22 июля
Дорогой дневник! Мы не виделись с тобой двадцать дней. О, сколько я хочу тебе рассказать! Я волнуюсь, и рука моя трясётся, сколько же случилось за эти двадцать дней! Но подожди … подожди… сейчас обо всём поговорим… Второго июля я приехала в лагерь, в котором не была уже лет пять, хотя ты это и так знаешь. Ну и конечно же ты знаешь, зачем конкретно я туда ехала – это наконец найти себе того любимого человека, из-за которого и бабочки в животе запорхают и душа будет ликовать. И знаешь что? А Я ВОТ ВЗЯЛА, И НАШЛА! Ещё когда мы выгружались из автобуса, я заметила его. Его чёрные как уголь глаза, такие же чёрные волосы, высокий рост и широкие плечи не давали сводить с него взгляда. Лицо его было серьёзным, немножко мрачным, но очень красивым. Боже! Когда мы переглянулись с ним в первый раз, уже потом в корпусе, мне показалось, что я люблю этого парня давным-давно! Как будто любила его всю жизнь и до этого момента. Вспоминая то моё возбуждение, я немного возбуждаюсь и сейчас, а рука трясётся все сильнее… Он был красивее всех остальных и обладал обаянием способным очаровать любую другу девчонку за секунду, - как мне от того было страшно. Я понимала, что нужно было что-то делать. Однако когда в очередной раз мы где-нибудь встречались, сердце моё чуть не замирало, вся моя уверенность в себе тут же рассыпалась, и я как дура только улыбалась, да хлопала ресницами глядя на него; при разговоре то запиналась, то несла какую-то ахинею. Все же, дорогой дневник, я не знаю, чудо ли это произошло, или может, какой-нибудь ангел в том виноват, а всё же я склоняюсь больше к чуду: через неделю после начала смены мы стояли компанией около здания, в котором проходила дискотека по вечерам с восьми до десяти. Заиграл медляк. Угадай, что произошло? Конечно, не угадаешь, ты же тетрадка бездушная. Ха-ха-ха! Так вот… он (именно он!) подошел к нам, ничего никому не говоря, и не объясняя взял меня за руку и повёл за собой внутрь. Войдя, через мгновение, он прижал меня к себе, аккуратно положил руки мне на талию, и вот мы переступаем с ноги на ногу делая круги на месте, а ещё через долю секунды моя голова лежит на его плече, и со щеки сползает тёплая слеза счастья. Пока мы кружились, он нежно прошептал мне, что я «Самая красивая из всех». Было чувство, как будто бог услышал все мои молитвы и разом их исполнил! Мне кажется, я до конца жизни не забуду тот трепет, что он вызвал внутри меня этим поступком. Никогда, никогда не забуду… Мы гуляли с ним все вечера напролёт, прогуливали лагерные мероприятия только что бы быть вдвоём, целовались под звёздами одни на футбольном поле. Он играл для меня на гитаре, петь он не умел, зато играл очень хорошо, а потом снова валил в кровать и ласкал. Правда, меня несколько беспокоило его это стремление постоянно обжиматься и в любой непонятной ситуации оказываться на кровати. А ещё, когда по ночам я прокрадывалась к нему в палату, и лежа вместе с ним под одеялом играла руками с его членом, бывало он меня пугал, казалось, что он не выдержит и изнасилует меня. Знаешь, честно тебе скажу, мне было ещё страшнее от того, что я не была уверена в том, что стала бы ему сопротивляться; природа сносила голову нам обоим. Хотя он и говорит, что не возьмет меня, пока я сама не захочу, мне остаётся только надеяться на то, что это правда…. Ну, а пока, он обещал мне позвонить через день или два после приезда. Жду…24 июля
Снова здравствуй мой любимый друг! Хотя почему друг? Может быть подруга? Давно бы пора дать тебе имя. Элли может быть? Ну, это уж решать тебе, а теперь о главном. Сегодня мы с ним встретились в городе. Каким же он был милым! Стоял весь хмурый, задумчивый, как обычно мрачный, но только меня заметил, начал так застенчиво и нежно улыбаться, что я чувствовала, как я таяла от этой улыбки, доходя до него последние метры. Мы гуляли, держась за руку. В одном уличном киоске он купил нам мороженное (что было очень кстати в почти тридцатиградусную жару), я случайно запачкала им щёку, а он тут же нежно прильнул к ней губами так, что следа от мороженного на ней не осталось. В конце, когда мы страстно целовались в моём подъезде, он первый раз сказал, что любит меня. Это было приятно. Но вот не тестостерон ли ему это нашептал? А если сердце? – И что из этого страшнее? В любом случае, я пропала. Сегодня он мне кажется таким близким и родным, что словами мне не передать…10 августа
