On my feet I stand tonight Stand and step up to the light An extraordinary man Unbroken in a breaking light Forever after days Stand and make myself a crown To the table I step alone Hold my own above the ground Take my shot under the light Heroes come the common way Pull myself into the sky -The National, Forever After Days
Телефон звонит, и Икер игнорирует его. Но он допускает ошибку, взглянув на экран, чтобы увидеть, кто же звонит, но после этого он не может продолжать не брать трубку. Есть вещи и ситуации, которые вы должны просто принять. Нет смысла откладывать неизбежное. Серхио названивает Икеру потому, что менее, чем через шестнадцать часов он будет сидеть на борту самолета, пересекая половину Земного шара, в то время как его капитан будет стоять перед сотнями фотокамер, прощаясь с клубом, который последнюю четверть века называл своим домом. Он звонит Икеру потому, что в гуще грязных слухов и спекуляций он все же знает, что происходит, но ему нужно услышать, как Икер говорит это. Говорит это лично ему перед тем, как будет стоять на публике. Икер отвечает на звонок, но не говорит ни слова, поэтому это делает, как обычно, Серхио. — Так это правда, — это не вопрос, а утверждение. Серхио говорит это спокойным твердым голосом, но Икер может почувствовать дрожь, — Пожалуйста, скажи, что это не так. — Это правда. Конечно же, правда. Серхио умеет «читать» людей, но Икера он «читает» лучше всех. Слухи всегда ходят вокруг чего-либо конкретного. Икер Касильяс покидает «Реал Мадрид» — Ничего еще не было объявлено официально, я сам не всё знаю, — легко отвечает Икер, — Как ты узнал? — Я просто знал, — говорит Серхио, — Я просто знал, — он разбит и это объяснимо. Он не должен быть таким после того, как Икер все подтвердил. Эта ситуация казалась нереальной, как буря в безоблачный день. Не то чтобы прошлый сезон можно было назвать безоблачным. Возможно, точнее можно было сказать, что он упорно игнорировал чернеющее небо, говоря, что ветра скоро прекратятся. Это всегда казалось нереальным, как обещанный шторм в безоблачный день. Не то, чтобы прошлый сезон можно было назвать безоблачным. Возможно, было бы более точно сказать, что он упорно игнорировал почерневшее небо, говоря себе, что ветра скоро успокоятся. Но сейчас ливень поймал его. — Серхио, я… — Хватит, — Серхио обрывает Икера, его голос тверд, — Я не хочу… Я не хочу слышать об этом, ясно? Я последний человек, которому нужно что-либо знать. «Это правда». После этих слов Серхио был сломлен, но это чувство быстро сменилось гневом. И это был не просто гнев, который он чувствует на поле, а нечто большее, как угольки, тлеющие от долгого горения даже после того, как костер погас. — Мне не нужно ничего, Икер. Мне не нужны ответы, ты не тот, кто должен дать мне их. — Завтра будет пресс-конференция, — Икер смеется, — Прекрасное время, да? Утром самолет и никого, кроме журналистов, чтобы перемыть мне кости. Умно. Великолепно. Серхио сжимает телефон так, что экран, кажется, может треснуть, — Мы должны быть там, должны быть грандиозные проводы на Бернабеу и мы все должны быть там, с тобой, и на пресс-конференции тоже. Я не могу поверить… — Это неважно, — говорит Икер тихо, — Мне все равно. Я не хочу проводов, не хочу ничего, — главное «Я не хочу уходить» остается несказанным, но слова отдаются в голове очень громко. — Но я должен быть там. Я твой… — напарник, друг, тот, кто верит в тебя всем сердцем, — я твой вице-капитан. Я должен быть там, — повторяет он, не в силах сказать что-либо еще. Его и так охватил ужас, как только он представил Икера, прощающегося со стадионом одного, без поддержки, без товарищей по команде, которые были за его спиной столько лет. — Я ненавижу все это, Икер, — говорит Серхио, хотя знает, что звучит это по-детски, — Ненавижу мысли о том, что завтра буду лететь в Австралию, а ты будешь там один. Я ненавижу то, что не могу ничего сделать. Икер делает паузу, прежде чем в последний раз просит, — Приезжай, — он произносит слова так тихо, что Серхио кажется, что он выдумал эти слова, — Ты можешь… Не мог бы ты приехать? И Серхио часто бывал у Икера дома, но на этот раз это не было приглашение попить пиво на диване до тех пор, пока они не заснут, крепко обнимаясь, а утром проснутся с болью в шее от недостатка места. Эта просьба не была похожа на предыдущие. Вряд ли это будет простой разговор, пьянка или что-то подобное. Икер сказал это таким тоном, которого Серхио еще не слышал (хотя слышал, но не в разговоре с ним). Его тело дрожит, и он готов на все, хотя раньше ему нужно было выпить перед этим несколько рюмок спиртного. Он даже не думал на счет ответа.***
