Красота Чудовища

As the world without a glance Of the ocean`s fair expanse Such a world would be If no love would flow in thee (c) Nightwish, Beauty And The Beast Долгие, бесконечные дни, временами бессонные ночи. И тоска. Тоска сжимала грудь, накатывала неожиданно, порой на балу, в присутствии гостей, но была так... невыносима. - Белль, к нам сегодня приедут гости. Гости из соседнего королевства, - голос отца пробудил принцессу от задумчивости. Белль обернулась. Она стояла на балконе, разглядывая вечерний пейзаж, а в дверях топтался отец. Морис испытывал сильную тревогу за дочь - побывав несколько месяцев в замке Темного, та изменилась. Когда Белль трагическим тоном сообщили о том, что ее жених Гастон пропал неизвестно куда и до сих пор не вернулся, девушка даже не изменилась в лице. И только недавно Морису удалось выяснить, что ее терзает... и теперь он не находил себе покоя. Пытался отвлечь Белль от тягостных мыслей, как мог, и порой это было так бестактно и назойливо, что принцесса убегала к себе в спальню и запирала дверь. И ладно бы еще плакала - но ни разу с того времени, как дочь вернулась из Темного Замка (а тому уже года два), король не видел ни слезинки в ее глазах. - А я обязательно должна присутствовать? Когда гости будут? - Сегодня вечером. И ты должна вместе со мной их принять, - категоричным тоном заявил Морис. - Хоть отвлечешься. Отец постоянно повторял эту фразу, и Белль стиснула зубы, подавляя внезапное раздражение, кивнула головой. Да, она поприсутствует с гостями. Обязательно. Какая разница, кто это и зачем приехал... В подземелье было темно, хоть глаз выколи, где-то поблизости скреблась крыса, а узник безуспешно пытался уснуть. Кучка гнилой соломы вместо постели одиноко белела в углу, в то время как длинные пальцы с черными ногтями, больше похожими на звериные когти, бесцельно водили по прутьям темницы. Пленник вспоминал прошлое, раздумывал о том, долго ли продлится его ожидание в этом омерзительном узилище. Ключ к разгадке он подарил, нужные черты характера воспитал, чего же еще ждет его бывшая ученица, почему не осуществляет свою долгожданную месть? Мысли об ученице плавно перетекли в мысль о том, как эта мерзавка попыталась лишить его силы давно... или недавно... да и не важно, будь это тысячу лет тому назад, ничего не изменилось бы. Впрочем, за это она заплатит... если уже не платит. И хватит уже размышлять на эту тему, и так несладко. Крыса продолжала скрестись, и узник перевел взгляд на пол, улавливая движение. Затем быстро, не раздумывая, ударил каблуком. Крыса, угодившая в процессе своего бега прямо под неумолимый удар, успела только пискнуть. Пленник оскалился в темноте, приподнимая верхнюю губу. Может, попробовать эту крысу вместо той дряни, которую ему давали на ужин и которую он так и не съел?.. Белль едва прислушивалась к разговорам присутствующих. Она машинально ела то, что перед ней стояло, и пила чай. Гости - принц Джеймс и его беременная жена Белоснежка - обсуждали какие-то важные дела, а Белль тем временем меланхолично разглядывала стоявшую перед ней белую чашечку. Почти как та... только щербинки не хватает. Вздрогнув, принцесса попыталась отогнать воспоминание, но то упорно возвращалось - видение белой надколотой чашки в руках... - ...