once more.

Генос заметил поздно. Сделать это было сложно, но он вообще любил трудные задачи превращать в невыполнимые, а потому и с этим справился на ура. И пока не знал, жалеет ли об этом. Началось всё в день спарринга, когда осознание “смерть” подкралось к Геносу вплотную, прижалось к затылку и тихим шепотком пробежало к уху: “То, что ты не жив не значит, что ты не смертен”. Вряд ли кто-то, кроме учителя, мог бы внятнее об этом сказать, не используя слов вообще. Интерес повышался. Генос и в детстве обладал умом пытливым, но информация никогда не была для него самоцелью, а любопытство являлось скорее достоинством, чем недостатком. Теперь любопытство в нём разрасталось и то и дело пыталось мутировать в бесконтрольную тягу. Генос одёргивал себя на предмет контроля, говорил: “Я всего лишь должен узнать”, и продолжал холодно анализировать. -- Учитель, мы можем потренироваться снова? -- А? Опять? Давай в другой день. -- Сайтама усмехался, как бы представляя себе детскую забаву, и Генос снова оставался без ответов. Вряд ли он смог бы найти их в совместных (таких односторонних) спаррингах. Поэтому, что ни бой, Генос пытался самостоятельно добиться хоть какой-то рефлексии, если не от своего подсознания, то хотя бы от своего тела. Не такое твёрдое, как мозг, оно не выдерживало бесконечных ударов, сминалось под космическими массами, изъедалось холодными ядами. И каждый раз результат оказывался всё тем же: Генос вновь на столе Стенча, вновь на грани гибели, но это всё не то. Интерес повышался. Сайтама изредка (чаще, чем стоило бы) ловил его будто испытующий взгляд и иной раз боялся повторить вопрос “что не так?”, потому что казалось, будто не так теперь всё. Эти мысли он, естественно, оставлял при себе. -- Генос, у тебя оперативка, кажется, полетела. Генос смотрел вопросительно, дожидаясь объяснений, но вслух не возражал и только опускал голову, задумываясь: “шутит или прав?” И шутит, конечно, и прав. -- Возможно, -- отвечал он, и Сайтаме как-то сразу не по себе становилось. “Может, психует”, -- решал он и продолжал максимально предоставлять Геноса своим проблемам. Генос с удовольствием в них нырял. Генос пытался строить схемы. Он писал на листке вопрос карандашом (в этом не было необходимости, но Генос чувствовал собственную потребность в материализации вопроса), а потом превращал лист в пепел и тщательно заметал следы своих душевных терзаний. Вопросов получалось два в общей сложности. Первый: катализатор -- что и когда? Второй: катализатор -- к чему? Уже на этапе формирования вопросов Генос испытал стресс такой силы, что впору было действительно мчаться к профессору, чтобы проверить, “а не оперативка ли полетела”, что уж говорить про ответы… Как ни крути, слово катализатор мощным клином сходилось на сенсее, с этим Генос примирился и попытался копать дальше отсюда. Удар учителя… Мог ли банальный страх неизвестности -- смерти -- толкать Геноса на такие отчаянные метания. Он грудью бросался на амбразуру, пытаясь ч у в с т в о в а т ь, но так ничего и не ощущал. Ключом была сила Сайтамы, секрет которой не поддавался ни теориям Геноса, ни анализам Стенча. То, что это были именно метания в оттенках изначально отчаянных, Генос понял значительно позже, а попытался проконтролировать -- и не смог. Система не тревожила его, мирно бряцала сообщениями о стабильном состоянии киберорганизма и настороженно молчала о его, Геноса, мыслях. Мол, ничего необычного и всё в пределах нормы. Генос сомневался, стоило ли доверять этому, и уже, похоже, превращался в параноика. -- Генос, выглядишь унылым каким-то. Снова девушки из фан-клуба достают? Игнорируя наивную обиду Сайтамы, Генос кратко