I. Эффект Домино

      В Азкабане всегда холодно. День или ночь, лето или зима – здесь все равно хочется зябко ежиться от сырости и вечных сквозняков. Что самое неприятное – Белла так и не привыкла к этому чувству. Она по-прежнему пытается унять дрожь под куцым одеялом и греет озябшие ладони, зажав их подмышками.       Из-за пасмурной погоды было непонятно – день сейчас, или вечер. Беллатрикс Лестрейндж, женщина, которая раньше ничего не боялась, гадала: сколько осталось до прихода дементоров. Сначала дают обед. Потом открывают камеры. И минут через пятнадцать на этаже появляются дементоры. Первые дни здесь она сбегала из своей камеры. То пыталась спрятаться на этаже, то заходила к кому-то "в гости".       Надсмотрщикам было, в целом, все равно на то, кто в чьей камере окажется. После обхода дементоров маги не то что драться – даже идти не могли. Просто растаскивают их обратно по камерам, и дело с концом. Сейчас Белла не сбегала из своей камеры. Что толку?       На этаже громко лязгнули замки – открыли дверь в их коридор. Здесь только те, кто сидит пожизненно. Здесь самые ужасные условия. Поэтому Белла была уверена, что это несут обед. Хорошо бы горячий: на вкус это все равно помои, зато можно немного согреться.       Но вместе с привычными тяжелыми ботинками надсмотрщиков по каменному полу звонко цокали тоненькие каблучки. Этот звук, без сомнения, казался чужеродным, но Белла слишком устала и замерзла, чтобы подойти к прутьям решетки. Но вдруг ее накрыла волна тепла и защиты, а потом тихий голос позвал:       — Белла! Белла! Беллатрикс!       Белла вылезла из своего убежища за узкой кроватью и шатающейся походкой направилась к решетке.       — Нарцисса? — удивилась она. — Ты же не должна была приходить… Драко… вам могут…       — Молчи, пожалуйста, — попросила ее сестра. — У меня мало времени, и Люциусу пришлось много заплатить за мой визит. Подойди ближе. Вот, возьми.       Нарцисса протянула Белле плитку шоколада, и та с удовольствием откусила кусочек, чувствуя, как становится немного легче. Она прислонилась к решетке, обхватила прутья пальцами и всмотрелась в лицо сестры. Все такая же красивая.       — Драко в этом году поступил в Хогвартс. И прислал письмо… Вот, посмотри.       Нарцисса передала фотографию, сделанную явно тайно, часть снимка занимала стена. На колдофото весело смеялись мальчишка лет двенадцати и худенькая девочка с густыми мелкими кудрями.       — Эту девочку зовут Вильгельмина-Виктория Лестрейндж. И в этом году она поступила в Хогвартс. Единственное, что я еще смогла узнать о ней — ее воспитывал старый сквиб. Говард Лестрейндж. Белс, твой ребенок не умер при родах.       Та словно перестала слышать сестру. Она всматривалась в фотографию, с ужасом понимая, что ее дочь жива. Дочь, которую она даже ни разу не обняла. У девочки ее волосы. Такие же непокорные мелкие кудри, которые невозможно обуздать. Ее дочь. Дочь. Ребенок, который, как она считала, погиб.       Сжимая в руках фотографию, Белла упала на колени и заорала так сильно, как кричала только однажды в своей жизни. Она кричала и не могла успокоиться, слезы лились сплошным потоком и размывали изображение этого ребенка. Ее ребенка. Ее маленького ангела, ее дочери, ее. Они отняли ее.       — Да будь ты проклят, Грэгори Лестрейндж! — сквозь слезы кричала Белла. — Если есть ад, то гори в нем на самом жарком огне! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя!       — Белла, родная, мне нужно идти. Я не могла не сказать тебе.       Нарцисса просунула сквозь прутья решетки теплый свитер, бросила подальше еще несколько плиток с темным шоколадом и поспешила прочь. Ей дали всего несколько минут, никто не должен знать, что Малфои сочувствуют заключенным в Азкабане. Но она не могла не сказать сестре. Нарцисса надеялась, что это даст Белле сил, и та выберется отсюда. Ведь нет таких замков, которые бы не взломали Блэки.       Белла, немного придя в себя, подняла свитер, надела его под тюремную мантию, подобрала плитки шоколада и рассовала их по немногочисленным карманам. Маленькую фотографию она из рук не выпускала. Нарцисса была права: злость всегда давала ей силу. Нужно выбраться отсюда. Нужно найти свою дочь. Она слишком сильно желала этого ребенка, слишком скорбела о потере, чтобы оставить все, как есть.       Время здесь всегда тянется медленно, спасает только временное забытье, но сейчас Белле казалось, будто мир вокруг замер. Когда по коридору прошел надсмотрщик, выставляя в дверцы их обед, Белла рванула к решетке так сильно, что заныли мышцы. Она глотала еду, не чувствуя вкуса и еле дождалась, пока у них заберут приборы. Где-то в коридоре протяжно завыла женщина: скоро придут дементоры. Когда двери открылись, Белла побежала изо всех сил, которых у нее почти не осталось. Метры коридора тянулись бесконечно, во всех камерах сидели не те люди… наконец она увидела его.       