За окном в который раз был виден густой лес. Непроглядный и такой темный, что лучи солнца не могли пробраться внутрь. По радио играла очередная песня «Solseppy», наполняя ту неловкую тишину, что воцарилась в машине, когда мистер Джонс попытался сказать что-то ободряющее своему новому сыну. Только вот ничего лучше, кроме: «все не так уж и плохо.» – не вышло, и энтузиазма у Кита не прибавилось.
Большие и высокие деревья резко сменились сухой травой, и теперь перед глазами предстало чистое и бескрайнее поле, наполненное светом, словно противоположность предыдущей природной зоне. Лэнс такой же: открытый и невероятно яркий, заставляющий улыбаться до боли в скулах. Себя Кит с некоторой долей иронии отнес к глухому и закрытому от внешнего мира лесу. Такие разные, но почему-то именно друг для друга ставшие соулмейтами. Значит они должны идеально совпадать?
Кит покрепче сжимает в руках толстую книжку. На обложке крупными заглавными буквами выведено: «Космос. Почему небо черное?». Энциклопедия изрядно потрепана маленькими ручками малышки-Грейси, что как раз и подарила ему свою книжку, зная, что Когане любит космос так же, как и она сама.
— Кит?! Кит?! Прочитай мне слово, я не могу его сама... язык путается.
Как только парень одобрительно кивает, в руки ему падает увесистая книжка, а маленький пальчик племянницы Лэнса тыкает куда-то в текст. Кит всматривается в мелкий шрифт, который обычно не используют в детских книжках.
— Квазары – это наиболее яркие и отдаленные объекты в наблюдаемой Вселенной – неуверенно читает парень, следя за тем, как Грейси присаживается рядом, готовясь слушать дальше. – В 1960-х годах их называли радиозвездами, потому что они проявляли себя как мощный источник радиоволн... Грейс, это ведь книжка для взрослых, ты ничего здесь не поймешь.
Девочка обиженно дует щечки, собираясь возразить, но потом ее глазки будто загораются, и она снова тычет в текст.
— А тогда... тогда Кит почитает, а потом объяснит мне!
Когане не может не улыбнуться, наблюдая за тем, как энтузиазм прямо хлещет из девочки, заставляя ее взволнованно ерзать на диване. (Это у МакКлейн родственное. Буквально каждый из членов семьи полон бесконечной энергии, и Кит в каком-то смысле восхищен этим.) Грейси пододвигается еще ближе и строит «щенячьи глазки», наверное ей действительно нравится астрономия. И разве Кит может отказать?
Кровать рядом проседает, и через несколько минут на плечо падает голова. Лэнс любопытно заглядывает в книгу, приобнимая Кита насколько позволял тесный школьный пиджак.
— Как дела в школе?
— Хорошо, «мам».
— Лэнс...
— Сам знаешь, что как всегда скучно. У Пидж хотя бы есть Аллура, а я одинокий и несчастный, брошенный на истязание контрольным и самостоятельным.
— Тебе стоит записаться в драмкружок. – Бормочет Кит, так и не поднимая головы от книги. Лэнса это ранит, и парень забирает мешающую ему проводить время со своим соулмейтом энциклопедию. – Эй! Лэнс, блин, ну что ты делаешь? Я читал про Вселенную, а теперь мне понадобится вся жизнь, чтобы найти нужную страницу!
— А ты - это вся моя жизнь и Вселенная... – недовольно бурчит МакКлейн в ответ, и Кит давится воздухом, загораясь ярким румянцем в одно мгновение. А Лэнс смеется так искренне и радостно, что хочется задушить его в объятиях. Что Когане собственно и делает.
— Вот мы и приехали. Выходи строиться, малец! – Насмешливо тянет мистер Джонс, и Кит наконец-то выбирается из машины.
