Пролог.
POV Артём Пулей вылетаю из деканата: через две минуты пара у Валерьяна, а я даже не успел списать домашку. Опять, блин, гнобить начнёт. Урод. Вечно самоутверждается за счёт студентов. Группа стоит в конце коридора, и я направляюсь к ней, как вдруг на меня налетает Орлов – толкает в плечо, шипит, что его моя морда бесит, и аккуратно (нет!) вкладывает мятую записку мне в ладонь. Мне не нужно разворачивать её, чтобы узнать, что там написано. Лёша уже активно машет мне рукой, на что я страдальчески улыбаюсь. Похоже, Николай Валерьянович гнобить меня будет на следующей паре. И не за несделанную домашку, а за очередной пропуск. Господи, да как я до этого докатился вообще?___________________________________________________________________________
POV Артём В комнате витает аромат бара: кисловатый запах алкоголя вперемешку с мускусом – парфюмом моего соседа. С улицы тянет сыростью – значит, пошёл дождь. Вряд ли Демьян взял с собой зонт… Вслушиваюсь сильнее: и правда, от постоянно выпрямляемых волос несёт горелым. И ещё чем-то. Лимоном. Его гелем для укладки. Значит, он дома. Значит, уже восемь утра. Значит, я проспал. С трудом продрав глаза, я лениво смотрю на экран телефона. Последний уже полчаса разрывается от трезвона будильника – ну надо же, я опять опоздаю в универ. Ужас-то какой. Неохотно сажусь на кровати и одним движением пальца обрываю этот адский звук. Посидев ещё с полминуты, встаю и потягиваюсь. Что у нас сегодня? Среда? Снова пропущу информатику… ну да и фиг с ней. Демьян поможет потом. Не зря же на программиста учился. Или «погромиста», как выражается он сам, когда бывает в хорошем настроении. То есть почти никогда. Вздыхаю своей невесёлой мыслишке и топаю в ванную. Проходя мимо кухни, замечаю своего соседа, задремавшего на диване. Решаюсь подойти. – Демьян? – М-м?.. – сонно откликается он. – Иди в кровать, я расстелю. Тут я буду шуметь. Демьян хмурится. Это едва заметно – невооруженным глазом и не рассмотреть, но мы вместе живём не первый месяц. От меня не ускользнет ни одно его движение, ни одна эмоция. Я знаю его слишком хорошо, только вот... Внимательность обусловлена далеко не совместным проживанием, а моей слепой влюблённостью. – Давай-давай, поднимайся. Я пока расстелю. Я хочу было пойти, но чувствую, как футболку что-то тянет вниз. Недоумённо оборачиваюсь и вижу, что за неё ухватился мой сосед. – Подожди, – хрипит он. Сердце ухает. Растрепавшиеся от дождя и ветра каштановые волосы, больше напоминающие дреды – Демьян странно их укладывает, но мне нравится. Глаза – выразительные – серые с карими вкраплениями у зрачка, смотрят устало прямо на меня. На лице – трёхдневная щетина, обветренные губы едва подрагивают, и утреннее возбуждение лишь сильнее распаляется от такой картины. Ну какой же он красивый, а! – Что такое? – отзываюсь я. – Помоги мне дойти, пожалуйста. Ноги не держат вообще. Киваю – протягиваю руку, за которую Дем сразу хватается. Конечно, я помогу. Это несложно, да и вообще... повод прижать тебя к себе. Ощутить твоё тепло сквозь мятую футболку и, может, немного нафантазировать себе лишнего, пока мы идём к кровати. Поднимаю соседа рывком на ноги и приобнимаю – благо мы примерно одного роста. Он без зазрений совести наваливается на меня – я и не против, но ворчу для вида: – Дем, ты тяжёлый, блин... Не спи на ходу, идём. – Угу… – вяло отвечает он и наваливается