кивал: да, беспокоит. И больше ничего не говорил. “Сначала, -- думал он, -- сам разберусь”. И бесконечно разбирался, разбирался, разбирался… Физически собрать его было гораздо легче, чем морально. Дрожащими руками он подбирал вылетающие от большого напора мыслей болты, пытался вставить их назад, туда, где уже зияла огромной дырой пробоина, а они выскальзывали из рук непослушными бусинками, и укатывались, как назло, ещё дальше. Выискивая одну, Генос терял ещё с десяток других. С этим невозможно было разобраться. Любопытство мутировало. Геносу мерещился кулак, летящий ему в лицо, и он почти на физическом уровне ощущал боль от скорёживающего металл порыва ветра. Свист горящего воздуха проносился в ушах, будоража воспоминания Геноса, и он снова понимал: ответы там, куда он не хочет смотреть. “Если ты не жив, это не значит, что ты не смертен”. -- Мы можем повторить спарринг, учитель? Сайтама, казалось, был серьёзным, смотрел внимательно: -- Чего это у тебя с головой, Генос? -- С головой? Генос ощупал голову руками -- целая. -- А что с ней? -- Явно что-то не то. Сенсей поднялся с места, с видом знающим приложил тыльную сторону ладони ко лбу киборга -- жест простой и ясный, но привёл Геноса в замешательство, граничащее с восторгом. -- Температура моего тела перманентна. -- Ага. Не похоже, чтобы был жар. И отнял руку. А Генос понял: врёт. Не перманентна ни капли, ничуть, нисколько. Жар поднимался. Схватив чужое запястье, он с силой вернул ладонь на прежнее место и прислушался к ощущениям: да, не то, но ближе, чем суицидальные попытки вынести сотню монстров за один раз. -- Э-эй, ты чего? -- одёрнув руку, Сайтама потёр ладонь и вскинул бровь на ученика, допытаться, что тот удумал. Генос промолчал, не решаясь, стоит ли отвечать. -- Вы можете сделать это ещё раз, учитель? -- Сделать что?.. Через себя (с большим трудом) кивнув на руку мужчины, Генос указал на своё лицо: -- Приложить. -- Давай остановимся на том, что у тебя действительно пер… постоянная температура тела? Я понял, окей. Его очевидно волновал вопрос: что не так с Геносом? Проблема была в том, что и самого Геноса этот вопрос волновал не меньше. Возможно, не само ощущение смерти в лице учителя, сколько сам учитель пробуждал в Геносе чувства, в прямом смысле слова, -- сильные до того, что можно было принять их за признаки жизни. С этим ему тоже предстояло разобраться. Сайтама ему в этом был не помощником. Он неловко игнорировал Геноса, когда тот пытался обратиться к нему, и заговаривал лишь тогда, когда необходимость была смертельная: -- Генос, распродажи! Его можно было понять. “Но если причина кроется в учителе, мне нужно его участие для решения этой проблемы”. Хоть Генос и рассуждал пока ещё адекватно, добиваться этого участия он не стал. За неимением возможности поговорить с учителем так, как надо, он только неотступно следовал за ним, как тень, от которой тот никак не мог отделаться. Всё меньше и меньше ему казалось, что контроль всё ещё в его руках. Стоило им снова остаться дома вдвоём, Генос заводил свою шарманку: -- Пожалуйста, учитель. А Сайтама иногда не выдерживал: срывался с места, хватал авоську и скрывался за горизонтом, даже если на неделе не намечалось никаких скидочных акций. “Пожалуйста, учитель”. Понятно было бы даже самой тупой малолетке: Генос отчаянно пытается что-то найти. Сайтама предполагал, что это “что-то” -- даже не здесь, и возможно не материально. -- Хорошо, чего там тебе надо? -- однажды сдаётся он. Генос поднимает пытливый взгляд; внешне этого незаметно, но Сайтама подозрительно чётко осознаёт: киборг встрепенулся и уже обратился весь во слух и внимание. Подползает он чуть ли не