Мы с ним вместе уже месяц. Столько всего было за это время… Хотя опять же, ты всё это и так знаешь, а я тебе хочу рассказать не о том… Первое. Он позвал меня к себе на дачу. Да, да! Именно позвал на дачу, я не шучу! Я не знаю, что мне думать. Конечно, я прекрасно понимаю, что подразумевается под этим, но от того я в полном замешательстве. Неужто он уже не может терпеть? Его объятья бывают очень жадными, но он всегда может держать себя в руках. Так может быть, я что-то не так понимаю, и мы просто съездим отдохнуть? А главное, я уже согласилась с ним ехать! Не скажешь ведь ему теперь: «Прости, я хотела уточнить, что я ещё не готова в пятнадцать лет этим заниматься, и когда мы поедем к тебе, я надеюсь, что ты будешь иметь это в виду», - полная ведь дура буду. Так что остаётся только надеяться на его благородство, оно у него к счастью очень даже выразительное. Только вот… главное теперь самой на него не накинутся… И второе примечательное событие за день: мою мать видимо кто-то укусил. После того, как я пришла со свидания она как полоумная на меня налетела с вопросами типа: «Где была?», «Почему так поздно?», «Опять с этим гуляла?»… Странно тут то, что я в последнее время не раз так приходила, и ничего. С чего вдруг она именно сегодня так психовать начала?14 августа
Это было нечто! Это было что-то с чем то! Мать меня шлюхой малолетней назвала! При нём назвала! Чёрт, что это было? Мне надо успокоиться. Я схожу выпью воды… Так вот. День, в общем-то, был не плохой. Мы всё-таки поехали к нему. Пришлось ради этого соврать матери (а сейчас понимаю, что не зря) о том, что иду с подругами на вечерний сеанс в кино, поэтому буду поздно. В магазине он взял много разных вкусняшек, уголь, что бы пожарить нам мясо и средство от комаров. Презервативов в корзине не оказалось, - так что я даже облегчённо выдохнула. Затем мы пошли на автобусную станцию, с которой поехали к месту на пригородном автобусе номер двести двенадцать. Всю дорогу я проспала на его плече. Когда мы приехали, идти от остановки пришлось всего минут десять. Дом, в котором я оказалась, был очень просторным и уютным, хотелось бегать по нему и громко радоваться тому, что на весь день в этом прекрасном доме только мы вдвоём. Он разделял мою радость, и, кажется, был так же счастлив. Дальше мы вкусно поели, погуляли по близлежащему лесу, лежали обнявшись в гамаке, делали другие милые вещи, и в итоге, как того следовало ожидать, оказались в спальне. После невинных поцелуев влечение становилось сильнее, мы жадно впивались друг в друга, в комнате становилось всё жарче, на пол полетела одежда, пока мы не остались без неё. Воздержание превращалось в пытку, мы делали с нашими телами всё, что только можно, кроме разве что самого главного. Слава богу, что хоть он из нас двоих смог думать не только одним местом. Я поражена тем, откуда у него оказалось столько терпения и столько сил сопротивляться, ведь даже понимая, что я уже готова отдаться ему, и находясь в точно таком же возбуждении, он не тронул меня. Как он это сделал - не знаю. Зато знаю, что люблю его теперь ещё больше. Вернувшись в город, он как обычно проводил меня до дома. Когда мы стояли на лестничной площадке этажом ниже моего, каким-то образом из квартиры нас услышала мать. Она спустилась на пролёт между этажами, вид у неё был настолько злобный, что эту злобу можно было бы прощупать в воздухе вокруг неё. Увидев нас, она гневно прошипела на меня: «Шлюха малолетняя», а за тем в истерике прокричала: «Можешь забыть про свои гулянки! Быстро домой!». От её крика я очень испугалась и почти сразу побежала домой. В итоге сижу в комнате уже почти час, пишу эти самые строки, абсолютно ничего не понимаю, но идти к ней за объяснениями боюсь…15 августа
Я чувствую, что меня предали. А в предательстве никто не виноват! Элли, почему ты мне не сказала, что моя мать нашла тебя, и уже давно читает? Само собой, зная всё, она запретила теперь мне ходить с ним на свидания, да и вообще куда-либо. Она говорит, что я слишком мала, что это её обязанность как родителя защитить меня от моей же глупости, даже таким способом. И ведь права она, не отрицаю! А он… Когда я ему рассказала о всём, он сказал, что в таком случае нам лучше расстаться. Сказал, что без него мне будет легче восстановить отношения с матерью, а начинать любовные отношения с таких провалов – плохая идея. И здесь тоже не поспоришь! Но почему все правы, а мне так больно!? Все правы, но только моё сердце разрывается. Элли, если бы ты только умела говорить, я верю, что предупредила бы меня! Из-за любви к бездушной тетрадке я лишилась любви двух дорогих людей. Ужасная ирония. Хотя, она другой и не бывает…