Случайная встреча

      Адриан Агрест — знаменитая фотомодель Парижа, сын всеми любимого модного дизайнера Габриэля Агреста и к тому же похититель девичьих сердец. Он не оставил равнодушной ни одну свою поклонницу и бессовестно, даже сам не ведая о том, вырвал с корнем и сердце Маринетт Дюпен-Чен. И теперь девушка страдала от неразделённой любви к светловолосому пареньку, не замечая вокруг никаких других парней, кроме него. Все мысли, вся комната, компьютер и телефон были переполнены лишь им одним. И уже кажется, что простая влюблённость потихоньку переросла в нечто большее, а именно в некую маниакальную одержимость. Об этом открыто свидетельствовало его расписание в её комнате, вырезки из журналов и распечатанные фотографии, аккуратно прикреплённые к стенам. Любой зашедший в эту нехитрую обитель сразу же увидит того, кто покорил сердце милой полукровки и невольно ужаснётся. Но не лучшая подруга Алья! Уж кто-кто, а Сезер единственная научилась не обращать внимания на подобные странности Маринетт, как и её пристально влюблённые голубые глаза, обращённые лишь на него одного. Хорошо, что Адриан сидел впереди, а не где-нибудь сбоку, иначе бы брюнетка давно бы сгорела от стыда, если бы он увидел каким взглядом она смотрит на него. В принципе, это было бы даже лучше, ибо героиня никогда-никогда не сможет признаться в своих чувствах предмету своей симпатии и предпринять хоть какие-то меры по сближению. Даже если это и произойдёт, то явно будет поздно, ведь Адриан нравится всем. Допустим, той же настырно добивающейся внимания с его стороны Лиле. Возможно, что у этой девушки будет успех в отношениях с сыном дизайнера.       — И как тебя так угораздило? — между разговорами об Адриане спрашивала Сезер, внимательно вглядываясь в стеснительно притупленные глаза.       И ответ бывает с каждым разом одним и тем же. Девушка лишь смущённо пожимает плечами, а на щеках ярко играет румянец. Помолчав с минуту, Маринетт робко лепечет: — Не знаю.       На этом кончается их незамысловатый разговор о блондине.       Она пытается поговорить с ним — в итоге заикается и не может связно произнести ни одну фразу; пытается обратить на себя хоть какое-то внимание — тот же самый итог. И поэтому Адриан равнодушен по отношению к брюнетке. Так происходит изо дня в день уже больше полугода. Дюпен опускает руки, сдаётся и добровольно отдаёт в руки Росси предмет своей безумной любви, понимая, что не в силах быть с тем, кого выбрало сердце; утешает себя словами, что ей никогда бы и не удалось стать парой Агресту. Он — знаменитость, она — простушка из пекарни Дюпен-Ченов. У них нет ничего общего, а у Лилы и Адриана — да.       — Ну как же так, Мари?       — Слишком сложно объяснить.       С тех пор девушка ушла в себя. Стала тихой, спокойной, скупой на эмоции и предпочитала проводить время в одиночестве или наедине с книгами, конечно, не забывая про свою лучшую подругу; отдавала всю себя учёбе и любимому хобби. Маринетт даже сменила свой «детский имидж» на более серьёзный: хвостики с красными резинками были заменены пучком с чёрной резинкой, пиджак с подкладкой из розового горошка был заменён на более лёгкий и длинный, имеющий серую подкладку, а голубоватые джинсы и кеды полностью вытеснили розовые балетки и такие же брюки, лишь только футболка осталась неизменной; портфель — джинсовый, голубоватый и вместительный.       Сидя в библиотеке, она думала лишь об уроках, дабы в мысли более не проскальзывал образ улыбающегося солнечного мальчика. Больно? Возможно. Но девушка была уверена, что всё пройдёт, забудется, потонет в пучине времени, когда класс раскинется по различным ВУЗам, институтам и другим учебным заведениям.       — Маринетт. — обращается к девушке Тикки и, дождавшись ответной реакции, продолжила: — Тебе пора домой. Помнишь, что сегодня у твоих родителей большой заказ, с которым ты вызвалась помочь им?       Брюнетка кивает и благодарит за любезность квами; собирая учебники в портфель, покидает большой книжный зал. Толстая дверь неприятно скрепит. Как давно петли не смазывались?       Мотнув головой, Дюпен аккуратно спускается вниз и слышит, как эхом от стен отзываются её шаги. И вновь она погружается в свои мысли, забывая про окружающий её реальный мир.       Возвращаясь в пекарню своих родителей, Маринетт целует маму, затем папу и принимается за готовку, полностью отвлекая свой мозг от посторонних мыслей. И так было до тех пор, пока однажды к Хлое Буржуа не приехал её двоюродный и любимый брат Феликс, которым блондинка гордилась не меньше, чем Адрианом.       