Fifty days with Severus Snape

Ты сплетаешь кружевом слова, А я не знаю, как с тобой молчать. Скошена на поле запашистая трава, Снова что ли в детство убежать?

Снегг вел Гарри незнакомым коридором. Даже на карте Мародёров его не значилось. Тёмные своды потолка впереди вырисовались чуть более четко, когда сбоку вдруг появилось маленькое окошко. Прямо в стене. Выдолбленное явно человеческими руками. Гарри удивился. — Профессор, здесь кто-то жил? И наблюдал за… — Считайте это запасным или, может, аварийным выходом, — сказал Снегг, шагая быстро и вовсе не замечая усталости или боли, которая, по субъективным ощущениям Гарри, должна была быть сильной. — Этот коридор велел проложить Дамблдор. — Вот как? — Поттер в очередной раз огляделся и посветил палочкой. — Он знал, что рано или поздно им воспользуются? — Он знал гораздо больше, чем кто-либо в нашем мире, Поттер, — Северус наконец остановился. — Палочку можно? Гарри отдал волшебную палочку её законному владельцу и изумился тому, насколько стало легче дышать. Снегг держал её привычно и орудовал весьма ловко — взмахи легкие и непринужденные, без намёка на неудобство. Гарри досадовал только на то, что его личная палочка сгинула в небытие так глупо — Беллатриса на него налетела в самый неподходящий момент, — он выронил её. Снегг, тем временем, уже открыл заклинанием проход. Гарри проморгался от света, льющегося будто от невидимой лампы, вкрученной где-то над головой. Ночь наступила слишком быстро и диск луны (пока ещё не такой круглой, которая больше походит на тонкую искусно впеченную желтую оладушку), прятался за тучами, сгрудившимися над замком. Вскоре они вышли к холму, где росла Гремучая Ива. Тропинка, петляющая среди валунов и ведущая к мосту, стала скользкой от ночной влаги и безмерного количества дождей в это лето. Гарри сделал догадку, что они могут идти сейчас только в одно место — на Черное озеро. Однако, когда Снегг направился прямиком к спящему безмятежным сном дереву, которое Гарри недолюбливал ещё со времён второго курса, стало отчего-то страшновато. — Профессор? — Будьте тише воды, ниже травы, Поттер, — обернувшись, улыбнулся ему Северус. — Меня она не тронет, а вот вас… — Но зачем нам Гремучая Ива? — Вы вообще когда-нибудь задумывались, зачем она растет здесь? — Ну, Римус мне рассказывал, что её посадили Сириус и мой отец, чтобы под деревом оборудовать убежище для него, точнее для того зверя, что вырывается из него каждое полнолуние. — Я тоже слышал эту байку, — усмехнулся зельевар. — А на самом деле? — Я не в курсе, профессор, — пожал плечами Поттер, поправляя дурацкие очки. — Вы же расскажете? — Постараюсь снизойти до этого. Ива не шелохнулась, даже когда мужчина приблизился почти вплотную. Гарри остановился в нескольких метрах и завороженно наблюдал. Снегг протянул руку и погладил кору. И опять у Гарри в горле что-то зашевелилось. Дёрнуло его изнутри, и он вспомнил как Северус Снегг также «гладил» стены в том подземелье неподалёку от могилы Реддла. Ветки согнулись и, будто приветствуя профессора, зашуршали. Самой кроной. Снегг что-то сказал дереву и потом убрал руку. Ещё через минуту обернулся к Гарри: — Два шага, Поттер. Гарри исполнил. Ива начала вести себя более неспокойно. Теперь её крона ходила ходуном, но ветки пока ещё не намеревались свернуть ему шею. Гарри осторожно продвинулся чуть дальше. Он не сводил глаз со Снегга. — Стойте, — махнул рукой тот, как только расстояние стало критическим. — Это дерево посадил лично я. И вовсе не для того, чтоб обеспечивать укрытие другу вашего папочки, Поттер. Это на пятом курсе