Конец войне

Тони ввалился на кухню около часа ночи. На подоконнике сидел блистательный и тщательно вылизывал лапу. У Баки рука болит. Ты собираешься что-нибудь делать? — Ебучий случай! Ты не материшься? — ехидно оскалился Тони. — У Баки. Болит. Рука. — Да знаю я, не слепой. Ну так помоги, ты же можешь, — Кот оставил конечность в покое и посмотрел на Тони. — Да я-то могу. А вот Барнс, боюсь, к руке меня не подпустит… А я думаю, очень даже подпустит, — Кот беззвучно спрыгнул на пол и подошел к Тони вплотную. — И как прикажешь это провернуть? — тот присел на корточки и принялся чесать великолепного за ухом. Кот улегся, бесцеремонно подставляя бок, и энергично заурчал. Звук напоминал тарахтение дизельного двигателя подержанного внедорожника. Не боись, чебурашка хуева! Все тип-топ будет! — Аллилуйя, он вернулся! — Тони картинно рухнул на колени и поднял руки к потолку. Ах ты, падла галстучная! Ну поязви, поязви мне ещё! Никакого, мать их, уважения. Стараешься тут, из шкуры, блядь, практически выпрыгиваешь, а они, суки мозгоклюйные… — Бо-о-оже! Кто еще мозгоклюйный… Хорош нудеть, к руке ближе давай. * * * Баки дернулся и открыл глаза. На груди топтался Кот. — Ты мне рёбра сейчас переломаешь, слезай давай, — Баки задрал подбородок повыше — пушистая туша лезла прямо в рот — и закинул руки за голову. Скотина даже не шевельнулась… И при этом была подозрительно молчалива. — Чего вдруг тишина? — Баки злорадно ухмыльнулся. — Никак язык проглотил? Животное укоризненно вздохнуло и закатило глаза. Жду, блядь, когда ты проникнешься уникальностью момента, имбецил недоношенный. — И что же такое неповторимое происходит? — Баки резко повернулся на бок, и когда Кот бухнулся на кровать, сел на колени, издав победное «попался», и запустил обе пятерни в шерсть нагло разлёгшейся живности. О, Один! Ну точно, инфантильный идиот у меня хозяин! Не отвлекайся, чеши, давай. Вот тут лопаточку поскреби посильнее. Да-а-ах… И плечико левое… ага… ага. Бочок теперь… нет, повыше… Да-а-а… — Ты мне, тварюга, зубы не заговаривай, — Баки резко перестал начесывать бесподобного. — Что, блядь, за момент. Опять какую-нибудь фигню устроил? Кот поднял голову и засверлил Баки возмущенным взглядом. А чё это сразу фигню? Это меня, между прочим, охренеть как оскорбляет! Ты, выхухоль беспонтовая, мне по гроб жизни обязан теперь будешь. Я, блядь, все свои выдающиеся ораторские способности подключил. Многочасовые переговоры в экстремальных, можно сказать, условиях вел. Нашёл такие аргументы, против которых оппоненту и пикнуть нечего было. — Не понял? О чём… с кем ты так напряженно дискутировал? О тебе, паскуда членистоногая! Со Старком о твоей ужасной левой руке! Которая на ладан, блядь, уже дышит! Баки немного похлопал ресницами. — В смысле? В прямом. Она у тебя, нахер, отвалится скоро! Ты ж ей, едрёна кавалерия, делать уже совсем ничего не можешь! А по ночам зубами скрипишь да стонешь от боли — спать не даешь! Старк помочь грозился. Завтра в мастерской ждать тебя будет. И вот только попробуй сейчас хоть что-нибудь против сказать. — За-е-бись… Надеюсь, это ты восторг свой так выражаешь? Баки неловко пожал плечами. — А может… Ну неудобно же… — обреченно застрадал он. Нахуй иди, Барнс! Не «ну» и не «может»… А про удобство даже не заикайся! Сил уже нет смотреть, как ты тут загибаешься, олень, блядь, мокроухий! Завтра. Утро. Мастерская. Всё, свободен! * * * Тони волновался… Вскочил ни свет ни заря и кинулся в душ. Блядь, как на свидание