Te Amo

● Джунсу Вечеринка — совершенно не его место, но отказываться было крайне неудобно. Поэтому сегодня, — с нетронутым бокалом пива в руках, с конфетти в пшеничных волосах, со страхом потерять ДжеЧонов из виду в пьяной толпе – он тут. Су до сих пор не понимает, как их так когда-то прибило друг к другу, после тяжелых эмоционально выматывающих событий, сплело троих, совершенных противоположностей, в практически неразрывное целое. Равно так же, ему никогда не понять, что же такого в чёртовых вечеринках. Джунсу недовольно поджимает губы, и осторожно протискивается через толпу к своему вип-столику, усаживается на мягкий диванчик. Перед ним на столике тарелка с чипсами, и Су, хоть и не испытывает особого голода, берёт пару штук. Он жует, не ощущая вкуса, но закидывает в рот еще пару штук, и скучающим взглядом обводит веселящийся в единой пульсации зал. Джеджун танцует, уделяя каждой девушке, — отважной или достаточно пьяной, чтобы подойти к звезде Халлю*, — по одной песне. Он галантно целует ручку после каждого танца, то исчезая, то появляясь в поле зрения Кима-младшего снова, и периодически оглядывается, словно ища кого-то. Так и не найдя, на секунду недовольно хмурится, а затем улыбается очередной подвыпившей партнёрше. Су молча делает два глотка пива, чуть морщится и отставляет бокал на столик к незамысловатым закускам. Пиво уже немного теплое. Гадость. Когда самые популярные трэки идут по второму кругу, Су кажется, что ещё чуть-чуть и у него заболит голова. Из беснующейся толпы к нему вываливается Ючон: чуть взлохмаченный, тяжело дышащий и пахнущий смешением своих — Су их ненавидит — и чужих, девчачьих приторных духов. — Танцы так утомляют, — грустно выдыхает Ючон и садится рядом. Подкалывает, придурок, ухмыляясь втихаря. — Угу, — бурчит Джунсу, не поддаваясь на провокацию тролля. Он уже привык и обычно сухо реагирует на подколки. — Танцы — отстой. Он краем глаза видит, как Ючон хихикает довольно, и пододвигается ближе к надувшемуся Су, игриво утыкаясь лбом ему в плечо. «Своим большим, широким лбом» подленько, но как-то скучающе, в заученной для фансервиса манере, подмечает внутренний голос Джунсу. – Пошли танцевать, – наигранно ноет Пак, – ну ты же «секси дэнс-машина», ты же любишь зажигать. Не будь букой! Смотри вон, как хён разошелся. – Не хочу, – капризно бурчит Джунсу. Но что делать – ему смертельно скучно. Он устремляет взгляд в толпу снова, сразу концентрируясь на одном Дже, которого так трудно игнорировать даже среди сотен мельтешащих людей. И, блять, он опять поддается искушению. Больше Су не обращает на Ючона внимание. Тот уже вскочил и протанцевал в толпу, крича что-то об «отрывной песне». Дже активно машет ему руками, и Су, словно невидимым арканом тянет к нему. Ну что поделать, он сейчас еще немного поупрямится и все-таки пойдет на танцпол. Еще буквально пару минут. Эх… ※ Джеджун неуклюжий, все это знают. Неловкий, совсем не грациозный, медлительный, а местами дерганый. Иногда, на концертах, кажется, как будто в детстве его ударило током и периодически до сих пор трясет, до чего же неуместные движения выдает. Джунсу все это знает, он и сам не раз был жертвой этой неспособности собрать свои конечности во время тура. Он не ожидал ничего иного, когда принимал решение присоединиться и сейчас Джунсу немало удивлен. Дже в его руках движется так гладко, так чувственно, как разогретая ртуть, он извивается и выписывает телом соблазнительные виражи, пока они танцуют. И Су искренне завидует каждой девушке, что была в руках Дже до него. Об этом так не хочется думать, но почему-то думается. И всё же они танцуют, и Су ощущает в груди что-то пронзительно-яркое и необъяснимо тёплое: едва ли оно заселилось туда сейчас, скорее, просто лениво пробудилось после долгой спячки и бесконечных отрицаний. Су предпочитает сейчас особо не задумываться, но голова идет кругом от нахлынувших мыслей. Хмельная афтэпати – не лучшее место для внезапного признания собственных затаенных чувств, но Джунсу просто не смог. Не смог удержать себя. Дже так завлекательно и весело дергался с Ючоном рядом подо что-то невозможно громкое и ритмичное, что Джунсу просто не смог усидеть на месте. Он тоже хотел ощущать себя таким живым, настоящим и свободным. Хотя бы на несколько минут, перестать быть паинькой, перестать держать себя в тисках своей же воли. Когда Дже дурачась, присел, развел колени в четком жесте опытной стриптизерши, а потом плавной волной поднялся обратно, немного оттопыривая задницу, Су