Румпельштильцхена, - ворвался голос принца Джеймса в уши Белль. - А он возьми и потребуй у Эллы ее первенца. Тогда мы хитрую штуку придумали - посадить его в темницу, чтобы спасти ребенка Золушки. Теперь Белль была вся внимание. Она подалась вперед, стараясь, между тем, выглядеть спокойной. А Джеймс между тем рассказал о том, как они с Томасом, супругом Эллы, разработали план, используя подаренное некоей феей перо. То лишило Румпельштильцхена волшебной силы, как только злобное чудовище подписало договор, и уже месяц как Румпельштильцхен сидит в темнице. Морис покосился на бледное лицо дочери, которому та ухитрилась придать совершенно невозмутимое выражение. - Так и поделом этому злодею, - облегченно завел король, - а как там с Королевой... то есть уже не Королевой, а с колдуньей Реджиной дела обстоят? Джеймс хмуро отвечал, что с тех самых пор, как Реджина явилась на его свадьбу с Белоснежкой и разразилась какими-то невнятными угрозами, от нее ни слуху ни духу. Должно быть, обдумывает какой-то коварный план. Белль больше не слушала, а сосредоточенно раздумывала. Мысленно она удивлялась себе, тому, как изменилась - раньше все ее чувства и эмоции были бы на виду. А теперь... и кто догадается, что у нее на уме? Но нет, вдруг опомнилась девушка, и думать об этом не смей! Нельзя. Нет. Но... но как она может?!.. Едва гости уехали, как Морис осторожно заговорил с дочерью о Темном маге. Белль отвечала вяло и односложно - похоже, эта тема уже не так сильно интересовала ее. Или, по крайней мере, интересовала под другим углом зрения. Убедив себя в этом и немного успокоившись насчет Белль, король отпустил дочь в ее спальню. Едва оказавшись у себя, принцесса упала на кровать и прижала холодные пальцы к вискам. Ее всю трясло. Узник подземелья сидел у земляной стены и выводил на ней кривым загнутым ногтем имя. Невидимое имя. Имя той, которая сейчас далеко, ни о чем не ведает... наверное, уже счастлива. Румпельштильцхен нервно засмеялся своим безумным смешком. Ну разумеется, дорогуша, она счастлива, не страдать же ей, что рассталась с монстром?! Это был всего лишь порыв. Глупая наивная девочка, поверившая в свою дурацкую мечту. Сейчас-то уже, наверное, она и забыла весь этот кошмар, замуж вышла... Ах да, у нее жених ведь розой стал. И куда я подевал эту розу, стал припоминать Темный, бессмысленно глядя в стену. Кажется, выбросил вместе с вазой. Туда ей и дорога, девочка ведь говорила, что не любит своего жениха, так и убиваться не будет. Туда и дорога, туда и дорога... и хватит уже об этом!! Белль никогда не рассказывала отцу, что ее постоянно посещают воспоминания. Она была до того утомлена его озабоченными расспросами, что кратко объяснила, что Чудовище было к ней добрым, и она к нему привязалась. Привязалась! Не скажешь же "я люблю его, люблю и не могу забыть". И чем веселее балы устраивались при дворе, тем грустнее было думать о том, как одинокий Румпельштильцхен сидит в пыльном Темном Замке и без конца ворочает колесо прялки, превращая солому в чистое золото. И все чаще Белль задавалась вопросом: зачем она ушла, почему не попыталась еще раз пробить его упрямство? Наверное, он решил, что у нее была кратковременная блажь, потуги на необычное чувство. А теперь... теперь тоска навалилась на принцессу с новой силой, хоть плачь. И повод есть. Но нет, плакать она не будет, она лучше примет... решение. Да, решение. Белль встала с кровати с сухими, блестящими глазами, подошла к шкафчику, где хранилась ее одежда, и стала рыться в нем в поисках того, что раньше надевала на охоту. Ох, как ворчал отец в свое время насчет того, что охота не женское занятие! Мимолетно улыбнувшись этому воспоминанию, Белль продолжала энергично рыться в своих вещах, пока не обнаружила то, что ей было нужно. Несколько часов спустя по дороге ехал всадник, на котором был черный плащ с накинутым на голову капюшоном. Благодаря помощи одного из слуг, втайне влюбленного в принцессу, Белль сумела тайком выскользнуть из отцовского замка. Она знала, что отец ни за что не отпустит ее одну, куда бы то ни было, а уж в соседнее королевство он и вовсе бы ее не пустил, догадавшись, зачем дочь туда едет. Между тем, Белль больше не могла ждать, сердце подсказывало ей, что она должна предпринять еще одну попытку. Сейчас... сейчас у нее больше