***
— А чего мы туда пойдём? — разумно насторожился Иван царевич. Он с подозрением поглядывал на взвивающийся над Кощеевой кружкой пар от чернючего, как сама земля, варева. Благоухал напиток, конечно, знатно, даже вполне приятно, но вот пить этот "кофий" царевич не рискнул, хоть ему и предлагали. Это вон, Кощею можно, его никакая отрава не возьмёт. Даже кашу свою странную, "апсяную" умёл и не поморщился! Нет уж, богатыри подобными гадостями не завтракают. Таким даже скотину кормить боязно, не то что самому есть. И, наверное, потому богатырям в светлы головы и не приходят такие странные и самоубийственные идеи, как всяким колдунам и поганцам. Кощей же удивлённо изогнул бровь. Его праведному возмущению не было предела! Ох уж эти богатыри-тугодумы! Бессмертный отодвинул в сторонку кружку с ароматным заморским питьём и воззрился на царского отпрыска. — В смысле? Ты, что, совсем не слушал, что я тебе говорю? — Слушал, — кивнул царевич. — И не возьму в толк, зачем нам идти незнамо куда, тем более, к древнему божеству по такому пустяку... — Ты точно не Иван-дурак? — прищурился Кощей. — Я ж тебе битый час объясняю, что только у братца моего троюродного есть то, что тебе надо, потому как именно он и никто более временем не располагает и не управляет. Только он сможет помочь в твоём щекотливом дельце. — А ты как же? — удивился Иван. — В смысле? — терпению Кощея подходил конец. — С какого это перепугу я временем должен управлять? Ты, царевич, не потерялся ли, случаем? — Да нет же, — богатырь снова начинал звереть. — У тебя разве их нет?.. — ответом ему послужило вытянувшееся от удивления лицо Бессмертного и Иван поспешил объяснить ход своей мысли: — Ну, ты же тоже, как бы, уже никак не молодой въюнош, а выглядишь даже моложе меня. Вот я и подумал... — Не думай, Вань, не думай. Тебе вредно, — вздохнул Кощей, допил свой кофий и поднялся из-за стола. Скатерть-самобранка вмиг сама свернулась, убирая остатки Кощеевого завтрака. — Ну? Кому сидим? Кого ждём? В путь-дорогу, дражайший мой царевич!***
— Так что, Чисик, вот такие пироги, — закончил Кощей излагать суть проблемы. Они с Иваном уже битый час рассказывали дальнему Кощееву родичу, пресветлому да премудрому Числобогу о сложившейся ситуации и остром нежелании царевича брать в жёны ту, что приглянулась его батюшке-государю. — Нужны молодильные яблочки. Причём позарез и никак иначе. — Как же ты мне дорог, Кощеюшка, со своими похождениями, выдумками, обещаниями да сватовством... — сухонький, гладко выбритый лысеющий мужичок средних лет задумчиво листал лежавшую на столе перед ним книгу и на гостей своих даже не смотрел. Кощей на все его замечания блаженно улыбался да светился достойным подражания дружелюбием, не забывая при этом украдкой поглядывать, что там такого интересного читал Числобог. Иван царевич же в этой компании чувствовал себя тем самым пятым колесом у телеги. Но, тем не менее, ему было до жути интересно воочию увидеть самого Летоисчислителя и испросить у него совета да помощи. Бог же тем временем продолжал задумчиво выговаривать Кощея. — Когда ты забросил свои обязательства перед Чернобогом и с миром почившими душами, подался в препаскуднейшие злодеи, дев прекрасных похищал, козни строил, города сжигал и в матрёшки со зверьём лесным играл, от тебя и то было меньше проблем. И чего тебя внезапно понесло добрые дела творить? — Надоело всё, — пожал плечами Бессмертный. Его беззаботности можно было смело позавидовать. — Разнообразия захотелось. А то вечно злого и плохого меня не то, что бояться, уважать перестают. Вот, авторитет зарабатываем, как могём. Да и я ж не насовсем. Надоест — снова доспехи волшебные надену, возьму посох да на коне огненном миром поеду, души Чернобогу собирать да злодеев по справедливости судить. — Эх, авторитетный ты мой... Всыпать бы тебе ремня, чтоб дурью не маялся, да проучить хорошенько... — Числобог отвлёкся от своей книжицы и, казалось, только сейчас заметил громилу-богатыря. Во всяком случае, физиономию он состроил весьма удивлённую. — А что, Иван царевич, не претит богатырским принципам да царской кровинушке помощи искать у самого злобного супостата, Кощея Бессмертного? Богатырь от неожиданности растерялся и ничего внятного промямлить не смог. Ситуацию тут же принялся спасать Кощей. — Чисик, ну, серьёзно, время поджимает, — гордо выдержал скептический взгляд бога, когда понял, что и кому сказал. — Ладно, не