Надломленные

      Если бы в момент, когда он открыл дверь, мужчина еще что-то сказал, то Гермиона провалилась бы сквозь землю. Это она поняла чуть позже, когда сняла обувь у двери и услышала, как Северус ушел на кухню. Уже потом ее мозг будет методично думать о том, что Снейп проявлял к ней исключительное понимание и терпение, что он вел себя так, словно они давно живут вместе, и ее подобное появление ничуть неудивительно для него. А сейчас она попросту отдала принесенные пакеты с едой, едва переступив порог, и прошла к разожженному камину. Удивительно, но в этом доме почти всегда был разожжен камин.       Недолго думая, она опустилась на пол. Её накрыла ненависть к самой себе за то, что пошла именно в тот бар, за то, что позволила себе такую реакцию на человека, который должен умереть для нее раз и навсегда. Его просто нет. Это нужно было запомнить раз и навсегда.       Пытаясь поскорее отогреться, Миона обняла себя руками за плечи и прикрыла глаза. Со стороны она могла показаться спящей, тогда как на самом деле прекрасно слышала, как тихо Снейп подошел и вдруг остановился за спиной. Она уже готова была выслушать сотню ядовитых замечаний, как на плечи внезапно опустился легкий палантин. В полном изумлении выгнув бровь, она повернула голову и посмотрела снизу вверх на зельевара.       – Профессор? – неуверенным шепотом сорвалось с губ.       Растерянно проводя подушечками пальцев по ткани, она едва уловимо потянулась за ним, когда мужчина начал отходить. И тут же осознав, что сделала, резко опустила лицо, чувствуя себя идиоткой. Неужели она стала одной из тех, кто мог за одно теплое слово, одно человечное действие потерять гордость, стала той, что тянется за гладящей рукой, будто кошка?       – В доме холодно, – ответил он на вопрос, прочитанный в ее глазах, а потом, словно нехотя, добавил: – идемте ужинать, мисс Грейнджер.       Лишь справившись со смятением, она поднялась, но не сбросила с плеч накидки. Чувствовать на себе тяжесть чьей-то внезапной заботы было приятно, ведь Гермиона почти забыла каково это. Задумчиво прикусив губу, она вошла следом за Северусом в кухню, наполненную восхитительными ароматами. Устроившись за столом, Грейнджер взяла в руки бокал с вином и отпила глоток.       – Мерлин, как же быстро в этом мире всему находится замена, – тихий выдох сам собой сорвался с губ.       За ужином она посмотрела на своего подопечного в ином свете. Ей показалось, что он больше не походил на сокамерника, как если бы его дом был тюрьмой.       Дождь за окном, похоже, не собирался заканчиваться. Это было первой мыслью Гермионы после уединения в комнате. Выпускнице хватило нескольких минут на то, чтобы переобустроить жилое пространство. На удивление родовая магия никак не реагировала на появление дополнительной полки, шкафа, перекраску стен, удлинение подоконников и прочее. Видимо, подобные манипуляции входили в разряд разрешаемого, иначе ее давно уже расплющило потоком чистой силы. Расположившись у небольшого камина на пушистом ковре, трансформированном из затертого старого, она с помощью палочки хотела было распахнуть окно и впустить в комнату свежесть дождливой ночи, но потом вспомнила про загрязненную реку и передумала. Ограничив мир вокруг себя закрытой, но не запертой дверью, она вновь чувствовала себя потерянной.       В некогда гениальную голову приходили невеселые мысли о том, что ей лучше было бы сгнить в пыточной, что порой герои хороши только мертвыми. Выжившая, она повсюду оказалась лишней. Даже теперь, после попытки спасти хоть кого-то, Гермиона ощущала только свою нелепость. Правы были родители, когда говорили, что ей нужно вернуться в магловский мир, что в нем она сможет добиться высот, что ее ждут десятки дорог, что они всегда будут рады своей малышке. Они не понимали, что их девочки уже попросту нет.       Как ни старайся, когда больно – болит. Сейчас Грейнджер чувствовала это как никогда сильно. Она отчаянно желала все забыть, но, как назло, снова и снова вспоминала годы, проведенные в Хогвартсе. Вспоминала, как во времена скитаний по заповедному лесу вместе с Гарри они жили в палатке. Как в один из вечеров, когда Рон ушел от них, она сидела и слушала, как капли дождя барабанили по палатке. Потом пришел Поттер с охапкой хвороста в руках и сел рядом. Они слушали приемник, пытаясь узнать, что творится в мире, а потом случайно они наткнулись тихую песню. Гарри, словно чувствовал тогда, что она на пределе. Он всегда был очень внимательным другом. В тот вечер он вдруг предложил потанцевать, а она не видела смысла отказываться. Боги, как они тогда танцевали! Мир вокруг просто перестал существовать, будто они находились далеко от тех жутких условий, в которых скитались, будто для них не было больше войны, будто все хорошо и никто не умер в этом жутком противостоянии.       До самого утра перебирая свои воспоминания, словно драгоценные бусины на золотой нити, Гермиона заснула прямо на полу. Свернувшись калачиком, она лежала укутанная в тот самый палантин, что накануне набросил на плечи маг, и тихо посапывала.