шансов на успех, девушка была уверена в этом. И ничего, что ей придется ехать всю ночь без роздыху. А в спальне Белль осталась записка, гласившая: "Дорогой отец! Не тревожься обо мне, я поехала туда, где сейчас должна быть. Не посылай за мной никого - я вернусь, только когда сочту нужным. Прости меня. Твоя любящая Белль". Было далеко за полночь, когда принцу Джеймсу доложили о прибытии нежданной гостьи. Весьма удивленный таким визитом, да еще и посреди ночи, Джеймс вышел к молча стоявшей в указанной ей комнате девушке, и та сбросила капюшон и присела в реверансе. - Принцесса? - вырвалось у супруга мирно спавшей на тот момент Белоснежки, и он с легким поклоном шагнул к гостье, ожидая, что девушка подаст руку для поцелуя. Однако она лишь робко попыталась улыбнуться. - Ваше Высочество... я понимаю, что вы изумлены... но поверьте, я здесь с очень важной просьбой. - Но... ваши слуги, сопровождающие?.. - принц был склонен думать, что Белль ограбили, но она честно ответила: - Я убежала, потому что отец не отпустил бы меня добровольно. Понимаете... я должна быть тут... я должна увидеться с вашим пленником... с Румпельштильцхеном. Вы ведь позволите? Принц пристально посмотрел на нее, взволнованно ждущую ответа, и ему вспомнился не такой давний диалог: "Ты... любил кого-то?" - "Это был луч света в бесконечной тьме..." Вот он, этот луч света, выходит. Джеймсу вдруг стало не по себе. - - Мы никого не пускаем к Темному, принцесса. Он опасен... что бы ни двигало вами, помните, кто он такой, сколько зла он натворил! Вы же слышали историю про Эллу и ее ребенка, которую мы рассказали? Взгляд Белль был полон мольбы и боли. - Я знаю о Румпельштильцхене больше, чем кто-либо другой. Позвольте мне поговорить с ним. Прошу вас! Вы... вы же меня понимаете. О да, Джеймс прекрасно понимал ее, но... Румпельштильцхен и эта юная, прекрасная девушка? Невероятно! - Хорошо, - помолчав, произнес он. - Стражники проводят вас в подземелье. Держа в руке факел, Белль в сопровождении стражников спустилась в темницу Румпельштильцхена. Более отвратительного подземелья она не могла себе представить, и, глядя на приближающиеся по мере ее продвижения вперед прутья темницы, девушка почувствовала стеснение в груди. Тихо... как тихо... Она обернулась к стражникам, шепнула, что хочет остаться одна, и те удалились. Белль медленно подошла к самым прутьям, пытаясь развеять тьму жалким светом единственного факела. И в ту же секунду чьи-то цепкие пальцы вцепились в ее запястье... принцесса испуганно вскрикнула. Факел в другой ее руке покачнулся, осветив знакомые черты. - Белль... Белль?! - в этом возгласе было столько радости, изумления и в то же время недоверия и... растерянности. - Я, - слезы навернулись на глаза принцессы, дыхание перехватывало. - Я... сейчас факел поставлю и... мы поговорим. Румпельштильцхен выпустил ее руку и отпрянул назад, в спасительный мрак, где нельзя было угадать выражение его лица. Белль же вставила факел в держатель на стене и вернулась, протянула руки через прутья темницы, и ее Чудовище взяло их в свои ладони, так бережно и нежно, что слезы снова потекли, Белль не могла их сдержать. - Зачем... зачем ты приехала? Ты могла быть счастлива... я тебя освободил, отпустил домой... - Мне не нужна свобода, - сквозь слезы отвечала девушка на этот хриплый отчаянный шепот. - Я хочу быть рядом с тобой. Когда я узнала... что ты в темнице, я решила приехать сюда. Принц Джеймс позволил мне повидаться с тобой. - А потом ты уедешь? - Румпельштильцхен крепче стиснул ее пальцы. Зачем она снова будит в нем эту боль, эту надежду? - Нет, - твердо ответила Белль, вытирая слезы. - И я не позволю отцу увезти меня силой. Я уговорю принца и Белоснежку, чтобы они оставили меня в замке. Прекрасный Принц, как называла его