Я проснулась от того, что кто-то настырно пытался до меня дозвониться. С огромным трудом я открыла глаза, взяла телефон и взглянула на дисплей: на нем большими буквами высветилось «ТАНЮХА». Я почему-то даже не удивилась — кто еще может с таким упорством пытаться меня разбудить в такую рань?
— Привет, ты чего, дрыхнешь что ли? — почти прокричала удивленная Таня, я даже телефон от уха убрала. Ее звонкому голосу можно только позавидовать. — Уже четвертый раз звоню. Ну и богатырский же у тебя сон, подруга.
— Чего случилось-то? — сонным голосом спросила я, потягиваясь на кровати.
— Первое сентября случилось. Ты чего, подруга, забыла? — радостно проговорила она. Ей только дай повод для праздника, она сразу тут как тут.
— Забудешь такое, — прошептала я. — Не пойду я никуда, — неуверенным голосом проговорила я, хотя прекрасно понимала, что деваться мне некуда, Таня не отстанет.
— В смысле не пойдешь? Куда ты нафиг денешься с подводной лодки? — фыркнула Таня. По ноткам истерии в голосе подруги, я поняла, что она начинает заводиться. Я редко перечила Тане, потому что она быстро выходила из себя. А в гневе она была неуправляемой. Но сегодня мне не хотелось отступать.
— Ну уж нет, ты меня не переубедишь! У меня нет ни малейшего желания смотреть на это стадо дебилов и дегенератов и дарить им лишний повод для оскорблений и усмешек, — собрав всю волю в кулак, попыталась я отмахнуться от подруги. Я знала, что ее сложно было в чем-то переубедить, и если она вбила что-то в свою прекрасную головку, то она добьется намеченных целей любым путем. Но попытаться стоило, что, в принципе, я и сделала.
— Вот даже слушать ничего не хочу, вот честно. Давай поднимай свой тощий зад с кровати и вперед — умываться! Я скоро приду. Намутим шикарную прическу, мэйкап и сексуальный прикидон. Все офигеют от твоей красоты, — Таня повесила трубку, даже не потрудившись выслушать меня.
В этом вся Таня. Я уже привыкла к ее выходкам, но сейчас она немного меня взбесила. Она прекрасно знала, по каким причинам я не хотела идти на линейку.
Я представила наглые морды одноклассников и одноклассниц, вспомнила их голоса, гадкие смешки и обзывательства, направленные в мою сторону. И меня передернуло от осознания, что меня ждет в ближайший учебный год. Три месяца спокойствия пролетели незаметно, словно их и не было. Три месяца — это очень мало для того, чтобы восстановиться после девяти месяцев унижений. Шрам над бровью неприятно заныл, как будто напоминал, к чему мне стоит готовиться. Им меня наградили мои «любимые» однокласснички в последний учебный год перед каникулами. После уроков они ради своего развлечения решили поиграть мной в футбол. Действительно, а почему бы и нет? Я ведь не человек, я вещь, которой они имеют права распоряжаться, как захотят. Для них это обычное занятие. Такое было часто, поэтому я прекрасно понимала, что лучше не сопротивляться, иначе будет только хуже. Они перекидывали меня друг другу, не давая мне возможности убежать. И когда меня очередной раз толкнули, кто-то не успел меня поймать, и я упала на землю, головой на стекла. Повреждений было мало, но одно стекло глубоко забралось под кожу и оставило мне на память этот шрам. Врач, накладывая швы, сказала, что мне еще повезло, немного влево — и я могла повредить глаз или вообще остаться без него. Но на тот момент мне было это не особо важно, ведь впереди меня ждали три летних месяца, маленький глоток свободы, передышка. Но теперь они закончились, и мне было страшно подумать, что ждет меня впереди.
От раздумий меня отвлек звонок в дверь, я даже дернулась. Я открыла дверь, и в квартиру по-хозяйски впорхнула Таня, оставляя за собой восхитительный цветочный аромат. «Отличные духи», — про себя отметила я. Я до сих пор не могла привыкнуть, что она живет в пяти минутах ходьбы от меня.
— Ты что, еще не умылась? Через два часа линейка. Бегом в ванную! — приказным тоном сказала подруга, я не посмела ей перечить. Опустив голову в пол и с чувством безысходности, я направилась мыться.