то сморозил... Но ты же меня понял, Чисик? Дело-то очень срочное. Царь-батюшка не молодеет, а совсем наоборот. И с этим надо что-то по-быстрому решать. Ты поможешь нам, или надо, как в старые добрые времена, в собиралки поиграть, а потом всё равно украсть то, что ты в итоге не захочешь отдавать? — Не спеши, а то успеешь! — строго осадил его Числобог. Кощей тут же замолчал. — Иван царевич, ты точно жениться на Василисе Прекрасной не хочешь? Подумай хорошенько. Такая жена не каждому достаётся. Не передумаешь? — Нет-нет-нет, что ты, что ты, светлейший! — Иван так активно замотылял головой, что та, казалось, вот-вот отвалится. — Просто так я бы никогда не стал тебя отвлекать да о помощи просить. — Хорошо, — впервые за всё время беседы Числобог позволил себе улыбнуться. Вот только царевичу эта божья улыбка показалась какой-то слишком хитрой. Никак, всевидящий уже успел заглянуть в будущее и теперь надумал подтолкнуть его к свершению судьбы. — Я дам тебе молодильных яблок. Но только с одним обязательным условием, — голос Числобога в тот же миг стал грозным, страшным и не терпящим пререканий. Иван с перепугу вжался в спинку кресла, но взгляд от божества отвести не посмел. — Кого бы царь не выбрал тебе в жёны после Василисы, хоть безродную крестьянку, хоть заморскую паву, да хоть козу на привязи с луга, ты обязан будешь беспрекословно выполнить волю отца и прожить со своей супругой душа в душу, в любви да согласии до скончания лет. Вздумаешь хитрить, выкручиваться или, чего доброго, отказаться — тотчас же прокляну и в ту же минуту оборву весь ваш род, зачеркну ваши лета, от мала до велика. Уразумел? — перепуганный богатырь тут же кивнул в знак согласия. — А ты, — Числобог обернулся к Кощею. — Не смей вмешиваться или перечить царёвой воле! Не то зашвырну в самое тёмное из Чернобоговых подземелий да на цепь, как пса кусачего посажу и ключ от темницы выброшу. Понял меня? — Да что ты так шумишь, Чисик? — от весёлой беззаботности Кощея не осталось ни следа. — Понял я тебя. Да и что мне за дело до других царских невесток? Я только Василисушку сосватать обещал. Больше ничего общего со сватовством не хочу иметь. — Вот и славно, вот и молодцы. На том и порешили. Числобог, как и обещал, одарил Ивана царевича молодильными яблочками да спровадил их с Кощеем восвояси.***
— Согласная я, — радостно пролепетала красивейшая из дев, Василиса Прекрасная, на предложение царя-батюшки руки и сердца, зарделась благородным румянцем и опустила очи долу. Такому, вмиг помолодевшему на добрых пол века государю, знатному витязю и удалому красавцу грех было отказывать. — Я ж говорю, хоть и дура дурой, но хитрая, как лисица, — шепнул украдкой Ивану Кощей. Царевич хотел, было, ответить, да царь-батюшка не дал. — Что ж, Ванюша, сынок, благодарствую тебе, — государь низко поклонился. — Воротил ты отцу былую молодость, силу да мощь, от наречённой своей отказался, только бы мне угодить. Не могу я тебя без награды оставить за службу твою неоценимую. Гляжу, ты не только яблочки чудодейственные привез. Дева подле тебя пригожая, лицом хороша. Да и ладите вы, как я вижу. Посему повелеваю свадебку вам сыграть, в аккурат с нами в один день. Как зовут-то тебя, дочка? Иван огляделся, плохо понимая, о ком говорит отец. Окромя писаря, стражи, братьев с невестками да Кощея по правую руку от него больше в светлице никого не было. Сердце богатыря ухнуло в пятки. Он так и стоял, раззинув рот и не в состоянии что-либо сказать. Кощей тоже заинтересованно завертел головой, да только никакой девицы так и не высмотрел. А потом они с царевичем встретилтсь взглядами... — Ити ж твою налево, — выдохнул чуть слышно Бессмертный, когда понимание происходящего дошло и до него. Надо было срочно выкручиваться из сложившейся малоприятной ситуации. — А... А я не могу без батюшкиного благословения под венец пойти! — ошарашенно выпалил он, уже продумывая пути к побегу. Ох, если бы не угроза Числобога!.. — Ничего, тебя я благословляю, так что можешь смело идти под венец и не бояться разгневить родителя, — царь по-отечески улыбнулся. Кощею стало дурно. Он уже успел засомневаться, а действительно ли он бессмертный, когда государь повторил вопрос: — Так как же звать-величать тебя, красна девица? — Кощ... Ко... Катерина я, — обречённо вздохнул Кощей. Всё же страх перед Числобоговым проклятьем оказался сильнее его нежелания становиться "женой" бедняги Ивана царевича.