Белоснежка, мерил шагами спальню. - Нет, мы не можем позволить ей остаться здесь! Как ты не понимаешь, ведь отец Белль наверняка потребует, чтобы мы выдали ему дочь! - Но мы же не держим ее силой, пусть сам приедет и поговорит с ней, он наверняка знает, что принцесса у нас, - Белоснежка припомнила свой разговор с Белль – только что девушка чистосердечно рассказала все той, кому сочла возможным довериться. Впрочем, кто бы не доверился Белоснежке, едва взглянув на ее доброе лицо?.. Джеймс остановился и вздохнул. - Не по душе мне все это. - Пойми, - супруга подошла к нему и ласково коснулась его щеки, - Белль рассказала мне, что когда-то от ее поцелуя Румпельштильцхен чуть было не стал простым человеком. Значит, это был… - Поцелуй истинной любви? – медленно проговорил принц. Белоснежка кивнула. - Разве можно стоять на пути у истинной любви, какой бы она ни была? А вдруг Белль все-таки удастся снова его поцеловать? Тогда он станет обычным человеком, и его можно будет выпустить из темницы. Мысль об этом принесла молодой женщине облегчение – втайне ее мучила необходимость держать в таком кошмарном месте даже злого колдуна вроде Румпельштильцхена. Конечно, он заслуживал плохого обращения, ведь столько людей пострадало по его вине. Но… Белоснежка посмотрела мужу в глаза. - Если приедут гонцы от короля Мориса, ответим, что Белль не соглашается отправляться домой, и всего-то. Но, скорее всего, он приедет сам. Как думаешь? Джеймс неопределенно пожал плечами и, наконец, ответил: - Ладно. До поры до времени Белль разрешается жить в замке на правах почетной гостьи. Румпельштильцхен был склонен считать случившееся ночью сном – он все-таки умудрился заснуть в кои-то веки после того, как оказался здесь – но появление Белль развеяло всякие сомнения. Она и в самом деле здесь! - Доброе утро, - в одной руке принцесса держала что-то накрытое сверху полотенцем. – А я тебе поесть принесла. - Ты опоздала, - внезапно усмехнулся Темный, - мне уже… приносил стражник. Белль проследила за его взглядом и увидела стоявшую на полу у прутьев плошку. Поставив свою ношу, девушка подошла и наклонилась над плошкой – и спустя секунду отпрянула, судорожно сглатывая, зажав рукой рот. Она едва не вскрикнула. - Силы небесные… да это же сплошная тухлятина! Там… там шевелились черви, я видела! - Добрый принц всегда обеспечивает меня свежим мясом, - с невыразимым сарказмом ответил Румпельштильцхен. – Видимо, слухи о том, что Темный любит червячков и пиявок, показались ему не преувеличенными. Белль закусила губу. - Я унесу эту дрянь под плащом и выброшу ее. Я не позволю никому так… обращаться с тобой. Она вернулась к своей миске и протянула ее через прутья, Румпельштильцхен принял свой завтрак и приподнял полотенце. - Ого… целый пирог, да еще такой большой! Что скажет принц о твоем самоуправстве? - Не вижу повода для шуток, - девушка еле сдерживалась. – Так нельзя. Что ты ему сделал? - Долгая история, Белль… но можешь поверить, червяками я его не кормил. Белль невольно улыбнулась, глядя на то, как принесенное ею исчезает на глазах. Уж она-то доподлинно знала, что ест Темный маг. - Я гляжу, сегодня факелы на обеих стенах, - сказала она спустя несколько минут. - Это потому, что утро, - Румпельштильцхен протянул ей обратно пустую миску вместе с полотенцем. – Ночью факелы гасят… чтобы мне ничто не мешало спать. Превосходная забота! - А на чем ты спишь? - На пуховой перине, не видишь? – Румпельштильцхен ткнул пальцем назад, в сторону кучки соломы. - Раньше… ты бы сделал из нее золото, - принцесса грустно улыбнулась и сжала пальцами один из прутьев, подойдя поближе. – Знаешь… они говорили мне, чтобы я тебе не доверяла. И не посещала слишком часто. - Как же они тебя пустили? – темные руки с длинными ногтями коснулись белых пальчиков