Его встретил самый обычный и ничем неприметный старенький коттедж из серого кирпича с затоптанной и уже желтой лужайкой – такой же, как и все остальные дома вокруг, что Кит даже испугался, что когда-нибудь просто потеряется на этой улице зданий-близнецов. А ведь дом семьи МакКлейн был иным. Ярко-желтый, что в солнечные дни начинает казаться, будто он светится, украшенный потрепанными новогодними гирляндами, которые никогда не снимают, и разрисованный снаружи детскими каракулями, где есть отпечаток от краски руки восьмилетнего малыша-Лэнса - таким запомнился ему дом, что всего за месяц стал Домом с большой буквы, тем местом, которое он любит и по которому будет скучать.
И когда Кит уже было настроился на угрюмый лад, ему навстречу выскочили двое детей, похожие друг на друга как две капли воды. Они оба были в восторге от встречи с новым членом семьи до забавности. Девочка крепко держала своего братца за руку, а тот в свою очередь застенчиво опускал взгляд в пол, прячась за сестру.
— Меня зовут Оливия! - Буквально воскликнула девчонка, радостно улыбаясь. – А это мой трусливый брат – Оливер. Ты ведь Кит, да? Круто, что у меня теперь есть старший брат! Пойдем скорее, я тебе все-все покажу!
Оливия напомнила парню племянницу Лэнса, хоть его новая сестра и была на четыре года старше, чем Грейси. Но это не мешало Киту умиляться, вспоминая, что и малышка-Грейс таскала его по всему дому, как это делает сейчас Оливия.
Изнутри дом оказался даже меньше, чем снаружи, а все потому что каждый его угол был обустроен по-своему уникально, стены – увешаны плакатами, фотографиями, картинами – всем-всем, что возможно повесить на стену, и комнаты загромождены разнообразной мебелью. Но несмотря на всю компактность дома, Киту он показался уютным.
Но главной находкой в его маленькой экскурсии оказалась кошка. У Когане не было прежде домашних животных по вполне понятным причинам, поэтому парень был в восторге, как и от двух больших и очень активных псов семьи МакКлейн, так и от безразлично посмотревшей в его сторону дымчатой кошки. И кажется, что Оливия полностью поддерживала его настроение, восхищенно рассказывая историю этой некогда бездомной малышки, что в итоге обрела семью. А Кит внимательно выслушивал все-все, о чем говорила его новая сестра, а после и Оливера, что смог побороть свою застенчивость и даже показал Киту еще одного домашнего любимца.
На самом деле Когане часто заставлял Лэнса удивленно охать, ведь Кит пропустил столько всего в своей жизни из того, что для самого МакКлейна стало уже привычным. Но все это было прекрасной возможностью порадовать своего соулмейта, чем Лэнс и пользовался.
Может, Кит и кажется на первый взгляд кем-то отстраненным и необщительным, но чтобы развеять неверное представление о себе ему нужно всего лишь привыкнуть к вам, и тогда вы увидите Когане с разных сторон, – это уяснил для себя Лэнс, постепенно подмечая все новые мелочи, связанные с его соулмейтом.
Например, как Кит почти не дышит, заворожено наблюдая за полетом летучего змея; как с энтузиазмом рассказывает все о далеких галактиках и других солнечных системах, пока они с Лэнсом сидят на крыше под куполом звездного неба; как вспыхивает спичкой и злится по любому пустяку, а потом просит прощения, стыдливо пряча лицо; как плачет над грустным моментом в фильме, сочувствуя герою, или над собственными воспоминаниями, рассказывая Лэнсу все до мелочей...
Вернемся к любимцам.
Вы когда-нибудь видели игуану вживую? Когане – нет. Поэтому парень почти сразу же взял свои слова назад о «главной находке – кошке», утыкаясь лицом в стеклянный вольер. Двойняшки даже позабавились над тем, с каким искреннем умилением Кит смотрел на ящерицу, и даже позволили подержать в руках. Кажется, парень уже полюбил ее всей своей душой.