сильнее. Млею. Дотащив его на своей горбушке до спальни, усаживаю на постель. – Посиди здесь, ладно? Я сейчас расстелю. – Нет… не надо. Я тут посплю, тут тепло ещё, – невозмутимо отвечает сосед и укладывается в мою кровать, кутаясь в одеяло. Видимо, сильно загоняли на смене, раз так устал. Блаженно улыбаюсь: теперь постельное пропахнет им. Поправляю осторожно подушку и оставляю предмет своих воздыханий в покое. Отхожу к двери и долго любуюсь парнем. Не выдерживаю, быстро подскакиваю к нему снова – он спит уже крепко, я знаю – и не касаясь целую в губы – сквозь тонкую прослойку воздуха. Демьян не шевелится. Господи, какой же я придурок-то… Уединившись в ванной, облегчённо выдыхаю. Мне кажется, я нёсся сюда, как никуда более. Сердце стучит словно бешеное: всякий раз, даже будучи убеждённым в том, что Демьян спит, я дико боюсь спалиться. Мало ли. Но сейчас вроде пронесло. Впрочем, ничего нового. Интересно, а как он отреагирует, если заметит? – По головке не погладит, Артём, – бурчу себе под нос, стаскивая футболку с боксерами и кидая их в корзину для грязного белья. Заползаю в душевую кабинку. Утренний стояк уже тут как тут. Подрочить или переждать? Мокнуть под холодными струями не хочется, а перед глазами до сих маячит образ сонного Дема. Ответ напрашивается сам собой. Опираюсь на стенку душа и обхватываю ладонью член. Ох-х… Не спеша начинаю водить ею по всей длине. В какой позиции я представлю своего соседа на этот раз? Зажмуриваюсь. На кровати – Демьян, смотрит на меня своими глазищами, пронзительными, и подзывает к себе, соблазнительно улыбаясь. До чего же она красивая, эта улыбка-то… Рука ускоряет темп – я так и до середины в своих фантазиях не дойду. Иронично. Я уже рядом с ним – сижу на коленях, горячо дыша в шею. Его ладонь скользит по моему бедру – ёрзаю, отчего невольно трусь своим членом об его. Ах, чёрт, какой кайф… Постанываю сквозь зубы, когда подушечки пальцев Демьяна мягко касаются моей головки. Кажется, я готов кончить только потому, что это рука Дема. Да что со мной? С каких пор я такой чувствительный? В голове не укладывается… И вообще, мысли путаются. Чужая ладонь накрывает мой член и прижимает к другому – по телу пробегает дрожь. Это уже слишком. Пытаюсь сдержаться, но не получается – горячая липкая жидкость стекает по пальцам, капая на пол кабинки. Немного разочарованно выпускаю обмякший член из ладони – представить, что мы вместе кончаем, не получилось. Не судьба. Рука тянется к Демьяновскому гелю для душа. Надеюсь, он не против. Надо будет себе такой же купить, а то как-то уже неудобно… заимствовать у соседа. Задумчиво тру мочалкой тело, сжимая её в пальцах и отстранённо наблюдая, как мыльная пена сочится сквозь пальцы. В нос ударяет резкий запах можжевельника с ментолом, и я непроизвольно морщусь. Смываю под душем гель, и терпкий аромат заполняет кабинку, становясь более мягким, совсем как у Дема после того, как он выходит из ванной – с обмотанными полотенцем бёдрами, влажными от волос плечами и крепким телом, покрывшимся мурашками. Чувствую, что становлюсь к Демьяну ближе, и улыбаюсь дурацкой мысли, как идиот. Ещё минуты три просто стою под тёплыми струями. Постоял бы и дольше, если бы не решение кого-то из ближайших соседей тоже помыться – вода мгновенно становится на порядок холоднее. Выпрыгиваю из душа и кутаюсь в полотенце. Бр-р. На кухню выползаю уже в тёплом махровом халате – его подарила мне ма, когда я заявил родителям, что буду жить один. Помнится, они тогда сильно удивились. Я и сам сильно удивился своему решению жить отдельно. Думал, что стану самостоятельным и всё такое, а в итоге – живу до сих пор за их счёт. Хмурюсь. Не люблю эти моменты осознания собственной никчёмности. Да кто их, собственно, любит? Кидаю последний пакетик чая в кружку – надо будет после учёбы забежать и купить новую пачку. Дем, поди, опять разворчится, если возьму что-то дороже сотни – мол, бюджет не резиновый, экономить надо. М-да, Демьян, знал бы ты, сколько бабла переводят мне родаки – забил бы на всю эту чухню… Или нет. Время уже… десять? Блин. Не выпив ни глотка, быстро собираюсь в универ, где давно должен быть. Надеюсь, добегу до него за десять минут. Напоследок не выдерживаю и ещё раз любуюсь соседом. Его губы трогает едва заметная улыбка – видимо, снится что-то хорошее. Это славно. Напяливаю куртку и выхожу из дома. POV Демьян. До чего смешной парнишка. Я на самом деле сплю очень чутко. Только с чего он взял, что это ровным счётом наоборот – не знаю. Слышу, как хлопает входная дверь, – а значит, он ушёл. Теперь улыбку можно не сдерживать. В последнее время меня мучает дикая бессонница. Даже если проваливаюсь в сон, всё равно просыпаюсь в лучшем случае через час. Начальник уже ругается на мешки под глазами и предлагает одолжить у сотрудников клуба тоналку, чтобы их скрыть. Ха-ха. А потом говорит, что мне нужно к врачу. Только надо мне совсем не к врачу. Егор опять свалил в Эмираты, а я остался здесь. Не то чтобы я рвался туда – вообще плевать на все эти курорты. Просто без этого человека становится совсем невыносимо. Лишь влюблённый мальчишка хоть как-то сглаживает моё бренное существование. Самое ужасное в этом во всём – я понятия не имею, когда он вернётся обратно. Спрашивать у него не хочу – и так меня за сопляка держит, – а как подойти с этим вопросом к начальнику – понятия не имею. Ответит ещё, мол, какое дело бармену до владельца? Всё равно не пересекаетесь никак. Ага, как же. Не пересекаемся. В том-то и беда, что пересекаемся. Закрываю глаза в надежде заснуть. Сжимаю одеяло коленями и погружаюсь в воспоминания. – Заходи, – Егор кивает на кресло напротив стола. Пару секунд постояв, прохожу и присаживаюсь. Мужчина буквально сверлит меня взглядом, и я не знаю, куда мне деться. От неуверенности начинаю пялиться в пол, словно провинился в чём-то. Я уже не помню, как познакомился с ним. Кажется, это было в одном из закрытых клубов города – туда мне достала пропуск знакомая, что работала в каком-то крупном и влиятельном журнале. Этот человек сразу приковал мой взгляд к себе – с аккуратной бородкой, высокий и малость худощавый брюнет. Он сидел у барной стойки и смотрел в толпу так, словно искал кого-то особенного. Приятно было оказаться этим особенным. Церемониться не стали – мы оба пришли сюда за одним и тем же. Назвали свои имена, обозначили позиции и уединились. После – обменялись номерами и с тех пор постоянно виделись. Тот раз был моим первым в качестве пассива и самым ярким. Я никогда не испытывал таких эмоций от секса, тем более с новым партнёром. Егор, видимо, тоже впечатлился, а потому прерывать наше «общение» не захотел. Всё, что было после, не шло, правда, ни в какое сравнение, но этот опыт я запомнил надолго. И очень хотел подобное испытать снова. Нет, я знал о том, что