My rainy sunshine

Теплый летний дождь. Повсюду зеленые деревья. Под ногами благоухающие цветы. Однако в его поле зрения только Блубери в небесно-голубом ситцевом платье, который радостно шлепал босыми ногами по лужам, держа сандалии в правой руке. Сейчас он выглядел как никогда невинно и по-детски счастливо: такой воздушный, такой солнечный и такой прекрасный. Настоящее сокровище, сверкающее всеми цветами пастельной радуги. В какой-то момент он обернулся на отставшего Черри и беззаботно улыбнулся, хихикнул, а потом продолжил идти дальше по парку. Не нужны ему ни зонт, ни теплый плащ. Ему бы только свободы. Бескрайней и волнительной свободы, чтобы взлететь маленькой храброй птичкой в небо и устремиться за горизонт, щебеча облакам о своем великом счастье. Счастья в Блубери было хоть отбавляй, оно било через край и плескалось во все стороны, озаряя мир вокруг яркими солнечными лучами. И счастье это было неиссякаемым, потому он и шел смело вперед по асфальтовой дорожке в парке, совершенно не стесняясь редких прохожих, что прятались за цветными зонтами и спешили скорее покинуть улицу и попасть домой. Черри же никуда не спешил и размеренным шагом следовал за Блубери, любуясь своим маленьким чудом на расстоянии. Он в сотый или уже тысячный раз осознал свое огромное и неподъемное счастье (пускай в нем и было каких-то несчастных девять килограмм), что наконец-то выпало на его долю. Однако он все еще боялся и не мог принять этот факт, каждый раз ожидая внезапного обмана, как только он поверит. Он так давно хотел сказать Блубери как сильно его любит, как утопает и задыхается в нем, как страстно желает, чтобы он вечно светил только для него одного до конца жизни … но язык не поворачивался. Он скорее сломается, чем произнесет что-то милое и нежное. Он все еще был каменным и не мог произнести ничего, кроме лаконичного согласия. Черри даже искренней улыбки выдать не мог, настолько его извратило и побило прошлое. Однако Блубери это не смущало, и он каждый раз принимал скромную ласку и отвечал на нее широкой, до самой макушки черепа улыбкой, а глаза искрились так, словно Черри только что прочитал перед ним любовную поэму наизусть. И Блубери всегда, всегда-всегда говорил «я люблю тебя». Он напоминал об этом каждый день, каждый час и каждую минуту. Он готов был повторять это без остановки сутками напролет, лишь бы Черри не забывал, лишь бы он верил и никогда в этом не сомневался. За что же его так сильно и отчаянно любят? Черри уже давно перестал искать ответ на этот вопрос и просто принял данный факт. Оставалось лишь не потерять свое небесно-голубое счастье в ситцевом платье. Блубери весело захохотал, подставляя лицо усилившемуся дождю. Он раскинул руки в стороны и поднял взгляд к хмурым облакам над головой, при этом на горизонте уже виднелся просвет из чистого голубого неба. - Это так классно! – крикнул Блубери и вновь повернулся к Черри. – Идем ко мне. Однако Черри продолжал идти под широким зонтом в одиночестве. Нет, он не боялся дождя, он просто был не готов разделить восторг Блубери от таких глупостей. - Давай, - продолжал зазывать он, сияя от радости до такой степени, что в огромных голубых глазах стали проступать сверкающие звезды. Черри все еще молчал и смотрел на Блубери с извечным хмурым лицом, но Блубери никогда не считал его таковым. Он знал, что это просто маска, застывшая защита былых времен, а настоящие чувства пока спрятаны внутри и боятся выходить, потому что их могут вновь ранить. Однако Блубери никогда бы не позволил себе такого, да ему и не нужно было видеть чувств, чтобы знать, что они есть. Ему достаточно просто почувствовать, чтобы быть счастливым. Дождь хлынул сильнее, начиная тарабанить по земле и дорогам свою громкую мелодию. Блубери от этого вновь захихикал и запрыгал на месте, начиная радостно кружиться то в одну, то в другую сторону. Не родилось на свет еще таких монстров, которые были бы также беззаботно счастливы, как сейчас Блубери. Сосредоточение солнца. Концентрация чистого счастья. Неиссякаемый звонкий смех. Огромный клубок жизнелюбия. И все это один Блубери, которого Черри так отчаянно любил. Всей побитой душой своей любил. И не хотел ни за что терять. Он все же подошел к скачущему Блубери, складывая зонт и убирая его в сторону. Теперь Черри тоже попал под проливной дождь, но его он не радовал, как Блубери. Его радовало совершенно другое, и потому он подхватил это счастье под таз и поднял над землей, притягивая к себе. Блубери широко улыбался и держался за плечи Черри, кокетливо подгибая ноги в воздухе, а потом и вовсе начиная болтать ими. Черри же внимательно смотрел на Блубери и пытался в миллионный раз разгадать секрет этого неутомимого веселья. Однако он не видел ответа, только бескрайний океан нежно-голубых глаз. - Я люблю тебя, - мягко произнес Блубери и обнял Черри за шею. Черри, как обычно, промолчал в ответ, но Блубери не грустил, ответ ему и не нужен был. Однако Черри все еще мечтал о том дне, когда он наконец-то оттает. И сможет сказать Блубери то же самое в ответ. Но пока этого не произошло, ему остается только сжимать хрупкого Блубери в своих крепких объятиях и надеяться, что он почувствовал его невысказанный ответ, услышал в биении треснувшей души. Блубери склонился к лицу Черри и осторожно коснулся рта робким поцелуем: таким невесомым, но при этом таким головокружительным. Дождь все не прекращался, омывая своим стремительным потоком весь мир, а также двух скелетов, которые учатся быть теми, кем раньше никогда не были – любимыми.