собираюсь, подумал гений и продолжил тщательно выбривать щеку, пристально глядя на неё в зеркало через подвешенное увеличительное стекло. Во сколько именно явится Баки они с Котом не обсуждали, поэтому Тони решил прийти пораньше. В восемь ноль две он уже нажимал кнопку лифта. В глубине подъехавшей кабины нервно переминался с ноги на ногу сосредоточенный Барнс. Тони шагнул внутрь и встал боком в ярде от него. — Утра… Ты ко мне? — он очень постарался придать голосу приятную глубину и абсолютную безмятежность. — Здравствуй. Я, да… в мастерскую, — похвастаться тем же Баки, увы, не удалось — голос предательски съехал вверх. Он немного покашлял. Оба помолчали… Тони вдруг начали здорово мешать собственные руки. Он шумно сглотнул, посжимал-поразжимал кулаки, хотел засунуть их в карманы, но вспомнил, что это не сильно вежливо, и в итоге сцепил в замок, заведя за спину. Стало чуть спокойнее. Поездка никак не заканчивалась… Баки, краем глаза следивший за телодвижениями Тони, внутренне улыбнулся. Не он один тут нервничал. Полегчало. А лифт всё никак не причаливал… Тони поклялся, что непременно допросит с пристрастием ДЖАРВИСа по поводу его нелегального притормаживания. После неприлично затянувшейся паузы заговорили, естественно, оба. — Ты смо… — Будем ра… Замолчали, само собой, тоже. — Давай, — выпалил Тони. — Я хотел спросить, ты сможешь что-нибудь сделать с рукой? — от нервов у Баки начал зудеть лоб. Позволить себе почесаться на глазах у Тони он никак не мог. — Думаю, да, — ответил тот. — Смотреть надо. Я вот и хотел уточнить, с проекцией работать будем или в руке покопаться дашь? Лифт наконец затормозил, весёленько позвенел и раскрыл двери. Оба незаметно выдохнули. Тони стартанул первым. Баки поскрёб лоб и двинул следом. — Не знаю, может, с проекции начнем? — О’кей, как скажешь. В мастерской Дубина бросился к Баки. Тони, как всегда, обозвал это предательством и направился к верстаку. — Привет, красавица! Я тоже соскучился, — заворковал Баки, а Тони вспомнил, как услышал подобное в первый раз. Он тогда сцепился с Барнсом, пытаясь доказать, что Дубина таки юноша, но не преуспел. И теперь Баки считал её дамой, Тони — мужиком, а Роджерс занудно настаивал, что требуется уточнить данные параметры непосредственно у бота. Сам Дубина ничего определённого по этому поводу сообщить, к сожалению, не смог (ла). Нужное, блядь, подчеркнуть… Вопрос так и остался открытым. — Проходи, вставай сюда, руки в стороны. Баки быстро оторвался от Дубинки и встал, как велено. — ДЖАРВИС, сканируй. — Да, мистер Старк, — как-то слегка виновато ответил тот, и Тони ещё сильнее заподозревал его в причастности к замедлению движения лифта. Непременно нужно будет попытать… Он сел к мониторам и принялся просматривать появляющиеся на экране очертания тела Баки. — Готово, сэр. — Отлично, голограмму… Вокруг Баки закружились голубые детали, сливаясь в его точную копию. — Ух ты! — восхитился он. Тони польщённо улыбнулся, но быстро взял себя в руки и открыл рот, готовясь выдать что-нибудь эдакое. Но Баки казался таким… милым, и с таким восторгом смотрел на него, что язык не повернулся. Тони вообще постоянно хотелось делать для него что-нибудь хорошее, но блядский характер не мог с этим смириться. Он требовал коварства, насмешек и тренировок в остроумии. Иногда получалось сдерживаться, иногда нет. — Всё, садись. Дальше работаем с проекцией. Баки садиться не стал, а отправился в угол, к томившейся в ожидании Дубинке. — Так, что тут