им стало казаться, что меня можно подвешивать за трусы на деревья и издеваться. Ива стала моим первым защитником. И моя лаборатория наконец-то была в надежных «ветках». — Ваша лаборатория? — Гарри в удивлении открыл рот. — Корешок выбросили старшекурсники за ненадобностью, — продолжал свой неспешный рассказ Снегг, видя, что Поттер не двигается с места и дерево не предпринимает попыток его покалечить. — А я взялся за него с самого первого урока травологии. И растил вплоть до выпуска. Это был мой «проект», если хотите. Дважды эту иву пытались срубить. Первый — твой крёстный, разозлившись на меня за то, что я помешал ему обгадить дерево, а второй — твой отец, когда поссорился с Лили… — А Ива чем помешала? — Гарри нахмурился. — Жаль, что ответа на этот вопрос мы уже не узнаем, — Снегг развел руками. — Она пострадала, весьма и весьма серьезно, после второго раза. Гарри слушал всё это и ему казалось, что он разговаривает не со Снеггом, которого все шесть лет в Хогвартсе боялся и не понимал, а с обычным человеком. С хорошим знакомым. С таким же, как Сириус или… Римус… или даже Дамблдор. Хотя, ни один из людей, пришедших в голову Гарри, не мог бы посоперничать с Северусом в умении складывать такие предложения и так умело выстраивать конструкционную логическую цепочку. — Лили помогала мне выходить её, — закончил Северус, чуть косясь на сторону, не желая показывать своего какого-то странного лирически-ностальгического настроения. — Правда после очередного выпада Джеймса, мы окончательно разошлись… с ней… во мнениях… Гарри не стал ничего переспрашивать — он видел, что Снегг и так переборол себя. Профессор снова дотронулся до ствола дерева и затем бегло коснулся кончиком палочки определённой ветки, проговорив заклинание. Дерево затихло. Словно и не оживало никогда. — Путь свободен. — Да? Гарри чуть повеселел, но встретившись с суровым взглядом черных глаз, подавил улыбку. Спускаться в Хижину было не так и просто. Это стало понятно ещё когда они с Роном (и затем уже с Гермионой) впервые столкнулись с гневом дерева — кому-то не хотелось демонстрировать проход всем и каждому. Теперь Гарри узнал, что эта ива — талисман Северуса Снегга. — Я здесь давно не был, — словно оправдываясь за разруху и темноту, сказал Снегг. — Преподавание и опыты совмещать не слишком-то легко, Поттер. — И какие же опыты вы здесь проводили? — Разные, — Снегг прошелся от одной стены до другой. — Смешивал редкие зелья, практиковался в применении новых заклинаний, изобретал устройства для… перемещения предметов и прочего… — Да вы почти что доктор Франкенштейн! — воскликнул юноша, восхищённо смотря на мужчину и сильно его смущая. — Почему вы так редко выносите свои творения в люди? Кстати, записи в «Расширенном курсе зельеварения» вы тоже делали тут? — Да, какие-то пометки делал тут, — Северус остановился возле пыльного и развалившегося стола. Последний раз на его поверхность был повален Сириус Блэк, когда Римус ловил Петтигрю. — Эта столешница многое помнит. Смотрите… Гарри подошел к Северусу и принялся разглядывать то, что тот пытался показать. Парень отметил, что его желание быть в непосредственной близости только усиливается и словно тянет за собой. — Вот тут я впервые применил Сектумпсемпру, — два больших сколотых угла и несколько продольных «шрамов», глубиной, наверное, в целый палец, украшали деревянную поверхность. — Потом я осознал всю его мощность, когда использовал вместо неодушевлённого предмета одушевленный… — Что? — Гарри опять застыл с каменным выражением на лице. — Не волнуйтесь, Поттер, — хмыкнул Северус. — Сам