Весь оставшийся день Кит проводит в компании своих брата и сестры, что активно помогают обжиться на новом месте. Дети на перебой таскают своего старшего брата по всему дому и рассказывают обо всем, чем они обычно занимаются, и даже какой у них распорядок дня. Только звучит он слишком запутанно, и Кит даже думает, что это вряд ли можно назвать «распорядком».
Когане в целом всегда много думает, но сегодня особенно. О новой семье, что начинает нравиться все больше; о том, что будет дальше, впереди; каких людей он встретит в этот раз; о другом более холодном климате, по сравнению с прошлым местом; о разделяющих километрах; о Лэнсе...
— А если тебе придется уехать далеко-далеко от меня?
Вопрос звучит неожиданно, его последние слова будто отражаются, повторяясь эхом в голове снова и снова. Кит кривится, глядит на Лэнса и устало заваливается на кровать рядом. Молчание царит всего пару минут, но кажется, таких долгих, что давит на легкие, только сильнее раззадоривая не самые радужные мысли в голове. Со стороны доносится глубокий вздох, и Кит почему-то произносит шепотом, будто боясь нарушить тишину комнаты.
— «Чтобы не произошло, соулмейты всегда найдут друг друга» – Не это ли ты говорил?
— Да, но а если...
Лэнс мнется, устало потирает переносицу, и молчит, будто потерял все мысли.
Кит давно заметил, что МакКлейн подвержен фантомным страхам, которые придумывает сам, и, наверное, давится этими мыслями, что роются в его голове паразитами. Когане видит, и не знает, что делать, теряется. В школах всегда говорят о взаимопомощи и сострадании, но никто не объясняет, как именно это делается, а было бы очень кстати. Кит думает, что это даже намного полезнее, чем знание математических формул и химических реакций.
— Мы живем в мире технологического прогресса. Если я буду далеко, то мы сможем писать друг другу сообщения, снимать видео, говорить по телефону или болтать в видеочате.
— А если наступит апокалипсис?
«Его голова полна мусора», – думает Кит, но улыбается.
Когане заметил почти сразу же, что комната Лэнса всегда менее светлая, чем остальные места в доме. Наверное, из-за того, что в ней одно единственное окно, за которым растет большой и раскидистый дуб, который старше самого здания. Киту нравится часто смотреть в окно, наблюдая за этим деревом, полным жизни, или просто слушать пение птиц, что давно облюбовали себе местечко в густых ветках.
— .... Я отправлю тебе голубку.
Кит злился. Все произошло слишком быстро и спонтанно. И вроде как это было свойственно для подростков вроде Когане, но легче от понимания этого не становилось. Случившееся ощущалось внутри чем-то неправильным, фальшивым и ошибочным.
Обида медленно разрасталась в груди липким комом из горечи и сожалений, давила на легкие, не позволяя нормально дышать, как только Кит думал о той ночи, о Лэнсе. И парень не знал, кого он должен винить в этом: себя или обдолбавшегося МакКлейна, а может и Роло, что наверняка продал (или даже отдал) дурь его соулмейту.
Но в итоге Кит так не пришел ни к чему.
Три дня Когане осваивается в новом доме, конечно, не без помощи своих брата и сестры. Такое внимание к себе почти привычно и напоминает время, когда он жил у Лэнса, ведь там никто и никогда не забывал о его присутствии, особенно малышка Грейси.
На четвертый день Когане обвешивает стены собственной комнаты плакатами, что успели набраться за месяц рядом с барахольщиком-МакКлейном, когда телефон внезапно звенит так, что Кит подпрыгивает на месте. Даже смотреть не нужно, чтобы понять, кто это может быть, поэтому с некоторой долей опаски Кит берет трубку, но, к удивлению, слышит Пидж.
— Ну привет, лягушка-путешественница, как там на новом месте?
— О, Пидж?
— Да, я ведь не смогла прийти в последний день твоего отъезда, вот и решила компенсировать. Мне там птичка нашептала, что у тебя теперь есть брат и сестра?
— Не думаю, что Ханк похож на птичку, но да. Никогда бы не поверил, что мне понравится возиться со своими младшими. За три дня они успели показать мне каждый угол дома, который более или менее может быть интересен.