Егор владеет несколькими клубами. Но, когда просматривал вакансии, я даже не задумывался о том, что и этот может принадлежать ему. Наверное, он очень сердит. – Идёшь по пятам, – усмешка. – Да подними ты голову в конце концов! – уже раздражённо. В этом весь Егор: вспыльчивый, насмешливый и совершенно не эмпатичный. Послушно поднимаю голову и виновато смотрю на мужчину: я и правда не знал. Он вздыхает. – Преследуешь меня? Поспешно мотаю головой в знак отрицания. Возможно даже слишком интенсивно. – А жаль, – роняет он и встает. Огибает свой стол и заходит ко мне за спину. – Мне бы польстило такое внимание с твоей стороны. Хочу подняться, но чувствую тяжёлые ладони на плечах. – Сиди. Замираю. Я до сих пор не знаю, что делать с непредсказуемостью этого человека. Его настроение меняется со скоростью света. Ладони так и остаются лежать на плечах. – Да не напрягайся ты так. Легко сказать. Честно предпринимаю попытку расслабиться, но ничего не выходит. Сильные пальцы сжимают плечи, отчего я вздрагиваю и непроизвольно цыкаю – больно. – Я же тебе говорил. А толку-то, от слов этих? Егор, конечно, сексуальный мужчина и дико меня заводит, но… сейчас он опасный. Я его боюсь. И хочу. – У меня не получается, – несмело возражаю я. Егор убирает руки. – Ты просто не хочешь, – отрезает он. И, смягчившись, добавляет: – Но я тебе помогу. Чувствую жаркое дыхание на шее. Сухие губы цепляют нежную кожу и заставляют меня резко выдохнуть. По телу разливается приятное тепло, эпицентром которого является низ живота: мурашки молнией пробегают от самого верха к ногам, кончики пальцев едва подрагивают. Я лишь блаженно прикрываю глаза и облокачиваюсь на спинку удобного кресла. Давно я не был так… расслаблен. Кончик острого носа утыкается в ямочку за ухом: уверен, он это специально. Запомнил, что от этого я начинаю таять. Егор, твою мать… Ухо слегка прикусывают, в то время как на плечах снова ощущаю тяжесть: пальцы давят на мышцы, и я вскрикиваю от резкой боли. – Терпи, – слышу, как сладко шепчет мужчина. Горячий влажный язык моего партнёра скользит по раковине уха, и я перестаю отвлекаться на теперь кажущуюся незначительной боль. – Всё, – как-то слишком резко кончает Егор. Я всё ещё чувствую его дыхание на шее, хоть он отстранился и стоит теперь, подпирая стену. Оборачиваюсь и красноречиво смотрю на этого… массажиста. Веду плечами – мне стало гораздо легче и свободнее. Спасибо, конечно… но со стояком мне что делать? – Иди сюда, – манит пальцем и улыбается… снисходительно? Встаю напротив. – Ближе, – цепкие пальцы хватаются за форму и чуть оттягивают её. – Боишься? – А ты проверь. Не знаю, откуда во мне взялось столько смелости, чтобы так дерзить. Глаза Егора загораются: кажется, ему нравится эта игра. Мужчина рывком притягивает меня к себе, и мы оказываемся лицом к лицу. Я не хочу его целовать. И вряд ли он хочет быть поцелованным. Мы оба знаем, чего желаем. Руки давят на плечи: немного сопротивляюсь азарта ради, чтобы продолжить играть. Тут важно не пресекать черту: Егора легко вывести. Падаю на колени: пальцы сжимают волосы и тыкают меня носом прям в пах. Поднимаю руки, чтобы расстегнуть ширинку, но слышу сухое: – Нет. Нет? Зубами мне открывать, что ли? Проблематично, но… интересно. Пальцы на волосах сжимаются в кулак и ещё раз впечатывают меня в пах. Егор отпускает мою шевелюру. Ладонь ложится на затылок, двигает мою голову