Феликс Агрест — тёска Адриана по фамилии; прибыл из Нового Орлеана. Посмотрев на них, можно было бы подумать будто парни являются друг другу кровными родственниками, то бишь братьями, но внешний вид всегда обманчив. На самом деле у них было много броских отличий. Адриан Агрест — простодушный паренёк, легко контактирующий со всеми, не обладающий, даже не терпящий излишних манер, не любитель правил. Одним словом, он обычный среднестатистический подросток. А вот Феликс не относился к тинейджерам, подобно тёске. Брат Буржуа всегда выглядел деловито, держался правил этикета буквально во всём, сторонился каких-либо контактов с людьми, не проявлял эмоций и всегда посещал книжные магазины в поисках чего-то нового, познавательного и интересного; интеллигент, к тому же интроверт. Сложно было общаться с таким тихим человеком. Ещё одно различие: возраст. Феликс был старше сына Агреста на четыре года.       И внешний облик лишь на первый взгляд объединял парней. Двоюродный брат Хлои имел необыкновенно ледяные глаза, сравнимые с айсбергом, а платиновые волосы, имевшие всегда ухоженный вид, были на тон светлее пшеничных волос Адриана. И одежда Феликса всегда строгая, в тёмных тонах, в отличие от обычной подростковой одежды сына Габриэля.       — Там будет Адриан? — спрашивает Маринетт у Нино и тот отвечает «да». — Тогда нет. Я не смогу пойти с вами в кино.       — Он будет без Лилы! — торопится парень, уговаривая девушку пойти в кино.       Но брюнетка вела себя, а непреклонно: — Я сказала нет, значит нет. И точка.       Маринетт быстро отклоняет звонок, тяжело вздыхая. Она смотрит в зеркало и находит в отражении совершенно чужую девушку, которой она успела стать за столь короткий срок.       — Сегодня вместо похода в кинотеатр я отправлюсь в «Тихий уголок» — она улыбается, оборачиваясь к Тикки, и берёт любимый портфель.       «Тихий уголок» — так называлось небольшое заведение на окраине города. Девушка чисто случайно наткнулась на неприметную дверцу с китайской подвеской над входом. Интерьер так тронул душу метиски, что была более близка к Китаю, что Мари как можно чаще посещала «Тихий уголок» в поисках вдохновения, тишины и спокойствия, какие добавляли нежные благовония на каждом деревянном столике.       — Здравствуйте, Сяо Линь. — приветствуется с поваром брюнетка и направляется к столику возле широкого окна.       — Здравствуй, Маринетта. — на ломаном французском отвечает он. — Твоё места как всегда свободно.       Девушка добродушно улыбается. Облегчённо садясь за столик, она не беспокоится, что кто-то из круга её друзей и одноклассников потревожит её покой. Об этом месте мало кто знает, да и слишком спокойное оно для тинейджеров, а близким Маринетт не рассказывала о своём открытии. Если уж о «тайном сквере вдохновения» все знали, то о «Тихом уголке» — нет.       — Вам как всегда? — спрашивает подошедшая девушка с раскосыми глазами и в подобающей атмосфере одежде.       — Да, Саюри. — тёплая улыбка заиграла на бледном личике. — И, прошу, обращайся ко мне на «ты». А-то старухой чувствую себя.       Официантка смеётся в ответ и уходит к стойке, откуда выходит спустя считанные секунды с чашкой горячего кофе и плавающими в нём зефирками. Аккуратно поставив белую фарфоровую чашечку кофе и тарелочку с овсяно- шоколадными печеньями на стол, она улыбается вновь на «благодарю» и уходит обслуживать остальных.       — Твои любимые печенья поданы, Тикки. — негромко обращается к квами голубоглазка, и та вылетает из сумочки без страха быть замеченной благодаря толстым перегородкам с цветущими на них пышными цветами.       Пока божья коровка поедала лакомство, Маринетт успела достать из сумки книгу Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков» и открыла на той странице, на которой остановилась недавно. Но прежде чем приступить к чтению, окинула взором заведение.       Заведение сегодня было необычайно полным людьми, шепотом болтавшими друг с другом. Обычно в «Тихом уголке» сидело по пять-шесть человек каждый день, но сегодня случился наплыв посетителей. Ни одного свободного места. Стараясь не обращать внимания на гомон, Маринетт вновь принялась читать книгу, со временем расслабляясь, как вдруг квами быстро юркнула в сумочку, а на стол легла чья-то тень. Девушка удивлённо обернулась в сторону незваного гостя и столкнулась взглядом с ледяными глазами.       — Не против, если я присяду рядом? — тихий шелест прокатился по пространству подобно аромату благовоний — девушка невольно оцепенела и покрылась еле заметным румянцем.       Дюпен тихо лепечет: — Да. Я не против. Садись.       И дождавшись ответа, голубоглазый блондин занимает место напротив брюнетки. Ей неловко даже смотреть на парня: знакомые черты улавливались в его образе.       Уткнувшись в книгу, Мари старалась не обращать внимания на посетителя «Тихого уголка». Тот уже успел заказать кофе и достать из портфеля планшет; спустя несколько минут блондин что-то старательно выводил стилом на экране, и брюнетке стало любопытно. Но Маринетт пыталась активно подавить его, дабы это не сказалось внешне.       — Ты любишь Рэя Бредбери? — внезапно спрашивает он безэмоциональным голосом, не отрываясь от гаджета.       — Да. Он так просто и в тоже время сложно пишет, но всё же его рассказы такие интересные и увлекательные.       Она замечает сдержанную улыбку, скользнувшую на его лице и краснеет пуще прежнего.       — Как насчёт Эрих Марии Ремарка?       — Он для меня настолько же сильно любим, как и Харуки Мураками и Ги Де Мопассан. — уже более спокойно и уверено отвечает Маринетт.       — Вот как. — он улыбается ещё теплее, и девушке кажется, что сквозь улыбку, словно сито, проскальзывают какие-то эмоции; парень отрывается от планшета и смотрит прямо в глаза метиски. — Я Феликс Агрест.       — А я Маринетт Дюпен-Чен. Приятно познакомиться.       Агрест… Судьба опять иронизирует над ней, издевается, топчет, дабы сравнять с грязью, как какую-то жалкую букашку. Очередной блондин жестоко проник в сердце и оставил кровоточащий шрам. Но в отличие от Адриана, с которым всё безвозвратно утеряно, дружба между Феликсом и ней говорит о лучшем. И Маринетт гордится этим, как если бы гордилась тем, что ненавидящий всех и вся котик вдруг стал нежен и ласков лишь только по отношении к ней.       Расцветая на глазах, брюнетка хихикает на всякие придирки со стороны недовольной Хлои Буржуа, которой случайно удалось прознать про дружбу между братом и заклятым врагом.       — Ещё раз увижу вас вместе, все волосы повыдёргиваю.       — Как мне страшно!       И разворачиваясь в противоположную сторону, она напоследок одаривает блондинку бесстрашно дерзким взглядом искрящихся голубых глаз. Ей совершенно плевать на то, что говорит Хлоя, ей совершенно плевать на то, что говорят за её спиной, а что — в глаза. Когда за тебя радуется подруга, когда твоя душа беспрестанно цветёт, а сила набирает обороты, невольно перестаёшь обращать внимания на подобные проблемы, которые кажутся мелкими.       Она влюбилась. Влюбилась взаимно. Об этом говорят его глаза — тёплые словно чистое небо в июле и улыбка, теплеющая с каждым разом.       Гуляя вместе с ним по городу, Маринетт забывает про Адриана, делится пережитыми событиями вскольз между разговорами про фильмы, книги. И он отвечает тем же.       Сначала брюнетке было неловко говорить с парнем, старше её на четыре года, к тому же с таким серьёзным и малоэмоциальным, холодным. Но со временем всё изменилось. Она привыкла и не заметила, как влюбилась.       — Нет. Я не пойду с вами в парк.       — На этот раз с нами не будет даже Адриана. — лепечет Алья, надеясь уговорить подругу выйти хоть в этот раз, дабы повеселиться, забыться и нормально покататься на роликах.       — Ты думаешь, что дело в нём? — Маринетт смеётся. — Нет. Я сегодня обещала кое-кому свидание в Лувре.       — И я, кажется, знаю кому. Хорошо. Удачи. И не попадитесь Хлое на глаза.       Посмеявшись в ответ, метиска завершает разговор и отправляется на автобусную остановку. Там ей не приходится долго ждать нужный транспорт и уже через полчаса Дюпен находилась возле пирамиды.       — Ты сегодня раньше. — лёгкая улыбка на его лице вызывает мурашки по коже и тепло в душе.       — Хотелось, как можно скорее встретиться со своим лучшим другом.       А другом ли? За всё мимолётно пробежавшее время Феликс стал ближе любых лучших друзей, знал о девушке буквально всё, как и она о нём. Проникнувшись доверием — прониклись и симпатией, что вскоре обещала перерасти в нечто большее, если бы не одна печальная новость: пришло время Феликсу возвращаться в Новый Орлеан.       И вот они стоят вдвоём: он с багажом, она — с мыслями о том, что будет делать дальше. Судьба действительно смеялась над ней. Сломала сердце, а теперь отнимает последний лучик света. Чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза, девушка отворачивается, чем привлекает внимание Агреста.       — Ты больше не вернёшься? — сквозь тонкие нотки голоса сквозит еле сдерживаемая боль, и Маринетт сжимает кулак в попытках сдержаться.       В ответ парень отвечает: — Не знаю. Но я ещё вернусь. Не скоро, но вернусь.       Его холодный голос режет без ножа по истерзанному сердцу и от этого вместо крови по щекам текут горькие слёзы. Брюнетка уже не в силах держаться, плачет открыто, без зазрения совести и поворачивает заплаканные глаза на Феликса.       — Прошу, не забывай про меня! Ведь я… — она видит в его глазах горечь вперемешку с удивлением; уже тихо шелестит одними губами. –…я люблю тебя…       Всё произошло в пылу эмоций: и слова о любви, что так давно таились в душе, и нежные объятия, и первый поцелуй. Она смогла растопить лёд в его глазах, избавить от вечного одиночества и своими искренними речами вырвать сердце с корнем. Поэтому…       — Я обязательно вернусь. И уже навсегда.