Сгорая изнутри

Это было слишком для меня, вполне ожидаемо для всего класса — и Каччан, и Тодороки-кун ответили мне взаимностью. Конечно, я очень этого хотел, постоянно прокручивал в голове заветные слова, раньше репетировал перед зеркалом (мама как-то заметила и очень долго, к моему стыду, умилялась), но всегда меня словно разрывало на куски, потому что ну не могут эти двое ответить взаимностью. Оказалось, могут. И подраться за мой первый поцелуй тоже могут (победил, кстати, Каччан). Я не хочу даже вспоминать их соревнование за мой первый раз. Они тогда, кажется, чуть школу не разрушили, поэтому мне пришлось пойти на крайние меры. — Мы даже не начали, а ты уже красный, Деку, — очень смешно, Каччан, но если бы не ваше упрямство, то и я бы не краснел. Пришлось несколько дней растягивать самому, потому что одного я бы ещё вместил, но двух сразу для первого раза будет многовато. — А, по-моему, это мило, — Шото как всегда. Эти двое такие разные, совершенно непохожие друг на друга… — Ах!.. — ...но жутчайшие собственники и очень жадные на прикосновения. — Каччан… Мой голос дрожит, я уже не могу стоять на ногах и чуть ли не падаю на колени к Тодороки. Он аккуратно перекидывает одну мою ногу через себя, а я просто хватаюсь за его плечи, крепко сжав их, словно утопающий перед неминуемой смертью. В голове сплошной туман, увидеть что-то большее животного желания я не в состоянии. Уверен, Каччан сейчас ухмыляется и уже ищет место, куда можно укусить, а возбуждение Шото выдаёт его ледяное дыхание у моей шеи. Оба прикасаются ко мне одновременно, и я не могу сдержать тихого стона. На мне сейчас была только рубашка, но они не спешили её снимать. Тодороки нежно целовал мою шею, руками придерживая мои бёдра. Мне пришлось полностью облокотиться на него, буквально плавясь от этого холода. Каччан просто положил свои руки мне на талию и ждал. Поцелуи Шото полностью переключили моё внимание на себя. Шея, затем он прикусил одну из ключиц, жадно втянул в себя кожу над ней, а после вновь холодное касание губ к моей шее. Его действия всегда были неторопливыми, он всегда знал, куда следует надавить, чтоб от удовольствия заискрило в глазах. Я закусываю губу, стараясь сохранить голос чуть подольше, но когда жар чужих рук чуть ли не обжёг мне рёбра, я не смог сдержаться. Я выгнулся так сильно, что почти полностью касался холодного тела Шото. Каччана, видимо, такая реакция удовлетворила, и он быстро укусил кожу возле затылка. Губы Каччана совершенно другие, его поцелуи никогда не будут искать самые чувствительные точки. Горячие, в некоторых местах потрескавшиеся и всегда попадающие прямо в цель. Талант или просто животный инстинкт, я не знаю, но мне сейчас так хорошо, что вообще ничего не важно. Только их поцелуи возле моей шеи, руки Каччана на моей груди и холод тела Тодороки. Мне было хорошо только от ощущения себя любимым, но им нужно больше. Им нужен весь я. Руки Тодороки медленно поднимаются с бёдер на ягодицы, Каччан специально проводит пальцем возле моего соска, но не касается его. От предвкушения запрокидываю голову назад и чуть не прикусываю язык, стараясь сдержать очередной стон. Теперь, кажется, и Шото на пределе. Его руки холодеют в геометрической прогрессии, но прикосновения Каччана не дают успокоиться. Мне кажется, что я в лихорадке: температура всё никак не урегулируется, меня трясёт и голос уже охрип, хотя я старался сохранить его на самую активную часть. Я вскрикиваю, когда Каччан с силой сжимает один сосок, а затем Шото берёт в рот другой. Новая волна возбуждения пронзает меня, словно игла. Каччан всегда умеет приносить боль так, чтобы это было приятно. У меня постоянно начинает тянуть внизу живота, когда я дотрагиваюсь до его укусов. Мне кажется, что я опять нахожусь между этими двумя, и порой это чувство невыносимо терпеть до конца уроков. Я бегу в туалет и стараюсь холодной водой хоть немного успокоить голову, и это помогает. Но ненадолго. Очередной сумбурный порыв моих мыслей в очередной раз прервал Каччан, который укусил меня за лопатку. Шото оторвался от моего соска, но на смену ему пришли пальцы Каччана, которые на этот раз сжали ещё сильней. Из моей груди вырвался только хрип. Возбуждение полностью лишило мои действия логичности. В