Завистник

- Иногда я даже начинаю вас понимать, - задумчиво тянет Джон, наблюдая, как врачи скорой помощи обрабатывают рассеченный лоб Шерлока. Как всегда, детектив проявил чудеса безрассудства, и помчался ловить преступника в одиночку. - О чём вы? - металлический кончик зонта Холмса-старшего выбивает из асфальта сердитую дробь, но лицо его остаётся спокойным и безмятежным. - Мне иногда тоже хочется его прибить, - тихо говорит доктор, - а ещё лучше - засадить туда, где никто не сможет причинить ему вред, даже он сам. - Мой брат там уже был, - губы Майкрофта горько кривятся, - и ему не понравилось. Джон смотрит на него долгим внимательным взглядом. В темноте его глаза кажутся глубокими чёрными колодцами, от которых, подобно трещинам в пересушенной солнцем земле, расходятся морщинки. - Поэтому он вас так ненавидит? Почему-то из его уст эти слова звучат особенно жутко. Майкрофт тяжело опирается на зонт. Ему отчаянно хочется курить. После того разговора это желание появляется в нём всё чаще. Например, когда он просматривает отчёты, читает исключительно требовательные и оскорбительные для нормального человека смс от Шерлока или сидит, откинувшись на спинку мягкого кресла в клубе «Диоген». Если бы Её Величество учредила приз на звание самого образцового среднестатистического англичанина, думает Майкрофт, его непременно получил бы мистер Уотсон. Вот только нельзя побывать на войне и хоть немного не сойти с ума, так же как нельзя сойти с ума «немного», побывав на войне. Доктор Уотсон выглядит настолько простым и понятным, насколько это вообще возможно, и Майкрофт старается не смотреть глубже. Его устраивает этот простодушный фасад, он создаёт впечатление, что рядом с таким человеком его искрящийся энтузиазмом и асоциальным ядом брат становится чуть более нормальным. Но всё же иногда Майкрофт размышляет о том, какой же Джон на самом деле, и к своему неудовольствию не может его разгадать. Не хватает данных. Доктор же своими тайнами и мыслями делиться не намерен, разве что только с Шерлоком. Майкрофт тут – никто. Изредка они встречаются, обычно, когда Шерлоку необходима помощь. Брат всегда отталкивает его, и никогда не признается, даже если благодарен или рад подобной предусмотрительности. - Хватит меня контролировать! – шипит он, рассерженно скаля зубы. - Я тебя не контролирую, - вздыхает Майкрофт. Не то чтобы ему нужны слова прощения или принятия от Шерлока, хотя, может, он и ожидает их. Иногда он даже готов сознаться, что за столько лет чувство вины и отвращения к себе никуда не делось. Что касается доктора Уотсона, тот, кажется, понимает больше, чем показывает. По крайней мере, все те насмешливые, возмущённые или благодарные взгляды, что он украдкой бросает на Майкрофта, едва ли являются игрой воображения. Фантазии вообще не по части Холмса-старшего, им он предпочитает точный расчёт. Именно поэтому Майкрофт всегда находит время, если Джон просит его о встрече. Происходит подобное достаточно редко, и не тогда, когда доктор в настроении «так-бы-и-придушил-этого-чёртова-придурка», что, учитывая характер Шерлока, случается постоянно. Глядя на их стычки, Майкрофт испытывает странное чувство, но не рискует в нём разобраться. Уж слишком оно похоже на зависть. Джон всегда прост и опрятен. Движется не то чтобы скованно, но чётко и сухо, так что всё время кажется немного застенчивым. Люди не замечают хищника, пока тот не покажет зубы, вспоминает Майкрофт. Они не говорят практически ни о чём, кроме Шерлока. Так уж получается, что он всегда остаётся между ними, катализатором, причиной и ширмой. Майкрофт никогда не скрывал своей ориентации, он просто о ней не распространяется. Тем страннее вспоминать ему о направленности своего либидо исключительно в присутствии Джона, ведь тот вовсе не объект для эротических мечтаний. Доктор абсолютно не в его вкусе. Но Майкрофт не слишком любит обманывать сам себя, так что да, ему любопытно. Может даже чуть больше, чем любопытно, поправляет себя Холмс. Однако ничего не делает в силу, так скажем, джентельменского соглашения. Они оба неспособны делиться, но если Майкрофт привык к одиночеству, Шерлока оно доломает. - Вы играете в покер? – как-то интересуется он у Джона, подавая ему наполненный до половины стакан с виски. Тот насмешливо вскидывает брови и улыбается, показывая, что оценил шутку. Разумеется, Майкрофт самым тщательным образом проверил его биографию и давно знает, что к карточным играм у доктора Уотсона особое отношение. Проще говоря, он азартен до безобразия, что в молодости попортило Джону немало крови. Сейчас он конечно справился с этим, но до сих пор не прочь сыграть партию-другую. Заканчивают они далеко за полночь. - Флеш роял! – на стол падает карточный веер, выводя Майкрофта из задумчивости. С некоторым удивлением он понимает, что, несмотря на все свои способности и просчитанные комбинации, проиграл. Джон сидит напротив, расслабленный и довольный, и заканчивает далеко не первый бокал. Пустая бутылка стоит на столе, свет тусклой лампы играет на её гранях. - Да, - Майкрофт устало трёт вискИ, - вы правы, Джон. Теперь я должен вам за отличную партию. Доктор кивает и отставляет бокал. - Понимаю, вы устали, - говорит он, - но позвольте я избавлю вас от этого долга сейчас. Джон подходит достаточно близко, чтобы Майкрофт почувствовал исходящий от него запах алкоголя, недорогого одеколона, шампуня и чего-то еще, чему он не посмел найти названия. Майкрофт вцепляется в ручки кресла, но не двигается, хотя один Господь Бог ведает, чего это ему стоит. Джон целуется жадно и глубоко, будто хочет выпить его до дна. Губы у него сухие и жесткие, глаз он не закрывает, и Майкрофт любуется сумраком, что там живёт. Галстук министра давно заброшен в угол, а рубашка расстёгнута наполовину, открывая простор чужим жадным рукам. - Джон, - горло пересохло, в паху зло и призывно тянет, но Майкрофт лишь хмурится. - Я…хм, - доктор нерешительно замирает. - Мы взрослые люди. - И сделали свой выбор. Тебе достался Шерлок, мне – Англия, по старой привычке не договаривает Майкрофт. Джон с сожалением отступает, быстро подхватывает куртку и уходит прочь. Майкрофт прикрывает лицо рукой и еще долго сидит, проговаривая про себя Шекспировские сонеты. Собираясь домой, он замечает в телефоне новое сообщение. <он мой> Хочется курить.