You never know the whole truth, sister

POV Клэри. Светло-голубое небо, необыкновенно красивый лес, теплое солнце. Все это так отличается от вечно серого Лондона с его прохладой и частыми дождями. Все это так ново. Последний раз наша семья была в Идрисе в год моего рождения. Шестнадцать лет назад. Мать всегда неимоверно скучала, поэтому полному красок месту. Здесь ее талант цвел. Да, Лондон, несомненно, прекрасен! Но дом в Англии был гораздо меньше, чем семейный особняк в Аликанте. И природа там была скуднее. Но здесь все так ярко и светло, что Джослин буквально светилась по приезду. Что касалось меня, да и Джонатана, переезду мы не обрадовались. Нам настолько въелись стены родного института, небольшого дома на окраине Лондона, что уезжать оттуда было сложнее, чем казалось раньше. — Кларисса! — послышался оклик из коридора. Грозный голос отца эхом разнесся по полупустым коридорам. Для четверых человек особняк был гигантским. Четыре этажа, не считая подвал, около пятнадцати спальных комнат, пять гостиных, большая и малая столовые, оружейная и два тренировочных зала, огромная библиотека. Помимо всего этого еще нескольких комнат, скажем так «специального» назначения. Сад и конюшня, выезд в лес и к озеру. Дом явно был предназначен, чтобы в нем жили несколько поколений сумеречных охотников. Но из Моргенштернов остались только мы, и этим стоит гордиться. — Кларисса! — еще ближе, чем раньше голос Валентина разлетался по коридорам. Отец был явно чем-то недоволен. Хотя он всегда чем-то недоволен. Валентину практически невозможно угодить. А за проигрышами всегда следует наказание. Моргенштерны не проигрывают. Никогда. От воспоминаний на теле всегда начинают саднить шрамы, оставленные железным кнутом. Он запрещал использовать иратце, после «воспитательных мер». Мать пыталась укорить его, пыталась взбунтоваться против таких мер воспитания. Первый раз он проигнорировал ее, второй вежливо приказал заткнуться, в третий он ударил ее, а четвертый.… Четвертого не было. Она сдалась. Решив, что, возможно, Валентин прав и полностью ушла в рисование. Когда мне было тринадцать, Джослин совсем погасла. Стала молчаливой тенью Валентина, слепо следующей за ним и беспрекословно подчиняющейся каждому его слову. От сильной и независимой Джослин Фэйрчайлд осталась лишь оболочка. Дверь комнаты открылась. В проеме показался отец, его практически белые волосы, как всегда, идеально уложены. Черный костюм, сшитый на заказ и очищенные до блеска туфли. Словно ангел. Прекрасный и ужасный. Черные глаза пылали недовольством. А зубы плотно стиснуты. — Я дважды позвал тебя, Кларисса, — гневно бросил отец, — И ты не откликнулась ни разу. И даже не пытайся говорить, что не слышала. Я выдохнула и перевела взгляд в окно. — Я слышала. — Так почему не ответила? Краем глаза я заметила, как он еще сильнее стиснул челюсть и сжал кулаки. Он зол. Но причина явно не в том, что я не ответила вовремя. Такие мелочи никогда его не волновали. Здесь что-то другое. Скорей всего кто-то посмел нарушить его планы…. А этого он никогда не переносил. Валентин слишком умелый кукловод. Он не терпит, когда какая-нибудь из его марионеток выходит из-под контроля. — Я задумалась. Валентин часто задышал, явно борясь с тем, чтобы не устроить мне очередную встряску. Но быстро взял себя в руки. Выдохнув, он пригладил волосы одной рукой, проходя вглубь комнаты. — Кларисса, — спокойный, абсолютно хладнокровный тон, — Сегодня вечером к нам прибудут мои старые друзья. Небольшой ужин в кругу друзей семьи. Ты же понимаешь, что это значит? — Конечно, отец, мне стоит надеть платье и вспомнить о манерах. Он усмехнулся. Практически улыбнулся. От чего в уголках глаз появились морщинки, портящие такое идеальное лицо. Как давно я не видела его улыбку. Его доброй, искренней улыбки! Той, которую он дарил мне в