About those who left

      Доктор не говорит вслух о тех, кто ушел.       Иногда после утомительного путешествия они с Билл отправляются в кафешку через дорогу, напротив главного корпуса университета, заказывают себе картошку с кофе и садятся за самый дальний столик у окна. Билл начинает без умолку трещать о симпатичной главе диких амазонок и о том, как «клево» он вытащил их из жерла проснувшегося вулкана, а Доктор смеется, потому что нельзя не смеяться, когда девушка объясняет матери по телефону свое долгое отсутствие тем, что её «случайно» закрыли в библиотеке на всю ночь.       Когда Роза с полным ртом картошки рассказывает ему анекдот на первом свидании, она выглядит очаровательно.       Билл читает «Гамлета» и грустно вздыхает, когда принц датский умирает на руках Горацио. «Мне кажется, его можно было оставить в живых.» «Нет.» «Почему?» «Потому что тогда история не имела бы смысла.»       Марта смотрит на Уильяма с грустью, зная, что не в силах помочь, но он справится, Доктор уверен.       Доктор спрашивает у Билл, где бы она хотела побывать здесь, на Земле, и она неожиданно говорит про Помпеи. Он мрачнеет и спокойно, насколько это возможно, предлагает выбрать временной отрезок. «Сейчас. Сегодня.» Рычаг с щелчком опускается и через тридцать секунд они уже стоят под палящим солнцем Италии. Никто еще даже не подозревает, что сегодня не обойдётся без приключений, и Доктору придётся спасать Билл и еще кучку незадачливых туристов от отряда сонтаранцев, а ТАРДИС опять самовольно улетит обратно, на нагретое местечко в кабинете.       «Эй, не умничай на латыни!» Волосы у Донны горят рыжим пламенем в ярких лучах, и она кричит ему поторапливаться, иначе такими темпами ТАРДИС они будут искать до скончания времен.       Сегодня совсем не удачный день для дня рождения. Обычно Доктор готов всегда и ко всему, но столкнуться с Плачущим Ангелом по пути в университетскую столовую — это уже через чур. Видимо какой-то пудингоголовый решил, что поставить самого смертоносного убийцу во Вселенной посреди коридора в преддверии Рождества — очень удачная идея. Ему приходится звонить Билл и долго извиняться за испорченную вечеринку позже. На седовласого профессора, катящего на огромной тележке статую ангела, и его ученицу, не сводящую с нее глаз, смотрят косо, но у всех свои причуды.       Эми исчезает, растворяется в воздухе, и первую секунду происходящее кажется сном, а потом ему хочется расколотить эту чертову статую на куски. Что-то душит и не даёт вздохнуть, а по щекам упрямо катятся горячие слезы.       Музей, выставка, посвящённая Древнему Египту. Билл увлеченно рассматривает золотые украшения Клеопатры и неожиданно выдаёт: «Кому нужны музеи и археологи, если существует машина времени?» Через тридцать минут она уже болтает с самой знаменитой женщиной, когда-либо управлявшей Египтом. Они смеются и обсуждают важные политические вопросы, например, подойдет ли диадема этому платью или будет смотреться слишком маскарадно, но Клеопатра замечает, что её друг от чего-то молчалив. Но не говорит ни слова — это не ее дело.       «Я тыкаю пальцем и смеюсь над археологами.» — Ривер не обижается. Ее вообще довольно сложно вывести из себя.       «Гамлет» дочитан, у Билл обостряется чувство справедливости, и она отправляется в библиотеку. Возвращается с кучей детективных романов разного уровня качества, а на самом верху лежит «Убийство в Восточном Экспрессе» Агаты Кристи. Билл приходит в восторг от блестящих умозаключений маленького бельгийца и советует Доктору тоже как-нибудь почитать.       Он помнит мумию-солдата, загадочного и очень-очень неглупого Перкинса, но одной детали пазла не хватает, и Доктор знает какой — не хватает Клары. Если знаешь, что ищешь, процесс поисков становится легче в разы, но в том-то и проблема — он не знает, не помнит, и вероятно, не вспомнит никогда. Техника редко подводит Повелителей Времени.       Доктор не говорит вслух о тех, кто ушел.       Но не говорить — не значит не помнить.