусом Блэком, Магнусом Ноттом и Квинтусом Флинтом. Потомственные боевики действовали более чем слаженно, начав планомерную зачистку деревни. Атака пауков разом захлебнулась и их отбросили на лесную опушку. Выставив несколько укрепленных блокпостов, маги вернулись в Хогсмит считать потери, лечить раненных и готовить полномасштабную операцию по ликвидации тварей. Аврорат потерпел сокрушительное поражение, после чего у его руководителей не осталось иного выхода как задуматься о будущем: или полностью расформировывать, или экстренно пересматривать доктрину обучения. Да и не мудрено. Из тридцати пяти авроров, участвовавших в битве, семнадцать погибли, двое пропали безвести, тринадцать человек получили раны различной степени тяжести. Кроме того погибло двенадцать жителей Хогсмита, а судьба еще шести человек оставалась неизвестной. В числе павших был и Аберфорт Дамблдор, родной брат директора Хогвартса, таверну которого пауки сумели взять штурмом. Ближе к обеду в Хогсмите стали собираться те, кого сюда еще пару дней назад просто не впустили бы, без поднятия шума: егеря, «черные» промысловики и даже два десятка оборотней. Все они готовились к предстоящей зачистке. На центральной площади маги раздавали броню, арбалеты, зелья и емкости для сбора ценного алхимического сырья. Как говорится, ничего личного, но война должна приносить не только славу, но и доход. Направления удара спланировали и распределили между бойцами. Пауков планировалось полностью ликвидировать, за исключением нескольких особей, которых нужно было вывезти в специальный заповедник. Зачистка завершилась успешно и восьмилапые чудовища были истреблены. Но не обошлось без парочки эксцессов. Так, в наиболее дальней окраине загона, в спину оборотням неожиданно полетели стрелы. Оказывается, кентавры почему-то решили, что те решили поселиться в лесу и немедленно вознамерились расправиться с конкурентами. Первая атака закончилась ничем, ибо Фенрир Грейбек, командовавший этим отрядом, троим самым наглым кентаврам, без лишних разговоров, перекусил горло. Остальные помчались домой и вернулись с более многочисленным подкреплением, напавшим уже на егерей, причем в тот самый момент, когда они добивали дочернюю колонию акромантулов. В итоге егеря были вынуждены бросить недобитых пауков и спешно отступать к основным силам, потеряв четверых убитыми и семерых раненными. Неизвестно, что бы было дальше, если бы им на помощь не поспешила Беллатрикс Лестрейндж собственной персоной. Неистовая Беллс чуть ли не в одиночку сумела обратить ситуацию в свою пользу и обратить кентавров в паническое бегство. Четверых человеколошадей она просто взорвала, троим перерезала глотку, пятерых нашпиговала ледяными иглами и поджарила огнем, а вожаку банально переломала руки и ноги, предоставляя решать его судьбу разозленным потерями бойцам. Второй неувязкой оказался сам Хагрид. Полувеликан попросту не понимал что тут такого произошло — ну прогулялись паучки, так ведь им есть хочется, что тут такого. Нотт как этот спич услышал, так Хагрида едва не зажарил на месте. Тот ушел, но вскоре появился с арбалетом в руках и в компании малолетнего великана, на поверку оказавшегося его единоутробным братом Гроххом, рьяно кинулся защищать пауков. Вот только на этот раз перед ним оказались Джордж Гойл и Нимфадора Блэк, которые уже церемониться не стали. Люциус Малфой после довольно долго не мог прийти в себя, воочию понаблюдав как сравнительно хрупкая девушка, выбив из рук полувеликана арбалет, тут же лихо швыряет его через плечо борцовским приемом, демонстрируя всем магам, что она очень хорошо усваивает уроки любимой тети Беллы. Тем временем Гойл прибил Грохха, вогнав ему в глаз заостренную жердь, которую он разогнал в воздухе подобно гигантской пике. Подоспевшие добровольцы из Хогсмита хорошенько нашпиговали Хагрида болтами, но