— Это все магия МакКлейнов, Кит. Я ведь тоже не любила сидеть с братом, но познакомившись с Лэнсом, мое мнение, может быть, слегка изменилось.
— У тебя старший брат.
— Студент! Он все время ноет в трубку и просит забрать его домой. О чем ты говоришь?
— Ты мне не рассказывала об этом.
— А ты и не спрашивал. Кстати, о нытиках. Сколько тысяч раз тебе уже позвонил Лэнс?
Сердце невольно дрогнуло, и Кит замялся, не зная что сказать. Но Пидж хватило даже секунды замешательства, чтобы сделать выводы, иногда Когане поражался ее догадливости.
— Что-то произошло? Кит? Ты в порядке?
— Да, конечно. Я в норме. Эм... Пидж, мне надо... это... я перезвоню!
И, конечно же, Кит так и не перезвонил.
Он и сам не знал, почему было так тяжело просто поговорить и объясниться. Ведь именно это Кэти и посоветовала бы, если бы Когане рассказал все. По-другому быть и не могло. Но парень избегал этого.
Впрочем, как и звонков, что начались практически со следующего дня.
Кит говорил себе, что просто хочет отдохнуть, привыкнуть к новому месту и людям. Но невольно возвращался к мыслям о том, что это всего лишь
отговорки.
А мобильник продолжал настойчиво звенеть каждый день, и,возможно, Кит пропускал не только звонки от Пидж, но и от остальных, включая Лэнса. Только вот не хотел думать об этом, не глядя на кнопку очистки истории звонков каждый раз.
Игра в молчанку продолжалась до тех пор, пока помогая отцу разбирать почту, Кит не наткнулся на голубой конверт.
Цвет бумаги бросался в глаза, был почти ядовитым, ярким до раздражения сетчатки. А вот само письмо было на вид сделано вручную, небрежно склеенное, в местах даже мятое, но по-глупому разрисованное фломастерами, явно одолженными у одной девочки по имени «Грейси», что и сомнения в голове не оставалось, кем мог бы быть отправитель.
«Лэнс точно насыпал чего-то внутрь» - подумал Кит, встряхивая конверт. И стоило только попытаться открыть, как измятая бумага разорвалась, и море блесток посыпалось во все стороны, огромным облаком осаживаясь по всему рабочему кабинету отца.
Кит использовал всю свою силу воли, чтобы не выругаться прямо здесь и сейчас, угрюмо разглядывая блестящие документы.
«Кит,
я искренне сожалею.
Я снова совершил ошибку, и наверное, ты обижен.
Я не буду оправдываться, просто потому что это глупо.
А ты ведь и так знаешь, что я глупый.
Знаешь это с самого начала, но все равно улыбаешься мне.
Смеешься.
Обнимаешь.
И зовешь по имени.
Или делал это раньше. Не так уж и давно.
Ты наверное, заметил, но я положил свою кофту тебе в сумку.
Мне бы хотелось, чтобы ты не чувствовал себя отдаленно от всех нас.
И возможно, даже надел ее.
И не злился на меня.
Но ты можешь это делать, если тебе хочется.
Ты можешь делать все, что тебе хочется.
Наблюдать за звездами, например.
И я буду тоже.
Ночь одинакова в каждом уголке земного шара. Даже если у него нет углов.
Мы будем видеть одно,
И возможно почудится, что расстояние - это не такая уж и важная вещь.
До сих пор не понимаю, зачем пишу все это.
Мог бы давно уже отложить ручку и сунуть лист в учебник,
где он найдется после через неделю или две.
Но продолжаю.
Быть может...
Чтобы просто сказать...
Прости . . . ?»
Гудки тянулись будто всю вечность, издевательски повторяясь, и хотелось просто сдать назад, сбросить вызов и закопать мобильник в кучу одеял, а потом забыть о нем хотя бы на пару дней до новых звонков. Но...
