Лучший собеседник

      Я очень любил разговаривать с Катриной. Она была самым лучшим собеседником из всех, что я знал. Я сидел часами у нее дома шутя и рассказывая байки из своей неспокойной жизни. Она всегда внимательно слушала. Какую бы чушь я не нес, Катрине всегда было интересно со мной, она одаривала меня своим вниманием. Порой я думал, а достоин ли я такого вообще?       Ее прекрасные зеленые глаза действовали на меня успокаивающе. Стоило увидеть их и все обиды уносились прочь, такие легкие и незначимые. Ее улыбка и то, как она прикасалась к своим волосам, когда смущалась или как заламывала тоненькие пальчики, когда нервничала… Это было для меня самым дорогим на свете, и я днями на пролет носился по городу собирая чужие истории и сплетни, придумывая грандиозные и невозможные приключение, чтобы потом с этим ворохом вернутся к ней.       Катрина с рождения была нема. Но это не мешало нам общаться. К сожалению, я так и не смог выучить язык глухонемых. Вечно ошибался, путался. Катрине приходилось показывать одни и те же жесты по несколько раз, но я все равно не понимал. Видя, как я мучаюсь, она перестала так мне отвечать. Зато могла слушать. Впитывая каждое слово, она наслаждалась моим голосом, беззвучно смеялась над шутками и становилась необычайно серьезной и вдумчивой, когда я рассказывал о чем-то грустном. Я видел, какое счастье ей доставляют часы, проведенные со мной и старался приходить чаще и задерживаться дольше. Со временем начал замечать, что она стала много хмуриться. В тот момент я не смог понять в чем дело, но интуитивно заговорил громче. Тогда лицо Катрины разгладилось, исчезла тяжелая морщинка напряжения у бровей, она озарилась прекрасной, но немного грустной улыбкой. Так Катрина начала терять слух.       Теперь я сидел ближе к ней, но мне все равно приходилось говорить все громче и громче, чтобы достучаться до нее, пока однажды я не увидел ужас на ее лице. Это было так больно. Я как всегда позвонил в ее дверь, но не дождался ответа. Такое не раз случалось, когда Катрина была особенно увлечена чтением или готовкой. К моему приходу она всегда старалась приготовить что-то вкусное, как благодарность, за то что я связываю ее с внешним миром. Для подобных случаев у меня всегда был ключ от ее квартиры. Она не заметила, что я вошел. Не услышала, когда я ее поприветствовал. Только вздрогнула и рассеяно улыбнулась, когда взял ее за плечо. Я поздоровался снова, теперь глядя ей в лицо и то, что на нем отразилось, повергло меня в отчаяние. Катрина смотрела стеклянными глазами, а когда обратился к ней снова, они расширились, переполненные страхом и отчаянием. Девушка опустилась на колени и долго плакала, а я машинально гладил ее по голове, повторяя что-то неразборчивое, кажется слова утешения, и понимал, что она меня больше не слышит.       Но Катрина все равно оставалась лучшим собеседником из всех. Будучи немой, а теперь еще и глухой, она все равно говорила со мной и слушала меня. Глядела в глаза, улавливала мимику и жесты, какие-то тоненькие нотки моего настроения. Она наклоняла голову на бок, улыбалась, прикрывая рот рукой. Она все также переживала со мной все чувства, когда я рассказывал ей, как прошел мой день. Реагировала на шутки, байки, печальные истории и все мои выдумки. Она понимала каждое не услышанное и даже не сказанное слово. Она чувствовала, что я говорю. И со временем я тоже начал ее слышать, ее немой голос, звонкий и радостный, как колокольчик. Тогда я понял, что слова не нужны. И теперь мы просто сидели, взявшись за руки и смотрели друг на друга, в тишине. Мы общались.