детстве. Я не видела этой улыбки, наверное, уже десять лет. В последнее время он ходит еще более хмурый и раздраженный чем обычно. — Я рад, что ты понимаешь. И вот снова равнодушие. Снова тот Валентин, которого я вижу последние несколько лет. — На тренировке меня не будет, Джонатан проведет и проконтролирует ее. А мне нужно посетить Гард, обсудить некоторые дела. Я, молча, кивнула. Интуиция подсказывала мне, что что-то не так! Но я упрямо не хотела ее слушать. — Ровно в семь, Кларисса. — Хорошо, отец. Валентин направился к выходу, но уже у самой двери, когда он почти вышел, я подскочила. Подлетев к нему, я остановила его. Он удивленно смотрел на меня, я же пыталась найти что-то в его глазах. Хоть какие-то ответы. Ну, хоть что-то!  — Что происходит, отец? — О чем ты, Кларисса? — Что-то происходит, ведь так? Ты с каждым день все угрюмее и угрюмее. Тебя что-то грызет, я же вижу! — Ничего того, что могло бы тебя волновать, — на удивление ласково произнес Валентин и, коснувшись сухими губами моего лба, ушел. Закатив глаза, я вернулась в комнату и повалилась на кровать звездочкой. Как же я ненавижу находиться в неведении. Но отцу всегда было плевать, плевать и сейчас. Единственный кто знал и знает все планы Валентина и по сей день — Джонатан. По крайне мере я так считаю. Отец всегда уверен в верности своего сына, но вот в моей всегда сомневается. Но когда-нибудь я докажу ему, что он не прав. Хотя бы в этот раз не прав.

***

После тренировки с Джонатаном прошло несколько часов. Я успела принять душ, переодеться, сделать макияж и прическу. Для вечера в кругу близких друзей отца я выбрала изумрудное, атласное платье в пол на тонких бретельках, серебристые босоножки на каблуке, небольшое колье и серьги из серебра. Длинные рыжие волосы легко лежали на плечах, передние пряди которых аккуратно собраны на затылке. Еще раз, взглянув в зеркало и наконец, утвердительно кивнув своему отражению, я вышла из комнаты, в проходе столкнувшись с Джонатаном. Наши комнаты, как и в Лондонском институте, оказались напротив. Поэтому встретить брата было вовсе неудивительно. — Ох, дорогая сестрица, ты выглядишь совершенно ослепительно, — лукаво улыбнувшись, воскликнул блондин. Джонатан в своем черном фраке выглядел и того лучше. Бледная кожа, острые скулы, идеально уложенные платиновые волосы, костюм, подчеркивающий крепкое тело. Сын точная копия молодого отца — такой же великий и чарующий. — Ну, что ты, Джонатан, — беззаботно ответила я, — Даже вся красота не поможет мне найти молодого человека, ведь мой брат жуткий ревнивец. Он звонко рассмеялся. Это было одно из отличий отца и сына. Джонатан может смеяться даже в лицо самому страшному врагу и не потерять при этом не единицы бдительности. Смех Валентина же — едкая усмешка и презрительный взгляд. — Ты права, Клэри, твой брат слишком тебя любит, чтобы отдать какому-то неумехи. — Ах, и что же мне теперь сидеть старой девой до конца дней своих? — Ну, что ты, сестренка, если найдется смельчак, который сможет победить меня в спарринге, пожалуйста. Закатив глаза и ударив брата в плечо, я фыркнула. — Все-таки старой девой. Очаровательно улыбнувшись, брат взял меня под руку, и вместе мы спустили по лестнице в вестибюль, где мать с отцом уже ждали нас. — А вот и вы, — довольно хмыкнув, начал говорить Валентин, — Неожиданно, что вы пришли без опозданий. Джонатан улыбнулся еще шире. Мы встали сбоку от родителей, ожидая, когда придут гости, и все направятся в столовую. Почему-то я начала слегка нервничать, переминувшись с ноги на ногу, я выдохнула. Джонатан ободряюще сжал мою руку. Я посмотрела на брата: легкая, мягкая улыбка на губах и нежный взгляд. Именно такого Джонатана я так люблю, такого родного, счастливого. Он всегда был опорой в любой ситуации. Он любит меня больше всех на свете и никогда не скрывает этого. Мы