— Ты отлично выглядишь, — попыталась подмазаться я. Хотя я ничуть ни соврала, выглядела она замечательно, впрочем, как и всегда. Темные волосы красивыми локонами спадали по ее плечам, белое легкое платье подчеркивало загар и изящные изгибы ее тела. Не удивительно, что она красавица класса.
— Я всегда отлично выгляжу, — повела плечом подруга и кокетливо мне подмигнула. — Иди, не стой как столб, — я нехотя последовала в ванную. — И голову вымой, - опустив голову в пол и с чувством безысходности, я направилась мыться.
Я забралась в ванную и быстро привела себя в порядок. Сполоснув голову и почистив зубы, я отгородилась от дурных мыслей, которые норовили заполонить мою голову, вышла из ванной и отдалась в полное распоряжение моей подруги, которая вознамерилась сделать из меня красавицу.
Она отвернула меня от зеркала и около часа колдовала над моей причёской, и ещё примерно полчаса над лицом. Всё это время её лицо удерживало выражение крайней сосредоточенности, из-за чего в комнате повисло затянувшееся молчание, а я ей была благодарна, что она не обременяет меня расспросами и рассказами о новой жизни, которая вот-вот должна начаться. Но не успела я нарадоваться, как Таня завела разговор:
— Мне кажется, тебе надо поговорить с родителями по поводу того, что происходит с тобой в школе.
— Нет, ни в коем случае. И ты молчи, — я прекрасно знала свою подругу, ей палец в рот не клади, а дай помочь. Только мне часто ее помощь боком обходится, потому что она всегда сначала делает, а потом думает.
— Но почему? — она округлила свои карие глазки и обиженно надула губы. — Я лишь хочу помочь. Ты так давно все это терпишь, может, стоит им рассказать? Родители помогут, поддержат. Почему ты упрямишься?
— Я не хочу втягивать родителей в свои проблемы. Пусть все остается, как есть. Скоро я уйду в колледж и забуду это все, как страшный сон. Родители будут переживать и наводить разборки. Ты же знаешь мою маму, она шум на весь город поднимет. Такой позор, мне точно не пережить, а мне еще здесь жить, между прочим. На меня итак пальцем показывают, не хватало только еще стукачем прослыть, — объяснила я подруге причину своего упрямства. — Тем более меня сразу переведут в другую школу и, мы с тобой будем меньше видеться, — привела я контрольный аргумент.
— Дело твое, — сдалась подруга.
После всех приготовлений она подвела меня к кровати, где лежало платье. Увидев его, я попыталась вспомнить, откуда у меня такое. Ведь в моём гардеробе платья — большая редкость, я больше предпочитала джинсы и футболки. Из праздничной одежды у меня были только пара блузок и платьев, и то за лето я, наверное, из них выросла. Ведь за три месяца у меня появились грудь и бёдра, а ещё я стала на пару сантиметров выше. Но почему-то я не торопилась обновлять свой гардероб.
— Это моё платье, я знала, что в твоём шкафу ничего нормального не найдёшь. Поэтому взяла на себя смелость и принесла своё, — видя моё замешательство, разъяснила подруга. — Одевайся, — деловито проговорила она, скрестив руки на груди.
Я натянула на себя платье зелёного цвета, оно было чуть выше колен и на тоненьких бретельках. Чувствовала я себя некомфортно, но, посмотрев на счастливое лицо подруги, старалась не подавать вида.
— А теперь закрой глаза и пошли к зеркалу, — торжествующим тоном провозгласила Таня. Она с детства любила игры в переодевания, а я всегда была ее моделью. Однажды она захотела сделать мне стрижку и так увлеклась, что состригла мне челку зигзагом. Это выглядело по-уродски. После того случая я больше не позволяла ей приближаться к моим волосам с ножницами. — Ты сейчас обалдеешь, — взглянув на неё, я убедилась, что она вполне довольна своей работой.
Подходя к зеркалу, я больше всего боялась увидеть себя размалёванной, как кукла. Я совсем не красилась и считала, что если природа не наградила тебя естественной красотой, то этого ничем не исправить, а накладывать на себя кучу слоёв косметики — это обман себя и окружающих.
— Вижу, тебе нравится. Зеленый цвет идеально сочетается с твоими рыжими волосами и зелеными глазами. Я читала в журнале, что рыжим девушкам зеленое всегда к лицу. Хотя как может быть иначе, если за дело берётся профессионал, — показывая на себя расческой, шутливо протянула Таня моему отражению в зеркале.