на четвереньках и устраивается так, будто сейчас упадёт молить прощения, склоняет голову. -- Можете положить руку. Ничего странного, верно? Сайтама внутренне соглашается, хотя и с неодобрением, кладёт руку на светлую голову и слегка ерошит. Это он мог бы сделать и без преследований. Генос, однако, не двигается и останавливать его, кажется, не собирается. Лишь дышит напряжённо, или только видимость создаёт, но, по крайней мере, по выражению лица его (обычно такого невыразительного), заметно: сосредоточен. -- Ну? Доволен? -- Нет. Продолжайте, пожалуйста. -- Генос, может, объяснишь всё-таки? Искусственные, но волосы киборга мягкие и шуршат под пальцами, легко рассыпаясь в разные стороны от их движений. Сайтама подумал украдкой, что странно-приятно гладить их, и быстро отделал себя от этой мысли, когда Генос вдруг подал голос: -- Лоб, пожалуйста. Скорее рефлекторно, нежели осознанно, мужчина опустил руку ниже и ладонь сама легла на лоб Геноса. Тот вздохнул. -- Я понял. Ниже, пожалуйста. Сайтама почти убрал руку. -- Ниже -- это куда? Взгляд жёлтых окуляров он попытался не встречать, но они или имели какой-то очень хитрый механизм самонаведения, либо Сайтама так сильно облажался: зрачки в чёрных склерах расширились и вперились в его глаза. Коротко прозвучало: “шея”. На шее Геноса его искусственная кожа уже кончалась, поэтому касаться толстых проводов и каких-то трубок в этом месте было для Сайтамы вдвойне странно. Он чувствовал под подушечками пальцев неприятное гудение и шевеление какой-то жидкости, так что руку хотелось одёрнуть, но Генос молчал. Он вдохнул прерывисто, так что у Сайтамы с этим вдохом улетучились почти все сомнения. “Гей, -- с чувством какого-то огорчения подытожил он, -- ну точно”. -- Генос, ты… -- Учитель, сожмите кулак. -- Ге… Что? Что сделать? -- Сожмите на моей шее пальцы в кулак. Для Вас это не должно быть проблемой. По спине пробежали мурашки. Что творится с этим парнем? Мужчина нахмурился и убрал руку, почти не скрывая облегчения. -- Ты в курсе, Генос, я не могу. И в такие игры я с тобой играть не буду. -- Это вовсе не игры, учитель. -- взгляд у Геноса сделался настолько жёстким, что Сайтама от удивления ойкнул. -- В любом случае, я не могу. Ты же умрёшь, Генос. -- Я уже много раз почти умирал. От злодеев я получал увечья куда более серьёзные, чем повреждения шейных операторов. И потом… -- Хватит. -- не желая больше слушать, Сайтама поднялся и твёрдым шагом направился к выходу, -- прекращай свои выходки, Генос, добром это не кончится. И, перед тем как выйти из квартиры, добавил: -- Я к Кингу. Генос остался один на один с новым выводком вопросов. Каждый из них сейчас готов был сожрать его и уничтожить. ****** И без того шаткий разум Геноса после вечернего эксперимента затуманился ещё больше. Страстно желая теперь не столько отыскать ответы, сколько просто снова испытать это чувство (какое?) хоть ещё (один) разок, Генос тяжело метался, всё добавляя и добавляя себе новых переменных, но так и не подводя их к общему множителю. Жить, теперь ему безумно хотелось жить. Если катализатор к этому желанию -- учитель, то он же и сможет помочь Геносу. Если учитель породил в Геносе такое желание -- он же и утолит его. ****** -- Странно, рейтинг Кибердемона упал… -- Он должен быть в десятке лучших, а теперь чуть ли не в А-классе. -- Говорят, он чем-то занят, помимо геройской деятельности… -- Интересно, с ним всё в порядке? -- Да наверняка зазвездился и наплевал на людей! Таким лишь бы карьеру делать… Сайтама слышал обрывки этих диалогов отовсюду. Он старательно не обращал на них внимания, но геройское имя ученика долетало до него то там, то здесь, и, пусть