всегда были вместе. Всегда. Брат вступался за меня, был готов вынести любые наказания, любые пытки, лишь бы я была в полном порядке. В такие моменты я всегда вспоминаю свое первое задание. Ах, в какой ярости он был! В кабинете отца все было перевернуто, Джонатан в гневе, отец в ярости. Крики и брань на весь дом. Он считал, что в тринадцать меня рано отправлять одну на задание. Хотя сам начал ходить еще в двенадцать. Он спорил с Валентином, как никогда прежде. Даже после звонкой пощечины не отступал, просил, чтобы его отправили вместе со мной. И за свое дерзкое поведение расплатился несколькими шрамами. С того задания я вернулась с первой победой, но и с первыми ранами. Джонатан весь в собственной крови ждал меня всю ночь. И как только я появилась на пороге дома и увидела брата, потеряла сознание, просто потому что поняла, что теперь я в безопасности. Он рядом. В те ночи я впервые видела брата таким… Бессильным и слабым. Он был готов реветь навзрыд, но гордо терпел. Он боялся любых осложнений. А когда меня выписали, он тут же ринулся ко мне, заключив в крепкие объятия, уверяя, что больше не отпустит меня одну никуда. Послышался стук в дверь, прибыли первые гости. Отец с наигранно добродушной улыбкой открыл дверь, впуская старых друзей. В вестибюль вошла семья из пяти человек. — Роберт! — воскликнул Валентин, обращаясь к высокому, крепкому мужчине с темными волосами и темно-голубыми глазами, такими темными, что можно ошибочно принять их за черные, — Мариз! Мы безумно рады вас видеть! Женщина средних лет с пепельно-черными волосами и теплыми, голубыми глазами, которые светились радостью от встречи с давними друзьями, обаятельно улыбнулась. — Валентин, — пожимая руку хозяина дома, начал говорить мужчина, — Мы тоже очень рады вновь встретиться, столько лет прошло. Позвольте представить вам наших детей. Высокий, слегка худощавый парень с черными волосами, как у матери, и красивыми голубыми глазами, протянул руку Валентину для приветствия. — Александр, — представился он, — Моя сестра Изабель и младший брат Макс. Отец ответил на рукопожатия, внимательно вглядываясь в лицо парня. Сразу после Валентин указал на нас с братом. — Джонатан Кристофер, — начал говорить брат в своей излюбленной манере, — И моя прекрасная сестра Кларисса. Когда обмен любезностями был закончен, и чета Лайтвудов оповестила всех о том, что остальные гости слегка задержатся, мы прошли в столовую. Отец разместился во главе стола, мать и мы с братом сидели по правую руку, Лайтвуды по левую. За столом велась непринужденная беседа, в которой участвовали все кроме Макса, который, по-видимому, вообще не понимал, что он делает за этим столом. Да, вообще-то я и сама не особо принимала участие. Зато братец с особым удовольствием повествовал о своих удачный рейдах в Лондоне. Я без особого энтузиазма ковыряла вилкой в своей порции еды, так как решила, что поесть до прихода гостей будет отличной идеей. Внимание всех присутствующих привлекла открывающаяся дверь. В столовую вошли трое. Как я поняла это и есть семья Эрондейл. Парень был точной копией отца. Тонкие, кудрявые, золотые блондинистые волосы, длинные ресницы, глаза, которые выглядят золотыми при свете. Такое лицо как у парня часто описывают красивым, сексуальным, прекрасным и с хорошими чертами. — Стивен! Селин! — поднявшись из-за стола, воскликнул отец, — Я так рад! Все поочередно обменялись рукопожатиями и улыбками, и отец представил нас с братом, после чего Стивен представил своего сына Джейса. Мы все еще совсем недолго посидели за столом, после чего отец обратился ко всем «детям»: — Я думаю, вам всем уже наскучило наше общество. У нас прекрасный сад, прогуляйтесь, — вежливо предложил Валентин, но лишь мы с Джонатаном услышали в предложении приказ. — Это прекрасная идея отец! — не желая лишний раз досаждать