— Ну да, неплохо, — из вредности равнодушно повела плечом я. Хотя на самом деле была довольна ее стараниями. Это не сделало меня супер-моделью, но я выглядела лучше, чем обычно.
— Ты прекрасна, — не обратив внимания на мою колкость, заметила подруга и приобняла меня за плечи.
— Спасибо. Но это не изменит ничего. Я для всех так и останусь обезьяной.
— Прекрати. Всё будет хорошо, — успокаивала меня Таня. И эти слова меня на самом деле расслабили, только она умела и знала как утешить меня. Мне очень хотелось верить, что на самом деле всё будет хорошо, и в этом году всё будет по-другому, но опыт прожитых лет в качестве изгоя не давал мне поддаться оптимизму. — Ребята за год повзрослели, возможно, поумнели. Они больше не будут к тебе придираться. У тебя есть я. Улыбнись, — потянув своими наманикюренными пальчиками меня за уголки губ, сказала подруга.
Я искренне пыталась ей поверить. Меня заражал ее оптимизм, ее воля к жизни, я всегда мечтала быть похожей на нее. Она шла по жизни легко, у нее получалось все, что она задумывала. Парни штабелями падали к ее ногам. Я иногда немного ей завидовала.
— Через двадцать минут за нами заедет мой отец. Поедем, как королевы, — пытаясь отвлечь меня от дурных мыслей, затараторила подруга, скидывая разбросанную косметику себе в сумку.
Когда мы сели в машину, Таня чуть не подпрыгнула на месте от того, что вспомнила новость, которой забыла со мной поделиться.
— Я вчера встретила такого парня, просто закачаешься! Высокий брюнет, тело подтянутое, просто бомба. А улыбка — глаз не отвести. Я уже навела справки, узнала имя, класс и где учится. Зовут его Костя Трифанов, и он из параллельного класса. Мне просто необходимо с ним познакомиться, — сверкнув глазками, закончила подруга.
— У тебя одни мальчишки на уме, об учёбе бы так думала, — встрял в разговор отец Тани — Николай Данилович.
— Ну-у пап… — протянула Таня, обижено выпячивая нижнюю губу. — Неприлично подслушивать женские разговоры, лучше за дорогой следи, — чмокнув отца в щёку, проговорила девушка. Это всегда безоговорочно действовало на него, он до безумия любил свою дочурку и старался ни в чём ей не отказывать, а Таня, в свою очередь, не забывала этим умело пользоваться.
— Ладно, ладно. Когда же ещё вам красоваться, — пробурчал Танин отец, немного смутившись, он не мог устоять перед любимой дочерью.
— С чего ты решила, что ему есть дело до тебя дело? — спросила я подругу, которая раньше не интересовалась парнями своего возраста.
— А почему бы и нет? Тем более, мне так надоели парни, которые старше меня, у них мысли повернуты не в ту сторону, — сказав это, Таня высунула язык и сделала вид, что ее передергивает.
Я не успела ей ничего ответить, мы подъехали к школе. Сердце безумно заколотилось, страх охватил меня целиком, ладони вспотели, а коленки затряслись. Когда машина остановилась, и нужно было выходить, я как будто приросла к месту. Резко перестало хватать воздуха. Началась паническая атака. А Таня в это время выпорхнула из машины, как птичка редкой красоты, навстречу всему новому и неизвестному.
— Пошли давай, — открыв дверцу и взяв меня за руку, Таня потянула меня наружу. Она уверенной походкой направилась к школе, а я как обычно плелась за ней хвостом.
Чем ближе мы подходили к школе, тем страшнее мне становилось. За столько лет я так и не привыкла быть изгоем. Я ненавидела себя за то, что боюсь, за то, что не могу за себя постоять. Мне было стыдно, что я такая, какая я есть.
Осталось потерпеть совсем не много, всего один год. И этот кошмар закончится. Просто надо набраться сил и попытаться не выделяться.
Мы появились почти к началу линейки. Одноклассники уже были в сборе. Классы были расставлены по своим местам, ждали, когда директор будет произносить свою речь. Всё начиналось очень даже хорошо, как я и рассчитывала, все переключили внимание на Таню, а меня никто не заметил. Я, как всегда, была в её тени, что меня в принципе устраивало. Так я чувствовала себя в безопасности.