природная живучесть полувеликана взяла свое и он сумел уползти с поля боя. Вспомнили о нем уже в тот момент, когда с акромантулами было окончательно покончено. Естественно, смысл бессвязных речей Хагрида стал достаточно быстро всем известен и несколько человек поспешили по кровяному следу. Оказалось, тот уже успел доползти до границы антиаппарационного щита Хогвартса, после чего отправился в лазарет. На призывы мстителей добить темную тварь, директор Дамблдор ответил категорическим отказом. Вероятно, именно этот отказ стал для министра решающим пунктом и подтолкнул его к решительным действиям. Ведь Хагрид даже для ближайших сторонников Дамблдора, кроме, пожалуй, Гермионы и Рона, не был особо ценен. Для самого директора — да, несомненно. Но и только. Тем более, что Дамблдору было не привыкать жертвовать своими людьми. Но он отказал. И, в итоге, потерпел сокрушительное поражение. Конечно, кое-какая логика в его решении все же была. Дело в том, что аврорат в ходе последних дней оказался разгромлен до состояния полной дезорганизации и арестовывать мятежного директора стало попросту некому. Одни авроры находились под следствием, другие их сторожили, третьим, банально, не хватало опыта. Плюс недавняя битва… Кроме всего прочего, при вскрытии личного архива Дожа на большое количество власть предержащих лиц обнаружилось столько разнообразного компромата, что многие схватились за голову. Причем министр Фадж, у которого рыло было весьма измазано пухом, на фоне отдельных личностей мог считаться едва ли не ангелом. Первой арестовали главу предыдущего министерства престарелую Миллисенту Багнолд, которая весьма серьезно обогатилась на секуляризации земель отдельных семей, многие из которых были уничтожены по ее прямому приказу. Затем схватили одного из главных исполнителей этих убийств нынешнего главу аврората Руфуса Скримджера. Следующим на очереди оказался главный редактор «Ежедневного пророка» и, по давнему совместительству, распорядитель рынка незаконной работорговли Варнава Кафф. Допрос последнего позволил обнаружить тот самый экзотический бордель, о котором Гарольду рассказывал Сириус. Его хозяином и совладельцем оказался, к удивлению и ужасу многих завсегдатаев Косого Переулка, владелец кафетерия «Фортескью». Предшественник этого достойного члена общества был убит вместе со своей семьей и все указывало на Пожирателей. Теперь же выяснилось, что организаторами и исполнителями того нападения были Френсис Лонгботтом, Эдгар Боунс, Кингсли Шеклбот и Карадок Дирборн. Трое исполнителей, к этому времени, были уже в могиле, поэтому следователи принялись за Шеклбота. Кингсли, которого напоили «веритасериумом» до такой степени, что зелье едва не лилось у того из ушей, вывалил на общественность еще больше шокирующих подробностей. Так, вторым совладельцем борделя оказался Аберфорт Дамблдор. А его старший братец, Альбус, оказывается, организовал убийство семей Поттер, Боунс, Медоуз и почти полностью ликвидировал род Блэк. На вопрос зачем ему это понадобилось, прозвучал ответ: Альбусу так захотелось! Понятно, что министр немедленно осознал простую истину — или он директора крепко возьмет за жабры, или аристократы его самого за причинное место ухватят. Требуется сакральная жертва, но он сам ею становиться категорически не желал. Выход Фадж нашел моментально. Если знать хочет крови, так пускай она ее и добывает. То есть, если директора надо арестовать, то стоит договориться с теми же Блэками, пускай они Дамблдора и арестовывают, и допрашивают. Все равно им же его и судить, а там, глядишь, и казнят сами. Так что… Кроме того, министр решил попутно избавиться и от своего бывшего заместителя. Долорес Амбридж с каждым днем вызывала у него все больше и больше раздражения, а ее действия, изначально проецируемые на благо министерства в целом и его самого в