Фея. Золушка. Принцесса.

      На талии крепко затянули корсет, и Блум оставалось лишь надеяться, что боль, которую сейчас испытывают её ребра, — это одна из тех «жертв», которых, как говорят, требует красота. Ей предварительно показали платье, в которое предстояло нарядиться. Оно было действительно прекрасным — по крайней мере, на вешалке. Ещё со времени жизни в Гардинии она прекрасно знала, как много в мире одежды, что хороша сама по себе, но вдруг теряет всё своё очарование, как только её примеряет на себя какое-либо человеческое существо.       Сердце громко билось в груди в нетерпении перед предстоящим балом — настоящим праздником воссоединения с её миром и семьёй. Ещё чаще оно билось при мысли о том, что где-то в стенах этого огромного, до недавней поры ещё безжизненного, дворца наряжался к празднеству её принц. Одно лишь это словосочетание заставляло трепетать — даже сейчас, когда они уже третий год как знакомы и столько пережили вместе. Сражения с опаснейшими врагами. Ссоры. Убеждённость в том, что они не должны быть вместе. Ведь когда Блум повстречала Ская, она уже не была ещё просто феей. У Принца не может быть совместного будущего с Феей. Девушка на миг представила альтернативное развитие событий Золушки, в котором Крёстная Фея отбивает Принца у Золушки. Ерунда какая-то.       Самое странное в том, что Блум ведь и правда отбила своего Принца. Правда, Диаспоро Золушкой никак не назовёшь. Она — самая настоящая Принцесса. Если не сказать Королева. Её гордый нрав, манера подавать себя, повадки, привычки, даже незначительные жесты — всё выдавало воспитание в высших кругах. А что же Блум? Она была в настоящей панике перед предстоящей встречей с королевской четой Эраклиона: простая боязнь не понравиться родителям возлюбленного тут смешивалась с полным непониманием того, как надо вести себя с особами благородных кровей. Она и сейчас не понимает, как себя вести, когда вокруг хлопочет прислуга, стараясь сделать так, чтобы на своём дебютном бале в Домино её высочество была на высоте.       В этом плане она сама куда больше похожа на Золушку. Обычная девушка, ничем особенно не примечательная, серая, но каким-то чудом привлёкшая внимание настоящего Принца на белом коне.       — Вам нравится, Ваше Высочество? — вдруг говорит ей одна из служанок, и пока две другие приносят поближе большое зеркало, Блум выныривает из пучины собственных мыслей и успевает сообразить, что, по всей видимости, её прихорашивание завершено.       Взглянув в зеркало, девушка сперва даже не понимает, кто перед ней. Обычно непослушные, небрежно торчащие во все стороны рыжие волосы сейчас гладко струятся по плечам, да и платье, вызвавшее сперва скепсис, сидело прекрасно. Блум впервые в жизни чувствует себя красивой и сама стыдится этой мысли.       — Да… очень, — выдыхает она после паузы, и растерянная улыбка расплывается по её лицу.       За дверью раздаётся стук; незнакомый безэмоциональный голос интересуется, завершены ли приготовления принцессы. Служанка открывает дверь. За дверью стоит лакей с чопорным видом и необыкновенно прямой осанкой, глядя на которого Блум и сама невольно выпрямляется, забыв даже, что сутулиться-то ей сейчас и некуда, ведь позвоночник крепко скован спицами корсета. Лакей кланяется ей и сообщает, что пришёл проводить Её Высочество в бальный зал.       Все эти титулы, что произносятся который раз за вечер, звучат совершенно чужими, девушке сложно принять тот факт, что всё это — обращение к ней, но странная, нереалистичная действительность даёт понять, что принять придётся, ведь теперь так будет всегда.       Блум тоже не Золушка. Блум — Принцесса.