глазах всё потемнело, я мог уловить лишь черты лица Шото и немного, лишь краешком глаза, обстановку комнаты. Всё плыло, зато каждое касание ощущалось намного отчётливей, моё тело сгорало от двоякого ощущения холода и жара, а руки уже давно в плечах смяли рубашку Тодороки. Шото чуть прикусил одну из моих щёк, но это не помогло им охладиться. Надо было быстрее заканчивать, иначе я скоро кончу. Я невольно заёрзал, что сразу встрепенуло обоих, и Тодороки приставил к моим губам два пальца. Я сначала лизнул только подушечки, что явно заставило Шото сглотнуть, а Каччана в очередной раз ухмыльнуться. Он убрал руки с моих сосков и оставил их на ягодицах, чуть сминая их. Мне пришлось быстро взять пальцы целиком, потому что ещё чуть-чуть, и конец наступит раньше ожидаемого. А Каччан продолжал истязать меня ещё и укусами, из-за чего всю спину обдало жаром. Я чуть прикусил пальцы Тодороки, после чего пришлось более активно работать ртом. Каччан быстро поцеловал меня между лопаток, заставляя всё внутри скрутиться и наконец вынуть пальцы из своего рта. Я не могу выровнять дыхание, Каччан продолжает расцеловывать мою спину, и я теряюсь — впервые поцелуи такие горячие. В очередной раз меня сводят с ума укусы Шото. Конечно, Тодороки не Каччан и находить особые точки благодаря инстинктам не умеет, но от его холодного дыхания мне кружит голову. Тодороки поднёс свои пальцы к моему проходу, а пальцы на ногах уже инстинктивно сжимаются. Каччан раздвигает мои ягодицы, но Шото решил также поиздеваться надо мной. Его пальцы касаются сжатого колечка, чуть надавливают, а потом обходят вокруг. Я дрожу, но Каччан только начинает чуть сминать мой зад, нисколько не противясь Тодороки. Они оба… — П-пожалуйста, — один палец чуть вошёл, но после опять начал водить вокруг. — Тебе неудобно, Изуку? — этот тон… У меня по всему телу мурашки от такого Шото, от его ухмылки и этих прерывистых действий. Я чувствую, как Каччан ухмыляется, видя моё стеснение. — В-вставь их, — мне так стыдно это говорить, что приходится прятать лицо в плече Тодороки. — Если поцелуешь… нас, то я могу подумать, — я в очередной раз вздрогнул и прикрыл глаза. Хочу слушать этот голос Шото так долго, насколько это возможно. Я всё же поднимаю голову для поцелуя, но замираю, не в силах оторвать взгляда от лица Тодороки. Сколько бы мы этим не занимались, а я всегда нахожу что-то новое. На этот раз, оказывается, у него всё это время губы были чуть приоткрыты. Тянусь за поцелуем, Шото отвечает мне и выходит несколько лениво и тягуче. Наши языки не всегда касаются друг друга, предпочитая покусывание и посасывание губ. Несмотря на то, что Шото всегда холодный, его язык тёплый, губы мягкие, и дышит он всё равно холодом, поэтому я чувствую этот контраст более остро и не могу сдержать стона. Кое-как разрываю поцелуй, на последок чуть причмокнув. Пришла очередь целовать Каччана. Поворачиваю голову и вижу ту самую ухмылку, которая не меняется с самого моего признания. И я всё также ощущаю, как щёки чуть пощипывает. Даже холод Тодороки не помогает мне охладиться, когда губы Каччана грубо накрывают мои. Теперь он смело властвует надо мной, а я даже не могу достойно ответить, только пытаюсь поспевать за его бешеным темпом. Каччан сначала грубо сплетает наши языки, затем начинает слабо покусывать мой. И, ох, это далеко не всё, на что он способен. Я дрожу скорее не от прекрасных ощущений на языке, а от ожидания большего. Каччан перешёл ко второй фазе, вынув свой язык изо рта. Облизал мои губы, укусил верхнюю, зная, что это одна из моих особых точек, начал то проникать в мой рот, посасывая язык, то опять выходить. Его рот по-прежнему обжигающий, а губы очень сухие, но я как всегда ловлю с этого сплошное удовольствие. Мои щёки оказались грубо схвачены одной рукой Каччана, я не могу отвернуться от любимого лица в попытках скрыть смущение. Остаётся только млеть и таять в этом пекле. Неожиданностью для нас стало то, что Тодороки в какой-то момент лизнул наши соединённые губы и резко вставил в меня оба пальца. Я вскрикнул и задрожал, сразу же переходя обратно на хриплые стоны. Мой анус и без того растянут, но эти двое упорно продолжают каждый раз его разрабатывать, долго и медленно. Это так раздражает, но в то же время я