Сириус сидел у стены совершенно безучастно. Но выглядел он более нормальным, чем многие узники. Белла нехотя признавала, что его поддерживает магия рода, ведь он наследник. Она толкнула дверь, практически падая на пол, до кузена уже ползла, позабыв о гордости.       — Что тебе надо? Не забыла, мы сражались на разных сторонах, — он даже не открыл глаза, узнал ее и без этого.       — Мне нужна помощь. Сириус, мне нужен ты. Ты — последний Блэк. Помоги мне.       Тот устало открыл глаза. Они выцвели, яркая синева потускнела, а сам он осунулся и от прежнего красавчика мало что осталось. Небритый, с отросшими спутанными волосами и грязью на лице. Белла с ужасом подумала: и как же сейчас выгляжу я?       — Еще немного, и Блэков вообще не останется. Я, как видишь, в Азкабане. Как думаешь, мы еще способны продолжить род? Или дементоры уже отняли это?       — Сириус. У меня есть ребенок. Моя дочь. Вот, посмотри. Он знал, что дядя заберет меня, как только они получат ребенка. Он знал, что после исполнения контракта я уйду. А девочка была бы моей, полностью моей. Они отдали ее, Сириус. Мою дочь. Отдали сквибу, выбросили из магического мира. Она, наверное, считает меня чудовищем. Но это моя дочь… — в голосе Беллы было столько эмоций, а речь путалась от переизбытка чувств.       Сириус же замер, рассматривая фотографию. Потом на его лице появилась улыбка, а после он и вовсе – засмеялся, так радостно, будто они не сидят на каменном полу в Азкабане, дожидаясь прихода дементоров.       — Это Гарри, — улыбнулся он. — Он так похож на Джеймса. Посмотри только. Твоя дочь явно дружит с сыном парня, который доводил тебя даже больше, чем я.       Белла только сейчас обратила внимание на мальчика рядом с дочерью. Действительно похож.       — Я надеюсь, он не позволяет себе ничего лишнего! — выкрикнула Белла даже раньше, чем подумала.       — Белс, им по одиннадцать. Даже я в таком возрасте себе ничего лишнего не позволял.       Белла хихикнула, признавая некоторую бредовость своего возмущения. Но тут же снова погрустнела, рассматривая задорную улыбку и мелкие кудряшки своей дочери.       — Сириус, — Белла кусала губы, боясь услышать отрицательный ответ. — Ты же знаешь, как выбраться, да?       — Как ты думаешь, если бы я знал способ побега, я бы находился здесь? — он все еще рассматривал фотографию и улыбался.       — Я знаю. У тебя есть способ. Я уверена. Просто ты пока не можешь его осуществить. Я могу тебе помочь. Только устрой развод с Лестрейнджем и забери мою дочь.       — Как ты себе это представляешь? Для проведения ритуала нужно немного прийти в себя после Азкабана. Только тогда я смогу устроить твой развод. А потом… как я ее заберу? Уголовник, сбежавший из тюрьмы, забирает к себе несовершеннолетнюю девочку. И с моим-то послужным списком. Даже мне самому такая новость отчаянно попахивает педофилией.       — Сириус, прекрати свои дурацкие шутки. Мы в Азкабане. Мне сложно придумать ситуацию хуже.       — Да не беспокойся. Даже нашей защиты хватит еще на два-три года. Потом начнем сходить с ума. Скорее всего, именно тогда мне и удастся сбежать.       — Тебе нужен эмоциональный всплеск, — догадалась Белла. — Магический выброс, как у ребенка. Тогда ты сможешь провернуть волшебство… но ты же мог немного колдовать без палочки… я видела.       — Призвать палочку — это неполноценное колдовство. Мне нужно что-то посильнее этого. Гораздо сильнее.       Тут оба замолчали, чувствуя приближающийся холод. Охранники запустили патруль в коридоры. Белла, тихо всхлипнув, уткнулась в подмышку кузена, а тот инстинктивно ее обнял, укрывая от этих тварей. Только быстро засунул фотографию в карман мантии кузины.       Когда холод начал отступать, Белла, трясясь всем телом, отодвинулась от Сириуса. Он все так же сидел у стены, вытянув ноги, словно дементоры действительно мало влияли на него. Белла же пораженно спросила:       — Почему сейчас легче, чем обычно?       — Ты зла. И переполнена желанием отомстить и защитить. В тебе слишком много эмоций, далеких от радости. Сегодня им нечего было у тебя забрать, поэтому они ушли раньше.       — Ты… ты так же переживаешь их приходы? — поняла безучастность кузена Белла. — Тебя гложет что-то не слишком радостное…       — Неужели даже ты поверила, что я мог предать Джеймса?       