Белль. Белль склонила голову набок, встретилась взглядом с его карими глазами. - Я всегда добьюсь своего, ты же знаешь, - отозвалась она, хотя на языке вертелись слова: «Потому что я сказала им, что люблю тебя». На следующий день Белль утром не пришла. День тянулся своим нескончаемым чередом, но принцессы не было видно. Румпельштильцхен метался из угла в угол, то и дело подходил к прутьям, временами ему мерещились легкие шажки Белль, и тогда от волнения и радости колотилось сердце, но тут же приходило разочарование - девушка не появлялась. Не иначе как ее снова пытались уговорить уехать и, когда Белль не послушалась, насильно отправили домой. Или... она вдруг передумала и ушла сама? При мысли об этом узник с силой вонзил ногти в ладони, и по покрытой золотой крошкой коже побежали темные струйки крови. К вечеру, когда обессилевший от муки ожидания Румпельштильцхен сидел на соломе, ему послышалось, что кто-то подходит к темнице. Почуяв присутствие Белль, Темный ринулся к прутьям с поспешностью, которую сейчас, хоть на какое-то время, не боялся показать. При слабом свете факелов лицо Белль казалось мертвенно бледным. В руках у нее снова была миска, под плащом что-то топорщилось. - Что тебя задержало? - Румпельштильцхен осторожно коснулся плеча девушки, погладил его. Белль склонила голову вбок и прижалась щекой к его кисти на мгновение. - Отец приезжал, чтобы увезти меня домой, и весь день уговаривал вернуться, - голос ее прозвучал устало и безо всяких эмоций. - Плакал. Говорил, что ты меня погубишь... что ты чудовище. Румпельштильцхен убрал руку. - А разве я и в самом деле не безобразное старое чудовище? - его голос, напротив, был таким напряженным... как и он сам. Белль покачала головой и нашла в себе силы улыбнуться. - Вовсе нет. Знаешь... каким бы ужасным не казалось тебе твое отражение, я вижу в тебе... красоту. Красоту Чудовища. На это совершенно нечего было сказать. Да и не хотелось, не хватало сил говорить на эту тему. Румпельштильцхен просто забрал миску у принцессы и молча сел обратно на соломенную подстилку. Белль тем временем достала что-то из-под плаща. - Я книжку принесла. Очень интересная, там много разных историй и легенд. - У нас что же, планируются чтения вслух? - промямлил Темный с набитым ртом. - Тебе же скучно, да и мне давно хотелось почитать кому-нибудь эту книжку, - отозвалась Белль и уселась на пол, сняв с себя плащ и положив его вместо подстилки. - Не забудь сказать страже, чтобы скамью тебе сюда принесли, милая Белль, - Румпельштильцхен отодвинул миску. Девушка серьезно посмотрела на него и тихо поинтересовалась: - Ты бы очень огорчился, если бы я не пришла? "Да, потому что я люблю тебя", - эти слова вертелись у пленника в голове, но вместо них он с ухмылкой выдал: - Разумеется. Тогда бы мне снова пришлось есть тухлятину. "Я прихожу каждый день, и принц даже велел страже принести для меня скамеечку и зажигать больше факелов, когда я вышиваю или читаю книжку для Румпельштильцхена. Жаль, что я не могу поить его чаем из надколотой чашки, которую он хранил в мое отсутствие как реликвию – Румпельштильцхен сам сказал мне об этом. А я припоминала, как смотрела на его прялку, как протирала коллекцию его трофеев и мне попалась лампа Аладдина, а потом Золотое Руно. Сказала ему, что теперь я, пожалуй, верю в летающего барашка, и он улыбнулся. Неожиданной, теплой улыбкой. Румпельштильцхен рассказал мне, что его сын ушел, потому что не мог любить его таким… какой он есть. Больше он не желал говорить об этом, а я не настаивала. Я спрашивала его, зачем ему нужен был ребенок Золушки. В ответ были ухмылки и шуточки, как обычно, а мне припомнилось, как люди говорили: "Чудовище забирает детей, сдирает с них кожу и ест на завтрак". Смеюсь при одной мысли об этих глупостях, мне