Когда директор закончила свою речь, первоклашки прочли свои стихи, а старшеклассницы спели и станцевали, я искренне надеялась, что мы мирно-тихо разойдёмся по домам, и уже была готова спокойно вздохнуть. Но я почувствовала чей-то сильный пинок под зад и девичий смех, обернувшись, я увидела своего одноклассника Валерика Григоренко. Он был двоечником и полным придурком. Я не могла понять по каким причинам, его здесь держат. Почему он не ушел после девятого? Валера всегда отличался высоким ростом, но за лето он превратился просто в гиганта. Я иногда думала, что именно из-за его роста он так глуп. Типа кровь плохо поступает в мозг и все такое. Я вжалась и оглянулась по сторонам в поисках путей отступления.
— Че с лицом, обезьяна? Банановый геморрой мучает? — противно загоготал Валера, все кругом его поддержали и, довольные его шуткой, постучали ему по плечу в знак одобрения. Серьезно? Банановый геморрой? За несколько лет шутки и обзывательства не изменились, это явно говорило об умственной отсталости одноклассников.
— Ты совсем дурак что ли? Отстань от нее! — толкнув Валеру, вступилась за меня Таня, прикрывая своим телом. Я вся вжалась, будто это могло мне помочь стать невидимой.
— Я не могу понять, че ты таскаешься с этой мартышкой? Она тебе весь вид портит, – проговорил он, щипнув Таню за задницу.
— Не твое дело, извращенец, — ответила Таня, треснув его по руке, хотя по её лицу было видно, что она польщена его жестом. — Пошли отсюда, покажу тебе Костю, — повела меня за руку Таня. — Мне кажется, у Валеры весь мозг в штанах. Потому что другого объяснения его тупости я найти не могу, — тараторила Таня. Я поняла, что она пытается меня отвлечь от случившегося, но я шла с поникшей головой, понимая, что и этот год мне не принесёт ничего хорошего, всё будет так, как и все одиннадцать лет подряд. Меня будут ждать одни пинки, плевки и всеобщее презрение. И никакие платья с косметикой не смоют с меня клеймо, которым меня наградили в шесть лет. Для всех я так и останусь изгоем, обезьяной и грушей для битья. Хотя сегодня все прошло не очень плохо, и это радовало. Могло бы быть и хуже.
— Вот он, смотри. Как тебе? — сказала Таня, кивнув в сторону парня в белой футболке и синих джинсах с порезами на коленях. Мне он не показался Аполлоном, как описывала Таня, но он был недурен. Это точно. Я в нём не увидела ничего особенного, для меня он был просто симпатичным парнем, не отличающимся ничем от других симпатичных парней. У нас с Таней были разные вкусы на парней и одежду, и это являлось большим плюсом в наших с ней отношениях. А самое интересное, что во всём другом наши вкусы и интересы с ней совпадали.
— Неплох, не супер, конечно, но неплох, — поддразнивая подругу, пожала плечами я.
— Ничего ты не понимаешь в красоте, — пихая меня локтём в бок и смеясь, воскликнула та. — Он бог! — она состроила гримасу обожания и посмотрела на Костю.
— Куда уж нам — не ценителям искусства, — театрально вздохнула я, и мы в голос засмеялись, на душе у меня сразу стало спокойней и теплее. Хорошо, что у меня есть Таня, без нее бы я пропала.
***
На следующее утро я с огромным трудом отскребла себя от кровати, предвкушая наступивший день. По комнате уже распространялся запах свежесваренного кофе, и я, ведомая им, как зомби, отправилась на кухню.
— Доброе утро, рыжик, — поприветствовал меня отец, нежно улыбаясь. Он всегда называл меня именно так.
— Доброе утро, добряк, — поцеловав папу в щёку, ответила я. — Доброе утро, мама.
Усевшись на своё место, я схватила бутерброд с плавленым сыром и огурцом и откусила огромный кусок.