поранил — сам и лечил. Сову вашего отца. — Сову отца? — Да, — кивнул Снегг. — Она залетела и пыталась отомстить мне за Блэка, который получил от меня палкой по уху, когда поднял свою ногу над ивой. — Но Римус мне говорил, что сова моего отца осталась без крыла после пожара… — Ну, теперь вы знаете правду. — Профессор, — обратился к мужчине Гарри. — Зачем мы всё же здесь? — Нужно кое-что забрать. — Что? — Много вопросов, — сказал Снегг. Это словосочетание вообще стало любимым, похоже, в отношении Гарри. — Вы так рвались узнать что-то о крестражах Лорда, что я не смог удержаться от соблазна… — От какого соблазна? — во рту у Гарри резко пересохло. — Показать вам свой неудавшийся. — Ваш неудавшийся? — Поттер приложил ладонь ко лбу и вытер пот. Ладонь мгновенно стала липкой. — А разве такие бывают? То есть, как это… получается, что можно хранить даже неудавшиеся крестражи? А у Волан-де-Морта всё получилось с первого раза? Все сразу? — Нет, конечно. Снегг достал небольшую коробочку. Открыв её, он заслонил рукой лежащий предмет и посмотрел на Гарри внимательно: — Предупреждаю, что бы вы не увидели сейчас, я прошу помнить, о том, что это было давно и я тогда плохо соображал, что делаю. Никто и не догадывался, на что стоит пойти волшебнику, решившемуся создать крестраж. Ясно? — Да, — коротко кивнул Гарри. Снегг убрал ладонь. Внутри лежало ожерелье. — Откуда? — сразу спросил Гарри, узнавая его. Именно это ожерелье его матери подарила бабушка на семнадцатый день рождения. Именно оно стало предметом, хранившим память о ней, о Лили. — Это ожерелье должно быть в Гринготтс. В моём хранилище. — Осмелюсь заявить, что я его украл, — тише обычного сказал Снегг. — Можете меня ещё больше возненавидеть, Поттер. — Зачем? — Гарри разочарованно следил за тем, как перебирает в руках Снегг блестящие шарики из алмазной крошки. — Почему именно ожерелье моей матери вы захотели превратить в крестраж? — А вы подумайте хорошенько. — Думали, что таким образом сможете навсегда оставить часть своей души с ней? — не заставил себя долго ждать Гарри. — Именно, — вздохнув, ответил Северус. — После нашей последней ссоры, почти перед самым выпускным, я отчаялся и искал любые возможности… я не хотел… я лишь потом понял, что натворил, когда Лили во время очередной тренировки едва не умерла от моего безболезненного «левикорпуса». — Дамблдор писал своему брату об этом. Он знал? И позволил? — Он хотел провести эксперимент. Я соврал ему, что это ожерелье моей матери… которая, к тому моменту, была уже мертва. — Ну и сволочь же ты, Снегг! — выкрикнул Гарри, сжимая кулаки. — Есть такое, — не стал отрицать Северус. — И чем же… всё закончилось? — с паузами между словами спросил Гарри. — Что было потом? — Дамблдор велел мне забыть об этом. Навсегда. Лили спасли. Ожерелье, отряд авроров, специализирующихся на темных артефактах, якобы, обезвредил. Но Дамблдор приказал мне спрятать его и держать только у себя. — Якобы? — переспросил Гарри, смотря на предмет. — До того, как вы убили Василиска в Тайной комнате мечом Гриффиндора, никто не знал о том, как можно вообще расправиться с крестражем. — Стоп, — Гарри мотнул головой. — Что? — Что? — Снегг не вполне его понял. — Вы… — Вы сказали что-то про меч Гриффиндора? — Сказал, — Северус прикусил губу. — Зря. — Нет, не зря, — Гарри прошелся по тесной каморке, где дышать было весьма трудно. — Значит, вы считаете, что раз мечом я зарубил Василиска, то он может помочь уничтожить и крестражи Волан-де-Морта? — Я не знаю. — А почему тогда это ожерелье никто не уничтожил? — Я не позволю, — сразу