отцу, ответил братец, — Идемте. Компанией из шести человек мы вышли из-за стола и направились к выходу из столовой. Как только дверь за нами закрылась, большинство выдохнули с облегчением. Лишь Джейс и Джонатан чувствовали себя просто прекрасно, как здесь, так и там. — Ну, и куда мы направимся? — обратился к нам с братом Эрондейл, — Не гулять же нам действительно, как дуракам, по саду? Самодовольство охотника явно не нравилось Джонатану, но он не подавал виду, стараясь отвечать вежливо. — Мы посидим в гостиной. В полной тишине дойдя до основной гостиной, где все расселись на удобные для себя места, Джейс начал говорить: — Раз вы дети Валентина, то должно быть знаете про «Круг»? Я нахмурилась, стараясь припомнить хоть что-то связанное с этим названием. Брат же в это время недовольно смотрел на Эрондейла, видимо надеясь, прожечь в нем дырку. — Конечно, знаем, — за нас двоих ответил Джонатан, — Но не думаю, что это стоит обсуждать. Джейс явно был недоволен этим ответом, и отступать точно не собирался. По моим предположениям он вообще редко когда отступает, что абсолютно точно объединяет их с братцем. Да, и в принципе оба парня были чем-то похожи, но в тоже время абсолютно противоположны. Джонатан, несомненно, красив, но его красота пугающая, заставляющая пресмыкаться, Эрондейл прекрасен юной, сказочной красотой, которая привлекает к себе своей сладостью. Брат упрям и целеустремлен, он готов идти по головам, не боится скользких путей, Джейс же скорей вреден по своему характеру и из-за этого не готов уступать. — Да, ладно тебе, — отмахнулся «золотой» мальчик, как я мысленно прозвала Эрондейла, — Алек, ты по-любому все знаешь! Все устремили взгляды на старшего Лайтвуда, на что тот закатил глаза и ответил: — Джейс, ты и так все уже выведал, — брюнет говорил спокойно и уверенно, явно с иммунитетом к заскокам друга, — Если хочешь чем-то поделиться, валяй. Эрондейл самодовольно усмехнулся, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу. — Отец рассказал мне, что в этой операции будут участвовать пятнадцать молодых охотников, мы отправимся в Нью-йоркский институт, там сейчас какие-то проблемы. Вы осознаете, что это будут наши первые реальные задания! Я вот только не понимаю, почему этим всем управляет ваш отец. Джейс чуть ли не светился от счастья показать себя в настоящем бою. В моей голове начала потихоньку складываться нужная картинка. Вот из-за чего скорей всего отец был напряженный и всем недовольный, но почему он так нервничал из-за какой-то детской вылазки? — Мальчик, твой отец явно слишком много болтает, да и еще неверную информацию, — хмыкнув, отозвался Джонатан, — Поедет не пятнадцать, а десять охотников, зачем такая толпа? Это во первых, а во вторых, «какие-это проблемы» — это участившиеся нападения демонов. И это тебе не на картинку в учебнике смотреть. Джейс резко соскочил с места, тяжело дыша. Неужели кто-то посмел подорвать его авторитет? Но брат действительно был прав. Они никогда не видели демона, ни разу не сражались с ним, не были ни на одном задании вне Аликанте. О чем только думает Конклав и Валентин. Но если про отца можно сказать, что у него есть свои цели то, что не так с консулом или инквизитор? Неужели тоже пешки? — А ты считаешь себя крутым, верно? Думаешь, что убивал демонов, так можешь все? — Я уверен, мальчик. На лице Джонатана не дрогнул ни единый мускул, в свою очередь Джейс дышал, как носорог, и уже был готов кинуться на парня, чтобы доказать обратное.  — Угомонись, Джейс, не будь ребенком, — в разговор вновь вступил Алек, которому хоть и было забавно наблюдать за разбушевавшимся другом, но драки он не хотел. Внимательно осмотрев Моргенштерна с ног до головы, а потом и Алека, «золотой» мальчик снова сел на свое место, восстанавливая дыхание. Брат ухмылялся на все сто процентов довольный собой. — Правильно, сидеть, — улыбаясь во все тридцать два зуба, язвил Моргенштерн, — Хороший мальчик! Яростным ревом, Эрондейл кинулся на Джонатана. Брат ловко соскочил с дивана, уклоняясь тем самым от удара. Звонкий смех разразил гостиную, Джонатан, уклоняющийся от ударов злого Джейса, будто танцевал причудливый танец. — Уклоняешься, — запыхавшись, прорычал Эрондейл, — Я так и думал, что ты больше языком молотишь. Брат улыбнулся еще шире и, скинув пиджак, неожиданно залепил кулаком по челюсти Джейса. Маленькая потасовка переросла в настоящую драку и, когда это поняли, все кинулись разнимать дерущихся. Алек пытался оттащить Эрондейла, я пыталась угомонить Джонатана, Изабель укрывала младшего брата, чтобы тот случайно не получил в этой ахинее. Единственное, что смогло привлечь внимание всех, и тем самым прекратив драку, были аплодисменты. Все присутствующие тут же обратили взгляды на пришедшего. Валентин с ухмылкой стоял в проеме, хлопая в ладоши. Никто не заметил, когда он пришел, поэтому ни один из нас не знал, как долго он наблюдает за этим боем без правил. — Какой вечер может быть назван хорошим, если он прошел без драк? — риторический вопрос отца окончательно привел всех в чувства, — Ну, и что это за балаган? — Ничего особенного, отец, просто слегка не сошлись во мнениях, — приглаживая волосы, ответил братец. — Сын, ты возглавляешь операцию с этими охотниками, в следующий раз попытайтесь найти компромисс. Джонатан кивнул, становясь рядом со мной. Отец объявил, что гости уже собираются расходиться и ждут только своих детей. Поэтому мы все вместе спустились вниз, чтобы проводить друзей семьи. Прощания не заняли много времени, поэтому уже через пятнадцать минут, я пыталась догнать брата, который видимо, решил, что сможет уйти, не объяснив мне ничего. — Если ты сейчас же не остановишься, братец, — кричала ему вслед я, — То уже завтра все твое оружие снова начнет разговаривать! В эту же секунду он остановился и с недовольным лицом повернулся ко мне. Руну, благодаря которой неодушевленные предметы могут говорить, я придумала, когда мне было около четырнадцати, чтобы пошутить над братом. Впервые дар создания новых рун открылся где-то лет в одиннадцать. Когда это произошло, все жутко испугались. Но потом, когда Валентин понял суть моего таланта, он увидел новые возможности. Как он был рад и горд! Но к сожалению не мной, а скорей собой. Со временем, благодаря отцу, я научилась использовать свой дар и в нужный момент создавать полезные руны. Но за пределы семьи информация о моем таланте не выходила, иначе Конклав приковал бы ко мне свое внимание на очень долгое время, если не навсегда. — Клэри, отец уже говорил, чтобы ты не использовала свой дар ради забавы, — буркнул блондин, становясь напротив меня и скрестив руки на груди, — Что ты хотела? — Не делай вид, что не знаешь. — Я не виноват, что отец запретил рассказывать тебе про «Круг» заранее, а этого ангельского мальчишку я убью за то, что не умеет держать язык за зубами, ведь был запрет на разглашение информации! — воскликнул он, едва сдерживая гримасу недовольства. — Я — твоя сестра, — крикнула в ответ я, — Как ты мог не рассказать мне, зная, что я терпеть не могу, когда что-то не договаривают! Брат стоял, не зная, что ответить. Ведь с одной стороны он сделал все правильно — выполнил приказ, но с другой понимал, что должен бы поделиться с сестрой информацией, хотя бы перед этим вечером, чтобы избежать такой ситуации. — Клэри, я… — начал, было, он, но я возмущенно прервала его. — Не стоит оправдываться. Я обошла Джонатана, слегка задев плечом. Быстро преодолев коридор, я с глухим стуком захлопнула дверь. И заперев ее на щеколду с внутренней стороны, легко сбросила платье, переодеваясь в удобные черные штаны, водолазку и кожаную куртку. Босоножки сменив на армейские сапоги и собрав волосы