Белла вздохнула, поняв причину стойкости Сириуса. Кто был шпионом Лорда в Ордене Феникса, Белла не знала… иначе бы сообщила Сириусу. Не из-за большой любви. Но предателей она ненавидела. К тому же ей нравился этот храбрый воробышек, Лили Эванс. И как она выдрессировала Поттера. К тому же… для Белс дети были больным местом.       — Это не ты их предал. Но кто?       — Питер.       — Что? Вот это вот недоразумение?       Сириус лишь зло хмыкнул. Он всегда знал, что Питер вовсе не так уж бесполезен. Иначе как бы он смог продержаться в их компании так долго? Ошиблись они лишь в одном. Он не был им другом.       — Так как ты сможешь сбежать? — вновь вернулась к разговору Белла.       Сириус, устало вздохнув, указал рукой на дверь в коридор:       — Знаешь же, что на этажах в окнах не стоят никакие чары?       — Да, иногда туда прилетают совы, — рассеянно кивнула Белла.       — Эти промежутки в решетках — единственный выход. Аппарировать нельзя. Поубивать всех охранников и выйти сложно даже для здорового и полного сил мага. А тут еще дементоры. На всем здании куча защитных чар. Проскользнуть и сбежать практически невозможно. И да, дементоры тоже имеют какие-то чувства, поэтому обнаружат и найдут тебя быстро.       — Но способ есть. Через ту решетку в окнах коридора и на лестнице, да?       — Там не пролезет и ребенок, — согласно кивнул Сириус.       — А магический выброс тебе зачем? Станешь маленьким?       — Нет. Я анимаг. Увы, мы забросили наше обучение до того, как сроднились с животными, поэтому меня нужно подтолкнуть заклинанием.       — И ты пролезешь через прутья…       Белла пораженно качнула головой. И вновь спросила:       — А почему ты думаешь, что сможешь сбежать позже?       — Книжки умные читал, — зло буркнул Сириус. — По сомнительным данным в какой-то книге, в течение десяти лет человек может терпеть присутствие дементоров. А потом начинает сходить с ума. Сначала по чуть-чуть, потом все больше и больше. А что бывает с Блэками, чей разум начинает чудить? Или ты забыла, почему у нас до сих пор сохранились контакты наемных убийц?       — Магические выбросы, — пораженно выдохнула Белла. — Ты хочешь поймать состояние, когда уже немного того, но еще себя контролируешь?       — Ну, я придумал это года за два. После того, как перебрал все остальное. Без помощи извне отсюда сложно сбежать.       — А ты не боишься, что навсегда останешься сумасшедшим?       — По моим прикидкам, крыша у меня на веревочке полетает года три.       Белла замолчала, а потом внезапно вспомнила:       — Так тебе же можно на звериные повадки поймать!       — И как ты поймаешь большого пса? Будешь мне палочку кидать? Я же не кот, чтобы реагировать на птичек и мышек. Все, что у меня есть от собаки — это любовь к стейкам, нюх и либидо.       — Но можно ведь попробовать. Почешу тебе пузо… поиграю с палочкой…       — Белс, прекрати, не продолжай, — Сириус затрясся от смеха.       Белла собралась возмутиться, а лишь потом поняла, что ее кузен все вечно воспринимает невероятно пошло. Она и забыла, какой он. И как быстро он ее доводит.       — А знаешь, я все же попробую тебя довести, — упрямо заявила Белла. — Можно ведь рассказать что-нибудь неприятное. Ммм… О! Мы все считаем Розье извращенцем, потому что он, кажется, кончает, когда смотрит на трупы женщин. Он был во время убийства МакКинтонов, Медоуз…       Белла замолчала, У Сириуса на лице было лишь отвращение и ничего кроме.       — Нужно что-нибудь покруче. Точно. Пророчество про Поттеров рассказал Снейп.       У Сириуса вырвался непроизвольный рык и Белла решила продолжать, вдруг поможет:       — А твой дружок Ремус еще во времена моей свободы загремел в резервацию оборотней.       Действительно. У Сириуса самое слабое место — это друзья. Потому что сейчас перед Беллой сидел большой пес и смотрел на нее крайне злым взглядом.       — А теперь пузико почесать? — пораженно произнесла она.       Пес-Сириус боднул ее головой, что-то пролаял и потрусил к выходу, оглядываясь. Он не может ждать, пока кто-то заметит отсутствие узника. Ему нужно бежать сейчас.       — Оформи мой развод! — зло крикнула Белла. — И напиши Нарциссе. И дочке моей подари что-нибудь. Только не куклу. Она, наверное, на меня похожа. Лучше книгу со средневековыми пытками.       Пес, еще раз тихо гавкнув, выбежал за дверь. А Белла не смогла сдержать истерический смех. Она смеялась, прекрасно понимая, что ее смех звучит в высшей мере сумасшедшим. Но у этого дня слишком много событий. Она достала из кармана фотографию.       — Он меня вытащит отсюда, — пообещала она, — и я сделаю все, чтобы заслужить твою любовь.