у нас… — Тони подошёл к светящейся фигуре и быстро задвигал руками. Баки, поглаживающий бота по лапе, тайком им любовался. Тони моментально забыл об окружающем мире, и Баки увидел гениального инженера за работой. Баки очень понравилось это зрелище. Тони разговаривал то сам с собой, то с ДЖАРВИСом, при этом широко жестикулировал и скакал по комнате как заведённый, носясь от мониторов к проекции и обратно. Прошло довольно много времени… Баки уже давно отошёл от погрузившейся в зарядную дрёму Дубинки, походил сначала по периметру мастерской — поизучал стены и полки, потом по диагонали — столы и тумбы, потом посидел в кресле, закинув ноги на столик. Было скучно. — Всё ясно. Баки дёрнулся — голос Тони раздался слишком неожиданно. — Ну что, по-моему всё отлично. Заменить руку не смогу, прости… Приделали, суки, намертво… Но механизм достойный, сам бы лучше не сделал, — покачал головой Тони. Лучики морщин побежали к вискам. Взгляд потеплел. Баки решил, что в эти глаза мог бы смотреть… долго… вечно? У Тони вообще были очень говорящие, очень умные и очень… родные глаза. Баки тихонько вздохнул. — Детали заменим без проблем. Если захочешь, поверх металла могу материал, похожий на кожу нанести. Кто не знает, от живой руки не отличит. Но только если захочешь… — Я да… я хочу. Баки и мечтать о таком не мог. — Ладненько, — Тони вместе с креслом придвинулся к мониторам. — Ты мне в принципе больше не нужен. Дней через пять будет готово. Только мне придётся ближе подойти, снять её нельзя — прямо на тебе делать буду. Переживёшь? Баки бросило в жар. И, конечно, не от того, что рядом будет посторонний — чужим он его давно не считал. Это будет Тони… и он будет близко… Баки сразу запредвкушал, быстро покивал и пошел к выходу. — Спасибо, Тони, большое! — Не за что пока… Как только Баки скрылся за дверью, Тони позволил себе расслабиться и безвольно опустился грудью на стол. — Так я не понял, ДЖАРВИС, что там за херня с лифтом? * * * Ну чё, завалил тебя Старк? Баки закашлялся и побагровел. Вернувшись к себе, он застал несравненного лежащим в кровати на всех трёх подушках одновременно. — А почему это он — меня? Так это же ты у нас, блядь, сеньорита в беде, — Кот тяжело вздохнул. Мы тут с ДЖАРВИСом подумали и решили — пора уже вас — троих упёртых жопошников — всерьез за яйца брать. Ждать, пока вы перестанете ебать друг другу мозги и начнете… — Заткнись, блядь, зараза! Просто замолкни. Сам замолкни, ложноножка вуалехвостая! Мы и так с вашими вздохами и реверансами на самотёк всё пустили. А ведь могли бы уже, дегенераты хуевы, ебстись месяца полтора как. В счастье, блядь, любви и довольстве. Баки упал на кровать и спрятал лицо в ладонях. Это невозможно было слушать. Хотя и было чистой правдой. * * * Тони по уши погрузился в новую задачу. Хотелось сделать руку максимально функциональной, удобной и безопасной. Параллельно он продолжил ломать голову над проблемой нейтрализации кода активации Солдата. А Баки стал ходить в мастерскую каждое утро. Теперь ведь появился отличный повод. Наблюдение за Тони оказалось чрезвычайно волнительным. Когда тот был счастлив, то транслировал радость во все стороны, словно электромагнитные волны. И всё вокруг оживало. Он был невыносимо привлекателен — все эти сверкающие улыбки и плавная хищная грация. А Тони каждое утро с нетерпением ждал Баки, отмечая про себя, насколько хорошо тому удавалось изображать мебель — его присутствие, в плане работы, совсем не напрягало. Ну, кроме, может