в тугой хвост, я начертила пару своих рун. Допустим, чтобы не разбиться, спрыгнув с третьего этажа. Или чтобы не замерзнуть в достаточно прохладный вечер. Распахнув окно, я ловко спрыгнула и, мягко приземлившись, аккуратно побрела к конюшне. За пару минут поседлав лошадь, я легко запрыгнула в седло и направилась в сторону леса. Проветриться — отличная идея, позлить брата — еще лучше. Джонатан в любом случае захочет поговорить перед сном, возможно, извиниться. Но дверь заперта, никто не отвечает. Братец скорей всего забеспокоиться, выбьет дверь и увидит лишь пустоту. Вот брани то будет. Выехав на дорожку, ведущую к озеру, я подняла лошадь в рысь. Доехать до водоема не составило никакого труда. Поэтому спешившись с лошади и привязав ту, я направилась к воде. Остановившись у самой воды, я улыбнулась и, раздевшись до нижнего белья, сделала пару шагов назад, после чего с разбегу нырнула в воду. Пробыв под водой несколько секунд, я вынырнула, жадно хватая воздух. Вода приятно холодила кожу, но благодаря нанесенной руне замерзнуть я не могла. Поплескавшись в воде еще пару минут, я вышла на берег с довольной улыбкой на губах. Давно, я не делала ничего… Ничего обычного, ничего для себя. В последний раз вот так, я сбегала, наверное, когда мне было лет пятнадцать, тогда мы здорово повздорили с отцом, да и с братом тоже. Меня не было дома около трех дней, я скиталась то в городе, то уходила за его пределы: в лес или деревни, находившиеся вблизи города. Я делала, что сама считала нужным, жила для себя. Но на третий день меня нашел Джонатан злой, как собака, который и вернул меня домой, где меня ждала порка, приготовленная отцом. После этого случая, нет, я не перестала ругаться с отцом, наши конфликты были, есть и будут всегда, но я больше не позволяла себе такой вольности, ведь она не красит настоящего сумеречного охотника, а лишь показывает, насколько он глуп и слаб. Ну, а сейчас мне просто захотелось позлить брата, а лучшего этого ничего не пришло в голову. — С твоим присутствием, вид стал еще прекраснее. Резко повернувшись, я схватила говорящего за руку и перекинула через плечо. Оказавшись на нем, я так же быстро схватила в руки клинок противника и представила к его горлу. Каково было мое удивление, когда в незнакомце я узнала Джейса. — Вау, — произнес парень, смотря мне в глаза, — Не плохо. Я усмехнулась и слезла с парня. Встав на ноги, я подала руку блондину, который принял помощь, ловко поднявшись. — Что ты здесь делаешь? — задала вопрос я, выжимая волосы. — Ты меня ничуть не стесняешься? — ответил вопросом на вопрос Эрондейл. — Нет, — одеваясь, бодро отозвалась я, — Но если об этом узнает Джонатан, он свернет тебе шею, а перед этим ты пройдешь, все круги ада, поверь мне. — Твой брат — псих. Я хмыкнула, сейчас Джейс не казался мне таким наглым, избалованным мальчишкой. Говорил он абсолютно нормально без пафоса и лишней дерзости, не гримасничал. — Будь добр, ответь на мой вопрос, а то я подумаю, что ты маньяк и убью тебя в качестве самообороны. Парень рассмеялся звонко и как-то по-детски. Этим они с Джонатаном тоже различались. Брат выглядит взрослым для своего возраста и ведет себя соответственно, когда находиться в обществе, позволяя быть самим собой лишь рядом со мной. Джейс же казалось, ведет себя, как захочет и где захочет. Все-таки он полная противоположность моего брата. Такой открытый и свободный. От него так и веет теплом и счастьем. Джонатан же такой холодный и незнакомый человек никогда не поймет, что у него в голове, думает он о милых котятах и щенках или же о массовом убийстве. — Наши дома не так уж и далеко, пришлось свалить, чтобы не слушать морали от родителей по поводу драки с твоим братом. Диалог завязался как-то сам собой. Разговаривать с Эрондейлом было очень легко, в отличие от того, чтобы следить за временем.