— А кашу? — строго спросила мама, которая была приверженцем здорового питания и активно склоняла нас с отцом к этому. Сама она только недавно этим заинтересовалась, поэтому её эксперименты с правильным питанием не всегда заканчивались благополучно, и мы с отцом старались избегать её кулинарных рецептов. Она, сколько я её помню, всегда мучила свой организм всякими модными диетами, хотя лишним весом никогда не страдала. То она сидела на гречке, то на сырых овощах, каждый раз у неё было что-то новое, но заканчивалось всегда одинаково — пиццей и мороженым. Мы с папой не мешали ей, а только просили, чтобы это никак не отражалось на нас. Мы были любителями фастфуда и ни на что бы его не променяли. С папой мы всегда были очень дружны и похожи между собой. Он понимал меня, как никто другой. Именно папа всегда являлся моим самым лучшим другом.
— Не, спасибо. Сегодня первый день в школе, итак подташнивает, не хочу плотно забивать желудок, — постаралась как можно вежливее выкрутиться я и подмигнула отцу, который спрятался за газетой, чтобы мама не увидела его улыбку.
— Ты всё собрала? А что наденешь? Танин папа за тобой приедет? Сколько уроков сегодня? Во сколько дома будешь? — завалила меня вопросами мама. Она работала бухгалтером в одной фирме и по совместительству секретарём, поэтому с работы приходила поздно, когда я уже спала или делала вид, что сплю. Так что с утра она старалась узнать всё и сразу на день вперёд. С мамой у нас были немного холодные отношения, у нее всегда было мало времени поговорить со мной. Она часто была занята. Мама никогда не скрывала, что мечтала о мальчике, а родилась я. Даже имя выбрала, которым хотела назвать его — Артем. Пока она была беременной, накупила мальчишеской одежды на годы вперед. И я до трех лет ее носила, а все кругом думали, что я мальчик. Но я знала, что мама все равно меня любит, просто не умеет выражать своих чувств. Но мне все равно не нравилось, что она вмешивается в мою жизнь.
— Не волнуйся, всё хорошо. Танин папа нас отвезёт в школу, уроков шесть, оденусь по погоде, к школе полностью готова. Может, вечером погуляю с Таней, — отбарабанила я ответы на вопросы. — Уроки обязательно сделаю, — видя, как она открывает рот, чтобы задать этот вопрос, опередила её я.
— Ты стала такой взрослой, — умиляясь и прижимая ложку, которой мешала кашу, к блузке, протянула мама.
— Ма, блузка… — крикнула я.
— Катя, каша горит! — вскочил с места папа, отбросив газету.
— ЧЁРТ!!! — хватаясь за горячую кастрюлю, выругалась мама.
Запах горелой каши разносился по всей кухне. Мама скинула блузку и побежала переодеваться. Папа широко улыбнулся мне, и мое настроение поднялось. Я люблю утро проводить со своими родителями. Они моя отдушина, помогающая не сойти с ума в этом жестоком мире. Смотря на них красивых и улыбчивых, я не могла понять, как у них могла появится я, полная их противоположность.
***
Перед выходом я взглянула в зеркало. На мне была чёрно-белая футболка и мои любимые джинсы. Они уже были весьма потрепанные и немного коротковаты, но это только добавляло им изюминки. Ткань была мягкая и приятно прилегала к телу.
— Захвати кофту, дождь собирается! — выкрикнула из кухни мама.
— Хорошо, я ушла, всем пока!
Мы приехали в школу, и поджилки у меня снова затряслись. Но я не стала подавать виду, иначе нотаций подруги было бы не избежать.
— Через неделю я с родителями уезжаю в Сочи, — радостно сообщила мне Таня.
— Как? Ты меня бросаешь? — широко распахнула глаза я, немного растерявшись от услышанной новости.
— Прости. Но папа вчера уже подарил нам билеты. Это всего на две недели, — виновато улыбнулась подруга.
— Как я тут без тебя? — новость резанула, как ножом по сердцу. Мы с Таней уже давно не расставались на такой долгий срок. Мне не нравилась перспектива остаться без подруги на две недели. Не хотелось терять своего ангела-хранителя. Я боялась остаться одна, я не выдержу. Меня изведут без нее. Но нельзя же быть эгоисткой и думать только о себе. Она очень давно мечтала об этой поездке, пусть едет, а я как-нибудь справлюсь. Блин, кого я обманываю? Не справлюсь я без нее. Хотелось разреветься и умолять Таню не уезжать.
— У меня ровно неделя, чтобы обратить внимание Кости на себя, — решила отвлечь меня от грустных мыслей подруга.
— И как ты собираешься это сделать? — поддалась я, хотя на душе тяжелым грузом засела новость об отъезде подруги.