ощущаю этот поток заботы и не могу остановить мурашек по всему телу. Я всё ещё не могу отойти от шока после поступка Шото, но эти двое, похоже, только что поняли друг друга без слов. Видеть азарт в глазах Тодороки не всегда полезно для моего и без того охрипшего голоса. Но в итоге я закрываю глаза, опрокидывая голову назад в попытке перетерпеть эту ужасную растяжку, потому что пальцев мне не хватает уже после нескольких плавных движений. Хочется отвлечься, но планы резко меняют свой оборот, когда Каччан медленно вошёл в меня. Пальцы Шото ещё растягивают меня, а Каччан бездействует. Я не сдерживаю долгого и хриплого стона, ощущение движущихся пальцев и стоящего члена внутри выбивал последний воздух из лёгких. Я двигал бёдрами нетерпеливо, сжимая рубашку на плечах Тодороки до побелевших костяшек, стараясь хоть как-то успокоить взрыв внутри меня. Было слишком непривычно, и мне это, чёрт возьми, безумно нравилось! Даже ехидство, что так упорно показывают выражение лиц обоих, было мне только в радость. Я хотел тоже удивлять, поражать и доставлять удовольствие им обоим, но думать о таких вещах мне ещё очень стыдно, поэтому я просто стараюсь показать всю бурю, что сейчас уничтожает меня. Выгибаю спину до неприятного хруста, цепляюсь за ткань рубашки, прикрывая глаза и хрипло застонав. Стараясь хоть как-то сохранить свой голос, целую Тодороки, при этом ища рукой рубашку Каччана. Нахожу, притягиваю и тоже целую. Мокро, несдержанно, но очень необходимо. Парни удивляются, но после ответом мне послужил последний толчок пальцами. Я с необычайным предвкушением ожидал, когда Шото также войдёт в меня, но Каччан начал двигаться раньше. Первый толчок, второй, а я уже готов кончить. Я ощущаю всё слишком отчётливо, потому что теперь нет этих одновременных и хаотичных движений. Шото бездействует, я отпускаю рубашку Каччана, и в голове только желание большего. Я не могу быть только с Каччаном или Шото, я хочу получать ответные чувства от обоих, а после отдавать в два раза больше положенного. Мне нравится только так, на меньшее я не согласен. Я уже хотел попросить Тодороки также перейти к активным действиям, но все слова уходят из головы, когда до боли знакомая рука обхватывает мой член и начинает плавные движения по всей длине. Вновь меня захватывает знакомая волна холода и жара, вновь я получаю всё, чего хотел. Этого хватает, чтобы я закусил губу до крови в попытке сдержать продолжительный стон после оргазма. Перед глазами чёрные круги и плечо Тодороки, в пальцах тянущая боль и лёгкое покалывание, я вроде дышу, но мне катастрофически не хватает. Сперма пачкает живот Шото, но сейчас это просто ненужная мелочь. Хочу укусить Тодороки за губу в недовольном жесте, но меня встряхивает, как от резкого пробуждения, потому что Каччан продолжил двигаться во мне. За всеми порывами наслаждения я даже не заметил, что Каччан ещё не кончил, а это значит… — И долго ты ещё будешь думать? — Каччан с силой шлёпнул одну из моих ягодиц. — Просто мне здесь такой вид открылся… — Шото издал тихий смешок, после чего я почувствовал, как к моему заду был приставлен член Тодороки. — П-парни, я вас так сильно люблю, но, п-пожалуйста, давайте больше без неожиданностей… — я, еле выговорив эти слова, обнял Шото за шею, стараясь успокоить сбившееся дыхание. — Я сам уже на пределе, если честно. — Деку, ты так сжался, что скоро мы будем удивлять тебя как можно больше. Тодороки входит до упора и останавливается. Я слышу их тяжёлое дыхание и специально чуть сжимаюсь. Ответом мне послужило тихое шипение и слабый укус в шею. Я не сдерживаю смешок, но тут же весь воздух выбивает из лёгких, когда они одновременно начинают двигаться. Теперь только стоны, пошлые шлепки, возбуждение, появившееся с новой силой, беззвучное соперничество и моё полное безучастие. Я опять ничего не могу сделать с собой, будучи ведомым в этой односторонней игре. В следующий раз я обязательно… нет, пожалуй, это может подождать подольше. Долгожданное чувство заполненности и никакие ласки больше не нужны. Это то, что я хотел почувствовать с самого начала. Головокружительный оргазм, тяжёлая одышка и кровать, которую мы вновь разделим на троих. Да, пожалуй, это то самое чувство, которое я хочу испытывать как можно чаще.