частности, при более детальном рассмотрении оказались сугубо противоположными. Он и ранее замечал ее нетерпимость к магикам, но теперь у Долорес, ко всему прочему, начали явственно проявляться характеристики матерого Пожирателя-фанатика. А это, при нынешнем курсе министра, вызывало серьезные подозрения и даже опасения, как за собственную карьеру, так и за жизнь. Пожаловавшись на жизнь Бартемиусу Краучу, Фадж, с постепенно нарастающим ужасом, узнал что его подозрения оказались даже не то что не беспочвенными, а сугубо верными. Однако его разом успокоила всего одна фраза: — Значит, пора применить собственный административный ресурс, только и всего. А чтобы не всполошить ее раньше времени, назначим генерального инспектора Хогвартса согласно утвержденной ранее кандидатуры. Это как раз именно то, чего она от вас и так давным-давно добивается. Объявите лично, прямо в Хогвартсе, и обязательно намекните об этой нашей достойной даме. Как вы смотрите, министр, чтобы в инспекционную комиссию вошли следующие люди? Еще одной новостью стала смерть Ремуса Люпина. Фенрир Грейбек старательно перелопачивал всех оборотней, предпочитавших жить в одиночестве, но никак не думал, что обнаружит Ремуса на… свалке. — Похоже, — рассказывал Гарольду Сириус, — мы не того человека Бродягой назвали. Я ведь помню его отца. Люпин-старший предпочел бы умереть, лишь бы не жить так, как жил Ремус — одиноким, никчемным, никому, включая самого себя, не нужным. Ты ведь помнишь, каким он приехал в Хогвартс. Так вот уехал он точно таким же. Грейбек, рассказывая, только что не плевался от избытка чувств, так ему было гадко. — Ты убил его? — спросил крестного Гарри. — Да, — ответил Сириус. — Редукто в грудь и покойся, Ремус Люпин, с миром. Только много позже, когда Сириус Блэк на радостях от рождения первенца напился до невменяемого состояния, Гарольд узнал правду. Сириус своему бывшему другу задал всего один вопрос — почему тот не попытался хоть как-то помочь Гарри, предоставив мальчика своей судьбе. И услышал в ответ, что сын Джеймса и Лили Поттер Избранный и все, что он пережил, было исключительно для высшего блага. Сириус тогда стоял словно пыльным мешком по голове ударенный. Не ожидал он такого ответа, никак не ожидал. — Три друга было у меня, — грустно произнес он. — Один пал в бою от удара в спину, другой едва не потерял самого себя, а третий… А третий предал их память ради неких эфемерных бредовых идей полусумасшедшего старика. Вот за это я заберу твое сердце, Ремус Грэхем Люпин. Он резко поднял согнутую ладонь, словно рассчитывая в нее что-то поймать на лету, и тут же из горла Люпина вырвался пронзительный крик боли и смертельного ужаса. Затем раздался треск ломающихся костей и рвущейся одежды, брызнула во все стороны кровь, а сквозь огромную дыру в разорванных тканях выстрелило что-то алое и влажное — прямо в выставленную ладонь Сириуса, подобно куску железа, притягиваемый магнитом. Оборотень тяжело повалился навзничь и, несколько раз дернувшись, затих. Бросив еще дергающееся сердце рядом с телом, Сириус покинул жилище последнего Люпина, чтобы больше не вспоминать о нем. Фенрира в комнате уже не было. Картина расправы настолько потрясла старого злодея, что он удрал прямо через окно, категорически не желая попасться Блэку на глаза. По крайней мере в самое ближайшее время. Гарольд смотрел на Сириуса уже другими глазами. Что поделать, весельчак и раздолбай постепенно превращался в жесткого, прагматичного лидера. А ничего не попишешь, постоянное общение с родовым алтарем человека способно переформатировать самым жестким и немилосердным образом. Особенно когда духи предков осознали факт потенциального пресечения древнейшего и благороднейшего рода. Так что сегодняшний Сириус Блэк вполне мог стать равным своим могущественным предкам, что поистине оправдывали свое прозвище.