* * * *
— Но я же раскаялся в сатанизме… — Неважно. В Ад! — Ой, а священник же обещал мне Царствие Небесное… — Мне насрать, что он там тебе обещал. В Ад! — Я недостоин Рая! — Да пожалуйста. Эй, где вы там, в Чистилище этого придурка… — Жрать хочу как, не могу! — Голод будет рад. Добро пожаловать в преисподнюю. — На, забери этот тесак! И смотри, кровь вся смылась! — Охренеть не встать. Уйди отсюда. В Чистилище! Как же я задолбался махать руками, кто бы знал… — Привет. — Сними маску и дуй в Чисти… э-э-э-э, ой. Простите. Я на минутку. — Стоять. Одним только чудом Жнец подавил невыносимое желание зажмуриться и нырнуть под стол, чтобы не видеть и не слышать самого своего нелюбимого Всадника Апокалипсиса. Уж чего простой рядовой Смерти не ожидал, так это визита чумного кошмара прямиком к своему рабочему столу. Жнец не мог толком сказать, почему так панически боялся Чумы; больше семидесяти процентов страха основывалось на бессознательной интуиции и не подлежало никакому контролю, так что самое эффективное решение проблемы являлось одновременно и самой очевидной. Жнец делал всё, чтобы лишний раз не встречаться с Чумой, но, видимо, пришёл срок расплаты, и теперь его главный ужас стоял напротив… явно чего-то ожидая? — Начиная со следующего дня, ты переходишь в моё полное распоряжение, — безаппеляционно сказал Всадник, сверля красным взглядом Жнеца, ради которого пришлось отказаться от месяца бурной деятельности. — Можешь собирать вещи и переезжать в другой офис. — Что?! — пискнул (именно пискнул) Жнец, который только что выслушал свой приговор. — Как? Почему? С какой стати? — Полагаю, бывший босс тебе всё объяснит, если соизволит, конечно. И действительно: не прошло и двух секунд, как около напуганного сотрудника возник звонящий аппарат. — Привет, это твой бывший босс. Да-да, ты всё правильно понял! Видишь ли, меня слёзно умоляли отдать тебя в рабство, и я не смог отказать столь настойчивой просьбе. Кому-то ты очень нравишься! Не упусти момент! На этом моменте Жнец перестал понимать что-либо в принципе. Телефон уже давно исчез, а простой служащий продолжал пялиться в пустоту (на самом деле — куда угодно, лишь бы мимо Чумы), но Всадник Апокалипсиса вдруг перекрыл собою весь обзор и зловеще склонился прямо над ним. Жнец сглотнул. Вжал голову в плечи. Наконец-то закрыл глаза. Стало легче. Чуть-чуть. — Явиться к дверям моих покоев завтра в шесть ноль ноль, — отчеканил Чума и — о, счастье! — исчез, оставив своего нового сотрудника охреневать и переваривать новости.* * * *
— Тс-тс-тс, туда нельзя, пойдём-пойдём… — бормотал Жнец, дёргая поводок и пытаясь как-то справиться с Холерой — любимой крысой Чумы размером с небольшую собачку. На самом деле ежедневные прогулки по Аду вместе с чужим питомцем были куда лучше, чем непосредственное нахождение рядом с объектом своего лютого ужаса, так что Жнец даже с радостью исполнял свои новые обязанности… поскольку они теперь были единственными. Что интересно, за выгул своей драгоценной животинки Чума платил столько же, сколько и Смерть за целую смену. Сначала бывший судья не поверил, что всё настолько просто и халявно, однако его новый начальник настроился совершенно серьёзно. Теперь у Жнеца образовалась какая-то невообразимая куча свободного времени, которую он, конечно же, потратил на размышления. Почему Чума вдруг решил его сманить? Готовит ли какой-то чудовищный план? Хочет ли воздать нехилых люлей за то, что Жнец так неуважительно относился к нему всё это время? Однако проходили дни — и ничего не происходило. Всадник по-прежнему пропадал на работе, почти не общаясь с подопечным, что позволило последнему несколько пересмотреть своё отношение к боссу. Возможно ли побороть свой страх и начать нормально общаться с тем, от кого ты шарахался так долго, если нынче он делает твою жизнь куда легче? «Дьявол, а я ведь даже никогда не видел его лица», — однажды понял Жнец. — «Он единственный, кто его прячет. Неужели… у него всё так плохо?»* * * *