быть, слабенького такого, крохотного сексуального напряжения. * * * На третий день Баки осмелел и вечером отправился в мастерскую во второй раз. Где и застал Тони за возней с Дубинкой. Которая держала огнетушитель. На Тони были ботинки с репульсорами, перчатки от брони и шлем. — Дубина, я сейчас поднимусь, зависну и попробую. А ты бди давай. Так, легко и непринужденно… Привет, Барнс! Куда… нет, Дубина… огнетушитель оставь! — Тони быстро опустился на пол. Но Дубина, видимо, был настроен решительно. Он отъехал подальше, поставил огнетушитель, повозился с рычагом переключателя, снова подхватил его и решительно двинул в сторону Баки. — Нет, Дубина, он не горит и поджигать его никто не собирается. Вот только попробуй! Как обещал, подарю самому захудалому Канадскому колледжу. Дубина слегка притормозил, будто испугавшись, а потом еще быстрее покатил к Баки, заранее нажимая на ручку. На этот раз пеной оказалось покрыто не только тело объекта нападения, но и довольно большая часть мастерской вместе со столами, мониторами и верстаком. — Всё, блядь, хватит… Собирайся. ДЖАРВИС, готовь джет, мы в Канаду! — снимая броню заорал Тони. — Прошу прощения, сэр, но сейчас там поистине устрашающее, чудовищное стихийное бедствие — тайфун «Эсм… — Когда закончится? — Не могу знать, хозяин, прогноз отрицательный, — холодно доложил ДЖАРВИС. — Но ведь моим самолетам не страшен какой-то там ветер? — Затрудняюсь ответить, мистер Старк. — ДЖАРВИС! — Технически, да, хотя в моих протоколах отсутствует команда давать подобные заключения, — сдаваясь, проскрипел ИскИн. Баки почти хохотал. После признания Кота о заговоре он понимал, что все это — часть плана, а бедной девочке пришлось героически принять огонь на себя. — Тони, оставь… Ничего страшного, я пойду. Дубинка, выше нос, — и Баки отправился к себе. Тони грустно проводил его взглядом и подцепил с полки предусмотрительно убранную повыше чашку с жизнерадостными нарисованными конями и остывшим кофе… Сил, чтобы держаться в стороне от то и дело шныряющих вокруг суперсолдат, оставалось все меньше. Тянуло к обоим страшно. Дубина, притаившийся на заряднике, что-то затараторил. — Нет, Дубина, Баки не горел. Хотя я и не против такого вида в конце напряженного рабочего дня. Давай что ли Роджерса сюда заманим. И тоже потушим, — предложил он совершенно несчастным голосом. Потом нашел сухое кресло, тяжело упал в него, чуть-чуть постучался затылком о спинку и тихо заскулил… … А прекрасные белоснежные лошади продолжали всё также беззаботно скакать по сверкающему фарфоровому боку… * * * Стив рисовал. В последнее время он стал делать это намного чаще. Тони занимался рукой, Баки отдалился, с миссиями тоже не везло… Злодеи перевелись, что ли? И Стив тосковал в одиночестве. Рисуя обнажённых друзей… Детали получались всё лучше и лучше. Его уже почти не бросало в краску в процессе вырисовывания… всякого. Пол-одиннадцатого. Достаточно на сегодня, подумал он, глянув на часы. Закрыл альбом, положил на тумбочку и отправился в ванную. Мытье много времени не заняло, и минут через пятнадцать свежий розовый Стив лежал под аккуратно расправленным одеялом с книгой в руке и готовился припасть к очередному жизнеописанию очередного бывшего президента США. — Стиви, ты не спишь? Можно к тебе? — раздался из-за двери голос Баки. Стив заметался. Спал он в одних трусах и теперь лихорадочно обдумывал — надеть ещё что-нибудь или… Прозвучал тихий стук. — Стиви… — Да… нет… в смысле, не сплю, Бак… заходи! Стив