— Увидишь, — подмигнув, ответила мне Таня.
***
— Ненавижу географию. И Лидию Михайловну не люблю. Она такая зануда. Почему именно она наша классная руководительница? — обиженно протянула Таня, усаживаясь на своё место.
Я села рядом и искоса окинула класс взглядом. Одноклассники за лето все выросли и очень изменились. Девушки обзавелись округлостями фигуры, а парни не упускали возможности их щипнуть. Я со страхом глянула на задние парты. Там сидела наша «элита». Наверное, в каждом классе есть такие. Нина Савкина считалась главной, а Рита Старикова и Катя Голикова были у нее на подхвате чем-то вроде шестерок, которые смотрели ей в рот и, как собачки, были готовы исполнять ее приказы. Их побаивалась не только я, но и большая часть класса. Они рано выросли и с класса восьмого уже во всю пили, курили и общались со старшеклассниками и пэтэушниками.
— Че вылупилась, макака? На мне узоры не растут, — заметив, что я смотрю на них, гаркунула Нина, и весь класс вылупился на меня в ожидании конфликта. Я покраснела и резко отвернулась, уставившись прямо перед собой.
— Не обращай внимания, – сказала Таня, услышав слова Нины. Легко сказать — не обращай внимания! Мне даже уже смотреть ни на кого не позволено.
Прозвенел звонок, и все лениво стали рассаживаться на свои места.
Лидия Михайловна терпеливо ждала и, когда собралась поприветствовать класс, в дверях появился он — Денис Устиненко. Мой злейший враг.
— Первый учебный день, а ты опять опаздываешь, — сурово проговорила учительница.
— Простите, можно пройти на место, — равнодушно пожал плечами парень.
— Проходи, но в следующий раз можешь остаться за дверью, — строго фыркнула женщина.
Стоило мне «невзначай» бросить взгляд на вальяжно идущего юношу, и моё сердце почти остановилось, а потом начало быстро набирать ход, явно намереваясь выпрыгнуть из груди. Я испытывала к Денису непреодолимую тягу. Нас никогда не связывали с ним тёплые отношения, мы люто ненавидели друг друга. Было время, когда я была без памяти в него влюблена. Он же, в свою очередь, не упускал возможности меня унизить, тем самым причиняя мне боль. Раньше мы часто перекидывались записками: я признавалась ему в любви, а он высмеивал меня. Он был заводилой класса, почти все шутки были направлены в мою сторону, а класс подхватывал. Иногда мне казалось, что, если бы его здесь не было, всё было бы по-другому. Возможно, тогда бы меня в классе уважали и любили, а не пинали и дразнили. Но, как бы Денис не издевался надо мной, моменты, когда он ко мне обращался, были для меня особенными. Я, как наркоман, была готова нарваться, чтобы получить очередную дозу оскорблений от него, лишь бы только он обратил на меня своё внимание. Но со временем мои чувства переросли в озлобленность и отвращение.
Денис не был красавцем: у него были тёмные кудри и большие уши, честно говоря, он был больше похож на обезьяну, чем я, но было в его внешности и какое-то обаяние. И даже сейчас, смотря на него, я так и не понимала, что именно меня в нем зацепило. Говорят, жертвы часто влюбляются в своих мучителей. Я не стала исключением.
— Антипова, ты меня слышишь? — отвлёк меня от раздумий голос учительницы.
— У неё бананы в ушах, — вставил Денис, и весь класс засмеялся. При этом даже не посмотрев в мою сторону. Мысли об его обаянии сразу улетучились.
— Куда уж без тебя-то нам, — взмахнув руками, сказала учительница ему. — Аня, встань и пересядь за вторую парту, теперь ты сидишь с Настей.
Я встала из-за парты и направилась на указанное место.
— Не подскажешь ли мне, где можно купить бананы подешевле? — шепнул Денис, теперь он сидел позади меня. — Ой, прости, я забыл, тебя же в зоопарке кормят бесплатно.
— И тебе привет. Ты, как всегда, остроумен, — дрожащим голосом сквозь зубы процедила я.
— Можно просьбу? — протянул он, ехидно скалясь.
— Да, конечно, слушаю тебя, — напряглась я, не зная, что дальше от него ожидать.