перебил его Снегг. — Это последнее, что у меня есть… и здесь хранится не только часть моей души, но и её… — Часть души моей матери? — Да, — зельевар сложил ожерелье обратно и крепко закрыл крышку. — Именно так. Мне удавалось спасать вам жизнь благодаря этому ожерелью. Между прочим, не единожды. — Но ведь вы сказали, что это неудавшийся крестраж? — не мог понять Гарри, расхаживая по Хижине, как по своему дому. — Профессор, можно ли прояснить? — Я не убивал Лили, — сглотнул Снегг. — Для создания настоящего крестража нужно убить. — Да, конечно, — подхватил юноша. — Помню. Мы с профессором Слизнортом много говорили на эту тему. — И до чего же вы договорились? — с явным презрением выдавил Снегг. — Поттер, я вам достаточно тайн раскрыл за последние несколько минут. Ваша очередь. — Но если крестраж не удался, то каким образом в нем живут сразу две души? И ваша, и моей матери? — продолжал сыпать вопросами Гарри. — Почему тогда Волан-де-Морт использует другую технику? Почему он до сих пор не знает, что именно лежит в основе крестражей? — Поттер, вам действительно это всё так надо? — сморщился от очередного спазма в висках Северус. — Ещё как, — кивнул с готовностью Гарри Поттер. — Мы же собрались уничтожить Волан-де-Морта, а значит, нужно знать как можно больше о частях его души… — Именно за этим Волан-де-Морт выяснял имя человека, способного дать ему информацию, — напомнил Снегг. — И он доберется до меня. Уже скоро. Сейчас он пытается всё сделать сам. С Беллой. — Почему он не узнал раньше? — Его заинтересовали наши… отношения, — кашлянул зельевар. — Если вы понимаете, о чем я… — А это ему зачем? — Гарри хлопал своими серо-зелеными глазами. — Он хочет… заняться сводничеством? — Мне плевать на него, — отрезал Снегг. — Поттер, я хотел бы тебе сказать, что после разговора с Люпином у меня появилось кое-какое опасение… И оно мне не нравится. — Какое опасение? — Не прикидывайся, — Снегг подошёл к молодому человеку. — Ты понял. — Профессор, — увиливать Гарри никогда не умел, как и врать. — Вам не стоит думать об этом. Не сейчас. Главное, держаться вместе и устоять при нападении… — К черту эти оды героизму, который никого не спасет, Поттер! — злой Снегг выглядел ничуть не хуже спокойного. И возбуждал в разы быстрее. — Чем дольше ты будешь играть на моих нервах, тем хуже все может стать! — Профессор… Снегг не дал договорить. Он с силой прижал парня к ближайшей стене и поцеловал. Жестко. Прикусывая губы и не позволяя даже вдохнуть, не то что вырваться. — Что… вы… делаете? — задыхаясь и ужасаясь раскованности мужчины, просипел Гарри через минуту. Снегг расстегивал его рубашку, вытаскивая из джинсов. — Профессор? — Заткнись, — Северус рванул одежду и сбросил одну её часть на пол. Занялся джинсами. Гарри стоял, все шире открывая рот. — Ты сам хотел. — Но вы же… Снегг вновь припал к губам Гарри. Теперь мягче. Поттер осмелился поднять руки и положил их на широкие мужские плечи. Ощущая, как Северус всё настойчивее и ритмичнее толкается языком в его рот, он застонал, не выдерживая собственного возбуждения. — Нам… же… никто… — Не, — отозвался Снегг, продолжая руками блуждать по оголенной груди Гарри, а губами прикасаться к шее. — Северус… Снегг поднял глаза на Гарри. Он впервые так прямо смотрел на него. Не пытался запугать или смутить. Впрочем, второе всё равно случилось. Гарри сделал жалкую попытку отвести взгляд. — Что я тебе говорил! — рыкнул Северус. — Не смей закрывать глаза! — Прости, — пискнул Поттер. — Мерлин бы тебя побрал. Снегг опять потянулся за поцелуем и одновременно сдернул джинсы с бёдер парня.