отважился на страшное… и одеваться не стал. Решительно поднялся и, не раздумывая, распахнул дверь. Баки замер… И постарался не опускать взгляд ниже… Стивовой переносицы. Было непросто. Ярды обнажённой золотистой кожи в полумраке спальни, пахнувшей Стивом… Пахнувшей мёдом и осенней прозрачной свежестью. Стиви пах антоновкой, неожиданно понял Баки. Поздней. Янтарно-желтой с кирпичным бочком. Все здравые и приличные мысли вмиг покинули несчастную голову бывшего зловещего ассасина. Осталась только жажда. Блядь! Не поднять сейчас руку и не прикоснуться стоило громадных усилий. — Ну заходи, чего застыл? Плохая, плохая идея — переться так поздно, отчаянно мелькнула единственная цензурная мысль. — Я? Нет, не застыл. Я иду, — и Баки прошёл в комнату. Отходя подальше от двери и от Стива. Получилось — поближе к разобранной кровати с отпечатком головы на подушке. Так себе, прямо скажем, получилось… — Я про руку хотел рассказать, — Баки резко отвернулся от постели и уткнулся взглядом в аппетитные ягодицы Стива, прикрытые клочком тонкой ткани. Стив затормозил повозиться с дверным замком. У Баки перехватило дыхание, и начал подавать признаки жизни член. — Да вот, заедает постоянно, — пожаловался расстроенный Стив. — Надо завтра починить. Отвертку у Тони спросить и починить наконец. Баки судорожно начал искать взглядом, чем бы прикрыться. На тумбе лежал альбом… — Я гляну, ладно, — произнес он и схватил его, не дожидаясь ответа. — Нет! — разворачиваясь, прохрипел Стив. Отказа Баки не ожидал, и пальцы разжались… Альбом упал и открылся точно посередине. На полу лежали двое — Тони и Баки. Один на правом листе, другой на левом. Крупно и… без ничего. Член Баки был крайне удивлен и страшно рад такому повороту событий и осмелел окончательно. Баки не мог поднять голову и взглянуть на Стива; и не мог продолжать смотреть на изумительный рисунок голого Тони. Выход отсутствовал… Стив бросился в ванную. — Мне что-то нехорошо, Бак, — послышалось задушенное из-за захлопнутой в панике двери. — Съел что-нибудь, наверное. Или… Баки отмер. — Да, Стиви, ладно, я пойду. Не болей. Может лекарство… — Нет, не надо, я сам. Спасибо. — Ага, ну я пошёл, спокойной ночи. — Спокойной, Бак. В персональной спальне на двадцать седьмом этаже удовлетворенно вздохнуло великолепное Асгардское животное. * * * На следующий день в районе обеда Стив сидел в спальне и тщательно вырисовывал свою правую ступню. — Прошу прощения, Капитан. — Да, ДЖАРВИС? Стив поднял к потолку взгляд, рассердился на себя за это, но так как смотреть все равно было некуда, там его и оставил. — Прошу прощения, что прерываю, но я чувствую себя напряженным и растерянным от беспокойства за хозяина… — С Тони что-то случилось? — Стив вскочил и положил альбом. — Мистер Старк работает над усовершенствованием руки сержанта Барнса и, как всегда в процессе, забывает о собственном здоровье, — жалостно продолжил ИскИн. — Сэр все силы отдаёт заботе о своих драгоценных друзьях, невзирая на самочувствие. И это происходит всегда, постоянно и… как бы тяжёл и горек ни был… — ДЖАРВИС, мне спуститься в мастерскую?  — Нет, Капитан, благодарю, — тут же перестал тосковать ИскИн. — Думаю, телефонного разговора будет достаточно. Стив вздохнул и достал из кармана мобильный. — Да, Роджерс, слушаю… — Тони, здравствуй. Я хотел с тобой поговорить… — Кэп, покороче. Я страшно занят!  — Тони, ты не спишь и не ешь уже нескольк… — Отвали, Роджерс! Некогда… — Тони, я сейчас спущусь и у нас состоится серьезный разговор, — решил весомо надавить Стив низким командным голосом. — Да не вопрос, Капитан! В любое время… — хохотнул Тони и отключился. — Хозяин такой самоотверженный, — снова раздался страдальческий голос ДЖАРВИСа. — Всё о других печётся, всё о других… — Я понял, ДЖАРВИС, понял… Уже иду. Через минуту. Стив завернул в ванную и пристально посмотрел на себя в зеркало. Волосы лежали идеально, брился он недавно, зубы чистил после обеда — двадцать минут назад. Стив поднял руку и понюхал подмышку — отлично, душ принимал после пробежки. Майка и джинсы чистые, носки и трусы — как положено — свежие. Можно идти. — Э-э-э, ДЖАРВИС, давай договоримся… * * * Стив зашёл в мастерскую немного нервничая. А потом увидел Тони… Сейчас, на пятый день заточения, тот обзавёлся землистым цветом лица, неряшливой щетиной и характерным взглядом умирающей от чахотки героини Ремарка. — О, Кэп, не обманул и правда явился! — заметил он, сияя маниакальной улыбкой и сверкая слегка безумным взглядом воспаленных глаз. Стив даже не стал ничего уточнять. — ДЖАРВИС… — торжественно произнёс он. Мониторы тут же погасли, а следом потухли и все голограммы. — Вы охуели? ДЖАРВИС, что за… Роджерс! — Тони задохнулся от возмущения. — Я тебе, блядь, запрещаю использовать против меня мои же изобретения! — Ты идёшь спать, Тони Старк, немедленно, — сурово произнес Стив и шагнул ближе, потому что тот как-то неловко покачнулся. — Да вот ещё! Мне осталось… — начал было Тони, а потом осел на пол. — Капитан! — предупредил заботливый ДЖАРВИС. — Держу… держу… — Стив прижал Тони к груди и застыл. — У него жар, ДЖАРВИС! — С хозяином бывает… от переутомления… Его бы сейчас поспать уложить. Как-нибудь. — Я отнесу… Стив поднял Тони на руки и быстро пошел к выходу.  — Дубина, — раздался голос ДЖАРВИСа, и бот рванул к дверям, распахивая их перед Стивом. Голова Тони лежала у него на плече, и он не мог решить, продолжать ему переживать или можно чуть-чуть порадоваться этой нежданной близости. — Хорошо пахнешь, Кэп, — подал голос очнувшийся, но не окончательно пришедший в себя гений. — Спасибо. О тебе, прости, того же сказать не могу… — Ха, это да… это может… Ты что, на руках меня несешь, Кэп? У меня еще работы… — завозился Тони. — Мы почти пришли. Сейчас отдохнешь, а завтра будешь как новенький и доделаешь всю свою работу. — А я Баки руку мастерю… и код… почти уже, ага… — смирился тот и прижался к Стиву сильнее. — Я знаю. Ты молодец, Тони, просто умница. — Я — да, я умный… Я гений вообще-то. А ты… очень… да… эх, со мной-то понятно все… и… а вот скажи, Капитан, как ты ко мне относишься? На самом деле… — Боже, Тони! Прекрасно я к тебе отношусь. Прекрасно… Ты умный, забавный и… красивый… и добр… не, не сильно добр… — Капитан, прошу меня простить, но хозяин уснул. Теперь не разбудишь, пока не выспится. — Да? — Стив растерялся. — Отлично… да, мы как раз пришли. У Тони в спальне он был в первый раз. На стене висел большой плакат с ним — Капитаном Америка. Он казался довольно старым, но все измятые уголки Тони аккуратно разгладил и приклеил скотчем. А лицо было слегка потёртым, как-будто его много раз трогали… гладили? пальцем. Стиву стало неловко, как будто он заглянул куда не следовало. Секрет чужой подсмотрел. Он осторожно положил Тони поверх покрывала, стянул с него кроссовки, укрыл пушистым пледом и ушёл. * * * На следующий день к вечеру явилась пронырливая Романофф с облезлым портфелем под мышкой, и Тони наконец-то всё понял.