— Да? - Донесся такой родной голос, что внутри все сжалось до боли.
— Лэнс. Почему-то кажется мне, что из нас двоих глупый здесь я...
— Кит?! Ты прочел его? Я звонил тебе, но ты не отвечал, поэтому я подумал, что мог бы отправить письмо, ведь каждая попытка была ужасной. Пидж отправила один из черновиков и...
— Лэнс.
— Боже, мне так стыдно!
— Заткнись и выслушай же меня. Ты прощен.
— Ох...
— И я люблю тебя.
♥♥♥
За окном бесконечным потоком домов маячат улицы, иногда, словно случайным набором выстроенные из самых различных зданий, а иногда наоборот километры построек-близнецов. Мотор школьного автобуса гудит так, что даже заглушает крики детей, и Кит боится, как бы он прямо по дороге не развалился на детали.
Брат и сестра буквально прыгают по салону со своей безумной компанией, а остальные успешно игнорируют устроившуюся суматоху, только иногда поглядывая в сторону, – как бы им не наступили на голову.
Кит готов засунуть голову в рюкзак, лишь бы наконец отдохнуть после тяжелого учебного дня, но его сестра - Оливия думает иначе, и все время дергает старшего брата за рукав по поводу и без. Кит задумывается о том, что младшие - это не так уж и хорошо, как казалось по началу.
Но это не может продолжаться бесконечно, и автобус, скрипя тормозами, останавливается.
Когане требуется около десяти минут, чтобы преодолеть расстояние между остановкой и домом, бросив младших добираться самостоятельно. Кит сразу же направляется в комнату, умудряясь переодеваться на ходу, и небрежно бросает сумку куда-то в одну из куч вещей, где ее тут же засасывает. Парень заваливается на кровать, и распахивает ноутбук, почти сразу же нажимая на кнопку вызова, но вдруг понимает, что он выглядит просто ужасно.
— Может не стараться, красавица ~ — Внезапно доносится голос, и Кит вздрагивает, слишком сильно дернув расческой, возможно, он даже лишился клочка волос.
— Не зазнавайся, Лэнс. Я просто приводил волосы в порядок, как делаю каждый день после школы.
— Ага, рубашку ты тоже по приколу надел.
— Она школьная.
— Нет, будто я не знаю что вам такие по школьному уставу не положено носить. Просто признай, что хотел покрасоваться. Мы давно не виделись.
— Идиот.
— Я тоже тебя люблю, милый. Только давай ты поставишь ноутбук нормально. Нет, я не спорю что каждая часть твоего тела прекрасна, но мне бы хотелось смотреть не только на твой бок.
Кит тяжело вздыхает, и на какое-то время пропадает из кадра совсем, но через пару минут ноутбук оказывается на столе, а парень заваливается в кресло, устало улыбнувшись.
— Ты предпринимаешь попытки макияжа или это... мешки под глазами? - Лэнс придвигается ближе к экрану, будто так сможет рассмотреть получше, и хмурится. - Ты хорошо спишь?
— Где-то шесть из десяти, я полагаю.
— Ты...
— Смотрю на звезды.
Кит по ту сторону экрана улыбается, и Лэнс закатывает глаза и пытается выглядеть серьезно, выражая свое недовольство, но получается не слишком правдиво.
— Я тоже скучаю, но это не повод лишать себя сна, Кит.
— Я высыпаюсь, честно. - Бормочет он, но, кажется, МакКлейн не верит, и даже обиженно дуется, что Кит не может сдержать улыбки. - Как погода на Кубе?
— Солнце и жара. А море совсем не помогает. Скорее бы вернуться обратно. Отец говорит, что в ближайшее время, когда все наконец уладится, мы купим билеты в один конец, и ты глазом моргнуть не успеешь, как я уже буду в Калифорнии, и задушу тебя в объятиях.
— Ловлю тебя на слове, МакКлейн...
♥♥♥
Кит сосредоточенно хмурится, напрягаясь всем телом, и готовится в любой момент совершить смертельный выпад. Тогда все закончится здесь и сейчас.