словно подбросило на месте, и он сам не помнил, как оказался на танцполе. Обхватил Дже сзади, не сжимая, не останавливая, а направляя в такт своим отточенным движениям. Вдохнул вкусный живой запах пота, выпивки, терпкого одеколона, явно подарок Ючона, сам Дже такой бы себе не выбрал. Джунсу окончательно снесло крышу, когда Дже развернулся, глянул на него своими огромными блестящими глазищами и спросил: – Заскучал? Значит, потанцуем, ангелочек? Джунсу не удержался от ухмылки, игриво показывая язык. Все-таки так провоцировать его может только Джеджун! Дже ухмыльнулся в ответ, слегка запрокинул голову и потом, кажется, свет перед Джунсу померк. Потому что это было похоже на откровение, на чудо, живое реальное чудо, которое Су держал в своих руках, с которым Джунсу двигался в одном невероятном первобытном ритме, не задумываясь, куда движутся его руки, и как чужие руки движутся по нему в ответ. Музыка сильными сочными раскатами разливалась вокруг них, воздух трясло от глухих басов, с каждой новой нотой закручивая их в новый виток их танца. То, опуская вниз, то снова вознося вверх. Джунсу всегда был поклонником танцев, но в профессиональном смысле, и он представить себе не мог, что однажды будет увлеченно выписывать бедрами восьмерки в воняющем пивом и потом баре на краю Осаки. Где он был не то, как надзиратель, не то, как слишком серьезный непьющий друг, для всего остального стаффа и мемберов. А теперь он еще и кто-то вроде личного шеста для полупьяного Дже. Отчего Су даже не хотелось хмыкнуть или съязвить что-нибудь. Отчего-то всё разом стало не важным, пока Дже кружился вокруг него, то сцепляя их руки, то снова разъединяя, выписывая телом непонятные невозможные кренделя. Кажется, перед Джунсу творилась настоящая магия, искренняя честная и только для него одного. Где-то за плечом Джеджуна, Су увидел ржущего Ючона, показывающего ему два больших пальца. На менеджера Джунсу предпочел не смотреть, тот явно сейчас показывал какие-нибудь неприличные жесты или фейспалмил в стол. Песня сменилась, с заводного сексуального ритма на колдовской шаманский, более спокойный, и женский голос начал признаваться в любви к своей подруге, увлекая не менее завораживающим рваным ритмом. С удивлением Джунсу осознавал, что узнает песню, знает повторяющуюся фразу, - ох, как она была сейчас уместна, - и даже знает что это Рианна, хотя Бога ради, ударьте его кто-нибудь за то, что он вообще задумывается сейчас о подобных вещах. Дже замер на мгновение, улавливая ритм, немного покачиваясь на месте, и снова включился в движение, заставляя Джунсу следовать за собой, увлекая его. Он закинул руки Су на шею, приблизил свои губы в уху и вкрадчиво, так чтобы было слышно только стоящему перед ним парню, сказал: - Я могу быть плохим, и я чертовски хорош в этом. Джунсу был полностью с ним в этом согласен. ※※※ ● Джеджун Голос плюс лёгкое прикосновение руки равняется моментальной эрекции в штанах. Дже знал об этом на собственном, очень стесняющем движения, опыте. Он чуть отстраняется, заглядывая в невозможные карие глаза, и подмигивает: — Хочешь узнать, о чём поётся в этой песне, Су-я? У нас все может быть не так грустно. Тебе понравится, гарантирую. Когда у Дже включается тот моторчик в заднице, который у обычных людей отпадает с годами, — а его до сих пор толкает далеко за все, даже самые немыслимые, рамки, — Джунсу реагирует именно так. Сначала смотрит шокировано, словно до сих пор не может уложить в голове, что Дже и провокации неразрывны, примерно как итальянцы и пицца. Затем вздыхает и безуспешно пытается игнорировать, словно смертельно уставший от собственного ребёнка родитель, но в итоге сдаётся и награждает долгим, многообещающим взглядом, словно в мыслях уже пристрелил Дже или отодрал в задницу. Или сначала отодрал, а потом пристрелил. Ким-младший в такие моменты неизменно молчит, обманчиво расслабленный и спокойный. Но Джеджун-то знает: черта с два Су спокоен - одного только взгляда на пах достаточно, чтобы в этом убедиться. «Мастера покер фейса» Джунсу в такие моменты неизменно подводят член и глаза. Дже намеренно провоцирует, и сейчас откровенно наслаждается, считывая его эмоции. — Сегодня, сразу же после этого безобразия, в твоём номере, — голос Су густой и хриплый, вливается в уши растопленным медом. Дже медленно облизнул растянутые в улыбке губы, — ну как тут не раззадорить еще больше, — развернулся, напоследок вильнул задницей, цепляя слегка выпирающую твердость в штанах Су, и направился в гущу толпы.