Он наклонился к моему уху так, что я почувствовала его тёплое дыхание. По телу пробежала мелкая дрожь, меня невольно передернуло.
— Маши своим хвостом аккуратнее, а то все учебники мне со стола скинешь, - пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
После сказанных им слов я не выдержала и треснула первым, что попалось мне под руку, негодяя по голове, это оказался Настин учебник. Денис заливисто засмеялся, а я, вся покрасневшая от злости, не знала, как убрать с его физиономии улыбку.
— Антипова, Устиненко, да что у вас такое? Сейчас выставлю из класса! — грозно окрикнула нас Лидия Михайловна.
— Да она вообще какая-то дикая, у нее бешенство, наверное, — сказал Денис, и весь класс заливисто засмеялся, особенно из гула выделялся гогот Нины.
— Успокоились все! – ударив кулаком по столу, чтобы привлечь к себе внимание, крикнула учительница.
Всем пришлось успокоиться, но Денис ещё долго хихикал за моей спиной, явно довольный своей шуткой. Я повернула голову и, наконец, заметила свою соседку — Настю. Она была самой тихой в нашем классе, я даже не всегда замечала, что она здесь. Я никогда не видела её так близко, хотя мы девять лет проучились в одном классе. Она была блондинкой с длинными шикарными волосами и маленьким, красивым, словно у куколки, лицом. Настя была невысокого роста и очень худенькой, но её грудь внушительно выделялась на фоне крошечного тельца. Наверное, это был единственный её изъян.
— Привет, — начала разговор я и положила ее учебник на место.
— Привет, — немедленно отозвалась Настя, будто ждала, когда я к ней обращусь.
— Теперь будем сидеть вместе, — виновато улыбнулась я, не зная, что еще сказать. Мы никогда не общались. И даже не здоровались. Как такое может быть? Мы же учимся в одном классе.
— Да, я уже поняла.
Я оглянулась в сторону Тани и заметила, что ей тоже подобрали нового соседа. Она сидела с отличником нашего класса, который был по уши в неё влюблён. По её лицу было видно, что она довольна своим положением, ведь теперь будет, откуда списывать, а значит, за учёбу можно было не беспокоиться. Мы с Таней сидели с четвёртого класса вместе, а теперь нас разделили. Было непривычно сидеть без неё, ведь теперь было не с кем скрасить скучное течение урока разговором. Будто меня разделили с сестрой близнецом. Но спорить с Лидией Михайловной было бесполезно, она учитель старой закалки и если сказала, что будет так, значит, так и будет. Она никогда и никому не шла на уступки.
Как только прозвенел звонок на перемену, Таня вытащила меня в коридор и повела к расписанию.
— Зачем мы туда идём? — допытывалась я.
— Надо узнать, какой урок у Кости, — бросила девушка, не сбавляя шаг.
— Зачем? — непонимающе протянула я.
— Что за вопросы? У меня всего неделя, чтобы его зацепить. Мне нужно как можно чаще показываться ему на глаза. Он должен меня заметить! — твёрдо заявила Таня.
***
На протяжении всей недели я таскалась с подругой мимо класса Кости. Но ничего не происходило, складывалось ощущение, что он её не замечал. Хотя у Тани на это было своё мнение.
Дни летели безумно быстро и, вот, не успела я оглянуться, наступил день отъезда Тани. Мы стояли у машины и долго обнимались. Мне очень не хотелось её отпускать, из-за этого, держа её за руку, я разревелась, как маленькая девочка. Но как бы я ни боялась с ней расстаться, время уезжать пришло. Я чувствовала себя так, словно кусочек души уезжает вместе с ней.
— Если Костя спросит мой номер, то, не раздумывая, дай его. Хорошо? — давала мне напутствия подруга.
— Да, — только и смогла выговорить я.
— Всё будет хорошо. Не успеешь соскучиться, как я уже вернусь назад, — с ободряющей улыбкой на лице сказала подруга. Поцеловав меня в щёку, она залетела в машину и через пару минут скрылась из виду. У меня возникло дурное предчувствие, что грядет что-то плохое. Я старалась отмахнуться от этого ощущения, но оно прочно засело у меня внутри. Что мне теперь делать? Я ощутила себя котенком, которого выбросили на улицу и теперь ему надо самостоятельно учиться жизни, искать пропитание и ночлег. Не особо приятное чувство. А может, я и правда драматизирую?