самого Геноса сейчас не было рядом, Сайтама всё равно ощущал, будто он всё ещё преследует его. С того дня они не виделись ни разу. За всю неделю Сайтама не вернулся домой даже за одеждой. Кинг иногда ворчал для вида, но вопросов не задавал, хотя, похоже, ему и было интересно. В целом, ситуация казалась герою не такой чудовищной: уж в свою-то квартиру он имел бы право вернуться и после драки, и после ссоры. Но с каждым днём сделать это становилось только сложнее. ****** Руки осторожно смыкались на шее — Генос всё делал академически правильно, посекундно выверяя каждый жест. Мозг проецировал для него физику движений учителя, и Генос повторял их идеально, как мог. Пальцы легли на чёрный сплав и слегка надавили. Ощущения совершенно не те, которые ему нужны. Пытаясь приблизиться хоть на чуть-чуть к состоянию, когда вокруг не осталось ничего, кроме нелепой черноты "С М Е Р Т Ь", Генос терял время. Оно уходило безвозвратно и неумолимо вместе с остатками его контроля. Профессор Стенч — настоящий мастер: механические запястья неестественно гнутся без особого труда, а руки не устают и после десяти часов работы, но представлять, что на шее — руки не его собственные, Геносу не удаётся ни сейчас, ни потом. Неудовлетворенность оседает в нём и выжигает внутренности, а затем поднимается вихрем к горлу и выше, заставляет голову кружиться. Заставляет почти терять сознание, зависая над пропастью. Всё это большой самообман. Система долбит в уши "КРИТИЧЕСКОЕ ПОВРЕЖДЕНИЕ", Генос сдаётся. Ему нужна помощь. ****** Сайтама брёл по улице, как бы надеясь случайно наткнуться на очередное происшествие, чтобы чем-то себя занять хотя бы на несколько минут. Бесцельное брожение туда-сюда нервировало его, и Кинг дома подливал масла в огонь своей нездоровой, а главное -- бесконечной болтовнёй о симуляторах, играх, снова симуляторах. В этом отношении он оказался даже хуже Геноса, который, на минуточку, вдохнуть не успевал, едва речь заходила о “величии его учителя”. Сам Генос тоже Сайтаму немало нервировал. Уже не само его существование, сколько внезапный, неоправданный ничем сбой огорчали героя, заставляя чуть ли не в первый раз задуматься: кто он такой, этот Генос? До сих пор Сайтаме хватало того, что он вовремя вносит арендную плату и служит удачным дополнением к интерьеру скромной холостяцкой квартиры, иногда оживляясь для похода за покупками, но не более. И вот теперь он же -- Генос -- пытается показать, что он живой? “А, -- думает Сайтама, сам себя неожиданно ловя на этой мысли. -- Так Генос живой?” Геносу и самому такое не приходило в голову (до того самого дня). Долго бродить Сайтаме не пришлось. Неловко затормозив, едва не опустив на землю ногу, он отпрыгнул назад и негромко охнул. -- Ты живой, Генос? Генос выглядел как можно менее живым. Получив в ответ отрицательное молчание, Сайтама наклонился над телом киборга и внимательно осмотрел повреждения на шее. -- Честно признавайся, Генос. Это что? Генос развалился как будто бы совсем вальяжно у балки объездного моста и сипел, пытаясь издавать звуки. Провода на его шее нехорошо искрились и из них активно вытекала та самая жидкость, которая Сайтаме в прошлый раз так хорошо подпортила психику. -- Я… Сам… -- А зачем сам? Не то чтобы Сайтаме так сильно хотелось знать, что творилось у парнишки в его насквозь роботизированных извилинах, но ощущение, что ему требуется чья-то поддержка, странным образом вселилось в мужчину. Генос с ответом медлил: то ли ему было настолько тяжело говорить, то ли он действительно не хотел отвечать. Для удобства Сайтама сел. -- Я могу отвезти тебя к Стенчу, если он сам не заберёт тебя. -- Не нужно… -- Как это -- не