Пойдем со мной

Сначала была только тупая, ноющая боль. Она забивалась в руки и ноги, словно вата, сводила судорогой легкие, очагом вспыхивала в голове. Она была с Хейлом постоянно, даже когда он проходил короткий срок адаптации. В который раз. Гной тек по венам медленно, и Дерек слышал, что он говорит ему. Он говорил : «Видишь? Я могу делать все что захочу. Теперь это мои вены, которые я заполняю. Моя кровь, которую я отравляю. Мое тело, которое я убиваю.». Боль смеялась над ним. А Хейл терпеть не мог, когда над ним кто-то смеётся. Он готов был вывернуть себя наизнанку, выдернуть себе вены, лишь бы избавиться от неё к чертовой матери. Но Стайлзу стоило появиться лишь один раз, чтобы Дерек понял : сопротивляться не нужно. *** Наверное, Хейл сам не помнит, как началось все это. Просто помнит, что в один момент «пойдем закинемся» от новых знакомых уже не звучало так безобидно. Он гнал машину по пустому шоссе, чувствуя, как боль уже собирается под ребрами. Останавливался подальше от притона, чтобы ,в случае чего, Камаро не нашли, и смотрел на полуразвалившийся дом через ветви деревьев. Собирался с духом. Потом выходил из машины, закрывал её ветками и шел к этому гадючнику. Немного морщился , потому что улюлюканье, с которым его приветствовали, резало слух , выпивал для разминки, а потом позволял себе заткнуть дыру в груди. Забыться. Хоть на какое-то время. Больше всего ему нравился опиум. Сам не может объяснить. Возможно, потому что опиум выбивает его сразу. Наркотик не течет по тебе, медленно поглощая каждый миллиметр. Он проглатывает тебя, как голодный зверь. Сразу и целиком. И тебя больше ничего не волнует. Хейлу душно, Хейлу сладко, Хейлу хорошо. Иногда сквозь толстую вату от слышит свой смех. Иногда это похоже на тихое фырканье. Иногда он смеется громко и невпопад, показывая зубы. А иногда смех совсем похож на смех Стилински. Тогда Хейл встает и ковыляет за новой дозой. Или его ведут под руки.Но один раз дурмана было слишком много. Он помнит, что лежал на полу. Кто-то бил его по щекам, что-то кричал ему, но Хейл слушал только медленный, тяжелый стук. Кажется, это было его сердце. Он думал, что если не будет реагировать, от него отстанут, и тогда он придет в норму. Просто полежит немного здесь, в пыли и холоде, а потом пойдет домой пешком, чтобы проветриться. Да. То, что нужно. Хейл поворачивает голову, чтобы убрать щеку от удара и больше не слышит стук. Сердце замирает, уступая место тихому потрескиванию шепота. Он сидит на диване, и что-то говорит Дереку. Шепот смешался в единый ком, и Хейл ничего не понимает, но слова капельками разбиваются об пол. Дерек чувствует спасительную прохладу от них. Чувствует спасительную прохладу от того, как в уголке глаз собирается капелька, потом сбегает до ямки переносицы, а потом срывается вниз, падает на пол. И Хейл смеется, снова показывая клыки. Хохочет так, что дерет горло. Кричит и воет. И плачет одновременно. Он знает, что это все неправильно, что он не должен так делать, что это выглядит чересчур странно, что он пугает остальных, и он честно, изо всех сил пытается успокоиться,кусая себя за костяшки и сжимая волосы на затылке, но ему так хорошо. Он до чертиков счастлив. Потому что Стайлз здесь. Он здесь. И с ним все хорошо. И Дерек видит его. И Хейл может в сотый раз пересчитать родинки на лице. И почувствовать его запах. И каштановые волосы снова растрепанны. И шоколадные глаза такие теплые. И губы. И руки. И ресницы. И острые ключицы. И худые плечи. И молочная кожа. И… И… И Стайлз снова рядом. И от смеха остаются только сухие приступы. Хейл знает, что сейчас все еще лежит на полу и хихикает, как придурок, но продолжает выдавливать смех из легких. Стилински поднимается и уходит. Дерек облизывает сухие губы и закрывает глаза. *** Теперь Хейл пропадает в притоне неделями.Конечно, Питер вытаскивает его оттуда за шкирку, волочет за собой, потому что Дерек просто не в состоянии ходить и молча выслушивает все, что о нем думают. Но потому, немного оклемавшись, возвращается .Закидывается до полусмерти. И ждет. Ждет хотя бы чего-нибудь. Хотя бы слова. Прикосновения. Хотя бы просто посмотреть на Стилински. И Стайлз приходит. Он сидит рядом с Хейлом и смотрит на него. Совсем немного. Хейл умоляет его остаться с ним, хотя бы еще на чуть-чуть. Просто посидеть рядом. Пожалуйста. Но Дерек получает в ответ всегда одно и то же. -Пойдем со мной, волче. И Хейл понимает, что это единственный выход. *** Влага оседает на кожу, капельками стекает по позвоночнику. Он знает это место. Каждый сучок, каждую ямку в этому лесу. Знает куда бежать. Стайлз ждал его неподалеку. Увидев Хейла, он улыбнулся, показал ему язык и сорвался с места. Дерек лишь побежал за ним. Голые стопы не чувствовали боли от иголок и камней. Только легкость. И каштановая макушка, мелькающая где-то впереди. Хейл догоняет его через мнут двадцать. Он притаился где-то в кустах, а потом, когда Стайлз в растерянности повернулся к нему спиной, оглядывая лес, схватил Стилински. Шаг, второй, и они не удерживаются на ногах, падая на траву. И Стайлз снова заливается смехом. Ему щекотно потому что Дерек колется щетиной, судорожно вдыхая запах. Хейл крепко обнимает его и шепчет словно в бреду. Шепчет о том, какой он дурак. О том, что больше никогда-никогда не отпустит Стайлза. О том, что будет рядом. О том, что все хорошо. Теперь все хорошо. Дерек ластиться к Стайлзу, словно большой кот. Трется носом, гладит бока и бедра, целует грудь и шею. И Стайлз молча перебирает черные, как смоль прядки так, что у Хейла идут мурашки по спине. *** Ноа Стилински стоял в дверях и смотрел, как темнота очерчивает тело. На то, как блестит на лбу оставшаяся испарина. На тот слой пыли на открытых участках кожи. На сальные волосы, потную майку. На острые кости, которые вот-вот прорежут кожу, на синяки под глазами. Он молча подошел и опустил податливые веки пальцами. Сегодня шериф еще долго не заснет, вспоминая легкую, счастливую улыбку Хейла, холодного, бледного и мертвого.