— Знаете… а я ведь даже… никогда… не видел вашего лица… — однажды пробормотал Жнец, уставясь в пол и буквально чувствуя на себе чужой взгляд. — Вы единственный… кто его прячет. Неужели… у вас… Конец фразы он так и не смог договорить, полагая, что уже через пытки заслужил прямой дороги к Люциферу. Наверное, это было слишком. И зачем, чёрт подери, он только начал эту тему? Значит, такова его благодарность (?) за неожиданную поблажку? Чума же сверлил подопечного взглядом примерно так же, как электродрель сверлит доски. Целую минуту длилась гнетущая тишина. «Вот тут я и умру», — эта фраза висела в голове у бывшего судьи как гигантский транспарант, пока он ждал чужой реакции, готовый в любой момент взять старт и усвистать на противоположный конец Вселенной. — Хм, — изрёк Всадник, и Жнец снова вздрогнул. — Подойди, — донеслось из-под маски, и Жнец сделал шаг в несколько миллиметров. — Быстрее, у меня нет целого дня на тебя. Неизвестно, каким способом, но бывший сотрудник Смерти смог добраться вплотную до чужого стола и даже подобраться к Чуме меньше чем на метр, скрывая дрожь под чёрным балахоном. Оглядев своего сотрудника с ног до головы, босс медленно стащил с головы шляпу и небрежным жестом швырнул её на стол. Затем его руки, затянутые в кожаные чёрные перчатки, потянулись к маске, развязывая узел на затылке. Бывший судья зажмурился, едва начальник начал её снимать. Только сейчас он предположил, что может увидеть за двумя окулярами и длинным клювом. — Смотри. Ты хотел видеть. Жнец приоткрыл один глаз — и задохнулся. Он видел много разного и безобразного у тех людей, которые проходили через его стол, но такого ещё ни разу. У Чумы практически не осталось лица: абсолютно всё свободное пространство покрывало сырое мясо язв, обугленных по краям. Казалось, что розовая плоть пульсирует, словно маленькие кошмарные присоски, стараясь вытолкнуть из себя инфекцию. К счастью, даже среди них можно было различить человеческие черты лица: потрескавшиеся губы, прямой нос, лоб… И глаза. Бездонные. Чёрные. Затягивающие. — Ближе, — тихо, но железно потребовал Всадник. И Жнец безвольной куклой подошёл вплотную. — Нравится? О, конечно же, голый череп лучше всякой разлагающейся плоти… — Как… как вы это терпите? — захлебнувшись воздухом, спросил Жнец, который и понятия не имел, какого это, наверное, больно. — За тысячелетия можно привыкнуть ко всему. Но это не главное. Скажи, ты по-прежнему меня боишься? Ответа на столь ошеломляющий вопрос не последовало, поскольку Жнец прирос к полу, окаменел и почти перестал жить. Всё, что он мог — это лишь смотреть в два чужих глубоких провала, где ярким огнём сияло одиночество.* * * *
— Ну что, стажёр, как делишки? — донёсся из трубки весёлый голос Смерти, который вдруг решил позвонить бывшему сотруднику. — Всё ли в порядке? Не хочешь ли обратно на работу? Сделаю тебя сразу Великим Жнецом, оклад прибавлю, местечко обеспечу… что скажешь? — Знаете… нет, — решительно ответил судья. — Вы меня отдали в рабство, и вы же забираете? Не-а, я так не согласен. Тем более я уже не могу уйти от того, кому я по вашим же словам «очень нравлюсь». Извините, до свидания. — Так, значит, это правда?! — воскликнул Смерть в трубку… но её давным-давно уже повесили на рычаг.