нужно? -- Сайтама вздохнул, подбирая с земли непутёвого ученика и закидывая почти привычным движением на плечо, как неудобный мешок с рисом. -- Тогда домой. Оттуда он заберёт тебя? Генос промолчал снова, но Сайтама предположил, что это было согласие. ****** Жидкость вся впиталась в кофту Сайтамы, пропитав её масляным запахом дизеля: но не резким, как об этом он сначала подумал, а каким-то свежим, даже немного приятным на вкус. Сайтама поёжился и опустил юношу на пол в прихожей, скинув с себя обувь. -- Ты шевелиться вообще можешь? Генос продемонстрировал свои текущие возможности, кивнув и подняв руку на уровне плеча. “Отлично, не калека, значит”. -- Тогда рассказывай, чего у тебя там произошло. Поставив на стол пакет с продуктами, Сайтама хозяйским жестом подтянул Геноса ближе к гостиной и расположил его лежать у стены, чтобы, в случае, если ему захочется сесть, была опора для спины. -- Я… Много думал, учитель. -- В этом твоя проблема. Казалось, Генос хотел вздохнуть, но закашлялся: видимо, комментариев он не ждал, и этот ему не понравился. -- Да. Но я анализировал. С тех пор, как мы с Вами тренировались, я не мог избавиться от ощущения, как будто… Как будто… Руками киборг словно хотел поймать что-то. Пальцы с лёгким механическим шипением сжимались и разжимались, как будто в попытке физически ухватить мысль, которую Генос не мог выразить словами. -- Как будто ты слабый? -- Сайтама попробовал изобразить в голосе сочувствие, предполагая, что это даст Геносу толчок, но тот лишь резко отмахнулся (чего раньше никогда не позволял): -- Не то! Чувство… Как будто я живу. Сайтама вздрогнул. Слова, которые совсем недавно родились в его голове, Генос сейчас говорил вслух. На 90% он уже был мёртв физически. -- Но ты и так живёшь, Генос. -- Я тоже так думал до этого, учитель. И пазлы складывались. Для него, для Геноса, для его постоянных анализов и гипотез. Генос всё ещё был подростком, амбиции в нём бурлили, как лава, а Сайтама, неопытный учитель, умудрился в эту лаву залезть, искупаться в ней и вынырнуть живым и невредимым, будто так и должно быть. Такого не бывало с Геносом раньше. Потому он недоумевал, отчего так яростно желает снова испытать это ощущение, почему так беспощадно его терзает любопытство и зреет интерес. Он рукой потянулся к Сайтаме, заставляя того отшатнуться. -- Вы могли убить меня, учитель. Но я и так дохожу до критической отметки каждый раз. Это, -- что он имеет в виду под “этим”? -- не повторяется, сколько бы я не искал. “И не повторится”, -- сдержался про себя герой, вперивая тяжёлый взгляд в ученика. Генос продолжал, усаживаясь у стены. -- Я чувствую себя живым. Я хочу чувствовать себя живым. Это не касается мести или достижений. Дело не в героизме, убийстве монстров или чём бы то ни было ещё. Сайтама напрягся, ожидая услышать от Геноса страшные слова. -- Дело в Вас. Огромных усилий стоило остаться на месте. За время, пока он был у Кинга, Сайтама успел свыкнуться с мыслью, что система Геноса не реагирует на девушек, но принять такие слова он всё ещё не мог. Не мог, хотя Генос, почти умоляя, протягивал к нему руки. Это сейчас он для него Геноса -- бог. А завтра кем возомнит себя Генос для Сайтамы? -- Послушай, Генос, -- он старался звучать внушительно, мягко, но чувствовал, что понемногу закипает. -- Ты же понимаешь, что, э-э… Я не могу тебе этого дать. -- Я не требую много, учитель. Я просто… -- Генос впервые звучал жалобно. -- Позвольте мне ещё раз… И Сайтама вдруг зарубил с плеча: “позволяю!” Пусть делает, что хочет, и анализирует себя дальше, сколько влезет. Больше он не станет ему помогать. -- Что ты хочешь от меня? И тишина вдруг стала тяжёлой.