И снова я тону в твоих объятьях...

И снова я тону в твоих объятьях, В кольце красивых, сильных, нежных рук, Мое ты наважденье и проклятье, Мечта моя - любовник мой, супруг! Меня ты гладишь, трепетно лаская, Как древнего пергамента листы, К себе как колбу с зельем прижимая, Целуешь?.. Да! Меня целуешь ты! Согреешь ты меня своим дыханьем, В вихры мои зароешься лицом, Как будто перед долгим расставаньем, А может, перед горестным концом. Возьмешь за руку, нежа каждый палец, Губами прикасаясь, языком. Как до воды дорвавшийся скиталец, Следы мне оставляя на потом, Зубами схватишь кожу на запястье, Вдыхая воздух, что наполнен мной. Ты знаешь, что я в полной твоей власти, И ты лишь только даришь мне покой. Вдруг вскользь заденешь острое колено, Желанья тела лаской разбудив. Они и рады вырваться из плена Морали, нравов, долга, перспектив. Оно не врет, оно всегда правдиво, Не слушает, что говорят уста, И льнет к тебе послушно и игриво, И хочет быть твоим хоть лет до ста. И мысли все отбросив наносные, Я с ним согласен. Что еще желать, Коль рядом твои руки золотые? Ну разве только... мягкую кровать Или диван, иль стол, иль вовсе стену. Неважно где, неважно даже как, С тобой по жизни день и ночь бессменно Согласен рядом быть и просто так. Склонишься надо мной, скулу лаская, Посмотришь темным взором мне в глаза, Приблизишься ты, взгляд не отрывая. И вижу - в уголке дрожит слеза. Я вздрогну… И глаза свои открою… Опять один, опять, увы, лишь сон! За полотном палатки волки воют. Со мной же Гермиона да и Рон. А ты… А ты сейчас в далекой школе, Наверно спишь ты, а быть может, нет. И вряд ли на ночь думал о “герое”... Эх, Северус… быстрей бы уж рассвет!..