— Клянусь, Кит, если ты не положишь подушку на место, и сделаешь это, то учись спать с открытыми глазами!
— Я предупреждал тебя, мой дорогой Луиджи, чтобы ты на метр к моему ноутбуку не подходила. Но что же ты сотворила своими дьявольскими ручонками?
— А по-моему, обои с хуйцами тебе очень подходят.
Кит почти скалится и делает рывок. В один момент комната наполняется шумом и криками, а вся мебель испытывает на себе ужас борьбы двух диких, как шакалы, подростков.
На первый взгляд может показаться, что в доме совершается убийство. Но каждый сосед прекрасно знает, что пятнадцатого числа любого месяца в доме Кита начинается марафон игр с Пидж и Ханком, что буквально означает: «Никакого мирного времяпровождения».
— Почему я ничего не могу исправить? Ты что, блять, припаяла эти гребанные обои к моему рабочему столу?
Ухмылочки Пидж, заставляют Когане только сильнее желать расправиться с этим компьютерным гремлином, и парень крепче сжимает подушку в руке.
Кит очень рад, что сейчас здесь нет родителей и, тем более, младших, потому что им с Пидж достаточно пары минут, чтобы превратить дом во что-то невообразимое, доводя мать до ужаса.
В зале переворачивается диван, а любимица-кошка Когане прячется в спасительной кухне, зная, что на сегодняшний день это владения Ханка, ведь только самоубийца захочет попытаться устроить там беспорядок.
К вечеру, когда сил разрушать дом уже более нет, борьба переносится в онлайн режим, с помощью новенькой игры с необычным названием: «Voltron».
— Как дела с Лэнсом? – Как бы невзначай протягивает девушка, когда понимает, что медленно начинает проигрывать.
— Этот козел уже три дня почти не говорит со мной! Пару минуток – и все, он уже занят, и ему пора уходить.
— Может он тебе изменяет? – Наигранно обеспокоенно тянет девушка, довольно подмечая, что ситуация в игре резко меняется в ее пользу.
— Пидж! Лэнс без ума от Кита и все в мире знают об этом. – Почти сразу же добавляет Ханк, с укором посмотрев на Кэти, что невинно хлопает глазками, вот только рога не спрячешь.
[game over]
Пидж прыгает на диване и победно кричит в экран что-то глупое и несуразное, а Когане начинает забивать рот пиццей, боясь представить, какое же желание придумает гремлин в наказание за проигрыш.
Но как только Кэти открывает рот, а Кит уже готов бежать, в проеме сначала появляется огромная собака, а за ней тенью – вторая, и в один миг оба чудища пылесосят всю пиццу, что не успел перехватить удивленный Ханк. А Кит медленно моргает, соображая кто же перед ним слюнявит диван.
Марлоу и Мишель – два бернских зенненхунда.
Лэнс даже не успевает дойти до зала, как только его сбивают с ног, до хруста костей сжимая в объятиях. МакКлейн уже думает, что его пытаются задушить, но Кит все-таки ослабляет хватку, и принимается исцеловывать лицо. А Лэнс смеется, запускает пальцы в волосы Когане и утягивает в глубокий поцелуй, чувствуя, как все наконец становится на свои места.
— Ты подался в самураи? – Первое и самое глупое, что говорит Лэнс, когда они отстраняются друг от друга, и встречает недовольный взгляд серых глаз, не сдерживая усмешки. – Твои волосы. Они супер-длинные.
— Кит устроил бойкот, сказав, что не будет стричься пока не увидит тебя вживую. – Тут же вставляет свое слово Пидж, переглядываясь с Ханком.
— Моя Рапунцель. — Насмешливо протягивает МакКлейн, а Кит хмурится и делает вид, что злится, хотя на самом деле счастлив.
И на следующий день, Лэнс будет инсценировать скорбь по утрате, когда увидит своего соулмейта без привычного хвоста, и устроит похороны состриженным черным локонам.