в сторону и обратно. Он хочет сказать?.. Задираю голову в поисках ответа. – Не хочу раздеваться, – поясняет мужчина. Трусь щекой о член Егора сквозь ткань брюк и трусов – более чем уверен, что это чёрные брифы от Calvin Klein – и чувствую, как он содрогнулся. Прижимаюсь плотнее и трусь ещё интенсивнее – лежащая на затылке рука крепко хватает волосы. Мне и самому это нравится… и ощущения… и факт того, что я могу довести эту скалу до исступления. Егор. Человек, благодаря которому я сейчас чувствую себя больным извратом. Сам не понимаю, почему этот странный петтинг так заводит меня. А если попробовать… слегка прикусить? Знаю, звучит бредово, но любопытство сильнее меня. Или желание… Чуть отпрянув, не без удовольствия отмечаю выпуклость на брюках мужчины. Провожу по ней губами, приоткрыв рот и опаляя член своим дыханием. Егор уже тяжело дышит. Наверное, стоит, закрыв глаза и отвернув голову в сторону. Рискнём. Открываю рот шире, практически невесомо на секунду смыкаю свои зубы и сразу же отстраняюсь. – Сука… Бля-а-адь… Рука соскальзывает с затылка на спину и вжимает меня обратно. Ноги Егора подкашиваются, но он продолжает стоять. – Сука, Демьян… Щекой чувствую, как расплывается на тёмных брюках тёплое пятно. А сам, дрожащий и ошеломлённый, наблюдаю такое же пятно на своём барменском фартуке.***
– Всё ещё спишь? Вздыхаю, открываю глаза и вижу перед собой лицо Артёма. Он в курсе вообще о том, что такое дистанция? Устало отвечаю: – Нет. Я не спал. Сосед хмурится. Переживает, что спалился? Маленький наивный мальчишка. – Сейчас или вообще? – Вообще. Цыкает. Встаёт и уходит. Сейчас вернётся со стаканом воды и таблеткой. А я… даже сопротивляться не хочу, как обычно. Я просто хочу выспаться. Смотрю на удивлённое Артёмовское лицо, когда без лишних вопросов закидываю в себя белый кругляшок и делаю жадный глоток из старого гранёного стакана. Где он достал… его? Начинаю думать… медленнее. И проваливаюсь в сон.«Мне снятся… безумные сны.»
Егор ржёт, как конь, а я лишь недоумённо смотрю на него. – Будешь? – тянет к моему носу самокрутку. Качаю головой. Не хватало мне ещё курить эту гадость. – Как хочешь, – пожимает мужчина плечами и затягивается. Замирает на секунду, жмурится и выпускает дым из лёгких. Веду носом – малоприятный аромат. И что люди находят в этой дряни? Егор кидает незатушенный окурок на стол: хотел попасть в пепельницу, но промахнулся. Еле заметно улыбаюсь и смягчаюсь – всё-таки, сложная у него работа. Неудивительно, что ему охота расслабиться не только физически, но и ментально. Это тебе не работа бармена – налей и подай. Тут всё серьёзно и тяжело. Или делаешь ты, или делают тебя. Или из тебя. Мужчина сгребает меня в объятия и снова смеётся. – Эх, Демьян… Слишком ты хороший для такого старого мудака. Молчу, устраивая голову на коленях старого мудака. Бесполезно что-то пытаться сказать: он не будет слушать. Да и не хочется говорить: Егор нечасто откровенен, поэтому такие моменты я особенно ценю. А моё мнение он и так знает. И оно его не волнует. – Жуть как хочется испортить, а не получается. Усмехаюсь про себя: куда ж ещё больше портить? С ним я перепробовал всё… разве что от веществ всяких отказываюсь. Не вижу смысла, и откровенно: боюсь. Ещё больше, чем Егора в моменты гнева. У меня мать так... закончила. Зрелище не из приятных – из памяти не выкинуть. Я уже и не ребёнком был, но впечатление... до