Икер сидит на диване. Сара ушла наверх, и прежде чем она легла спать, Карбонеро поцеловала его и попросила выключить свет. Сара была так спокойна, а Икеру хотелось плакать. Она всегда знала, что он думает, делает, чувствует. Сара знала его очень хорошо. По крайней мере, он бы не был одинок в Португалии. Первым, что она сказала, когда вопрос с трансфером разрешился, было: «Конечно же, мы с Мартином едем с тобой. Что за вопросы?» Икер посмотрел на нее и понял, что он никогда не был одинок. Так что теперь он сидит на диване и ждет. В последнее время он только и делает, что ждет остальных. За это время он мог сделать много всего, но он сидит и ждет.***
Икер открывает дверь, нерешительно улыбаясь. — Почему ты выглядишь так, будто бы думал, что я не приеду? — Серхио в своем репертуаре, — Ты мне не доверяешь? Икер закатывает глаза, но его улыбка пропадает. — Я не понимаю Рауля, — спокойно говорит Икер и Серхио знает, что он вспоминает о тех страшных днях, которые были пять лет назад (и это на самом деле произошло пять лет назад?)», когда они беспомощно наблюдали за тем, как их капитану и вице-капитану указали на дверь. Они сидят на заднем крыльце, уже почти ночь. Серхио должен вылетать менее, чем через четырнадцать часов. — Когда он сказал, что сломлен, я думал, что смогу понять его. Я думал, что смогу почувствовать то, что тогда чувствовал он, — Икер рассмеялся, — У меня не было ни одного чертового намека на это. Серхио помнит. Он помнит глаза Гути, когда на следующий день, вечером, он увидел в них ничего, кроме пустоты и отчаяния. Он помнит все. Его слова, которые на тот момент Серхио не понимал: «Ты бы предпочел сгореть заживо в собственном доме или же быть выкинут на улицу с запертой позади тебя дверью?» Позже он повторил для Икера слова Гути, и это был вопрос, а не начало какой-либо философской беседы. Но теперь Серхио задается вопросом, ответит ли Икер ему в конце концов или же нет. Икер чувствует себя неживым, будто находится на грани и рискует потерять все, что имеет. Его якоря срезаются один за другим. Он должен держаться за то, что у него есть и делать это так долго, как только может Они начали с бутылки вина, а вот закончили уже самым лучшим ликером, который Икер смог найти в шкафу своего кабинета. Серхио должен быть на самолете уже через двенадцать часов. Икер наклоняется вперед, Серхио с облегчением понимает, что ему не показался тон Икера по телефону. Поцелуй был быстрым и легким, прежде чем Икер отстраняется, смотря по сторонам с опасением, а Серхио прижимает его к груди и снова целует, пока Касильяс не начал извиняться. На самом деле, им следовало бы целоваться гораздо чаще. Глаза Икера расширяются, будто бы он удивлен (честно говоря, ни черта он не удивлен), а спустя мгновение он тонет в блаженстве, притягивая Серхио ближе и ближе, вцепившись пальцами в его рубашку. Серхио целовал Икера сотни раз до этого: пьяным, трезвым, счастливым, расстроенным, со слезами на глазах и конечно же, когда они были наедине. Они целовались на Бернабеу, но Серхио никогда не целовал его на прощание. На самом деле, это не был конец, твердо сказал себе Серхио, обнимая Икера за талию и сжимая подол рубашки. Могло быть гораздо хуже. Икер даже не покидает Пиренейский полуостров, он будет всего в шестиста километрах от Мадрида. Он будет в руках хорошего клуба, в котором к нему будут относиться куда лучше, чем в последнее время в «Реале». И, в конце концов, они будут видеться на сборах. Они пообещали, что сделают все, чтобы сохранить их отношения.***
— Ты уверен? — Да. Я хочу этого. Я… Я доверяю тебе. Я хочу дать тебе кое-что и взять перед тем, как ты уедешь. Икер кивает, а его руки все еще на бедрах Серхио. — Что ты хочешь, Икер? — почти шепотом спрашивает Серхио. Глупый вопрос. Они оба знают, что хочет Икер. И оба знают, что ему нужно. Он хочет и нуждается в том, чего у него нет. Уже нет. Нет слов, которые могли бы описать его желание. Но есть кое-что, что все еще принадлежит ему. — Я не знаю, — отвечает Икер, — Я не знаю, чего я хочу, — он встречается взглядом с Серхио, — но скажи мне. Ты всегда знаешь. Скажи мне, чего же я хочу. — Хорошо, — Серхио протягивает руку. Он знает лучший способ сказать Икеру, чего тот хочет.***
Серхио должен быть в самолете через десять часов. — Ты был прав. Но я не хочу, чтобы все было так. — Я знаю.