ли не знать, что ест Чудовище, и как я могу поверить, что он сдирает кожу с детей, когда он всегда был так добр ко мне? Будь он таким жестоким, как говорят, я бы почувствовала это на себе. Я задыхаюсь от нежности, когда мы приближаемся друг к другу, и наши пальцы соприкасаются вместе. Как бы мне хотелось его обнять… и поклясться, что я больше никогда, никогда его не оставлю… что бы ни случилось. Я знаю, что я нужна ему, хоть он и пытается умерить свою радость, ведь он все еще боится… чего-то. Но настанет день, когда поцелуй истинной любви разрушит остатки зла. И тогда уже ничто нас не разлучит…" - Интересно, сколько времени это будет продолжаться? – хмуро размышлял вслух Прекрасный Принц. Белоснежка, стоявшая у раскрытой двери, ведущей на балкон, обернулась. Ее фигура заметно округлилась, было очевидно, что в скором времени ожидается пополнение в семействе. - Белль говорила, что осталось уже совеем недолго. Она в этом уверена. Он любит ее. - Что-то мне подсказывает, что Румпельштильцхен скорее прогонит свою истинную любовь, чем согласится отказаться от своего могущества, - пожал плечами принц. - А на что ему могущество, если он сидит в темнице? – Белоснежка подошла к мужу и взяла его руки в свои. - И то правда, - поразмыслив, согласился тот. - Я все думаю о том, что сказала Реджина тогда, - молодая женщина тревожно смотрела на принца, и он попытался успокоить ее: - Она скажет все, что угодно, лишь бы отравить нашу жизнь. Забудь о ее словах! - А вдруг это серьезно? У меня нехорошие предчувствия, - упорствовала Белоснежка. – Послушай… давай поговорим с ним. Он умеет видеть будущее… быть может, что-нибудь скажет нам? - Нет-нет, - сердито возразил принц Джеймс, - мы допустили к нему только Белль, и то лишь потому, что ей он вреда не причинит. Но для нас он по-прежнему опасен. Ты ждешь ребенка и… - Именно поэтому мы и должны поговорить с Румпельштильцхеном! – воскликнула Белоснежка, выпустив его руки. – Ты можешь обеспечить безопасность нашего малыша? Можешь предсказать, что его ожидает, если Реджина осуществит свою месть? А Румпельштильцхен знает!.. Принц тяжело помолчал. - Ладно, - наконец, сказал он. – Сходим к нему завтра днем. Но ненадолго. Они не знали, что и у Реджины есть вопрос к Румпельштильцхену… "Все это продолжается слишком долго. Она продолжает верить в меня… продолжает приходить. Сначала я думал, что этот порыв рано или поздно пройдет, и ее все-таки уговорят уехать. Но Белль упорствует… чего она хочет, чего добивается? Неужели она и в самом деле любит меня так, как Белоснежка любит своего принца? Или… это все еще героизм, сочетание жалости и сочувствия и желания совершить подвиг? Сначала ведь так все и получилось… но у Белль было два года, чтобы подумать, опомниться. А что будет после Проклятья? У нас отнимут все, что нам дорого, и я согласился с этим, потому что у меня ничего не было тогда… Белль ушла. Но теперь…" Белль пришла пораньше, с корзинкой свежей соломы. - Доброе утро! – приветствовала она пленника, с мрачным видом стоявшего у прутьев темницы. – Что ты такой сердитый? Я принесла свежей соломы, раз уж тебе приходится на ней спать. Или мне нужно было принести еще и прялку? Румпельштильцхен вздохнул. И начал без предисловия: - Белль, неужели ты собираешься всю жизнь провести, присматривая за мной тут? - Что такое? – улыбка сползла с лица девушки, она отложила корзинку в сторону и подошла поближе. – Ты… опять хочешь меня прогнать? Но все же было так хорошо! - Я не хочу тебя прогнать, - отозвался он. – Но… - Что "но"? Ты что-то недоговариваешь. Румпельштильцхен молчал, разглядывая пол, в котором, признаться, ничего интересного не было. А у Белль начали закипать слезы на глазах. - Только не говори мне, что я должна уйти, что мне надо выйти замуж за какого-нибудь