сих пор содрогаюсь при воспоминании об этом. Когда возвращаешься домой и видишь толкучку людей у подъезда. Заглядываешь через плечо одного из людей и видишь: тело – бледное, истощённое, в собственной блевоте и моче – трясётся; изо рта течёт белая пена, как у эпилептиков, глаза – безжизненные – закатываются. Люди бегают и суетятся, кто-то истошно на меня орёт: вроде бы просит вызвать скорую. Какая нахрен скорая?.. У меня тут... мама. Она содрогается в конвульсиях. Начинает захлёбываться собственными рвотными массами. Царапает щербатый асфальт отросшими желтыми ногтями. Сейчас… вот сейчас… Мгновение, и… Сейчас. 18:17. Мать замирает и обмякает в чужих руках. Отшагиваю назад. Противный ком подступает к горлу, и я даже не пытаюсь сдержаться. Вряд ли это будет хуже того, что произошло. Не могу никуда деться от тошноты: меня рвёт и долго. Через пару минут мне уже кажется, что я выблюю все свои органы. Прикрываю ладонью рот, но помогает это слабо: сквозь пальцы струится склизкая масса. Отстранённо подмечаю остатки недавнего ужина: маленькие оранжевые кусочки моркови выделяются на фоне остальной рвоты. Зажмуриваюсь. Резко открываю глаза. Акула медленно склоняется к мыши, чужие пальцы запутались в моих кучеряшках и слегка касаются подушечками кожи головы. Моё сердце колотится как бешеное. Судорожно выдыхаю.«Я не могу закончиться.»
Егор взрывается от хохота, а я боюсь закрыть глаза. Рука мужчины ползёт куда-то вниз, из-за чего напрягаюсь: меньше всего мне сейчас хочется секса. Но тревога ложная: он лишь нежно накрывает мою ладонь своей. – Давай спи. …спи …ядь, Демьян …не спи – …блядь, Демьян, не спи! Вскакиваю на кровати. – Да выруби ты уже телефон, имей, блядь, совесть! Сонно кошусь на экран мобильника. Двенадцать пропущенных. Тринадцать, если считать только что прервавшийся звонок. Неизвестный какой-то номер – поди опять названивают коллекторы за мамкины кредиты. Надо попросить Артёма симку купить – чтобы не регистрировать на своё имя. Может быть, эти уроды тогда от меня отстанут? Ставлю телефон на беззвучку и тут же приходит сообщение от этого же номера. Что-то новенькое.«В клубе буду через полчаса. Не увижу – не постесняюсь наведаться в гости.»
Подскакиваю с кровати и наспех начинаю собираться. Гремлю дверцой шкафа, вызывая недовольство у спящего соседа, натягиваю джинсы, футболку, хватаю сумку и бегу в коридор. Уже обувшись, понимаю, что не помылся со смены – психую, скидываю кеды, раздеваюсь на ходу и захожу в ванную. Кидаю трусы куда-то явно не в сторону корзины с грязным бельём и заползаю под душ – опять гель заканчивается. Выливаю на себя остатки, размазываю руками по телу и почти сразу же смываю. Выйдя, промокаю влажную голову полотенцем – сушиться некогда. Залетаю в спальню: беру чистые плавки и натягиваю их на себя. Теперь квест: дойди до коридора и собери все вещи. На мокрое тело джинсы налезают неохотно, но я справился. Надеваю пальто и снова обуваюсь. Сую руку в карман – найденных мною копеек с трудом хватит на такси. Чёрт. Бесцеремонно прохожу внутрь квартиры, не разувшись. Пытаюсь растолкать Артёма. – Тём, есть две сотки до зарплаты? – Ну ёб твою мать, Дем, пятый час… – ворчит он. – Там, в сумке… портмоне. Бери, сколько… надо. Выуживаю спасительные банкноты из чужого кошелька. Бросив небрежное «спасибо» уже уснувшему соседу, выскакиваю на улицу. Чёрт возьми, когда и как я дошёл до этого?