принца вроде Джеймса и быть счастливой… без тебя. Я этого не хочу! - Белль, как бы ты ни верила в меня, я чудовище, - Румпельштильцхен не смел поднять на нее взгляд, но знал, что она плачет. – Я рад, что ты здесь, что ты все это время была со мной. Но… - Что "но"? – Слезы градом полились по щекам принцессы, и она прислонилась к прутьям, почувствовав внезапную слабость в ногах. – Дело же не в этом. Все это только отговорки. Ты никогда не бываешь со мной искренним, ты все еще боишься! Ну, почему ты все время боишься?! Темный маг шагнул к ней, почти машинально коснулся ее щек, вытирая слезы. Он едва сдерживался сам, чтобы не заплакать от внезапно нахлынувшей нежности. Его лицо теперь было совсем близко к печальному личику Белль. - Я не боюсь, но… рассказать тебе всего не могу. Белль подняла глаза, встретившись с его тоскливым взором, и ее губы раскрылись для поцелуя. Почти не соображая, что он делает, Румпельштильцхен коснулся их своими… и тут же отпрянул. Еще несколько шагов назад – и он в темноте, во мраке, где она не увидит его лица, не увидит его боли. - А, так вот почему ты приехала ко мне – рассчитывала, что мы опять поцелуемся, и злые чары все-таки исчезнут! Думаешь, что поцелуй решит все неприятности? Наоборот, он их только прибавит! И тебе лучше знать наверняка, что я никогда не решусь расстаться со своей властью, она мне еще пригодится в будущем! Заливаясь слезами, Белль повернулась и побежала прочь. У выхода из подземелья она повернулась и, давясь слезами, проговорила чуть слышно: - Я просто думала, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя. …Белль выбежала из замка и побрела, куда глаза глядят. Что теперь делать, что? Уехать домой? Недавно отец опять побывал в замке, просил принцессу вернуться, но снова уехал ни с чем. А что дома? Опять унылые дни и бессонные ночи?.. Слезы на щеках Белль высохли, она бездумно шла вперед, не чувствуя ничего, кроме боли и тоски, не думая ни о чем. Опомнилась девушка только на берегу какой-то речушки. Белль огляделась, глубоко вздохнула, приходя в себя. Итак, Румпельштильцхен категорически не желает избавляться от злых чар. Ее приезд был напрасным. Напрасным? Белль покопалась в своей душе и с удивлением обнаружила, что от этого ее любовь только возросла. Быть рядом с ним… поддерживать… "Даже если придется всю жизнь провести в подземелье". Она закуталась в свой плащ, глядя на мирное течение реки, и подумала, что надо бы вернуться. Ведь корзинка с соломой осталась снаружи, да и кое-что другое не мешало бы принести. Сзади раздался какой-то шорох, но Белль не обернулась. Она была во власти своих мыслей, и слабая улыбка раздвинула ее губы. "Я вернусь. Я никогда бы тебя не бросила добровольно…" Внезапная боль оглушила девушку, и на какое-то время мир перестал для нее существовать. После ухода Белль Румпельштильцхена навестили сначала принц с Белоснежкой, затем… кто бы мог подумать, Реджина! Она все никак не могла довершить свое Проклятье и нуждалась в совете, который он ей охотно предоставил. Румпельштильцхен знал, что когда-нибудь дитя Белоснежки разрушит Проклятье, и тогда ему понадобится его волшебная сила. И в том, новом мире, куда их перенесет месть Реджины, он разыщет Бея. Реджина… упрямая, гордая марионетка. Его монстр, которого он сам, лично подтолкнул к бездне. Она сделает все, что нужно… а затем этот мир исчезнет. Однако оставалось одно "но". Белль. Возможно, стоило попытаться хотя бы частично объяснить ей все? Придя к такому решению, Темный маг с нетерпением ожидал возвращения девушки, чтобы поговорить с ней. Что она вернется, он даже не сомневался. Но день прошел, и уже близился к вечеру, а Белль еще не появлялась. Разозлилась и решила уехать домой? Несмотря на все доводы рассудка, мысль об этом была так же мучительна, как и прежде. Ночь была бессонной впервые за долгое время. Задремал пленник лишь под утро и, проснувшись, обнаружил, что так и сидел на полу, прислонившись к прутьям. Первым делом ему бросилась в глаза вчерашняя корзинка с соломой, но Белль не было. День тянулся, и это ожидание стало превращаться в какую-то изощренную пытку. …Румпельштильцхен напрягся, услышав шаги, но то была не Белль. Кто-то другой… Белоснежка? Зачем? Она несла с собой черный плащ Белль, доброе лицо было грустным, глаза Белоснежка старательно прятала. Она подошла, толчком остановилась поблизости. С усилием заговорила: - Я… сама решила сообщить тебе об этом. Вчера Белль исчезла. Мы искали ее… нашли только под утро. В реке, - Белоснежка еле выдавливала из себя слова. – Она… утопилась. Пальцы Румпельштильцхена с такой силой стиснули прутья, что едва не раздавили их. Он ничего не понимал, отказывался понимать. Этого не может быть, это неправда. - Мы немедленно оповестили короля Мориса, и он приехал в замок… - Тело, - прошептал Румпельштильцхен, перебив ее. – Покажите мне ее тело. - Морис увез его с собой, чтобы с королевскими почестями похоронить Белль в родной земле. Белоснежка протянула Румпельштильцхену черный плащ, и тот судорожным жестом схватил его, прижал к груди. - Это ты… довел ее до этого. Ты чудовище, Румпельштильцхен, - с глубокой грустью произнесла молодая женщина, но ответа не последовало. Она слышала лишь тяжелое дыхание и видела, как поблескивают темные глаза в полумраке темницы. Чувствуя, что больше не может оставаться здесь, Белоснежка повернулась и пошла прочь. И уже поднимаясь по лестнице наверх, она услышала такой дикий звериный вопль, что в ужасе зажала уши обеими ладонями… Бывшая Королева, а ныне лишь злая колдунья Реджина с удовлетворенной улыбкой рассматривала свое отражение в зеркале. Ценную фигуру в своей шахматной игре она заполучила! И кто бы мог подумать, что эта маленькая идиотка так дорога Румпельштильцхену. Конечно, стоило некоторых трудов придать трупу какой-то попавшейся по дороге крестьянки сходство с Белль, но чем-чем, а темной магией Реджина владела безукоризненно. А девчонка покамест побудет в ее замке. И как все удачно устроилось – комар носу не подточит! Покажи Белоснежка и ее глупый принц трупик Румпелю – тот бы сразу понял, что перед ним чужая женщина. Но они вместо этого позволили безутешному королю Морису увезти и похоронить его якобы дочурку. Реджина тихонько засмеялась, и джинн в зеркале улыбнулся ей в ответ. Румпельштильцхен метался по темнице, как огромная разъяренная ящерица. Его ярости хватило бы, чтобы снести весь замок. Он выл и царапал себе ногтями лицо, пытаясь избавиться от терзавшей его сердце боли. Белль… Белль… "Я хочу быть рядом с тобой". Не может быть, чтобы она утопилась, это какая-то злая шутка. "Я просто думала, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя". Если бы он хотя бы сказал ей… что любит… Скорее бы осуществилось Проклятье. Тогда эта боль исчезнет. Хотя бы на время. И видение плачущей, доверчиво раскрывшей губы для поцелуя Белль потеряется в памяти. Румпельштильцхен сел на пол, вцепившись в свои грязные лохмы так, что чуть не вырвал их, и обессиленно зарыдал. Пленница стояла у крошечного окошка, в которое едва проникал солнечный свет, подставив тому свои замерзшие в холодной комнате ладошки. Она столько плакала за этот день, что уже больше не могла проронить ни слезинки, и только с тупой тоской смотрела на свои руки… Он остался там, далеко. В уверенности, что она мертва - так сказала, злорадно посмеиваясь, эта женщина. И казалось, девушка даже на расстоянии ощущала волны боли, исходившие от существа, скорчившегося в муке на полу темницы. "Я вернусь. Что бы ни говорила эта колдунья, как бы ни пыталась нас разлучить… я вернусь. Жди меня".